Тонуть в тебе

Как бы мужчине ни не хотелось бы поднимать эту тему с ребенком, попавшим в столь ужасные условия, именно это было причиной, по которой это сделать было необходимо. Энн не знала многих элементарных вещей, потому что не сталкивалась с ними, живя в подвале. И Асгору пришлось рассказать малышке о смерти без утайки. Обычно то, что об этом рассказывали детям монстры, не сильно отличалось от людей. О том, что есть хорошее место, куда после смерти отправляются хорошие монстры. Родственники, друзья, питомцы детей. Но в случае с Энн все было иначе. Асгор не мог сказать ей, что наверняка есть лучший мир на том свете, потому что ее папаня – убийца. Человек, которого она считала правым в поступках. Хранителю руин пришлось сказать малышке, что смерть кого-то всегда плохо, потому что мы не знаем наверняка, что его ждет. Есть ли рай или ад. И только тогда малышка, кажется, поняла. Не в полной мере, но ужас, отразившийся в ее глазах, говорил о том, что это было более правильным для нее объяснением. По крайней мере в сравнении со словами: "Все хотят жить. И каким бы плохим монстр или человек ни казался, никто не имеет права убить его." Потому что на эту фразу Энн лишь нахмурилась и сказала, что папаня просто наказал маму, потому что она была плохой. Что он воспитывал ее так же, как саму девочку. А после, когда Асгор решил учить малышку читать и писать, оказалось, что она очень сообразительная. Энн быстро запоминала все буквы, а некоторые слова просто знала как выглядят. Печалило то, что эти слова были теми, которые можно было увидеть на банках с едой, которую девчушке приносили. И самое неожиданное и до жути ироничное – Энн знала, как пишется слово "папа". Обычно в ее возрасте дети знают такие элементарные слова и это не вызывает удивления, но малышка не знала, как пишется больше ни одно слово из тех, которые "положено" знать. Более того, несмотря на то, что запоминала девочка все на ура, она многого не понимала. Элементарных вещей, таких как… друзья. Энн могла прочитать строки из детской книжки, но когда Асгор просил ее рассказать, что она поняла из прочитанного, малышка резко замолкала, виновато опуская голову, а когда мужчина спрашивал в чем дело, то девочка почти впадала в панику. Она, словно по приказу, поднимала голову и смотрела Хранителю руин в глаза. Спина прямая, плечи расправлены и дитя не отводила взгляд. Однако руки ее подрагивали, словно в ожидании чего-то ужасного. И монстру пришлось действовать иначе. Асгор хотел бороться с ее страхом того, что он может поднять на нее руку, находясь рядом. Он неспешно двигал руками рядом с малышкой, чтобы она могла быть уверена, что он не тянется ударить ее. Но ради того, чтобы понять, что не так в книжке и почему Энн не может пересказать что-то, мужчине пришлось отсесть подальше. И тогда он снова спросил, что же она не поняла и попросил просто перечислить. Снова дал обещание не ругаться. Не вставать с места и не подходить к ребенку. И Энн объяснила. Сказала, что не знает, что такое "догонялки", "мяч", "друзья". И много, ужасающе много простых вещей, которые должны знать дети и гораздо младшего возраста. Тогда Асгор задумался, как ему быть. Как объяснить девочке все, что приходит с годами обычной жизни. Он не мог просто оставить малышку отставать в таких простых понятиях. Она, несомненно узнает многое просто живя с ним. Он покажет, что такое мяч и как в него играть. Но некоторых вещей тут нет и ему нужно объяснить их. И пока мужчина сидел с задумчивым видом, Энн чувствовала себя виноватой. Как когда папаня говорил не лезть на лестницу, а потом ловил ее за этим. Как когда он говорил не смотреть в окно, а она не послушалась. Слезы градом покатились из глаз девочки, которая лишь прикусила губу, чтобы не всхлипывать. И из размышлений Асгора вывело громкое сопение. Подняв голову, он ужаснулся и снова остановил себя от порыва подойти к малышке. Он обещал. — Энн, в чем дело? Почему ты плачешь? Я не буду ругать тебя, если ты что-то не понимаешь, если