Звездные Сказки

      Молчание не всегда является успешным выходом из шаткого положения. Но это то единственное, что сейчас возможно, ибо всякая мысль с речевой функцией каменеют в одном, непростительном для ее гордости моменте. Она не может по щелчку пальцев успокоить свое сердце. Не может выдохнуть застрявший в легких воздух и сосредоточиться на отрепетированной, былой не раз самозащите. Опыт храброго дипломата нещадно скручивается волнением от встречи с живым олицетворением ее надежд. Прошлых, упущенных надежд. От высокого незнакомца исходит угроза и пугающая мощь. Его военная форма, как визитная карточка нерушимого имперского режима. На двубортном несминаемом кителе черного цвета со стоячим воротником установлены хромированные наплечные крепления, удерживающие тяжелый, длинный плащ такого же мрачного цвета. Нагрудная ранговая пластина отличается только двойным набором цветов: желтого и красного. Взгляд молодой женщины плывет ниже, к затянутым в тугую кожу перчаткам на руках, широкому ремню, удерживающему военные шаровары на сильных ногах. Она силится избежать возвращения к лицу гостя, однако все тело уходит под контроль гипнотической, оценочной волны. Строгая выправка широких плеч, сплавленная прочным металлом стойка. От былой джедайской миролюбивости не остается следа, только напор, повеление и жестокая ковка воздуха. «Так вот, как выглядит павший...» — Падме чуть прищуривается и выгибает левую бровь, когда натыкается на уложенные, прямые, выкрашенные в черный волосы. Такие же изменения затронули и брови, а от узнаваемого шрама на лице не осталось следа. Прекрасно мастерство пластических хирургов, дабы укрыть истинную личность предателя Республики. Видна заботливая рука Императора, ничего не жалеющего для слепленного вручную творения. Эти выводы сбрасывают оцепенение с ее позвоночника, выпуская мятежность на волю. — Вы наверно не в курсе, милорд, но я уже давно не сенатор. — процеживает Амидала, потянувшись к пудренице. — Но продолжаете посещать дворцовые рауты и общаться с политическими шишками. — рявкает в ответ Вейдер, повернув голову к выходу. Она знает, куда устремлен его взгляд, потому что детская комната находится напротив. — Я не обязана там быть, однако королеве сложно отказать. — вдевает сережку в ухо. — Тем более, она лично пригласила меня по случаю вашего визита, — специально медлит, чтобы удержать свои эмоции под контролем. — Где дети? — требовательным тоном спрашивает мужчина. Падме приходится прикусить кончик языка, дабы скрыть ехидную ухмылку от внезапного интереса главнокомандующего к маленьким существам. — Мои дети в безопасности, под неусыпным контролем заботливой бабушки. — специально выделяет первое слово для обозначения ведущей роли в судьбе сына и дочери. — Спихиваете материнские обязанности на посторонних, лишь бы вдоволь поразвлечься. — пренебрежительное высказывание так сильно поражает, что оскорбленная женщина рывком поднимается со стула. Сбрасывает лежавший комлинк на пол и смело взирает в желтые глаза. — Для чего вы явились сюда, милорд? — ей удается порезать его острым взглядом снизу-вверх. — Вас разжаловали до жалкого следователя по теневым сделкам мелких дельцов? Или управлять несокрушимой армадой нашего флота настолько скучно? — ей определенно становится легче, после частичного озвучивания своих возмущений. — Сарказм сейчас неуместен!— больше предупреждение, а не угроза. Тонкое зеркало в красивой раме слегка дрожит от влияния Силы. — Ваш руководитель тайно поддерживал бунтовщиков... — подходит критично близко, прожигая холодом в озлобленных глазах. — А вы, как куратор документооборота никчемной компании этого торгаша, пойдете под следствие в лице соучастницы сговора!— хриплые нотки разносят функционал встроенного в гладкую маску модулятора. Ей кажется, что невидимые тиски начинают сжимать горло, лишая легких воздуха. — Не пытайтесь меня запугать! — дергается в ответ Амидала, переходя на крик. — Я понятия не имела о подпольной деятельности и просто выполняла свою работу! К тому же нахожусь под личной опекой императора, как уважаемая гражданка Набу и добропорядочная вдова! — ей тяжело дышать, но она не может сдаться. Нельзя давать слабину, особенно в отношении детей. Они зависят от нее и ждут. — Что-то я не вижу почетного траурного одеяния на вас... — как-то глухо рокочет ситх, ощутимо проходясь взглядом по яркому зеленому платью приталенного кроя. Он медленно наступает вперед, стремясь загнать хозяйку имения в ловушку. — Которое бы подчеркнуло ваши страдания по утрате.