Глубокий вдох

Отшельник — девятый аркан

      Карта Таро Отшельник говорит о том, что вы сумеете достичь любой поставленной цели, если отрешитесь от своих эмоций и посмотрите на ситуацию отстраненно. Сейчас ваши чувства мешают вам оценить ситуацию объективно и как результат — не дают справиться с поставленной задачей.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

Запись вторая…

      Мне предоставился уникальный случай в карьере. И если у меня не получиться (в чём я искренне сомневаюсь), то оставляю контакты какого-то ученого с острова Мэн семье. Он должен будет позаботиться, чтобы перевод был закончен…       Конечно, как могла сразу не догадаться символ с перевернутым треугольником — это человек. Боже, как же меняется смысл…       Это потрясающе!

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Рассвет уже оставил свои права яркому солнцу, а небо над головой было светло-голубым, безоблачным. Лодка одного из многочисленных рыбаков прибилась к острову Пеннок. Прибилась, а не спокойно вошла в бухту.       Старенькое, наполовину прогнившее деревянное судно мистера Бодена — чахлого старика с отвратительно закрученными французскими усами и косматыми бровями, из-под которых не было видно черных, как смоль глаз; уже давно хотело на пенсию, но бесстрашный старик вновь и вновь выходил на ней в открытое море. Бесстрашный, язвительный, не признающий чьего-либо авторитета — ужасный характер Бодена оправдывался тем, что всю сознательную жизнь — а его где-то полвека — он беспробудно пил. Отборный бурбон и часы перед зеркалом в спальне заменяли ему и семью, и работу.       «Злой, обиженный на жизнь старик» — так думал не только Айден, но и остальные жители Кетчикана.       Боден смачно сплюнул в чистую морскую пену у берега.       «Мальчишка хорошо заплатил за то, что опоздал на паром» — улыбался про себя мужчина, подсчитывая скудную прибыль рыбака.       — Благодарю, мистер Боден, — парень, совсем ещё мальчишка, спрыгнул на каменистый берег, стараясь не задеть кромку воды.       Но Боден был настроен менее дружелюбно к собеседнику:       — Проваливай, — хрипло, остро, до ужаса обидно сказал старик.       Особой нужны спорить с рыбаком у Айдена не было. Не тот склад ума и характера. Он поспешно скрылся с берега за станцией морских спасателей, направляясь по вытоптанной тропинке в сторону дома.       Он поежился из-за сильного ветра на острове, желая спрятаться в тепле как можно скорее.       «Еще пять минут, и я у калитки»       С самого переезда Айден понимал, что Кетчикан — это его новое пристанище, дом. После шумного, наполненного студенческими голосами и до ужаса консервативной окраины Оксфорда, где прошли веселые дни его беззаботной жизни; текучей и драматичной Вены с её долгими романтичными вечерами в кофейнях у Хофбурга с его вековой историей, где он провел осознанное детство; Кетчикан рай на земле.       «Главное придерживаться той мысли, что чем меньше людей меня окружает, тем лучше» — одна из заповедей Фэйна.       Именно простотой и спокойствием отличалась Аляска, заманившая в свои сети молодого человека. Неоспоримым фактором так же являлась небольшое население, а так же бешенная коррупция, где каждый мог построить для тебя дворец, лишь бы это принесло ему деньги или выгоду.       Был ли он несчастен по этому поводу?       Конечно же нет! Как нормальный человек он умело пользовался новыми знакомствами, а так же небольшим капиталом сестры, заранее побеспокоившейся о младшем братишке. И все было хорошо, ровно до того момента, как он обнаружил труп Форка — знакомого мужика-электрика, что приторговывал мелкой дичью и рыбой. Он был одним их них — обычным мужчиной. И это ранило Айдена глубже остро-заточенной шпаги.       Постепенно тропинка становилась все более заросшей, непроходимой, и парень даже не заметил как оказался на самом краю острова — у своего дома.       Они с сестрой придумали ему кодовое значение «Логово» — отдаленной, почти разбитый рыбацкий домик с личным выходом на пирс, где Бэт любила принимать солнечные ванны в погожие дни. Крыльцо уже давно развалилось, хоть и Айден уже не раз принимал попытки по его восстановлению. Весной очень сильно подмывало берег из-за чего деревянные сваи под весом дома проседали, а позже разваливались в требуху.       Втянув морской бриз полной грудью он ощутил весь флер илистого дна у берега, а также зловоние из отстойника для переработки отходов. Стандартный набор.       В этом доме все же возможно было прожить еще пару лет при должном уходе, но Айден не мог успеть сделать всё и сразу, а Бэт…       «О, моя милая Бэт!»       Поднявшись по ступенькам, перепрыгнув ветхое крыльцо и осторожно приоткрыв дверь, парень осмотрелся. Дома было пустынно, тихо. Словно никого нет. Он прошел мимо кухни, где от идеальной чистоты все чуть ли не сверкало, и остановился в дверях самой большой комнаты — гостиной.       — Бэт!       Брат осторожно подошел к замершей на скамейке перед музыкальным инструментом бледной и болезненной сестре. Её золотые, вперемежку с рыжиной, волосы уже давно перестали блестеть, когда-то прекрасный взгляд голубых глаз потух. И, давайте быть честными, если бы человек увидел Бэтани Фэйн в первый раз, то совершенно точно пришел к выводу, что у неё психическое расстройство, которого, на самом деле, у девушки отродясь не было.       Она не вздрогнула от легкого прикосновения к плечу, не перевела взгляд на собеседника, словно была погружена далеко в свои мысли.       — Я рад, что ты у меня есть, — Айден уронил голову на хрупкое плечо, ища поддержи в холодном и закрытом разуме самого близкого человека.       «Мне бы так хотелось поделиться своим миром с тобой, Бэт, но ты меня даже не услышишь»       Парень поднял взгляд на шершавую стену, где висел морской пейзаж, который когда-то, словно это было в другом тысячелетии, написала Бэтани. Он помнил те ленивые вихры на лбу из рыжих, непокорных прядей, тот сладкий аромат краски в душной комнатке на окраине Оксфорда. Он помнил тот блеск глаз сестры, он помнил то, как быстро она в порыве вдохновения работала у окна.       Девушка зашевелилась.       Рвано выдыхая, она стремительно принимает вертикальное положение, направляясь в другой конец комнаты.       Надрывный шепот с хрипотцой доноситься до слуха:       — Да-да, мне нужно домой, — Айден оборачивается, и понимает, что следующие несколько часов пройдут в тяжелых муках.       