Лекарство от одиночества

      Будильник — не человек, и хорошо, потому что убить его хочется зверски. Ну, или не хочется. Желание делать хоть что-либо пропало мгновенно. Но Ацуши поднимается с кровати, идёт на кухню, варит свой кофе. Чёрный. Отвратительный. К нему выходит такая же сонная Кёка. Она милая девочка. И Накаджиме иногда стыдно так думать, но, при всём её очаровании, при всей доброте и заботе, ему с ней некомфортно. Всегда возникает мысль, что блондин за неё в ответе, что он должен помогать ей, дарить недостающее тепло, быть опорой, единственной в мире, и это так напрягает, как давящий пресс. Ужасно. Тем более страшно показаться девочке глупым дураком, а наедине оставаться… Ацуши не умеет общаться с людьми, а тут девушка. Юная. Поэтому ему сложно, поэтому с каждым днём он все более отстранён. Сделав один глоток, парень отправляет тёмное варево в раковину, наплевав на свою сонливость. Ему неприятно до тошноты. — Что-то не так? Ты всегда любил пить его. — Изуми не выглядит обеспокоенной, её лицо вообще редко выражает яркие эмоции, возможно, поэтому с ней бывает так сложно. Интерес, отражающийся в голубых, точно рассветное небо, глазах девушки, заставляет поёжиться. — Да нет. Ничего. — уныло выдает Ацуши, натягивая свою обычную неловкую улыбку. Два дня. Его хватило на два дня, прежде чем то скользкое чувство вернулось обратно. Оно сжимало его внутренности, застилало голову, давило на плечи и снова лишало желания шевелиться. Жизнь замерла, последний раз дёрнувшись. Какая ирония. Когда Накаджима не мог больше терпеть, он закуривал сигарету. Пачки хватало на несколько месяцев, даже дольше. Парню не нужно было много, лишь маленькая затяжка, небольшая передышка, прежде чем снова рухнуть в пепел его тлеющей души. «Бесполезно». Теперь он выкуривал по несколько сигарет за раз — и все равно не хватало. Та эйфория, что он испытал, просто переодевшись в «Эша», теперь напоминала проклятье. Он знал, что могло быть намного лучше. Могло быть хорошо. Дым клубится в его лёгких, заставляя тело млеть от притока наслаждения, вот только это удовольствие совсем не такое, каким было тогда. Нет этого трепета, нет лёгкости, нет счастья. Лишь витиеватый серый узор и поганые ощущения после, отдающее ментолом и гарью. «Отвратительно». Так плохо, что начинается ломка. Хочется, чтобы и вправду слушали, слушали так же заинтересованно и пристально смотрели, не смея отвести взгляд, чтобы реагировали, чтобы отвечали, чтобы наблюдали, следили, вели, смешили, злились, позволяли, чтобы не смели отвлекаться, хочется быть в центре чьего-то внимания. Не то чтобы он не получал этого раньше, но тогда всё было таким до боли реальным, подвижным, быстрым и резким. И по этой реальности юноша уже начал откровенно скучать. Как только закончился рабочий день пятницы, Ацуши сорвался домой. Там, в шкафу, на его полке, лежит пакет с его прекрасной жизнью. Линзы надеваются влёт. Макияж наносится в спешке. Затем парик, укладка, одежда, та же самая, у него нет денег на новую. Готово! Эш уже заждался и хочет гулять. Всю ночь напролёт. Так, чтобы завтра мир рухнул! Забавно думать такое, когда в действительности ты ничем особенным не занимаешься. Просто самые обычные вещи. Просто… Солнце ещё не село, так что парень решил прогуляться по набережной или ещё где-нибудь, на самом деле неважно, где. Можно было бы подумать, что это ничем не отличается от обычной прогулки без парика, косметики и линз, что, разумеется, чувствовались на глазах вопреки рекламе, хотя это не особо мешало. Вот только выйди Ацуши в своей привычной одежде, в этой белой, но застиранной рубашке, в смешных ботинках, в подтяжках и глупых перчатках, он