` Черная бездна

* * *

      Первое, с чем пришлось столкнуться Мираславе Вейл-Снегг в Хогвартсе, так как это со сдачей экзаменов за первый и второй курс обучения. Волшебница с абсолютным спокойствием сдала за первые три дня все нормативы, хотя на все про все было выделено, по меньшей мере, две недели. Однако девочка отказалась от предложения и в конце первой недели держала в руках, заверенный директором и преподавателями, пергамент с оценками.       Астрономия – ВБ;       Заклинания – ВБ;       Защита от Темных искусств – ВБ;       Зельеварение – ВБ;       История магии – ВБ;       Травология – ВБ;       Трансфигурация – ВБ;       Полеты на мётлах – ВБ.       * ВБ – Высший балл       По всем восьми предметам Мира получила высочайшие оценки и, обогнав некую Гермиону Грейнджер, стала лучшей студенткой на своем курсе. Впрочем, за свои высокие оценки на сдаче испытаний пришлось побороться.       По предмету трансфигурация профессор Минерва Макгонагалл начала с проверки теории, попросив рассказать подробно о видах её предмета. Строгой преподавательнице подловить студентку не удалось, а когда та привела примеры из журнала «Трансфигурация сегодня», теорию было решено отложить в сторону и перейти к практике. Но и здесь Мира удивила профессора, превратив свою питомицу в изящный бокал и обратно.       Экзамен по ЗоТИ прошел быстро и достаточно эффектно, когда вместо обычных тестов и сочинений, Мира вызвала на дуэль Римуса Люпина, объясняя это тем, что студенты именно на втором курсе знакомятся с правилами дуэли. Показав все защитные и атакующие заклинания, которыми владела, при этом комментируя, на каких существах они могут применяться, девочка завоевала не только расположение, но и свою высокую оценку.       Полет на метле не был коньком студентки, однако умение удержаться в воздухе при сильном порыве ветра, а также успешное приземление дало преимущество.       А вот по зельеварению возникли небольшие сложности, ведь сдавать экзамен напрямую профессору Снеггу давало повод для разговоров, из-за родственных связей мужчины и студентки. Поэтому было принято решение, что испытание будет проходить самым последним, и на нем будут присутствовать все преподаватели во главе с Альбусом Дамблдором.       Холодно и четко профессор Снегг поручил дочери выбрать любые две карточки из предложенных, на которых были написаны наименование зелий. Ничуть не смутившись дополнительных экзаменаторов, Мира спокойно озвучила наименование заданий: «Зелье, отнимающее память» и «Рябиновый отвар».       Вейл, усмехнувшись, усложнила себе задачу: стала готовить два зелья одновременно. По прошествии двух часов девочка с завидным спокойствием представила экзаменаторам полученные настои. Надо сказать, что Северус Снегг был очень доволен, поглядывая на коллег с нескрываемым высокомерием и некой горделивостью.       В итоге всем пришлось признать, что такая студентка – большая редкость и… удача для образовательного учреждения. Конечно, многие студенты (как сокурсники Вейл, так и старшекурсники) сначала решили и стали распространять слухи о неком послаблении или протекции профессора Снегга, однако, когда на занятиях волшебница идеально стала отвечать на все вопросы преподавателей, разговоры сошли на «нет».       Еще больше преподавателей удивил выбор девочки по новым предметам, когда та остановилась на изучении Древних рун, Уходу за магическими существами и Нумерологии. При этом разъяснила, что указанные три предмета будет посещать время от времени, полагаясь на свои способности схватывать на лету и самообучения.       Потянулись похожие друг на друга учебные недели. Завтраки в одиночестве, так как Мира приходила в числе первых. Она привыкла вставать рано, в отличии остальных студентов, которые хватались за каждую минутку, дабы подольше поваляться в кровати и досмотреть счастливое сновидение. Даже её сокурсники по факультету не очень горели желанием быть ранними пташками.       Обеды девочка частенько пропускала, уделяя внимание выполнению домашних заданий, дабы вечера посвятить своему любимому хобби – чтению. В глубине огромной библиотеки замка Вейл нашла уютный уголок на подоконнике большого витражного окна и все свободные часы проводила за прочтением то одной, то другой книги.       Мира могла читать и своей комнате, однако в библиотеке было комфортнее, ведь не все студенты обожали просиживать в тихом и спокойном храме книг, предпочитая заниматься либо в Большом Зале с друзьями, либо в гостиных своих факультетов. Поэтому юная Снегг была одной из немногих, кто любил находиться в этом месте вдали от шумных развлечений, споров и межфакультетных интриг.       Неудивительно, что своим поведением девочка завоевала уважение и расположение строгого библиотекаря-надзирателя – мадам Пинс, ревностно следящей за порядком. Именно мадам Пинс советовала девочке, какие книги стоит прочитать по тому или другому предмету, дабы повысить свои знания или закрепить пройденный материал.       Впрочем, не всегда вечера в библиотеки проходили в одиночестве. На противоположной стороне маленького пространства за столом Мира частенько замечала невысокую третьекурсницу с факультета-соперника. У гриффиндорки были спутанные густые волосы каштанового цвета, непримечательная фигурка, зазнаистое выражение лица. Первое впечатление о «нарушительницы одиночества» было отрицательным, даже больше негативным.       «Соседка» также не была в восторге от компании, однако обмениваться любезностями ни одна, ни вторая не спешили. Скорее изучали друг друга на расстоянии, прощупывали почву. Мира вскоре узнала, что девочку зовут Гермиона Грейнджер, некогда лучшая студентка курса, чье место не так давно заняла Вейл. Именно поэтому соперницы дружить не собирались, зато время от времени обменивались приветствиями и, что было удивительным, советовали друг другу тот или иной материал.       За время пребывания в Хогвартсе догадки Снегг о взаимоотношениях между студентами подтвердились: факультеты соперничали, к полукровкам относились если не хорошо, то сдержанно и относительно принимали в компанию. В отношении к маглорожденным многие студенты питали, мягко говоря, не самые теплые чувства. Были чистокровные, которые вели себя достойно, полностью оправдывая свою воспитанность и сдержанность. Но среди этой касты были и те, кто в прямом смысле ненавидел недостойных.       К большинству ненавистников относились студенты именно со Змеиного факультета, во всеуслышание заявляя, что маглорожденным в Хогвартсе не место. Гриффиндорцы, оправдывая свое качество благородства, были самыми лояльными и славились своей доброжелательностью. Ко всем, кроме Слизерина. Вражда между двумя факультетами буквально витала в воздухе, однако надо отдать должное: открытых стычек не возникало. Ограничивалось все колкими фразочками и усмешками, а иногда легкими пакостями.       Студенты Пуффендуя и Когтеврана меркли перед яркими львами и змеями, и больше походили на серых мышек: кто-то поддерживал Слизерин, видя резон в их несколько радикальной позиции, а кто-то склонялся к Гриффиндору, соглашаясь с радушным отношением.       Были и те, кто занимал золотую середину и отдавал себя больше учебе и развлечениям, чтобы было, что вспомнить, после окончания школы. Однако таких было немного – раз два и обчелся. К такой стороне относила себя и Вейл, которая четко для себя охарактеризовала ситуацию в учебном заведении, сравнив с отделением для буйных в Больнице Святого Мунго. Каждый день что-нибудь, но происходило. То траванется кто-то, то с метлы свалится. Один только Симус Финниган, третьекурсник с факультета Гриффиндор, чего стоил: рядом с ним постоянно что-то взрывалось!       Оценив обстановку, юная Снегг решила оставаться в своем одиночестве, в котором было комфортно и относительно безопасно. Впрочем, и остальные студенты не горели желанием сближаться с нелюдимой дочерью их профессора.