Он знает, что сестра ходит по очень тонкому лезвию, разрываясь между реальным миром и грёзами. Глаза девушки наполняются слезами.       Сейчас она уже не на Аляске.       Гулкие шаги за спиной — она оборачивается, пытаясь найти источник шума.       — Нет! Не трогай меня!       Бэтани уворачивается от невиданного монстра, мечась по комнате как сгорающий мотылек.       — Я ничего не сделала. Он сам узнал. Я не виновата! — теперь она не шепчет, а кричит во все легкие.              Айден медленно встает, ведь знает, что резких движений делать нельзя.       «И каждый раз заново. Я не могу тебе помочь, сколько бы раз не пытался. В конечном итоге ты остаешься со своими грёзами наедине, и ведешь бой со своими кошмарами. Одна»       — Не трогай его! Нет. НЕТ! — Айден ловит сестру за руку, мягко притягивая к себе.       Брат успокаивает, стараясь забрать себе всю боль сестры.       Он никогда не делал вид, что ему безразлично. Невероятно тактильный ребенок, Айден годами учился скрывать свою боль, любовь, ненависть, чтобы сестра была в порядке. Его тело сотрясало от ударов, словно сердце, не готовое к новому бою с разумом любимого человека, пыталось убежать, задержать время хоть на одну минуту, успокоить разум.       Бэтани, выброшенная из действительности, колотила что есть силы по груди, старалась вырваться из железной хватки брата. Хотя сейчас это был не Айден, а до ужаса, до боли в костях знакомый, даже более любимый, чем брат, человек. Ей тяжело было вновь и вновь окунаться в грязь, что в один прекрасный момент она поняла — ей не выбраться и придется идти ко дну.       Воспоминание, или грезы, вновь утянули её с головой. Девушка глубже вздохнула, задержала дыхание, а на выдохе закричала от своей боли так громко, так… по-настоящему.       Парень равнодушно смотрел в стену, прекрасно понимая, что одна ничтожная переменная в судьбе, — сестра — могла навсегда заставить его сердце замолчать, разбившись на миллиарды осколков.       Ему стало противно от мыслей, что часто занимали его пустую голову: я не способен защитить Бэтани, не способен сделать её жизнь спокойной, и может, мне стоит её покинуть? Пусть я головой и понимаю, что сестре одной будет трудно, но сердце твердит: я устало от постоянной боли. Я устал быть одиноким в этом мире. Мне хочется вновь ощутить семейное тепло…       Этот голос — его голос, только старше, опытнее, грубее — часто звучал в голове, и Айден научился прогонять его туда, где никто не услышит эти постыдные мысли. Отмахивался от своих интересов, как от назойливой мухи.       — Мы все исправим, Бэт. Я уже близко к разгадке. Ты вернешься ко мне, и мы станем настоящей семьей, — Айден знал, что ложь — иногда самое лучшее лекарство.       Услышав эти слова, как-будто поняв их смысл, Бэтани обмякла, всё еще проливая горькие слезы. Она поверила в его слова.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Добрая половина дня забылась в жарком, неприятном сне, после которого Хелен встала с невероятной головной болью. Сон не принес ни расслабляющей неги, ни радости забытья, ни черной, беспросветной темноты в которую она так любила погружаться.       Во рту пересохло от духоты и высокой влажности в комнате. Старые простыни сбились в ногах, а от старого матраца пахло потом, и Хелен раскрыв окна, отмечая хорошую погоду — уже заходящее солнце, высоко плывущие облака, поспешила ретироваться на кухню. Согнать остатки усталости.       С трудом выползая из комнаты она не удивилась пустующему дому, понимая, что каждый из семьи Форк сейчас будет против общения. Спускаясь по лестнице на первый этаж, замечая, как сильно ступени проседают под тяжестью тела, издавая при этом характерный скрип.       «И как только мы сбежали…»       Замирая на последней ступеньке, она вздрогнула всем телом.       «Я не должна об этом постоянно думать. Я жива! Это случилось не со мной»       Повторяя такую не односложную мантру, девушка дошла до кухни, где её встретил вечно-ленивый Пилигрим. Он немного приподнял голову, а потом грузно опустил её обратно, стоило ему удосужиться, что это была именно Хелен.       — Теперь ты знаешь мои секреты, Пилигрим, и тебе стоит быть молчаливым, — пес открыл один глаз, и тихо фыркнул, словно смеялся от её угроз. — Иначе я найду отличного ветеринара. Догадайся для чего…       Девушка усмехнулась, а пес в расстроенных чувствах отвернул морду, будто и впрямь понял слова Хелен.       После того, как она абстрагировалась от людей в сказочном саду, никто больше её не беспокоил. Она рухнула в постель в чём была, заворачиваясь в кокон из старого пропахшего сыростью одеяла. Уснула она моментально. Без странных, навязчивых снов.       Часы на кухне показывали шесть часов вечера, и небо за оком начинало краснеть, доставляя последние солнечные лучи людам.       Девушка поставила вариться кофе в турке, а сама забралась с ногами на высокий табурет у кухонного островка. Пролистывая новостную ленту в социальных сетях, девушка только с отвращением смотрела на довольные лица бывших одноклассников, завершавших отдых на Гавайях, на какие-то отрывки с выступлений этой ночью в барах Нью-Йорка, где успели побывать её знакомые. Всё, что она сегодня увидела было блеклым, словно не живым.       После пережитого ужаса ночью ничто не могло её обрадовать.       Непрочитанными весели сообщения от Шона и Алии — солистки с дивным, по-настоящему, восточным голосом. Алия была человеком настолько значимым в жизни Хелен, что стояла на почетном первом месте, разделив его с Джессикой. Это был сильный человек, который не раз направлял её на жизненном пути.       Алия Аль-Надер была старше на десять лет, и была строгой, но всепрощающей женщиной. Она была сильной и независимой, удивительной. И Хелен хотела быть хоть на каплю быть похожей на неё. Ей родственники были очень богатыми и авторитетными на её родине, а так же являлись поклонниками европейских ценностей. Алия училась в университете в Испании, и окончив его ненадолго вернулась на родину, откуда впопыхах сбежала в свободную Америку.       Она никому не говорила по какой причине так спешно покинула отчий дом с сытной жизнью, мягкими шелками и всеми прелестями жизни, но Хелен догадывалась. То, что она близка к разгадке показал случай в один из вечеров…

