Тактический маневр

***

      В боку вдруг что-то кольнуло, и он резко проснулся. Все лампы уже отгорели своё, а потому в спальне стало довольно темно; лишь пара факелов по-прежнему слабо мерцали у входа, возле массивных двустворчатых дверей. Судя по небу, проглядывавшему сквозь большие высокие окна, по-прежнему стояла глубокая ночь, так что до рассвета ещё имелось несколько часов в запасе. Он шевельнул рукой в попытке нащупать то, что впивалось ему под ребра, но быстро сообразил, что рука малость затекла; от примостившейся на ней девичьей головки.       Мягко отстранив от себя измотанную лишь недавно стихшей страстью девицу, он наконец разобрался, в чём дело: ровно в тот момент, когда она перевернулась на спину с тихим стоном, ему сразу полегчало. Виной всему оказался маленький бронзовый гребень, запутавшийся в её волосах и, очевидно, просто неудачно съехавший во сне. Как бы то ни было, он уже проснулся, и заваливаться спать дальше отчего-то совсем не тянуло. Приподнявшись, он сел в постели. Рука другой девушки, лежавшей справа, соскользнула с его груди. Она пробормотала что-то неразборчивое и потянулась к нему снова, вяло ухватившись за запястье. — Ну, ну, милая, мы и так уже немало нарезвились. Так что отдыхай, — сказал он тихо.       Высвободив свою руку, он огляделся, прикидывая, как бы так выбраться, чтобы никого больше не потревожить; что было не так-то просто провернуть, учитывая закинутые на него ноги. Но спустя пару минут ему это всё же удалось. Правда, когда он уже коснулся пола ступнями, усевшись на краю просторного ложа, третья особа вдруг прильнула к нему сзади, прижавшись к его спине обнаженной грудью. — Господин Сю-Тэн, вы уходите? — прошептала она ему на ухо. — Пойду немного проветрюсь. — А… можно мне… с вами?       Он глянул на неё из-за плеча и усмехнулся. Этот взгляд был очень хорошо ему знаком: полный долгоиграющих надежд и кружащих голову ожиданий. И Рёкурю прекрасно знал, что он вовсе не тот человек, которому под силу всё это оправдать. В его жизни было довольно много женщин, но ни одна, смотрящая на него вот так, не занимала в сердце разгульного Сю-Тэна особого места. Всё, что он мог им предложить — мимолетная пылкость, оставленная его пальцами на их распаленной коже. Но вся эта страсть не несла в себе ничего глубже тривиальных капризов человеческой похоти. Всего лишь приятное времяпрепровождение — ни больше, ни меньше; он давно привык думать об этом исключительно так.       Однако временами Сю-Тэну всё-таки попадались такие, как эта — воспринимающие всё несколько серьёзнее, чем следовало. Он уделил ей больше внимания только потому, что она оказалась смелее и выносливее двух прочих. Но, похоже, этого всё равно хватило, чтобы немного вскружить ей голову.       Возможно, в силу того, что хан был щедр на подарки подобного толка, эта птичка допускала, что у неё есть шанс сбежать из его клетки, возвысившись от «очередной заурядной жемчужинки» до «драгоценного сокровища» — единственного, неповторимого и первостепенно значимого. Не то чтобы он её не понимал, но Сю-Тэн точно не подходил на роль того, для кого эта девица таковой станет. Он определённо далек в этом отношении от своего повелителя, который умудрялся проявлять к своим женщинам поистине поразительное великодушие. Хотя, после появления во Дворце Небесного Цветка диковатой горной принцесски, приоритеты Алого Короля в этом вопросе обозначились более ясно, опечалив тех, кто ещё тешился призрачными грезами (прямо вот как и эта темноглазка сейчас).       «Прости, дорогая, но я вовсе не мягкосердечный, очарованный тобою, добряк, так что не береди себе душеньку понапрасну», — заключил он про себя, а на словах коротко озвучил: — Не стоит.       Она тихо вздохнула, явно огорчившись. Похоже, намек поняла. Ну что ж, так даже лучше. Отстранившись, она склонила голову и поджала губы, выдохнув неловкое «прошу меня извинить».       Поднявшись с постели и натянув штаны, Рёкурю прошел к центру спальни, где, в тесном окружении ещё двух наложниц, дремал и Оурю. Да уж, кто бы мог подумать, что из всех это окажется именно он. Сю-Тэн усмехнулся, подцепив пальцами верх своей одежды, притаившейся неподалеку от этой счастливой троицы. «Ну, выглядит вполне довольным», — заключил он про себя, разглядывая блаженную физиономию Зэно. А сколько волнений-то было поначалу. То, как они оказались все вместе в одной спальне, вообще потянет на отдельную увеселительную байку, и Сю-Тэн непременно как-нибудь отыщет повод, чтобы её осветить. А этот малец пусть себе пока отдыхает. В конце концов, недурно постарался.       Набросив на плечи халат и нацепив валявшуюся по пути ко входу обувку, Сю-Тэн тихо приоткрыл дверь и вышел. Теперь, когда волна былого вожделения стихла, стойкий удушливый аромат любовных утех слегка тяготил. Очень хотелось высунуться наружу и втянуть полной грудью свежий ночной воздух, отпраздновав удачный исход минувшего дня мгновениями умиротворенной тишины; без приевшейся суеты и мельтешащих вокруг людей.       Миновав центральную залу, он выбрался на террасу, откуда открывался отличный вид на живописные сады, раскидывавшиеся внизу извилистым лабиринтом. Хирью и Драконы уже имели честь прогуляться там на второй день пребывания в красочной столице Гартула. Однако отсюда всё это буйное разноцветие смотрелось совершенно иначе, хотя и не менее впечатляюще.       Сю-Тэн сложил локти на перила. Копившаяся последние дни усталость наконец нагнала его, и Рёкурю вдруг осознал, что даже он (при всей своей тяге к хорошему веселью) уже несколько тоскует по размеренной жизни Кууто. Ну что ж, раз с основным удалось разобраться, значит, возвращение домой не за горами. Только бы любезный хан не удумал посвятить своих дорогих гостей в ещё какой-то изощренный местный обычай, требующий их обязательного присутствия. Оставалось уповать на то, что предел щедрости у Гартула всё же имеется, и что они были к нему уже довольно близки.       Сю-Тэн выпрямился, прикрыл глаза и глубоко вдохнул, как того и хотелось. Ночь обволакивала натруженное тело приятной прохладой, и навязчивые мысли вкупе с пестрыми воспоминаниями потихоньку улетучивались. Кто знает, возможно, когда-нибудь у него и возникнет желание освежить эти безумные мгновения, но пока пускай лучше спокойно себе дремлют где-то в глубинах памяти.       Взгляд зацепился за привлекательно поблескивающее среди садов озерцо, и в голове затрезвонило настойчивое желание в него окунуться, занырнув в прохладную чистую водицу с головой; совсем как кое-кто минувшим днем. Он усмехнулся, вспомнив о Сэйрю, и полез через ограждение; не так уж тут и высоко, да и не далеко — одного хорошего прыжка точно хватит. — Даже не вздумай, — недовольно проворчали сзади.       Рёкурю вздрогнул. Ну надо же, как незаметно подкрался. И правда — «Змеёныш», иначе не скажешь. Спустившись обратно, Сю-Тэн обернулся, скрестил руки на груди и проговорил: — Глядите-ка, кто решился лицо показать. А я-то думал, ты со мной не разговариваешь.       Аби молча прошёл к краю террасы, не удостоив Сю-Тэна даже взглядом, и лишь потом выдавил из себя безразличный ответ: — Больно сдался ты мне, просто не спится. Но раз уж тебя ТАК заботит успех этого союза, сам-то лишних проблем не создавай.       