— последнее слово тонет в ехидных нотках низкого голоса. Она слышит рык или же это все рисует воображение. Молодая женщина пятится назад к стене, не зная, что предпринять. Вейдер не отпустит ее, а маленький бластер припрятан под подушкой на кровати. — Или же вы примерили этот наряд с целью найти себе богатенького глупца? — вкрадчиво интересуется Лорд, скрывая за маской довольную улыбку. Падме не выдерживает открытого оскорбления и бросается вперед, взмахивая рукой для громкой пощечины. У нее лопается тонкая струна терпения, когда кожа на лице начинает гореть от яркого румянца. Да как он вообще смеет? Подлый трус, отважившийся угрожать, спустя столько времени. — Ваши грязные намеки отвратительны! Как и вы сами! — она совсем не обращает внимания на захват своего запястья. Ладонь в черной перчатке крепко удерживает и не дает вырваться. — Убирайтесь немедленно из моего дома, иначе я всем раскрою вашу подлинную суть! — фыркает молодая женщина, дергаясь в попытках освободиться от неприятного прикосновения. Вернее, оно ослабляет ее волю, лишает стойкости и сопротивления рвущимся через край чувствам. — Подлинную суть? — переспрашивает Вейдер, вздергивая брови. Его глаза начинают светиться яростью, сгущая напряжение в воздухе. Дверь-перегородка с хлопком закрывается под воздействием Силы, а свободная рука находит потайную кнопку на затылке, чтобы убрать маску. Она с мелкими щелчками складывается гармошкой над воротником черного кителя. — Ну так поведайте мне о ней. — требует Вейдер, толкая к стене ошарашенную женщину и непозволительно сильно сдавливает каменным торсом. Падме всхлипывает от испуга и взирает на выточенное из скалы лицо с волевым подбородком, упрямой линией губ и заходящими под кожей от злости желваками. Все такое знакомое, но вместе с тем чужое. Оно кричит созревшей зрелостью, возмужанием и неотступностью. Дышит чрезмерной мужественностью, подавляя ее взбудораженную женственность. Плотина, удерживающая накопленные чувства рушится. Трещит под гнетом затянувшегося лицезрения. Это выше ее сил. Женщина крепко зажмуривает глаза и резко отворачивается, дабы не разразиться громкими рыданиями. Сколько ночей она не спала, думая о нем, сколь раз тайно переживала за судьбу дорогого человека, которого намеренно покинула. Он превратился в мужчину, стерев навсегда мальчишескую мягкость в мимике. Без нее и детей. Лишь со своим световым мечом и безмерными амбициями. — Почему вы молчите, леди Скайуокер? — его рука продолжает удерживать запястье, пока другая начинает путешествовать от локтя к плечу и выше. Свою настоящую фамилию, Лорд произносит со скрипучим презрением.— Неужели так сложно дать ответ? — закусывает перчатку зубами, чтобы снять. Бросает ее на пол и ведет голыми пальцами по линии ключицы. У него всегда были горячие руки. С самой первой их встречи. Падме сразу обратила внимание, что мальчишка-раб источал какой-то жар, подпитывая им все вокруг. И сейчас, он проникал в нее через осторожные прикосновения, а лицо обожгло растянутым выдохом. — Я Наберрие. И всегда ею останусь. — пробует возразить молодая женщина, но ее подбородок крепко хватают и поворачивают лицо. — Ты останешься навсегда той, кем была при мне. — рычит ситх охрипшим голосом. Он отпускает онемевшее запястье и опирается дюрасталевой кистью о стену возле женского плеча. Высокий, опасный и жестокий. Как порождение глубин бесконечно холодного космоса. Она до сих пор держит глаза закрытыми, но они уже успели увлажниться подступающими слезами. Лишь мысль о детях не дает Амидале сломаться окончательно. — Я прошу вас уйти, Лорд Вейдер. — на удивление ровным тоном, еле слышно произносит хозяйка имения. — Нас ничего не связывает и вас ждут во дворце, — она сильнее жмется к стене, чтобы уйти от тесного контакта с мужчиной. Тело все помнит и начинается тянуться в болезненном порыве к его горячей ярости. — В самом деле? — ситх присматривается к виду из окна. На миг прикрывает глаза и смазывает языком сухие губы. — И ты совсем не помнишь, что я сотворил с тобой на маленькой пристани у озера, которую хорошо видно отсюда? — живые пальцы прикасаются к ее щеке, заходят за ухо, играют с сережкой в мочке. Падме раскрывает глаза вместе с губами. Давится на резком вдохе и вздрагивает от слабости в ногах. Она прекрасно все помнит, в малейших подробностях. И даже больше — воспроизводит это в разуме, в моменты острого желания близости. Ее еще больше пугает перспектива перехода на Ты. Ведь так, каждое слово и жест обретают запретную интимность. Их первая брачная ночь. Как она волновалась