ты из-за этого… — Ласково, настолько мягко и спокойно произнес мужчина, насколько только мог. Все еще громко сопя, девчушка замотала головой, заставляя огромные капли упасть с подбородка на зайца, которого малышка не выпускала из рук. И Энн поспешно убрала его от себя, протяжно и глубоко втягивая заложенным носом воздух. — Не пугайся, я дам тебе платок, вытри слезки, хорошо? — Наклонившись на уровень стола, произнес Хранитель и положив белый платочек на стол, подвинул его достаточно близко, чтобы девочка смогла до него дотянуться. — Вот, а теперь высморкайся – приложи к носу и резко им выдохни. Тебе станет легче дышать. — Когда Энн стерла слезы, объяснил монстр и малышка сделала это, видимо просто не зная, как называется такое действие. — Расскажешь в чем дело? Только если хочешь. — Пару раз моргнув красными от слез глазами, девчушка уставилась в стол перед собой немигающим взглядом, а после отрицательно качнула головой, произнося лишь одно: — Папаня. После такого Асгор не был намерен продолжать обучение, но все же рассказал Энн, что он придумал. Малышка уже достаточно хорошо читала, чтобы это сработало. Он принес ей пару карандашей разного цвета и объяснил. Один из них для того, чтобы Энн помечала слова, которые не может прочитать. А другой для слов и фраз, которые она не знает, что значат. Девочка понятливо кивнула и хотела взяться за это дело, но мужчина сказал, что она может отдохнуть сегодня и заняться этим завтра или просто сегодня чуть позже. А пока может порисовать или поиграть. И Энн сказала, что хочет полежать. Обняв зайца, она пролежала около десяти минут, видимо приходя в себя. А когда Асгор зашел, предупредить ее, что отойдет на улицу перед домом, малышка рисовала, снова вздрогнув и опасливо обернувшись, когда он вошел. И пока Энн была занята рисованием, что тоже было полезно – малышка училась правильно держать письменные принадлежности, Хранитель руин соорудил перед домом подобие площадки. На стену он крепко повесил кольцо, чтобы покидать мяч. Невысоко, чтобы девочка могла докинуть его. Нарисовал на стене круги разных размеров на разном уровне – Энн могла бы пинать или кидать туда мяч, стараясь попасть. И пока бывший король искал сам мяч, а лучше не один, подумал, что наверное у нее все не очень хорошо с физической подготовкой. Ребенок не выходил из подвала, плохо питался и, очевидно, не имел возможности хоть как-то проявить активность, ее за все "наказывали". И вспоминая о слабости этого ребенка, мужчина вспоминал и то, что она спокойно прошла мимо всех монстров. И ладно дружелюбные жители Руин, но тот кот... В любом случае, способа выяснить причину у монстра не было и сейчас было важно помочь девчушке хотя бы освоиться в доме. Вернувшись туда, Асгор хотел было пойти в комнату ребенка и позвать во двор, но повернувшись увидел Энн. Она стояла в коридоре, только выйдя из уборной и замерев, опасливо смотрела на мужчину. — Ты помыла руки после? — Девочка медленно мотнула головой, вжимая ее в плечи, но расслабилась, стоило монстру тепло ей улыбнуться. — Всегда после туалета мой руки с мылом. И когда приходишь с улицы тоже. Иди сделай это сейчас. — И быстро кивнув, Энн убежала в ванную комнату. Асгор смотрел в окно за тем, как малышка играет в мяч, кидая его в кольцо и улыбался. Бедный ребенок сначала просто не поверил, что может делать с игрушкой, что хочет. Конечно мужчина прочитал правила безопасности чтобы мяч элементарно не разбил окно, а в остальном дал Энн свободу действий во дворе перед домом, показав, как можно играть. Сначала девчушка просто неловко держала игрушку в руках, но пару раз побросав друг другу с бывшим королем мяч, ее зеленые глаза заблестели в восхищении, а сама Энн шумно вдохнула, оглядывая нарисованные ворота и кольцо. Сейчас, будучи наедине с собой, она уже смело играла, уже совсем не оборачиваясь на мужчину в ожидании его реакции. Явно плохой реакции. Подобрав мяч, пролетевший мимо кольца, девочка обернулась в сторону прохода в коридор, что вел к