бы не смог пройти дальше ближайшего магазина. Не было желания, оно умирало вместе со своим отражением в зеркале, это был вид того человека, у которого день ото дня всё валилось из рук, у которого случались панические атаки и галлюцинации, у которого мир шёл кувырком и не планировал вставать в нормальное положение. Всё хорошо, сейчас Ацуши ничего не угрожает, мирное время, даже мафия ведёт себя тихо. Накаджима это понимает, но без надобности не может поднять тело с кровати. Отвлечься от интернета, перестать смотреть телевизор, а, когда и это не удаётся, он просто лежит, разглядывая потолок. Если бы не Кёка, он бы пялился в выключенный телевизор, не удосужившись его включить. «А если я надену юбку, сойду за прекрасную леди? Может, тогда в обнимку с Дазаем у меня получится прыгнуть с многоэтажки так, чтобы потом не очнуться?». Жить, а не существовать. Но Эшу плевать на проблемы совершенно незнакомого парнишки из ВДА. Он вообще про эсперов слышал всего пару раз. Забавно, правда? Живёт в Йокогаме и ни разу не видел стычки, что обычно крутили по телевизору ещё раз десять. Ну и чудак. Будто все свои восемнадцать лет в пещере прожил. Он шёл, куда вели ноги, смотрел на уже знакомые места чужими глазами. Всё по-другому. И люди, казалось, тоже смотрят на него иначе. Ночью этого было не понять, но сейчас на него не пялились так, как раньше. Волосы были не столь яркого, необычного цвета, да и одежда тоже не выделялась. Но на него все рано глазели. Это были другие взгляды. Непохожие на те, что казались осуждающими. Тогда смотрели удивлённо, потому что часто Ацуши находился в компании детективов, а они ведут себя громко и странно большую часть времени. Озарение пришло к Накаджиме только после того, как две милые школьницы попытались его втихаря сфоткать. Как какую-нибудь звезду или модель… «А. Да ну, нет. Быть того не может. То есть… на меня смотрят потому, что я выгляжу красиво?». Чушь. Парень себя никогда так о себе не думал, даже не было возможности подумать, голова всегда была забита иным. Юноша подошёл к стеклу одной из витрин. У него аккуратные черты, ровный нос, небольшой острый подбородок. Косметика подчёркивала большие глаза, красивого цвета линзы, и брови, что стали ярче из-за тёмной подводки. Чёрные пряди обрамляли бледное лицо, небрежно ложились, но выглядело неплохо. Ацуши улыбнулся своему отражению. Красавчик, да? Когда начало темнеть, парень уже порядком устал бродить по городу. Ноги уже немного ныли, так что нужен был перерыв. Бар? Неплохо, но это уже было. Тогда клуб? Выбор пал на первое попавшееся на глаза место. Всего пара метров, и он уже в тёмном помещении, освещённом неприличным количеством цветастых ламп, мигающих всеми цветами радуги. Люди толпятся на танцполе, кто-то пьёт коктейли за столиками, есть пара стульев у барной стойки, некоторые из них заняты расплывшимися на деревянной поверхности пьянчугами, явно перебравшими чего-то крепкого, другие — ещё трезвыми на вид посетителями. Эш решает попробовать найти себе приятеля за, оглядывая сидящих, но уж слишком грустных людей. «Может, на этот раз девушка? Или.?» Из какой-то приватной комнаты, находящейся в отдалении и прикрытой дверью с матовым стеклом, доносится шум, а затем из неё вылетают два довольно высоких парня, одетых неформально. Джинсы, свободные штаны, толстовки с довольно кричащей символикой, где-то мелькает металл: Ацуши бы определил их как мелких хулиганов, с которыми не редко имел дело. Но вот тот, от кого они бежали… Уже знакомый ему холодный взгляд глубоких глаз все же остановился на юноше. «Какие люди! Акутагава! То есть Аку!» — Приве-е-ет! — в прошлый раз рядом с мафиози было весело, так что