Как Аби ни старался сохранять внешнюю холодность, его обида была очевидна. Даже если по итогу он и понял, что Сю-Тэн вовсе не намеревался его подставлять, жестоко раскрыв всем его тайные чувства, осадочек всё равно остался; по тому виду, с которым Сэйрю удалился вечером в свои покои, было ясно, что видеть Сю-Тэна в ближайшее время тот явно желанием не горит.       «Будто я там в капризного ревнивца решил поиграть», — подумал Рёкурю, скептически оглядывая замершего поблизости брата. То, что всё разрешилось столь гладко — воистину небывалая удача. Кто знает, как бы всё обернулось, не окажись честолюбивый хан человеком настолько широких взглядов, а Сэйрю — обладателем столь необычайной красоты. Благо Сю-Тэну удалось быстро сориентироваться и найти наиболее выигрышное решение, в результате которого они и выгодный Коуке союз заключили, и своего дорогого владыку от жадных ласк Гартуловых красавиц уберегли; уж этот-то факт точно должен был кое-кого успокоить.       Тем не менее этот кое-кто по-прежнему усиленно негодует. Остальным — в особенности Хирью — этот гадёныш, ясное дело, и слова не скажет, а вот с Сю-Тэном он непременно позволит себе некую подлянку в дальнейшем. Рёкурю снова вздохнул, а ведь на деле он ему даже помог. Но, увы, этот стесненный рамками своих предрассудков упрямец точно не сумеет этого оценить.       Как ни крути, а «любовника» Алого Короля Аби сыграл весьма правдоподобно; пусть и не без помощи самого короля, ну и ещё доброй половины кувшина вина, которым Сэйрю периодически догонялся, чтобы не выходить из образа. Хорошо ещё, что местные нравы таковое на корню не исключали.       В купальнях Сю-Тэн приметил, что среди многообразной «коллекции» хана имели место далеко не только девы с аппетитными формами. Он был полностью уверен, что видел как минимум парочку смазливых юнцов на минувших «переговорах», хоть они и были разодеты как девушки; но он-то не слепой. Содержание рабов такой наружности в знатных домах — отнюдь не редкость. Кто-то любил разыгрывать с их участием чуть ли не целые постановки (весьма чётко обусловленного характера), иные — попросту держали их при своём дворе в качестве диковинного украшения. Ну а некоторые не чурались наслаждаться ими и самолично, либо же приберегали для утоления аппетитов своих женщин.       Под какой из этих вариантов попадал своенравный хан, Сю-Тэн точно не знал, но это и неважно. Главное, что он не воспринимал такого рода вещи в дурном свете, чего оказалось более чем достаточно. На руку сыграло ещё и то, что, помимо всего прочего, Гартул — довольно набожный человек. И такая связь между двумя фактически воплощенными небожителями (как многим нравилось верить), похоже, была воспринята им как нечто сакральное; когда хан глядел на Аби, сидящего подле Хирью, это то и дело проскакивало у него во взгляде, пробиваясь даже сквозь грандиозный спуд кичливой помпезности. Кроме того, уточнение об «алчности Синего Дракона», лихо сварганенное Сю-Тэном на ходу, поубавило похотливого блеска в глазах наложниц хана; ведь никому из них явно не мечталось рухнуть замертво от взгляда прекрасных глаз слегка приревновавшего Сэйрю.       Сю-Тэн усмехнулся, припомнив, как изменилось лицо Аби, когда он это озвучил. И как тот вспыхнул в полнейшей растерянности, когда Хирью непринужденно приобнял его за плечи, подтвердив, что так всё и есть со своей обычной улыбкой. Всё-таки их горе-король умел порой радовать похвальной сообразительностью.       