остальной части Руин. Асгор просто объяснил, чтобы она не уходила за пределы этой большой прямоугольной комнаты без него. И сейчас, подойдя к проходу, Энн, прижимая к себе игрушку, вглядывалась в коридор. А потом, отрицательно покачав головой, едва заметно улыбнулась и... помахала ручкой. Асгор, удивленно распахнул глаза, понимая, что девчушка так отреагировала на кого-то из монстров. Тогда он решил для себя одну очень важную вещь: он обязан познакомить ее с кем-то, кто поможет ей понять, что вокруг много хороших монстров. И что не все ведут себя так, как ее папаня. Сама же Энн, в это время быстро забежала домой и сразу пошла мыть руки, оставив мяч сбоку у двери в прихожей. А после, неловко подойдя к мужчине и сжимая рукава кофты, подняла на него неуверенный взгляд. — В чем дело? Хочешь что-то рассказать? — Мягко улыбнувшись, спрашивает Хранитель руин и присаживается на корточки перед ребенком. Поджимая и кусая губы, чтобы сдержать эмоции, девчушка кивает. — Там... была большая лягушка. Звала меня поиграть. Она... издавала звуки, как кот. — Асгор хохотнул, и медленно протянул руку к дочке, поглаживая по волосам. И с радостью наблюдая, что сначала напрягшись, Энн быстро расслабилась и уже даже не вжимала голову в плечи, лишь с напряженно следя за большой мохнатой лапой. — Это Фроггит. Все такие лягушки так называются. И почти все мяукают, как коты. — Малышка понятливо кивнула, задумчиво смотря в глаза монстра, явно желая что-то спросить. — Ты сможешь поиграть с ним и другими позже. — Почему лягушки умеют говорить? И ты? Вы не люди, но у нас разговаривать умеют только люди. Нет? — Девочка сжала челюсть, словно ожидая удара и опустила взгляд вниз, а Хранитель руин тяжело вздохнул, делая это как можно тише. Такая реакция могла лишний раз напугать ребенка. — Мы – монстры. У нас всех разная внешность, но мы так же разумны... кхм. Умеем почти все то же, что и люди. Что-то хуже, что-то лучше и даже то, что люди не могут. — Видя, как девочка расслабляется, получая спокойный ответ, Асгор чуть улыбнулся. — Ты знаешь, что такое душа? — Склонив голову к плечу, спросил мужчина, совсем не ожидая того, что потом произошло. Энн замерла, а ее глаза потемнели и потеряли блеск. Цвет спелого зеленого яблока превратился в болото. То болото из болезненных воспоминаний в котором тонул ребенок. Стеклянный взгляд застыл, смотря сквозь пространство, глаза заблестели, а по щекам покатились большие градины слез. Руки затряслись, и девочка прикусила нижнюю губу так, что монстру показалось, она сейчас прокусит ее. Потому, раньше, чем успел подумать, Асгор взял малышку за плечи, желая обнять, отчего она, с тихим писком, дернулась назад, падая на пол. — Не- не хочу... это больно. — В ужасе смотря на мужчину, зашептала девчушка, севшим голосом. Руки, которыми она упиралась в пол за спиной, дрожали, словно сейчас сломаются под ее собственным весом. — Что не хочешь, Энн? — Душу. Вытаскивать душу. — Нахмурившись, Хранитель руин медленно сменил позу, удобнее садясь на пол и улыбнулся дочке. — Я не сделаю того, что причинит тебе боль, помнишь? Не плачь, Энн, давай... просто поговорим. — Видя, что ужас в глазах малышки чуть спал, и теперь она лишь с большой опаской смотрит на монстра перед собой, он сам почувствовал облегчение. — Смотри. — Приложив лапу к груди, мужчина вытащил белое перевернутое сердечко. — Это душа монстра. Моя душа. Мы можем достать их с помощью магии и это совсем не больно. — Смотря на сгусток жизненной энергии, бывший король аккуратно взглянул на ребенка. Энн напряглась, вжимаясь в пол. И Асгор поспешил успокоить ее. — Я не буду доставать твою душу, пока ты не разрешишь, даже если это не больно. И... ты сама можешь попробовать сделать это с ней, если хочешь. Сможешь понять, что это не больно. Я расскажу тебе как это сделать? — С сомнением, совсем неуверенно, но малышка едва заметно кивнула. И монстр, вернув душу в тело, положил лапу себе на грудь. — Положи ладошку сюда. Так, чтобы она начала согревать тело. Ты