воспоминания той ночи перекрыли любые возможные здравые мысли, и юноша широко улыбнулся, размахивая руками, чтобы его заметили. Всё вокруг обратили на него свои взгляды, явно не ожидая такой реакции от кого бы то ни было, особенно учитывая взбешённое состояние мафиози, в гневе к Портовому Псу некто не полез бы, никто, кроме Эша. Ацуши не унимался, создавая ещё больше шума. — Помнишь меня?! Мы с тобой играли в автоматы. Помнишь?! Я — Эш! — о-о-о, Рюноске точно помнил, забыть такое вряд ли было ему под силу: как никак, Накаджима отлично выделился на общем фоне, а сейчас и подавно — весь его вид буквально кричал и светился, как магазинная вывеска. Брюнет недовольно обвёл дурака взглядом, пытаясь понять, что он вообще от него хочет. Тем временем два амбала, с которыми Акутагава мирно вёл беседу посредством Расёмона, воспользовались замешательством мафиози, в панике забежав за спину блондина черноволосого. — Не мешайся, я занят! — его хрип звучал словно треск льда в самом сердце Антарктики, но это не могло смутить детектива. «Серьёзно, на что ты надеешься? Сейчас ты смотришь на меня совершенно не так, как на «Тигра», да и конечности на месте, кого ты пытаешься напугать?» — А когда освободишься? — тонким голосом интересуется Ацуши, снова принимаясь играть на нервах Рюноске, осторожно, с присущим ему обаянием и осторожностью, точнее Эшу. — Не твоё дело. — шипит брюнет раздразнённой коброй. Накаджима на это и ухом не ведёт. — Аку, не будь такой букой! — эта фраза кажется настолько всех поразила, что присутствующие замерли в немом ожидании вместе со временем. Те самые «хулиганы» переглянулись между собой, как это сделал каждый человек в клубе. Это дальний район Йокогамы, здесь Портовая мафия очень известна и имеет большее влияние. Представить возможным говорить вот так с её «Псом» — немыслимо. Когда брюнет все же приближается к своим жертвам, Ацуши остается единственной небольшой преградой, что до сих пор глупо ухмыляется, точно псих. — Отойди. — грубо, низко, устрашающе. Черноволосый не двигается с места. Накаджима прокручивает в голове: «Если они ещё живы, а эти двое находились с ним в одной приватной комнате, то убивать он их не собирается, значит, хочет запугать?» Юноша поворачивается на сто восемьдесят градусов, усаживаясь на корточки перед пригнувшимися джентльменами; возможно, они даже были его младше, но в клубе весьма темно, да и телосложение у них выдающееся, так что ему сложно судить. — Ну, ребятки, и что же вы натворили? — певуче тянет он, почти так же, как это делает Дазай, рассказывая о самоубийстве. Толпа уже который раз в шоке, по Рюноске видно — он тоже не ожидал подобной вольности, однако теперь у двух братов-акробатов наконец нашлись слова. — Недавно на нас напали какие-то сумасшедшие, привели с собой копов, потому у нас просто не осталось того, чем можно расплатиться с Мафией. Нам просто нужно ещё несколько дней, и мы всё вернём! Мы ни в коем случае не хотим бросать вызов... — пролепетали они по очереди, утвердительно кивая головами. — Сумасшедшие? — Ацуши по-кошачьи наклонил голову в сторону, его порядком забавляли эти двое. Он уже понял, что убивать их никто не собирается, поэтому реакция парней казалась ему смешной. — Какой-то белобрысый очкарик и доктор — страшная, как ядерная война, она там всех наших чуть не порешила своим тесаком!!! «Это же Йосано-сан и Куникида! Так вы нарвались на Вооружённое Детективное Агентство! Вот умора!» — Эш залился звонким смехом, который отразился от стен помещения. Музыку сделали тише? Видимо из-за их разборки. — Любопытная история, парни, но не кажется ли вам, что, если вы сейчас не унесёте ноги, то дополнительных дней у вас