Рёкурю скользнул взглядом в сторону Аби, продолжавшего настойчиво его не замечать, и усмехнулся. — Вот стоишь тут весь из себя такой понурый, а по-хорошему мог бы сейчас кое-кому бок согревать.       Сю-Тэн услышал, как Аби скрипнул зубами и снова вздохнул, заключив про себя, что сболтнул лишнего; ну что поделать — не сдержался. В конце концов, он был уже в курсе тайной страсти своего непутевого братца и не видел в этом никакой проблемы. Да, этой своей дикаркой с гор их красноволосое величество, похоже, действительно крепко заинтересован; похоже, даже крепче, чем сам думает. И этот бедолага Аби решил, что раз оно так, тем более нечего докучать их господину своими «сложными» чувствами, что на деле просты, как пригоршня монет. — Знаешь, обладай я хоть долей твоего самолюбия, мне, возможно, и правда жилось бы намного легче, — сказал вдруг Аби, и от того, сколь обреченно это прозвучало, Сю-Тэн аж встрепенулся.       Это оказалось полнейшей неожиданностью, и растерянность нахлынула на Рёкурю, как внезапная вспышка трезвости посреди шумной гулянки. Он уже было приготовился отбивать очередной звонкий выпад, а напоролся на притупленный болью сип, едва ли не хрип отчаяния. И Сю-Тэну это совершенно не нравилось. — Эй, ты чего это… — Но… не могу… я… так. Можешь ты это уяснить, дурья твоя башка? — вымученно выдохнул Сэйрю, сжав ладони в кулаки.       Его голос дрожал, сочась досадой, подобно пролитому по неосторожности кувшину. И на миг Рёкурю показалось, что он сейчас заплачет. Но этого не случилось. Аби просто продолжил говорить. Только вот от того, как он говорил, Сю-Тэн терял спокойствие с каждым оброненным словом. — Не могу я вот так запросто взять и заявиться на порог его спальни и обернуть всё так, чтобы по итогу «согревать ему бок». Я не могу даже позволить себе хотя бы просто быть рядом с ним всегда, когда мне этого хочется… Потому… что ты, дери тебя все треклятые демоны этого мира… прав.       Сю-Тэн обернулся к нему и приоткрыл рот в изумлении, растеряв, казалось, все слова. Это дикое сочетание — того, что и как говорил его расстроенный братец — было воистину обескураживающим. — И в чем же это? — только и сумел вымолвить Рёкурю, неосознанно шевельнув заплетающимся языком. — В том, что говорил там сегодня. И когда я услышал это, то осознал, что так оно и есть! Ты не сможешь понять… Да и никто не сможет. Но то, как я вижу этот мир… то, как вижу людей вокруг… Порой буквально сводит меня с ума! И если я стану к нему ещё ближе… Я не… я… Я не знаю, смогу ли я остановиться. Даже сегодня… там… в этих удушливых купальнях я едва держался, чтобы не пустить в ход свою силу… Ты это понимаешь? А те люди ведь провинились только тем, что всего лишь желали его… Так же, как и я сам. Но я боюсь этого чувства. Потому… что оно несоизмеримо глубже, чем то, что я видел в них. И мне страшно… от того, что я могу натворить, если погружусь в него окончательно…       Сю-Тэн понял, что дрожит, и то волнение, что занималось в нём, было подобно разгорающемуся пожару. Что это за безумная помесь из столь острых противоречий? Казалось, добавь ещё хоть одно, и будет уже вовсе не вздохнуть. Он был одновременно удивлен и недоволен, заинтригован и раздосадован. Смущен и впечатлен. И всё это смешалось так стремительно, что Рёкурю не успевал прослеживать истоки каждой из этих ниточек. Но одно было бесспорно очевидно — все они тянулись от Аби. Сю-Тэн нахмурился и шагнул ближе к нему. — Слушай, ты… — попытался заговорить он вновь, но Сэйрю прервал его. — Я боюсь, что та «ревность», которой ты прикрывал нас сегодня… может оказаться правдой. Поскольку мне крайне сложно унимать эти мысли, даже когда мы во дворце Кууто.       «Вот как?» — подумал Сю-Тэн, и картина наконец начала обретать ясность. И вместе с тем, как эта ясность проявлялась, Рёкурю ощущал, как его захлестывает необычайно стойкое раздражение. Смешанное с возмущением, злобой и чем-то ещё, что скреблось где-то в груди под спудом неопределённости. Хотелось просто развернуть этого страдальца к себе и как следует ему врезать, но вместе с тем, хотелось и чтобы до него наконец дошло — что вовсе не обязательно так страдать, собственноручно обрубая себе на корню все шансы. — Послушай, Аби, — произнес Сю-Тэн до непривычного твёрдо, — я уже говорил тебе раньше. И, если ты подумал, что я смеялся над тобой тогда, спешу заверить — я был предельно серьезен. И раз всё так, как ты говоришь, это может обернуться уже ощутимыми для нас всех трудностями в дальнейшем. Разве то, что случилось сегодня, тебе самому об этом не яснее ясного кричит?       Сэйрю вздрогнул и поежился, будто от холода, но ничего не сказал. И Рёкурю продолжил: — С этим надо разобраться. — Я справлюсь, — тихо проговорил Аби. — Ничего не меняя? Что, так и будешь дальше постоянно молча терпеть и терзать самого себя? — в голосе Сю-Тэна проскользнули нотки нарастающего раздражения. И Аби уловил это, скользнув взглядом в его сторону. — Чего ты от меня хочешь, Сю-Тэн? Чтобы я стал тобой? Прости, но не выйдет. Кроме того, я уже сказал — тебе этого не понять… — О, да неужели! — вспылил Рёкурю, теряя терпение окончательно. Схватив брата за плечи, он резко развернул его к себе и, вперив в него разгневанный взгляд, продолжил: — Считаешь, обязательно обладать этими прекрасными глазками, чтобы понимать то, к чему может привести то или иное решение? Да, пусть ты способен видеть чужие намерения и помыслы так, как не способен в этом мире больше никто. Ну и что с того?! Если ты при этом всё равно слеп, как новорожденный котенок?!       Аби нахмурился и, казалось, уже был готов что-то возразить, но Сю-Тэн встряхнул его за плечи и заговорил снова: — Ты, Змеёныш Синий, только и делаешь, что упиваешься своими страданиями! У меня даже порой возникает чувство, будто это у тебя такой некий извращенный вид удовольствия. Но задумался ли ты хоть раз — а что, если ты достигнешь своего предела? Что, если это будут уже не мирные «переговоры» в окружении толпы полуголых девок из чужого племени, а, к примеру, дворец в Кууто?! Где, как ты только что сам сказал, тебе уже также нелегко держаться. И что, если в результате твоей несдержанности пострадает кто-то особенно ему дорогой?! Вот о таком, всевидящий ты наш, ты, похоже, даже и не помышлял, да?! И о том, как погано будет тебе самому видеть, как тот, кто так дорог тебе, страдает по твоей вине! И это при том, что всего этого можно было избежать одним простым разговором! Так что не прошу я тебя быть мной, упрямый ты болван! Я прошу тебя подумать хорошенько о том, что можешь сделать ты сам, чтобы потом не страдать куда сильнее того, чем уже страдаешь нынче!..       Аби смотрел на Сю-Тэна округлившимися глазами, и в них плескались паника и испуг. Словно он уже почти пережил то, что Рёкурю ему только что озвучил. Он приоткрыл рот, чтобы что-то ответить, но в итоге просто поморщился, будто от боли, и закрыл лицо руками. Рёкурю почувствовал, как его нагоняет отклик вины. Хотя он и озвучил Аби исключительно правду, но сам с запозданием осознал, что это было, пожалуй, слишком волнительно для этого и так неслабо понервничавшего за сегодня ребёнка.       