должна почувствовать, как бьется твое сердце. И когда оно должно будет снова удариться, вдохни и сразу убирай ладошку от груди. Душа сама вылетит, потому что она слушается тебя. Она твоя. Ты можешь попробовать это ночью у себя в комнате, если захочешь. Но показывать ее стоит только тем, кому очень-очень доверяешь и любишь. — Девчушка расслабилась и уже увереннее кивнув, выпрямилась, с интересом смотря на душу монстра. Белое перевернутое сердечко. — Энн... подойдешь ко мне? — Убрав магию в тело, мужчина похлопал рядом, с надеждой смотря на ребенка. — Я обещал, помнишь? — И кивнув, малышка подошла ближе, садясь совсем рядом с Хранителем. — Ты знаешь, что такое болезнь? — Энн кивнула, и монстр тяжело вздохнул, печалясь от того, что ребенок не знает, что такое игры; как называются звуки, что издают кошки; но знает о болезнях и том, что такое Ад. — Ты можешь однажды заболеть, малышка. И чтобы вылечить тебя может будет нужно вытащить душу. Поэтому, Энн. Когда ты осмелишься, вытащи ее сама, чтобы понять, что это не больно, хорошо? — Девочка шумно дышала, смотря на грудь мужчины, но потом, прикрыв глаза, медленно вдохнула и выдохнула, виновато опустив голову. После этого Энн ушла в свою комнату. Малышка сидела на полу, облокотившись спиной на кровать и смотрела в стену, почти не моргая и не шевелясь. Не зная, что делать, монстр ушел на кухню, готовить обед. И когда он зашел в свободную минутку проверить ребенка, Энн спала. Все так же сидя. И стоило Асгору подойти ближе, чтобы переложить ее на кровать, девочка распахнула глаза, пристально смотря в глаза мужчины. — Ложись спать в кровать, малышка. — Словно дикий котенок, она смотрела на Хранителя в неверии, пока поднималась с пола и залазила в постель. И расслабилась только тогда, когда он, улыбнувшись, пошел к выходу из комнаты. И Асгор очень удивился, когда девчушка, словно по часам, пришла и села за стол. Она вела себя как ни в чем не бывало, но мужчину расстраивало то, что Энн вернулась к тому безэмоциональному поведению, как когда он только нашел ее. Дитя неспешно черпала суп ложкой и, не выказывая никаких эмоций, смотрела перед собой. И после, доев и выпив чай, ушла в комнату. Девочка сидела на полу на большом мягком ковре у кровати и держа зайца на коленях, смотрела в его глаза-пуговки. Асгор просто не знал, что ему делать. На предложения порисовать или поиграть, Энн кивала, показывая, что она понимает, что может это сделать, но не подходила ни к карандашам, ни к игрушкам. Так она и провела оставшийся день. Пока Асгор обдумывал все, что произошло за день. А когда ворох мыслей стал невыносим настолько, что душа задергалась в беспокойстве, монстр наткнулся взглядом на детскую книжку про животных. И тяжело вздохнув, пошел к малышке. — Энн, давай я почитаю тебе про животных? — Постучав, заглянул в комнату мужчина. Девочка подняла на него голову и помедлив, согласно кивнула, бросив взгляд на стул за столом, где она рисовала раньше. Туда Асгор и сел, боясь сделать что-то, что может напугать ребенка. И все было неплохо, малышка внимательно слушала и даже иногда проявляла интерес. Но когда книга дошла до собак, первая же фраза, заставила ребенка отрицательно замотать головой. — Не правда. Собаки не добрые. — И после этих слов девчушка замолчала, смотря на монстра в ожидании, словно он должен был просто продолжить читать книгу после такого. — Почему ты так думаешь? — У нас была собака. Она жила наверху с папаней. Я видела в окно, как она убивает кошек. И она хотела убить меня. — Энн сидела ровно, спокойно смотря на мужчину. Она говорила это так, словно рассказала о том, что кушала на завтрак. И лишь увидев ужас на лице Асгора, непонятливо моргнула. — Что ты... имеешь ввиду? — Я хотела выйти наверх. — Малышка развернулась и аккуратно усадила плюшевого зайца на кровать, снова поворачиваясь к монстру. — И папаня остановил собаку. Сказал, что если я попробую снова, она убьет меня. — Девочка неспешно закатывала рукав на правой руке. И покрутив ее, нашла