Красный бэтаранг

Вряд ли кто-то из их окружения мог бы похвастать наличием секретов от самого Бэтмена, но Барбара Гордон во много была и остаётся исключением. Ровно как и Тим Дрейк. Как и их обещание друг другу ни при каких обстоятельствах не выдавать гнёзда уж очень близкого им обоим знакомого. Барбара кривится, стоя на пороге. Кем-кем, а знакомым назвать Джейсона язык не поворачивается. Ну а гнёздами места его отсидки они привыкли называть давно. Всё-таки Джейсон та ещё птица, даже если уж давным-давно не малиновка. Дверь перед ней самая что ни на есть обычная, но Барбара знает, где-то спрятаны камеры и датчики движения. У Джейсона не может быть простой квартиры в простом доме. Это непременно гнездо. Пускай и в простом доме не лучшего готэмского района. (Хотя с «лучшими» у Готэма всегда были проблемы.) Она терпеливо выжидает, прекрасно зная, что её присутствие не станет никаким сюрпризом, когда Джейсон, наконец, открывает дверь. Барбара успевает расслышать, как щёлкают замки. Дверь не распахивается — и это цена осторожности. Джейсон глядит на неё с высоты своего немалого роста, а после сканирует лестничную площадку, словно вот-вот из пустой кадки выпрыгнет Дэмиен. — Неожиданно, — всё, что он говорит, прежде чем возвращается внутрь, тем самым подразумевая, что Барбара может войти. Не то чтобы он когда-нибудь не пускал её на порог. (Не то чтобы Барбара часто к нему приходила.) — Если там где-то на проводе Бэтс, скажи, что я не в настроении для нотаций, — Джейсон бросает через плечо, шлёпая босыми ногами на кухню. Барбара замирает на пороге между ней и узким коридором, разветвляющегося на два прохода, ведущих, очевидно, в спальню и ванную комнату. Обычная холостяцкая берлога, если не знать, что за стенами в комнатах скрыт целый арсенал. Мальчишки едва ли скупятся на дорогие игрушки. — Ты считаешь, — Барбара поправляет лямку сумки на плече, — что я явилась по велению Бэтмена? Имя колет кончик языка, но негласный закон в их бытности гласит: не произноси имя Бэтмена всуе. — Плохого же ты обо мне мнения, Джейсон, — добавляет Барбара, всё же заходя внутрь. — Да ладно, Барбс, — Джейсон щёлкает кнопкой электрочайника и возвращается к перекладыванию запеченного куриного филе в контейнер. Углы губ тянет в желании улыбнуться, а то и засмеяться: вот он, слом стереотипов, что супергерои и виджиланте питаются чем попало, да и вообще живут в гигантском пончике над кафе. Никаких тебе мышц, коль нет нормального питания. — Мы все зарекаемся, что больше с ним не свяжемся, но один звонок — и все мы снова в этом болоте, — Джейсон одёргивает полу футболки. Белой, растянутой, с выцветшим принтом, что даже не разобрать когда-то бывшие красными буквы. — И я в том числе. Барбара присаживается за стол, хотя её тянет полезть в шкафчик за банкой какао, взъерошить Джейсону волосы и как-то растопить этот лёд, нарощенный не специально, но всё же ощутимо потрескивающий между ними. Барбара знает, что дело не в ней: после смерти Роя Джейсона замкнулся, отдалился от остальных ещё больше. И слишком зыбкая это почва, чтобы проигнорировать или остаться в стороне. Иногда Барбара думает, что когда-то могла бы спасти одинокого мальчишку от роковой ошибки, приведшей его в могилу отвратительным психопатом. В конце концов, тот же психопат едва её саму в эту могилу не уложил. — Я пришла к тебе, — говорит Барбара и закусывает губу, потому что Джейсон ставит перед ней кружку с чаем. Зелёным. С ягодами. И долькой лимона, как она любит. И это выглядит в разы интимнее, чем все американские горки её взаимоотношений с Диком. Барбара прокашливается, заправляя волосы за ухо. — Спасибо. — Знал, что не зря покупал, — и он ещё подмигивает, засранец. Она качает головой. Джейсон цепляет сигарету из лежащей на столешнице пачки, сжимает в зубах, но за зажигалкой так и не тянется. И продолжает возиться, постукивая пальцами. Барбара знает, что он уедет. День, два, неделя, месяц — не больше, потому что после Готэм становится привычкой. Вредной, убивающей и тянущей на дно. Джейсону Готэм противопоказан. Гораздо больше, чем сигареты и еженочные пляски со смертью. — Когда ты уезжаешь? — Ещё не решил, — Джейсон чешет висок, обернувшись. Приваливается к столешнице. И вздыхает. — Что-то случилось, Барбс? — С чего ты взял? — С того, что чай я купил случайно, а ты никогда ко мне не приходила. Не в бровь, а в глаз. — Это не значит, что я не знаю, где тебя искать, — спокойно отбивает Барбара. — Но я не считала нужным вмешиваться в твоё пространство. Джейсон задумчиво мычит, всё ещё держа во рту сигарету. Непривычно видеть его в обычно квартире, в обычной футболке, не с тысячей ножей наперевес, хотя Барбара знает, что даже под столом, за которым она сидит, крепится парочка. На всякий случай. — Так что же изменилось? — Джейсон наклоняет голову к плечу. Седая прядь ниспадает ему на лоб, и он сдувает её обратно. Барбаре каждый раз не по себе от этого напоминания — о цене чужого возвращения, об изломанности разума и тела, которые собирали по кускам. Что ж, пожалуй, за что-то она в действительности благодарна Талии аль Гул. Барбара подпирает голову кулаком. Странно быть рядом с Джейсоном в гражданском, и она чувствует себя уязвимой без маски и жёлтой летучей мыши на груди. Странно. Но не неправильно. — Я хочу сменить обстановку, — говорит она наконец. Джейсон хмурится. Затем щурит глаза. — Я тебя совершенно не понимаю. — Ты ведь сейчас один? И, право, Барбара наслаждается тем, как он на секунду, но теряется, становясь тем самым мальчишкой, который обожал свои чудо-шорты. — Предположим, — он цокает языком, отлипая от столешницы. Плавно и мягко, как пантера. Он не такой, как Дик. Жёстче, резче каждой чертой, но и эта сила не лишена своей грации. Барбара достаточно повидала на своём коротком веку всесильных и всемогущих, чтобы разбирать оттенки. — Ты, что, в сайдкики ко мне набиваешься? — вдруг добавляет Джейсон и усмехается. Нет, он смеётся. Барбаре хочется щёлкнуть его по носу. Очень хочется. Но вместо этого она берёт кружку с чаем и прячет за маленьким глотком улыбку. — Нет уж, быть тебе Робином для моего Бэтмена. Чай на вкус... потрясающий. Как потрясающе и то, что Джейсон помнит. О ней. О том, что она любит. С каждым годом для Барбары это становится всё явнее и отчего-то она не хочет это упустить. Достаточно упущенного. — Так что скажешь? — она стреляет в него глазами, как выпущенной в небо кошкой. Цепляясь крюками. Джейсон изламывает брови, выражая собственную задумчивость, хотя решение он принял явно с того момента, как Барбара пересекла порог. В конце концов, они слишком хорошо читают повадки друг друга. И, возможно, Барбаре Гордон стоит узнать Джейсона Тодда (не Красного Колпака вовсе) чуточку получше. — Хоть раз пошутишь о зелёных шортах, — наконец, отвечает тот, — не видать тебе плащ.