⫷⫸

      — Смотри, тот темненький не сводит с тебя глаз, — они сидели в одном из баров Нью-Йорка, где только что закончилось очередное выступление. — Кажется он здесь только ради тебя…       Алия незаметно обернулась, прикрываясь темными, как смоль волосами. Ей хватило одного взгляда, чтобы резко побледнеть.       — Хелен, сейчас ты собираешь вещи и говоришь парням, что мы уходим, — она натянуто улыбнулось.       — Что-то случилось? Ты занервничала. Знакома с ним? — Хелен метнула острый взгляд на мужчину. Он был намного старше их, источая ауру уверенности и какого-то страха. Дерьмовое освещение не давало рассмотреть его внешность из-за чего Хелен начинала паниковать.       — Да, мой давний знакомый. Ты иди, я перекинусь с ним парой слов, а потом отвезу тебя домой с ребятами.       Она встала и, поправив длинное, закрытое платье, сбившееся на тонких кистях, направилась прямиком к столику, где сидел одинокий мужчина восточный внешности.       Хелен написала сообщение товарищам, а сама продолжала наблюдать за тихим разговором Алии с незнакомцем. Тогда она впервые увидела как отстраненно девушка смотрит на своего собеседника, словно он вызывал в ней животный страх. Мужчина что-то говорил ей, заставляя вздрагивать от каждой рубленой фразы. Их губы двигались в странном танце, общаясь на незнакомом языке для Хелен.       Мужчина показательно сжал руку в кулак, из-за чего Алия резко поднялась из-за стола, спеша к Хелен.       Она громко выкрикнула что-то на другом языке через плечо, обращаясь к незнакомцу. Хелен было знакомо лишь одно слово: «кальби» — сердце. Но было это сказано со злобой, не подразумевая какого-либо романтического подтекста.       Алия схватила Хелен за руку выводя из бара, продолжая посылать ругательства в сторону незнакомца…

⫷⫸

      Никогда больше они не разговаривали на эту тему, Алия старалась даже не разговаривать на родном для себя языке, хотя раньше часто забывалась и делала комплименты людям только на арабском…       Хелен не хотела сейчас погружаться в совершенно другой для себя мир, поэтому отложила телефон в сторону. Ни Шон, ни Алия сейчас ей не могли помочь.       Медленно, но верно, по кухне начал расползаться дивный аромат кофе, пробуждая жизненные силы, заставляя нервные клетки восстанавливаться в ускоренном темпе.       Включив первую попавшуюся песню из своего плей-листа, Хелен спустилась с табурета и растерла затекшие ноги.

I'm runing out of life

Я убегаю от жизни

Without any reason

Без какой-либо причины

      Переливая кофе из турки в большую кружку, случайно найденную на одной из полок на подвесном гарнитуре, девушка тихо мурлыкала под нос знакомый мотив.