то, что искала – шрам, не скрытый синяком от падения. Полукруглая отметина была довольно ярким пятном на запястье. Но мужчина не обратил на нее внимания ранее, из-за синяков от падения, что усыпали тело ребенка. — Их не видно сейчас. Когда синяки пройдут, будет. Вся рука такая. — Хранитель Руин тяжело вздохнул, виновато смотря на дитя. Именно сейчас он жалел, что не обладает магией, способной исцелить. А Энн, закончив разглядывать собственную руку, непонятливо посмотрела в глаза монстра. — Почему... ты так смотришь на меня? — Малышка склонила голову к плечу и поджав губы, отвела взгляд в стену, словно боясь того, что хочет сказать. — У тебя что-то болит? — Вопрос и неуверенный, быстрый взгляд девочки на мужчину, заставили слезы навернуться ему на глаза. — Да, душе больно, что с тобой такое случилось. — Стирая лапой слезу, кивнул Асгор, а девчушка непонятливо моргнула. — Почему? Я же сама виновата. И почему тебе больно за меня? — Ты ни в чем не виновата. Собака, которая может покусать, не должна жить рядом с ребенком. И... я люблю тебя, как папа и мама из сказки свое дитя. Поэтому, не хочу, чтобы тебе было больно или плохо, Энн. — Малышка опустила голову, поджимая губы и нахмурившись. — Что значит любить кого-то? Мне читали сказку, но я не понимаю, что это значит. Папа и мама просто... делали что-то хорошее для девочки. Я люблю еду, которую ты мне даешь. Но... что значит любить другого человека-... — Девочка дернулась и вжала голову в плечи, поспешно исправляясь. — Или монстра? — Улыбка несомненно выходила натянутой, но Асгор улыбнулся девчушке. Просто чтобы показать, что ей нечего бояться. И Энн расслабилась, все еще с опаской просматривая на мужчину. Она не до конца верила ему. — Когда ты не хочешь, чтобы кому-то было плохо или больно. Когда хочешь делать много всего, чтобы монстру или человеку было хорошо, чтобы он улыбался и радовался. Это значит любить. Позже... ты поймешь сама, что это. Сможешь почитать книжки, когда подрастешь и сможешь понять их. — Монстр тепло улыбнулся, когда малышка подтянула к себе зайца и прошептала, что любит его. В тот вечер Энн легла спать в одиннадцать вечера, словно по часам. Она строго смотрела в глаза Асгора, говоря, что раньше привычного лечь не намерена. Мужчина согласился и раньше заметив за девочкой подобное строжайшее следование своему режиму. Подъем, завтрак, обед, ужин и отбой. Словно по часам, которых в комнате малышки не было. И не желая пока тревожить нервы ни ребенку, ни себе, монстр не стал бороться за этот час, когда как он считал дитя должно ложиться спать. И мужчина не знал, но и сегодня, после того, как легла в кровать, Энн с опаской смотрела на его тень, в щели под дверью, когда Хранитель Руин проходил мимо ее комнаты. Точно так же, как она боялась тени своего папани. Слишком темной, черной тени, каким было все существо того человека, а все лишь оттого, что в подвале, где жила девочка не было света. Потому, свет из под двери был слишком ярким, а тени очень темными. Но вопреки страху, сегодня малышка уже не сжимала в ужасе одеяло, ожидая, что и новый "папа" придет к ней. Как и папаня. Асгор же, убедившись, что дитя спит, достал новую тетрадь и ручку. Мужчина понимал, что Энн слишком особенный ребенок и ему, как опекуну просто необходимо все для себя записывать. Чтобы не сказать или не сделать что-то, что навсегда закроет ему путь к доверию от малышки. А без него, монстр не сможет помочь ей вырасти как можно более обычным человеком. Это будет долго и сложно. Но он обязан дать ей новую жизнь, куда более спокойную, избавив от старых страхов, привычек и ран. Дать ей понимание того, что папани больше нет. И никогда такой как он больше не появится рядом с Энн. И только мужчина хотел начать писать самое главное: слова-табу, которых как огня боится малышка, он вздрогнул, от сильной магической вспышки, что словно горячая волна прошла по всему дому. А после, поспешно выйдя в коридор, монстр слышит болезненный стон из соседней комнаты. — Энн...