уже не будет? — разумеется, он шутил. Если Акутагава попытается их убить, детектив стоять в сторонке не собирается. Вот только брюнет их отпускает, смотря их сверкающим пяткам вслед. «Ну и хорошо». Девушка-менеджер, сдерживая страх, — хотя «блондин» видел, как тряслись её руки, — подошла к Рюноске. — П-просим прощения за неудобства. Наш клуб может продлить в-вам комнату и предложить закуски за счёт заведения, — её голос дрожал, было отчётливо видно, что с членами Портовой Мафией никто не хочет иметь дело, иначе такое предложение бы не сделали, ведь, по сути, в переполохе виноват был Акутагава. Брюнет нахмурился. Конечно, он откажет и свалит из этого места как можно быстрее, но тут его руку перехватывают. — Здорово! Аку, раз тебе так повезло, может, угостишь меня, а? — как же нравилось Ацуши видеть это полное недоумения лицо! «Уж прости, но нужно разрядить обстановку, а то ты испортишь людям вечер». И Накаджима просто затянул брюнета обратно в комнату, бросаясь на мягкий диван. Машина возмущения запускается, когда поворачивается ручка двери. — Какого чёрта?! — Что-то не так? — отзывается Эш, осматривая все четыре чёрные стены, красные кожаные кресла, плотно поставленные друг к другу, стол, на котором ещё стояла пара коктейлей, и телевизор. — Да ты просто…! — Так это караоке! Что будем петь? — и на грозного мафиози уставились два голубых глаза. Это слишком, знаете ли, у Акутагавы больше нет причин оставаться в этом убогом месте, причём с этим идиотом! Посмотрите на него! Ведёт себя так, словно где-то наелся бессмертия! Отлично, теперь ты переступил все черты, чёрточки, полосы и границы. Возможно, разок можно было и сдержаться, но у всего есть конец. Плащ сверкнул красным огнём прежде, чем множество чёрных лент обвило Накаджиму, обездвиживая, а к горлу чудака было приставлено внушительных размеров лезвие. — Дурак! Всё ещё не понял, кто я? Так вот тебе предупреждение, хватит встречаться у меня на пути, или… — слова низко хрипели и были похожи на колья, впивающиеся по-одному, и с каждым последующем Рюноске становился всё озлобленней, возвышаясь тенью в бардовом свечении. Но его посмели оборвать на полуслове. — Ого! Ты, оказывается, эспер! Впервые вижу подобное! — Ацуши испугался, что его раскрыли. Было бы очень проблематично объяснить брюнету, что он не хотел ничего такого, так, чтобы всё вокруг не превратилось в руины, а о его тайном занятии никто не узнал. Но, осознав, что это всего лишь очередной каприз истеричной королевы, «блондину» стало намного легче. Даже лучше: стало почти невесомо, так, что до тела на Земле не доходили очевидные сигналы опасности. Ну, а что, Акутагава всегда злится. — Ты — идиот, ты просто полный идиот, как вообще так можно?! — с неким подобием на ухмылку констатировал мафиози. Что ему сделать? Убить? Какой в этом толк? Рюноске, конечно, не пример моральности, но убивать беззащитного лишь за то, что тот просто приставучий — это не в его стиле, так он никому ничего не докажет и привлечёт лишнее внимание полиции. Этот простак не перешёл дорогу ни мафии, ни Акутагаве, кроме очевидного вмешательство в его жизнь, не был достойным противником и явно не похож на шпиона. Таких тупых среди них нет. — Как грубо! Я, между прочим, тебя не оскорблял, — совершенно спокойно, как будто он вовсе и не связан, говорит ему черноволосый. На это Рюноске может только вздохнуть. Он уже устал от этого. От криков и излишней энергичности. — Откуда ты вообще такой взялся? — устало выдаёт он, плюхаясь на диванчик. Его вопрос успешно игнорируют, потому что принесли обещанные закуски и даже ещё спиртного, на что и отвлёкся этот чудак, восхищённо рассматривая предложенные блюда.