I lost I need a sign

Я потерян, мне нужен знак

I feel like I'm in prison

Такое чувство, будто я в тюрьме

      Она прошла к большим панорамным окнам, что выходили во двор, заглядывая в островок спокойствия в этом мире. Там, где все было хорошо, солнце отдавало свои последние права на это прекрасное небо, оставляя за собой яркий алый свет. Это «хорошо» было слишком далеко от Хелен и её семьи.       — Ты проснулась?       Хелен от неожиданности чуть не опрокинула на себя горячий кофе, когда из-за спины раздался тихий голос Филиппа. Из-за музыки она совершенно отупела, и не услышала как коляска кузена подъехала к кухне.       — Да, — она обернулась. — Я думала, что ты уехал домой.       «Одно слово — неловкость»       Она мялась с одной ноги на другую, поглядывая на задремавшего Пилигрима, в то время, как Филипп не смотрел на девушку, краснея и бледнея одновременно.       — Меня оставили с Роз. Мать с бабушкой поехали к твоему отцу в отдел, — говорил он отрывисто, отстраненно.       — Как она? — и тут же, будто постеснявшись своих эмоций, девушка отвернулась от парня.       Он подъехал ближе. Хелен уже отметила проницательный взгляд голубых глаз кузена, словно он смотрел не на, а сквозь нее. И ей это в корне не нравилось. Жгучее разрежение понималось в груди от осознания того, что кто-то мог знать её лучше, чем она сама себя.       — Нет ничего страшного в том, чтобы испытывать волнение и искренне переживать о семье. Рози… Ей тяжело. Она всегда была любимицей отца, какой бы плохой не была. И она справляется сейчас с этим по-своему… Честно, такой садомазохизм был мне не по душе.

I've try to reach the stars

Я пытаюсь дотянутся до звезд

But they to far away

Но они слишком далеко

I'm looking through the glass

Я смотрю сквозь стекло

You left me many scars

Ты оставила на мне так много шрамов

      Музыка стихла, и тишина с безмолвием вступили в свои законные права. Хелен ничего не сказала Филиппу, хоть и была благодарна за слова о семье. Семье, которой у неё никогда не было.       «Может мне суждено пройти такой трудный этап, чтобы обрести реально близких людей, а не пустые картонки в виде мужчин и женщин в своем окружении?»       Механизм крутился, как заведенный в голове Хелен.       Обернувшись в пол оборота, и заглядывая через острое плечо в грустные глаза кузена, Хелен произнесла:       — Я не люблю говорить спасибо, чаще всего считая, что люди просто самоутверждаются, когда дают совет, — она заметила, как Филипп закатил глаза. — Но спасибо, Фил. Надеюсь, что ты сможешь это пройти, как прошла я. Это больно и неприятно, особенно когда один… но у тебя есть сестра. Вместе вы — сила!       Он улыбнулся:       — Мне нравиться, что ты не говоришь забыть, ведь это хуже всего. Забывать о родных, любимых, — он дотронулся до ее теплой ладони, отмечая, как кисло Хелен улыбнулась, стараясь не выдавать лишних эмоций.       «Подходящее время ещё не наступило» — и Филипп отступил, решив не мучить кузину появлением чувств.       Он стремительно перевел тему разговора:       — … И если честно, я не против тоже выпить кофе. Может сделаешь?       — А сам?       Обстановка тут же стала радостней, теплее. Словно кто-то добавил цвета в черно-белый фильм.       — Даже если бы я мог дотянуться до верхней полки за кружкой, то все равно попросил бы тебя. Не барское это дело, кофе варить.       Лед дал трещину.       Хелен фыркнула:       — Тогда подготовь себе ведро, — она закинула длинные волосы за спину. — Кофе я варю отвратный.       — Ничего, я привык к кулинарным изыскам сестры, и к твоему кофе тоже привыкну. Кстати, что это была за песня? Ты специально поставила её на весь дом?..

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Спустя какое-то время, Хелен заглянула в комнату Филиппа, где остановилась Рози. Ничего предпринимать она не хотела. Просто девушке нужно было удостовериться, что новоявленная кузина ничего с собой не сделает от горя.       «Елена, ты просто не хочешь оставлять её тет-а-тет со своими страхами, как когда-то осталась с ними ты. Это хорошее качество для семейного человека» — мысли сумбурные, но так громко звучавшие в голове не давали покоя девушке.       Рози сидела на кровати с ногами, как при первом знакомстве, и просматривала старый фотоальбом.       Джин всегда была любительницей всякого старья, и не только как дизайнер, но и как семьянин. Она хранила фотографии со всех праздников, выделяя время для создания отдельного альбома для каждого члена семьи. Джин была истинной хранительницей домашнего очага, чего не скажешь о её невестке Вельвелле Форк — когда-то знойная красотка с огромными голубыми глазами. Матриарх семьи не удостоил ей и отдельной страницы в каком-либо альбоме.       Рози бережно просматривала страницы с вклеенными фотографиями отца, где из раннего детства, а где из бурной юности.       Хелен тихо подошла и присела на кровать, заглядывая за плечо кузине. На фото был совсем молодой, безусый Джеймс Форк. Он смотрел прямо в камеру, прижимая к себе улыбчивого мальчишку на пол головы выше. Этот парнишка явно был против, ведь кадр испорчен его кривляниями. Но испорченный кадр — это не вся испорченная жизнь.       Рози провела по фотографии холодными пальцами, запоминая все шероховатости, все неточности:       — Ты знаешь, что этот парнишка твой отец?       Хелен перевела растерянный взгляд на подпись:

«Джейми и Генри, за неделю до шестнадцатилетия»

      — Сейчас и не найдешь сходства, — заметила Никсон.       Рози как-то неуверенно усмехнулась:       — Это с какой стороны посмотреть. Они же похожи, как две капли воды. Тот же прищур глаз, разлет бровей. Даже родинки под правым глазом у них одинаковые. Просто твой отец с тех пор раздался в ширине плеч, а мой… отрастил усы.       И с каждым произнесенным словом Хелен понимала, что Рози занимается самым ужасным делом — прокручивает все воспоминания, все эмоции людей за долгие-долгие годы жизни. Хелен никогда такой не была, стараясь думать о матери как можно меньше, и даже не хранить фотографий. Она не хотела рвать душу при каждом взгляде на стену. Наверно, именно этим она была похожа на своего отца.       Но Никсон не желала такой участи сестре, какой бы наглой и беспечной та не была. Разрывать себя на лоскуты от боли — гарантированные походы к психиатру. Девушка не знала как ей поступить, и решила, сделать все по-своему — она ушла. Отложила тяжелый разговор на несколько дней.       «Ей нужно проститься с отцом. Пусть и таким болезненным способом. Я ей помогу. Мы ей поможем»

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Раздраженный и до ужаса уставший Генри Никсон расположился в пабе «Три русалки» на набережной Кетчикана в составе отвратительной команды: шерифа Аманды Филлипс и агента Глассиаса. И если с Амандой, спустя недолгое знакомство они всё же заключили перемирие, то с агентом — худощавым молодым мужчиной, у которого в голове один тестостерон, общение не задалось с самого начала.       «Никогда не думал, что так скажу, но в какой-то момент я даже пожалел, что вызвал его с срочного дела в Сан-Франциско»       Майкл был тем самым мужчиной от которого все коллеги мужского пола сводили зубы, стараясь ненароком не припечатать того к стенке за фривольные высказывания, а женщины мечтали оказаться с ним в постели. Генри, прекрасно отдавая дань уважения своим аналитическим способностям, признавал, что и сам является таким же мужчиной (все мы знаем, что нет), как и агент, и будь его воля, каждая бы в этом городе хотела бы провести с Никсоном уик-энд, а может и не один. Единственное различие двух мужчин — возраст, а так же наличие детей у старшего.       Во время разговора Майкл не гнушался подшучивать над старшим коллегой:       — Генри, помнишь как мы познакомились? — от отпил пива, пока Никсон морщился. — Понимаете, милая Аманда, после академии меня отправили на стажировку в отдел нашего нового знакомого. Тогда у него был сложный период…       Что там рассказывал агент дальше, Генри уже не слушал.       За десять минут до этого Майкл подготовил документ об отстранении Генри Никосна от дела, из-за личных отношений с погибшим. Так же его незамедлительно перенесли в списки потенциальных убийц, из которых, к слову, тут же вычеркнули, ведь предположительное время смерти Джеймса Форка противоречило его причастности — Генри вместе с дочерью только прибыли в город о чем свидетельствует билет с парома из Сиэтла.       «Вечное, непроходимое подозрение. Оно так отпугивает людей от маленьких городов»       И спустя пару деловых вопросов и бутылочки пива, Майкл уж слишком сильно разоткровенничался.       Аманда внимательно слушала, прикрывая широкую улыбку за высоким стаканом с пивом:       — …Это что же получается? Наш неподражаемый, великолепный Генри Никсон, что рассчитывает только на себя, получил пулю в зад…       — От старушки! — Майкл рассмеялся.       Раздражение, кажется, было написано у него на лице:       — Я так хочу заставить вас заткнуться, но…       — Когда это в ваших речах появилось «но»? — Аманда отставила пиво в сторону, подаваясь вперед корпусом, ближе к собеседнику.       — Не хочу обделять остальных своим вниманием, мисс Филлипс.       У агента зазвонил телефон.       Майкл поспешно встал со своего места, тем самым открыв вид на язвительную мордашку Аманды. Они расположились у длинной барной стойки, где Генри не захотел становиться центром внимания, уступая это право старому знакомому Майклу.       Глассиас забрал свой портфель с документами, убирая телефон в карман брюк:       — Что ж, господа, был рад знакомству. Надеюсь, что нас будет ждать только крепкое сотрудничество, шериф. Капитан Никсон, был раз увидеться спустя столько лет, — он карикатурно поклонился своему бывшему боссу. — Но мне пора. Нужно заселиться в хостел, а так же поработать с документами. Думаю, что до завтрашнего утра нам нет смысла встречаться.       — А как же поиски? — спросила Аманда. — Кто будет ответственным?       Майкл задумался, а потом, видимо ему в голову пришла гениальная идея, сказал:       — Пускай Генри займется, раз уж к делу доступ перекрыт.       «Скажи по чьей же это милости? Сейчас я уже думаю, что Аманда была в разы сговорчивее тебя, хитрый лис»       Пока Генри костерил все направо и налево, ему даже не пришло в голову подключиться к разговору агента и шерифа. И только чуть позже он услышал тихий смешок женщины и мысленно вернулся в бар «Три русалки».       Она кокетливо отводила взгляд:       — … Это было бы лишним, агент Глассиас. Тем более, что капитан человек новый и мне стоит ввести его в курс дела, перед тем как давать права на управление толпой. Сейчас нужно работать, а не спать дома.       — Наспимся на том свете, — про себе Генри же отмечал совсем другую высказывание. — Спустя почти сутки без сна, уже хотелось бы окунуться в дрему хоть на пару часов, милые товарищи.       — Что ж, тогда я вас покину. Если что-нибудь узнаете, мой телефон у вас есть.       С этими словами он покинул заведение, щедро отсыпав бармену за напитки. С его уходом Генри стал дышать чуть свободнее, словно после долгого рабочего дня с плеч сняли тяжелый плуг.       Аманда подсела на освободившийся барный стул и спросила капитана:       — И что ж ты даже не споришь с агентом из-за отстранения? Помниться, что ты был радикально против, когда я заикнулась об этом ночью.       Мужчина шумно выдохнул:       — Потому что я прекрасно понимаю, что не справился бы с этим делом.       — Мне казалось, что ты — ледышка. С таким хладнокровием осматривал место преступления, допрашивал ребят. Мне кажется это странным, — Аманда махнула бармену. — Два бурбона.       — Почему же не пиво? — заметил мужчина.       — Потому что я нормальная женщина, тем более с моей работой нужно пить кое-что покрепче. Этот агент… тот ещё павлин.       Женщина не скрывала своего раздражения, из-за чего мужчина улыбаясь уголками губ, сказал:       — А по вам и не скажешь, улыбались ему вы весьма искренне, — Генри отпил из низкого граненого стакана.       — Деловой этикет, капитан. Из-за того, что именно ты вызвал ФБР, мне приходиться придерживаться правил. Сейчас агент мой второй начальник, после мэра, — Аманда поморщилась от отсутствия сладости в напитке. — Здесь всегда подавали дерьмовый бурбон. Ты так и не ответил на мой вопрос, капитан.       — А это был вопрос?       — Да.       Генри отставил стакан в сторону, задумываясь о своем. О личном.       Спустя пару минут, прослушав тихую и незнакомую джазовую композицию, что играла в баре, он сказал:       — Как бы там не было, Джеймс был моим братом. Этому делу нужен был человек не замешенный в этом семейном дерьме. Вам бы я не уступил в любом случае, мисс Филлипс, а вот с агентом, даже с таким, эм, — он покачал головой. — Я могу быть спокойным.       — Признайся уже, ты — шовинист, Никсон!       — Хотел бы поспорить, но не буду. Есть всего несколько женщин, которых я могу уважать и ценить. В этот круг общения вы не входите, Аманда.       — Больно надо. Между прочим ты тоже не входишь в список почитаемых мной мужчин. И ты опять обращаешься на «вы».       Он усмехнулся:       — Константа.       — Предлагаю отправиться по домам. На сегодня я раздала указания всем поисковикам, завтра с утра я передам право управления поисками. И… спасибо за откровение, капитан, — стакан Аманды с громким стуком опустился на барную стойку, разбрызгивая бурбон во все стороны.       Она посмотрела на него мутным взглядом:       — О чем-то задумался?       — О школьных временах.       Со знанием дела шериф протянула:       — Да, такие времена трудно забыть…       И это было самое лучшее время в жизни братьев — Генри Никсона и Джеймса Форка.       Аманда, расплатившись за бурбон, ушла, оставив после тебя флер тяжелых, словно мужских духов, тогда как капитан словно наяву слышал звонкий смех брата, когда им удалось угнать редкий, для таких мест, байк дядюшки Хью и отправиться покорять сердца девчонок Кетчикана на озеро.       Это были счастливые воспоминания, которые он быстро выгнал из головы остатками отвратительно-горькой жидкости.       «Хуже этого, только наливка Джин»       Под вой грустных мыслей у себя в голове он вышел на улицу, где закурил последнюю сигарету. Медленным, размеренным шагом он поплелся домой, обдумывая идеи связанные с поиском останков Джеймса, стараясь отстраниться от мыслей о нем, как о близком человеке.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Хелен решительно отгоняла печальные мысли, заставив себя перебрать вещи в комнате, а так же сделать небольшую уборку, выгоняя отвратительный аромат затхлости, что до этого был не таким явным.       Уставшая, она повалилась на кровать. Девушка не стала отвлекаться от своих дел, даже когда домой вернулся отец. Она предпочитала его игнорировать, пускай в душе таился огонек интереса: нашли ли другие части тела? или того кто это сделал?       «Это не моё дело» — правильно думала девушка.       Стараясь абстрагироваться и расслабиться, она заглянула в социальные сети.       Алия: Надеюсь, что ты удачно добралась. Как будет возможность напиши мне. Уже успела познакомиться с красивыми мальчиками?)       «Даже сейчас она успевает интересоваться моей личной жизнью»       Хелен: Все в порядке. Если ты забыла, то у меня есть Шон.       Алия: Твой Шон — это ужас подземелий. Где ты могла найти такого уродца? Так встретила или нет?       Хелен: Да была тут в местном клубе. Они все тут одинаковые! Голубоглазые блондинчики — американская мечта.       Алия: Ну да, не твой типаж. Ты у нас по жгучим брюнетикам убиваешься. Расскажешь по подробнее? А то, может быть, мне пора менять место жительства?       В эту самую минуту на телефон приходит уведомление: «Джаред Блэй подписался на Вас».       Хелен: *ссылка*, вот один из них. Сын мэра и брат полицейского.       Алия: Красавчик, ничего больше не скажешь. Хоть и блондин, но уж точно лучше твоего Шона. Говоришь брат есть?)       Хелен: Да, идентичная копия младшего.       Пару минут телефон молчал, но не долго:       Алия: А врать не хорошо! Говоришь, что они все друг на друга похожи. *Фото*, только этот красавчик — брюнет.       «Боже мой, Алия, я готова тебя прибить на расстоянии нескольких тысяч километров»       Хелен: Это Айден. Вроде как его лучший друг. И вообще хватит мне их подсовывать, сваха.       