Сю-Тэн ослабил хватку на плечах Аби, ощущая, как того снедает дрожь. Но отпускать его полностью не торопился. — Слушай, я… — начал он уже мягче, но Сэйрю вдруг вымолвил тихое «не надо» и ненадолго затих. — Не надо жалеть меня… Ты же прав, — выдавил из себя Аби, уже полностью разбитый.       И от того, как звучал сейчас его надломленный голос, Сю-Тэну становилось почти так же паршиво, как он только что сам и пророчил.       Рёкурю стиснул зубы. Такое за всё время жизни со своими драконьими братьями он переживал впервые. Сейчас он испытывал настолько обжигающе острую досаду, что хотелось буквально завыть. Ему ужасно не нравилось быть таким серьёзным. Не нравилось говорить о подобных вещах вот так — грубо, прямолинейно и без доброй толики искрометного юмора. Не нравилось видеть этого бедолагу настолько убитым. И самое мерзкое — понимать, что именно он довёл его до этого. И не важно, что благих намерений ради. Вкус у них был всё равно, как у прокисшего вина. — Эй, — Сю-Тэн потряс Аби за плечо, на сей раз совсем легонько, и тот поднял на него свой затравленный взгляд.       «Твою мать…» — ругнулся Рёкурю молча. Переливающиеся жидким золотом глаза будто померкли, омрачив бледное лицо тенью всепожирающей безысходности. Сю-Тэн помнил, как они блестели от слёз в ту ночь после громкой битвы. И от того, что сейчас этот безнадежный упрямец не мог пустить ни одной, становилось как-то совсем уж тошно. — Скажи, Сю-Тэн… Как мне быть? — обронил Аби вдруг, словно отринув последние крупицы своей гордости. — Ты сказал мне тогда… Помнишь? Что я могу обратиться к тебе… Я правда не знаю, как поступить… Но я точно не хочу пережить то, что ты описал.       Сю-Тэн почувствовал, как от пальцев по рукам растекаются волны волнительной дрожи. Дрожь скользнула по груди и переползла на спину, взбудоражив Рёкурю так же, как взбудоражил самый первый в его жизни полет. Он вдруг понял, что когда Аби смотрит на него вот так, когда меж ними не вспыхивают искры соперничества… Это довольно опасно. Поскольку серьёзность — это не про него. Ни в поведении, ни в чувствах. По той простой причине, что Сю-Тэн сам отлично знал, чем это может быть чревато. И определённо не желал пленять себя чем-то столь глубоким и тягостным.       Но Аби продолжал смотреть на него, ожидая ответа. Растерянный, измученный и уставший. Рёкурю сглотнул ком подкатившего к горлу волнения, разлепил пересохшие губы и сказал: — Ступай к нему. Пока ещё не рассвело.       На лице Сэйрю отразился немой вопрос с явной ноткой недоверия, и Сю-Тэн снова возмутился, пусть и несколько потише прежнего: — Ну чего ты так на меня таращишься, будто ожидаешь некой жестокой подставы?! Я что, по-твоему, до такой степени сволочь, чтобы издеваться над тобой в такой момент?       Аби занервничал и, похоже, даже ощутил укол вины, поджав губы. — Но… что же мне делать… там? — О небо! Да что угодно! Но для начала просто поговори с ним. Будь наконец честен! — Но… он же… спит, да? — Ничего, разбудишь. — Разве это не лучше отложить на… — Аби, — произнес Сю-Тэн с нажимом, чуть крепче стиснув пальцы на плече брата, — если ничего не сделать, ничего и не поменяется. Так что хватит уже юлить, и просто иди. — Но я правда не знаю, что мне сказать ему! — не унимался Сэйрю. — С чего начать? О чем вообще в таких случаях надо говорить?! А чего нельзя произносить ни в коем случае? А что если он… — Аби осекся, но Сю-Тэн уже уловил суть того, о чем он предпочел умолчать. Это читалось по лицу предельно отчетливо.       «Страх быть отвергнутым. Страх раскрыться, обнажив своё сердце, и получить лишь снисходительную жалость в ответ. И страх того, что последует за этим». Рёкурю вздохнул. Он, конечно, не мог знать обо всех тонкостях измышлений их ненаглядного повелителя, но в одном Сю-Тэн был уверен наверняка: узнай Хирью о том, что терзает их златоглазку, точно в стороне не останется. — Твои опасения напрасны. Так что завязывай уже мяться и иди. — Да с чего ты так в этом уверен? — выдохнул Аби с проснувшимся нотками раздражения в голосе.       Сю-Тэн ощутил, как только было схлынувшее недовольство зашевелилось вновь. — Слушай ты, кто из нас двоих тут Сэйрю, а? Хочешь сказать, ты настолько плохо его знаешь, что полагаешь, он способен послать тебя к горным демонам на голых скалах плясать?!       Аби раскрыл рот, чтобы что-то возразить, но вдруг сник и опустил взгляд, вновь резко помрачнев. — Да знаю я всё, — пробормотал он. — Оттого и колеблюсь. Потому что не хочу доставлять ему лишние хлопоты. — Коли так, в данном случае тебе давно уже пора быть в другом месте.       Сэйрю снова заглянул ему в глаза, и на сей раз Сю-Тэн всерьёз обеспокоился настойчивыми шевелениями в груди. Теперь Аби смотрел на него спокойно, чисто и открыто, словно выискивая нечто в том, что было видимо лишь ему. Рёкурю стало не по себе, а когда его упрямый братец выдохнул тихие слова искренней благодарности, и вовсе разволновался, ощутив, как от пальцев вновь расходится мелкая дрожь.       «Это надо гасить в зачатке», — отгремело у него в мыслях. Нельзя позволить этому чувству закрепиться, свив себе гнездо где-то в сердце. Потому что Сю-Тэн не такой, он обожает вкус лёгкости и игривые касания ветра в волосах. Ему вовсе ни к чему кандалы излишне глубоких привязанностей. Ему хорошо и так.       Но…       Рёкурю скользнул одной ладонью вдоль правой руки Аби, замерев чуть повыше локтя, а другой коснулся прохладной щеки. Сэйрю распахнул глаза в изумлении и приоткрыл рот, начав уже было говорить: — Эй, ты что де…       Но Сю-Тэн внезапно резко подался вперед, заведя руку ему за затылок. И в следующий миг Аби уже возмущенно мычал ему в губы, прижатый к брату в плотную. — К-какого?!.. — выдохнул Сэйрю, уличив момент, когда Сю-Тэн ослабил хватку.       Но поговорить ему особо не дали, вновь заткнув рот. — М-м-м?! — Аби заколотил его по спине, но Сю-Тэн не обращал на то внимания, продолжая утолять клокотавшую в нём жажду.       Лучше уж так. Лучше сразу. Чем позволять этому терзать себя в дальнейшем, подобно медленнодействующему яду. Тем более повод для прикрытия более чем идеальный. Спустя ещё несколько тягучих мгновений буйство Аби ослабло. Как ни крути, даже такому упрямцу сложно устоять перед тем, кто целуется столь искусно. Наконец насытившись, и сочтя, что для показательного примера уже более чем достаточно, Сю-Тэн выпустил Сэйрю из своих рук и отстранился.       Раскрасневшийся Аби обратил на него возмущенный взор и, отчаянно запинаясь, вымолвил: — З-за-ч-чем т-ты… — Ну а что? По-твоему, у тебя есть некие иные варианты? — спросил Рёкурю, пожав плечами. — Так что можешь считать, это и есть мой тебе совет.       Он подался чуть вперёд и выдал уже со своей привычной усмешкой: — Если не знаешь, что говорить, просто сделай вот так. Он точно сообразит что к чему довольно быстро, смекаешь?       Легонько прихлопнув Аби по плечу, Сю-Тэн оттолкнулся от пола террасы, запрыгнув на ограждение в один короткий прыжок. — Ну, в общем, удачи тебе, дорогуша, а я, пожалуй, всё же рискну и прогуляюсь, — сказал он и упрыгнул в ночь, что была почти на исходе.       И, будучи уже в объятиях ветра, Рёкурю всё же смог уловить отдаленный всплеск негодования Сэйрю, озвученный емким: «Ах ты подлец!»