a long time ago

      Антон находится в прошлом уже второй день. И желание вернуться назад с каждой секундой увеличивается в геометрической прогрессии. Сейчас парень сидит на крыльце черного хода одного из тех богатых домов на главной улице и маленькой палочкой пишет вычисления на земле. Всю прошлую ночь он пытался вспомнить хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь, но на ум ничего не приходило.       Шастун зевает, прикрывая рот рукавом старого плаща и закрывает глаза, откидываясь назад, на стену здания. Он чертовски устал и хочет спать. Но парень лишь потирает глаза, обещая себе, что вернется в будущее и отоспится там, осталось только вернуться.       Дверь за спиной начинает скрипеть и отворяться, тем самым пугая парня. Он вздрагивает, быстро стирая написанное на земле ногой, чтобы вышедший человек не увидел. Из-за двери слышится грубый, видимо прокуренный, женский голос, а после на пороге появляется его обладательница. Высокая, худощавая женщина с каштановыми волосами, что были заплетены в высокую прическу. Она была одета в темно-красное пышное платье с корсетом, а на голове виднелась маленькая аккуратная шляпка с цветами. Между тонких пальцев, спрятанных в черные шелковые перчатки, она сжимала позолоченный мундштук с тлеющей сигаретой.       — Чего расселся здесь, голодранец? — женщина окинула Антона недовольным взглядом, брезгливо кривя верхнюю губу при виде грязного плаща.       Ученый тут же вскочил с места и стремительно направился прочь. Но неизвестная, немного погодя, вновь окликает его, заставляя замереть на месте, как вкопанного.       — Стой! Подработать не желаешь? — она делает затяжку и выжидающе смотрит на Антона.       Шастун же в свою очередь стоит молча обдумывая ответ. Ему бы свалить отсюда как можно скорее, ведь один Бог знает, что может произойти, согласись он на это предложение. Но с другой стороны, неизвестно сколько он тут еще пробудет, а умирать от голода тоже как-то не хочется.       — Ты хоть слышишь меня? Второй раз предлагать не буду! — снова подает голос женщина.       Антон поворачивается к незнакомке и слабо кивает ей. Он уже проклинает себя за то, что согласился, но своя жизнь ему тоже важна. Женщина заходит обратно в здание, не закрывая за собой двери, тем самым приглашая Шастуна внутрь.       Антон вошел в душную комнату, которой оказалась трактирная кухня. Это было небольшое темное помещение, отделанное в таких же темных тонах. У противоположной стены стояло несколько тумб, изготовленных из массивного дерева, а их дверцы были украшены золотистыми узорами в виде изогнутых линий. Справа от черного хода размещалась большая металлическая печь. Ее конструкция была разработана так, что при розжиге огня металл нагревался только в той зоне, где готовилась пища и оставался холодным в других местах, не давая обжечься повару. Выкрашена она в черный цвет. Рядом, на стене, висели всевозможные ножи, поварешки и сковороды; кастрюли же, как и фарфоровая посуда, стояли в подвесных тумбах.       — Нам в трактир нужен судомойщик, — хрипит женщина, проходя вглубь помещения. — Не подумай ничего такого, мы приличное заведение и первых встречных с улицы не берем, но сейчас другая ситуация, — она опять затягивается. — Завтра праздник у одного арматора, а наш судомойщик так не вовремя скончался — говорят он погиб попав под колесницу. И куда он только смотрел, — Антона передергивает от слов незнакомки, он невольно вспоминает вчерашнюю ситуацию и недоеденную буханку хлеба, припрятанную во внутреннем кармане плаща. — Собственно, перейдем к твоим обязанностям. Твоя задача мыть посуду и все. Ты не имеешь права выходить в зал и, более того, общаться с нашими посетителями. Заработная плата у тебя будет пять рублей. Также мы предоставляем жилье нашему персоналу, цена которого составляет половину от заработной платы. Вопросы? — женщина переводит строгий взгляд на ученого.       — Нет, — лепечет Шастун, отводя глаза от своей работодательницы. Эта женщина его пугает до мурашек по коже.       — Прекрасно, — она делает затяжку и тут же выпускает дым из легких. — Меня зовут Жанна Александровна. Наверху, — женщина указывает в сторону непримечательной двери, за которой скрывается лестница, ведущая на второй этаж, — Софья покажет тебе куда идти и выдаст рабочую одежду, она бесплатная.       Договорив, Жанна Александровна разворачивает на каблуках и выходит из кухни в зал, чуть пригибаясь у двери из-за шляпки. Антон кивает уходящей женщине и идет в указанном направлении.       Второй этаж оказывается еще мрачнее кухни на первом. А длинный узкий коридор выглядит невероятно старым даже для девятнадцатого века. Деревянные доски то и дело скрипят от каждого шага парня, тем самым выдавая его нахождение тут. Оглядевшись по сторонам Антон понимает, что вокруг нет ни единой живой души. Тогда парень двигается вперед, на поиски той самой Софьи, про которую не так давно упоминала Жанна Александровна.       Ученого до сих пор одолевают двоякие чувства. С одной стороны все его действия безвозвратно отразятся на будущем, но с другой стороны если он все еще не растворился в воздухе, значит не все так плохо, как он думает. Но на душе все равно появляется ощущение, будто он совершает какое-то преступление, после которого последует беспрекословное наказание.       