Алия: Это моя работа. Я — твоя подруга. Умная, начитанная…       Хелен: … и до безумия любопытная. Мне написал Шон.       Алия: О, удачи, милая. Надеюсь, ты его бросишь.       Хелен: Алия, прекрати.       «Порой она слишком сильно продавливает своё мнение, из-за чего с ней тяжело что-либо обсуждать не затрагивая её интересов»       Шон: Я опять не смог до тебя дозвониться. Как прошел день?       Хелен: Так себе. Здесь какой-то маньяк. Дядю моего убили.       Шон: Понятно.       Девушка от удивления расширяет глаза.       Хелен: Ты это сейчас серьезно?       Шон: Я понял, что у тебя сейчас проблемы.       Хелен: И поэтому решил даже не уточнять как я себя чувствую? Я не понимаю с чего такое равнодушие.       Шон: Никакого равнодушия нет. Прекрати. Что я по-твоему должен был сказать? О, Хелен, это так ужасно!       Хелен: Да хотя бы вот это! Ладно, закрыли тему. Как отборочные?       Шон: Отвратительно. Опять остался запасным.       Хелен: Поэтому у тебя и настроения нет. Что ж, не буду больше беспокоить, Ваше сиятельство. Как только у Вас будет настроение, верная рабыня будет ждать сообщение. Как и всегда!       Девушка откинула телефон в сторону, слыша как Шон отправляет одно сообщение за другим. Но разговаривать с парнем она больше не хотела.       «Алия все-таки смогла меня настроить на конфликт с Шоном. Как ей это удается?»       «Уже не в первый раз у Шона такое поведение по отношению ко мне. Что за       безразличие? Неужели я такая же ледышка по отношению к нему?»       «Ты заметила Хелен, что последние сутки ты вспоминала о Шоне всего пару раз?»       Тысячи мыслей крутились в голове, не давая сосредоточиться на какой-либо одной. Хелен была вымотана последними днями, она устала. И больше всего ей хотелось сейчас спать.       Телефон опять озарил комнату голубоватым свечением.       — Успокойся уже, Шон! — но все равно потянула руки к экрану.       Но сообщение заставило открыть в удивлении рот:       Джаред: Привет, принцесса из большого города. Как тебе вчерашняя ночка? Город и правда сказка)       «И что тебе от меня нужно?»       Хелен: Сказка братьев Грим, если быть точной. Отвратительно.       Джаред: Прекрасно тебя понимаю. Я узнал, что это твой дядя и отец Рози. Прими мои соболезнования.       Девушка замерла в нерешительности, не зная что написать в ответ.       «Оказывается это так трудно — общаться с новыми людьми»       Но парень не дал ей ответить, прерывая другим сообщением:       Джаред: А как Фил? Он мне не отвечает.       Хелен: Вы знакомы? Хотя, да, глупый вопрос.       Джаред: Все норм. Мы с ним сейчас не очень хорошо общаемся, но я подумал, что сейчас самое время возобновить общение.       Хелен: Он сейчас с Рози. Им тяжело. И, простите мой не скромный вопрос, сударь, почему вы перестали общаться?       Джаред: История не приятная. Не забивай себе голову.       Хелен: ОК.       «Безумно странные диалоги» — думала девушка.       Джаред: Так ты у нас получается певичка?       Хелен: Нет, я — бас-гитара. Была, по-крайней мере.       Джаред: Уже придумала чем будешь заниматься в городе? Я так посмотрел ты предпочитаешь музыку и всё с ней связанное.       Хелен: Какая проницательность. Не знаю. Мы с отцом в ссоре.       Джаред: Этот чувак из отделения твой батя?       Хелен: Если ты про диковатого мужлана, то да — это мой отец. Мы на ножах.       Джаред: Я на ножах с братом. Он считает, что отец зажравшийся коррупционер и далее по списку.       Хелен: Дерек?       Джаред: Да.       Хелен: А вы очень похожи.       Джаред: Мы здесь все смурфики на одно лицо.       Хелен: Это точно) Как твоя рука?       Джаред: Ну, вроде ещё на месте. Мы тогда на адреналине были, и не только. Крови столько натекло, хватило бы на небольшую банду вампиров.       Хелен: Надеюсь, что все будет в порядке.       Джаред: Кстати про «порядок». Я написал не просто так.       «Наконец-то что-то интересное»       Джаред: От отца мне стало известно, что завтра с утра приедут журналисты. Удивляюсь как местные СМИ молчат, но это ладно. Никому ничего не рассказывай. Дело засекретили.       Хелен: Я слышала как отец говорил о том, что вызвали ФБР. Понятно почему, случай не штатный.       Джаред: Поэтому лучше не будем высовываться. Нам лишний шум не нужен.       На этом странная переписка завершилась, Блэй вышел из сети.       Девушка ещё долго лежала на кровати, разглядывая потрескавшийся потолок.       «Судьба словно противопоставляет Шона и Джареда. Это так странно»       Хелена завернулась в теплый кокон из одеяла, методично расписывая следующий день, который хотела бы провести как обычно. Без эксцессов.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      Айден вышел на пирс за домом, наконец-то разобравшись со всеми насущными делами. Старшая сестра тихо посапывала у себя в комнате после укола обезболивающего. На небе были видны уже первые звезды, отражавшиеся в спокойной темно-синей водной глади.       Парень присел на старое, протертое кресло, отставляя кружку с чаем на подлокотнике. Подключив наушники к телефону, он откинулся на спинку кресла, поднимая взгляд к звездам. Луна сегодня была таким же плоским диском, как и вчера. Её синеватое свечение озаряло все на многие километры вокруг.       Дома он мог быть расслабленным. Не тревожиться по мелочам, полностью погружаясь в собственные мысли. Погружаясь во внутренний диалог.