тогда, думая, что Энакин, в пылу своей молодости и джедайских взглядов, окажется неопытным парнишкой. Напридумала непонятных небылиц и теорий, что этот брак станет своего рода разрешением на улаживание такой щекотливой проблемы, как буйство гормонов. Сказывалось сильное стеснение, ведь ее опыт ограничивался короткой интрижкой с Кловисом. Однако Скайуокер оказался весьма изощренным в таких делах. Тогда он бережно повалил ее на скрипучие деревянные доски, местами покрытые влажным мхом, задрал подол целомудренного, свадебного наряда и прикоснулся к пупку языком. Девушка умоляла его остановиться и перенестись в спальню, но голова ее мужа опускалась ниже, вычерчивая влажные рисунки на гладком лобке... Эти воспоминания эхом проходятся от сердца вниз, застревают где-то между бедер и зарождают ощутимый трепет, от которого начинает кружиться голова. Ей кажется, что сознание погружается во тьму. Лорд Вейдер наклоняется, вбивает клин коленом меж ее ног, со свистом вдыхает аромат женских духов, от чего у женщины вырывается короткий вскрик. — Я чувствую, как ты дрожишь. — зловещий шепот концентрируется на подбородке. — Слышу неспокойное сердце с буйством крови. — большие ладони ложатся на ее плечи. — И это не от страха. — Вы... Вы не мой муж, мил-лорд.— сдавленным писком проговаривает Падме с мокрыми от слез щеками. — Но я был им. — тянет ее тело на себя. — И собираюсь стать вновь.— пользуется удивлением и трепетом. Не просто прикасается к раскрытым губам, а сразу же наступает языком в привычной манере командующего на капитанском мостике звездного разрушителя. Молодая женщина сдавленно мычит, упираясь ладонями в грудь мужчины. Такая непозволительная дерзость с оглушительным напором его рук сметают первую линию защиты, продолжая атаковать выпущенным на волю жаром. Лорд обхватывает ее затылок, сминает пальцами тщательно уложенные локоны волос и исследует сладкие недра рта. Ситхская ярость переходит в звериное нетерпение, ведь принадлежащее ранее вновь оказывается в его руках. Знакомый вкус, мягкость и аромат этой женщины. Она вся. Без остатка. Маленькие ладошки Падме сжимаются в кулачки, начинают неуверенно бить в попытке освободиться, однако сильные руки Вейдера по-свойски хватают за ягодицы, приподнимают и приклеивают пойманную птицу к себе. Специально дают почувствовать за многослойной юбкой тяжелую твердость разгоряченного тела. Он знает, что ей это нравится, хотя в прошлом малышка сенатор возражала, считая слишком грубым проявлением страсти. Язычок молодой женщины пробует сопротивляться, отталкивает наглого гостя с громким мычанием. Начинает вертеть головой, но в тоже время, обеспокоенные чувства усиливают осязание. Все так привычно, правильно и очень уверенно, что сложно побороть. Она решает схитрить и расслабляется в стальных объятиях, силится обнять Лорда за шею, тянется вверх, проходясь по кителю своей мягкой грудью. Это работает, потому что ситх начинает отступать вместе с ней к кровати, чего и добивается хозяйка имения. — Да, прикасайся ко мне. — приказывает охрипшим голосом Вейдер, потянув за женские волосы, чтобы впиться губами и зубами в теплую шею.— Я знаю, какой ты можешь быть. — хочет зарыться лицом в вырез платья. Падме радуется возможности нормально дышать, но порочные слова действуют не хуже опасных рук предателя. Она смотрит затуманенным взглядом на подушку, ожидая скорого возмездия. Рассудку все сложнее сопротивляться, особенно когда начинаешь ощущать на себе всю его жадность. — Подросли. — кратко усмехается Лорд, сжав дюрасталевыми пальцами женскую грудь через ткань платья. Ему не терпится скорее освободить это нежное тело от лишнего тряпья. Она всегда была его слабостью и даже сейчас, стоило ему сойти на эту планету с твердым намерением проучить беглянку, лишить на время детей и насладиться ее страданиями, как все пошло совсем не так. Завидная твердость и жесткость великого темного Лорда раскрошились трухой при виде мягкой красоты, открытой уязвимости и непоколебимости в чарующих глазах. Женщина дергается в его объятиях, стремясь уйти от захвата. В Силе прекрасно передаются легкие уколы ее обиды, которые не могут не понравиться. Как только Вейдер пробует опустить драгоценную ношу на мягкое покрывало кровати, то сразу ощущает перемену в настроении строптивой женушки. Амидала резво пятится к изголовью, вытягивается, запуская руку под подушку и отрепетированным жестом прицеливается дулом бластера строго ему в голову. — Не так быстро, милорд. — шумно выдыхает, не осознавая яркости собственного возбуждения.