Шастун двигается вдоль темного коридора, который время от времени освещают одинокие свечи. Антон идет и совершенно не замечает, как глаза вновь начинают слипаться от накатившей усталости. И приходит в себя он лишь тогда, когда в его грудь врезается кто-то. Этот «кто-то» громко и пискляво ойкает, заставляя парня открыть глаза. Перед ним стоит низенького роста девушка, одетая в приталенное коричневое платье, поверх которого повязан белый фартук.       — Прошу прощения, — лепечет девушка, уже начиная уходить от Антона.       — Мне надо найти Софью, — парень цепко хватает ее за локоть, не давая сдвинуться с места.       — Я и есть Софья, — испуганно выдает неизвестная, хлопая своими длинными ресницами и слабо дергая руку.       — Я новый судомойщик. Жанна Александровна сказала, что ты покажешь куда идти.       Девушка пару секунд смотрит на Антона, бросая брезгливый взгляд на его грязный плащ и молча намекая ему убрать руку. Шастун намек понимает и сразу же отпускает локоть. Софья слабо кивает и просит следовать за ней. Она быстро идет в самый конец коридора, периодически оглядываясь назад, проверяя идет ли парень за ней. Девушка останавливается у самой дальней двери и достает связку ржавых ключей из кармана фартука, отворяя вход.       — Прошу, — говорит девушка и удаляется прочь.       — А одежда?       — Принесу чуть позже, будьте добры подождать.       Шастун тяжело вздыхает и проходит в комнату. Комната по размерам была вдвое меньше кухни, но не менее мрачная. На противоположной стене находилось большое старое окно, стекло которого было покрыто толстым слоем пыли и почти не пропускало дневного света. Под окном располагалась узкая деревянная кровать, которая была накрыта несколькими одеялами, образующими некое подобие матраца. Возле постели стояла низенькая тумба с резьбой в виде цветов. А напротив окна, левее от выхода, находился комод.       Антон идет в сторону кровати и падает на нее, от чего та громко скрипит и ударяется об стену. Все мучащие его мысли тут же уходят в небытие, а мозг отключается, как только тело принимает горизонтальное положение. Шастун проваливается в сон.       Просыпается парень только поздно вечером. За дверью раздаются громкие веселые голоса, среди которых можно услышать как и женский звонкий смех, так и мужской баритон. А через несколько мгновений на пороге его комнатки появляется Софья в компании полного низкого мужчины.       — Вы всё ещё здесь? — вскрикивает девушка с гримасой ужаса на лице.       — Да… — заторможенно отвечает Антон, который все еще не отошел от длительного сна за последние несколько дней.       — Какой кошмар! — Софья хватается руками за голову, — Жанна Александровна закопает меня живьём!       Антон садится на кровать, все еще пребывая в недоумении от реакции девушки.       — Так, у вас есть ровно десять минут, чтобы переодеться и спуститься в судомойню! — девушка, громко топнув каблуком, развернулась и вышла из комнаты. Ее спутник неоднозначно пожал плечами, неловко улыбаясь и вышел вслед за Софьей, закрывая дверь.       Шастун ещё несколько секунд сидел, завороженно смотря в закрытую дверь, но потом пришел в себя. Вылететь с работы в первый день не хотелось от слова «совсем», потому что вторая такая возможность ему может и не выпасть. Он оглядел комнату и на комоде увидел сложенную в стопку одежду, которую, по всей видимости, принесла Софья пока парень отсыпался.       Антон с трудом поднялся с кровати — легкая слабость после сна ещё не прошла — и направился к комоду, попутно скидывая с плеч нашедший плащ и лабораторный халат. Джинсы, в которые был одет парень, ученый заменяет на черные выглаженные брюки со стрелками. Он также снимает и футболку, отбрасывая на кровать, и надевает вместо нее белоснежную рубашку. Поверх рубашки он накидывает коричневый жилет с бордовыми вставками по бокам.       Шастун собирает свою одежду, аккуратно складывает ее и заворачивает в плащ, чтобы никто из жителей прошлого не заметил ее. Парень быстро оглядывается по сторонам ища укромное место, чтобы спрятать вещи. Но не находит ничего другого, как нижнюю полку комода. Он садится на корточки перед мебелью, открывает ящик и запихивает плащ с одеждой в самый дальний угол. Теперь Антон был готов идти работать. Но вот есть одна проблема. Ученый понятия не имеет, где находится эта судомойня.       Парень быстро вышел из комнатки, затворяя за собой дверь, и двинулся сначала по коридору, а дальше вниз по лестнице, прямиком на кухню. Сейчас там было в разы жарче тем несколькими часами ранее. Несколько поваров трудились у печей и тумб не покладая рук, готовя всякие блюда для посетителей в зале. Антон застыл на пороге кухни и вновь оглядел помещение. И в темном углу он увидел две двери, которые не заметил днем. Шастун стремительно двинулся к ним, стараясь как можно быстрее преодолеть расстояние, чтобы не помешать занятым поварам.       Первая дверь была небольшим подсобным помещением, которое служило для хранения продуктов, а уже вторая оказалась той самой судомойней. Антон входит туда и тяжело вздыхает: на столе стояла целая гора измазанной посуды, которую ему предстояло вымыть до блеска, а из чистящих средств были только сода и порошок горчицы. Вечер обещает быть невероятно долгим.