If shame had a face I think it would kind of look like mine

Имей стыд лицо, пожалуй, оно было бы похоже на моё.

If it had a home would it be my eyes

Если бы у него было пристанище — то не в моих ли глазах?

Would you believe me if I said I am tired of this

Ты бы поверила мне, если бы я сказал, что устал от этого?

Well here we go one more time

Что ж, заходим на очередной круг…

      Он слушал музыку медленно возвращаясь в тот самый вечер, как бы больно и неприятно не было. Айден как умелый следователь прокручивал долгий, тяжелый вечер у себя в голове, но почему-то в глаза лезли темные, шоколадные кудри, а в воздухе витал аромат вишни.

I tried to climb your steps

Я пытался взбираться по твоим ступенькам,

I tried to chase you down

Я пытался выслеживать тебя,

I tried to see how low I could get down to the ground

Я пытался понять, как низко могу пасть.

I tried to earn my way

Я пытался добиться, чтобы всё было по моему,

I tried to change this mind

Я пытался думать по-другому,

You better believe that I tried to beat this

Поверь, я пытался одержать верх.

      Мысли его вихрем уносили к этой странной девчонке — Хелен, что в совершенстве знала французский. Это открытие тогда стало глотком свежего воздуха. Айден уже и забыл когда в последний раз знакомился с новыми людьми, но эта девочка была олицетворением бунтарства. Дерзкая на язык, не глупая, она чем-то зацепила его…

I never thought I'd end up here

Я никогда не думал, что так закончу,

I never thought I'd be standing where I am

Я никогда не думал, что окажусь там, где сейчас стою.

I guess I kind of thought it would be easier than this

Наверное, мне казалось, что всё будет несколько проще,

I guess I was wrong now one more time

Наверное, я в очередной раз ошибся…

      Поддавшись какому-то искушению он открыл телефон, и тут поморщился от досады, что его лучший друг был быстрее:       Джаред: Смотри, я нашел нашу гордую птичку *ссылка*       «Ты просто хотел испытать хоть какие-то чувства, даже если бы это был азарт. Но Джаред был намного быстрей. Он никогда не упускает свой шанс»       «Тебе это не нужно, Айден» — шептал голос в голове.       Мрачные наряды, тяжелые цепи, огромные кольца, рок-тусовки, горький шоколад, алкоголь, вишневые сигареты — Хелен точно нельзя назвать хорошей девочкой.       Он листал её социальные сети с особым интересом, отмечая, что она не была похожа ни на одну непроходимую дуру этого города. Одно лишь воспоминание о её язвительном замечании: «Почему ты считаешь, что вокруг тебя одни идиоты?» — и данный ярлык можно спокойно отправлять в мусорное ведро.       Хелен Никсон — балованная девочка Нью-Йорка точно не была дурой, да и с математикой у нее все в порядке. А значит, два плюс два сложить сможет.       И это очень плохо.

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

      В лесу было сыро.       Петр Уорингтон не знал сколько часов блуждал по холодному таежному лесу. По его примерным подсчетам — чуть больше суток. Его одежда насквозь промокла, когда он переправлялся через реку в заповеднике. Из-за высокой влажности и прохладного дня, спустя несколько часов одежда так и не высохла.       В животе урчало так, словно внутри поселился дикий зверь.       «Дикий зверь» — мужчина ускорился.       Его пробивало на холодный пот каждый раз, как он слышал за спиной хруст сухих веток, заставляя прижимать к себе двустволку.       «Удивительно, как я её не выпустил из рук тогда»       Он был уверен, что идет в правильном направлении. Но дорога все никак не находилась. Ему встречались только волчьи тропы и пугливые зайцы. И в лесу, к его удивлению, было до ужаса тихо, словно все его обитатели скрылись в страхе.       Петр уверенно шел вперед, ещё не зная, что за каждым его шагом внимательно наблюдают.