* * *

      - Стой! Это невозможно! Древние руны в одно время с прорицанием! Ты должна быть в двух классах сразу! – мимо Миры прошла троица гриффиндорцев. Один из них, рыжеволосый и с россыпью веснушек на лице, чему-то возмущался, сильно задев девочку плечом, из-за чего из рук выпали учебник и пергаменты.       - Аккуратнее! – знакомая шевелюра мелькнула перед глазами, когда слизеринка присела на землю, собирая свои вещи. Гермиона Грейнджер, а это была именно она в компании ребят, помогала схватить пергаменты, которые, подчиняясь ветерку, норовили покинуть общество студенток в неизвестном направлении. – Извини. Рон частенько не замечает ничего вокруг себя.       - Не стоит, – Вейл со спокойным равнодушием приняла из рук знакомой свои вещи, мельком взглянув на друзей гриффиндорки. Эту троицу мало с кем спутаешь, да и память на лица у неё была хорошая. – Однако с такой привычкой можно случайно попасть в нелепую или опасную ситуацию. Ты на занятие по уходу за существами?       Прошло уже два месяца с того дня, как соперницы-сокурсницы столкнулись в библиотеке, но только последнюю неделю девочки стали общаться на «ты», постепенно налаживая если не дружеские, то приятельские отношения: чаще стали делать вместе домашние задания или, сталкиваясь на улице, могли пройтись по оранжево-красной аллее сада.       Пару раз Гермиона вытаскивала новую приятельницу на трибуны, дабы посмотреть за тренировками игроков квиддича. Но это бывало только в то время, когда рядом не было двух друзей Грейнджер. С ними слизеринка сближаться не спешила.       - Ага.       - Тогда пошли, – отвернувшись от мальчишек, которые шокировано наблюдали за разговором, Мира направилась вниз по каменистой лестнице в сторону домика Рубеуса Хагрида. Гермиона, тряхнув своими короткими кудряшками, направилась следом.       - Ты что-нибудь из того, что только что произошло, понимаешь? – Рон Уизли, тот самый рыжеволосый паренек, который стал причиной столкновения, непонимающе смотрел на лучшего друга – Гарри Поттера.       - Нет, но нам стоит поторопиться. Иначе опоздаем, – темноволосый гриффиндорец поспешил за сокурсницами.       Он несколько настороженно относился к Мире Вейл-Снегг, постоянно отмечая её сходство с профессором зельеварения. Однако никогда не видел, чтобы слизеринка участвовала в каких-либо стычках или вставала на чью-то сторону. Наоборот, во время язвительных перепалок со слизеринцами, особенно с Драко Малфоем, новая ученица, если становилась свидетельницей разборок, презрительно поджимала губы и удалялась.       Особенно поразило Гарри то, что он никогда не замечал, чтобы его подруга Гермиона как-то разговаривала, да даже пересекалась с этой нелюдимой студенткой. Но было заметно: девочки знакомы и уже не раз общались. И сейчас, когда произошел инцидент и юную Снегг задели, она, в отличие от остальных представителей Змеиного факультета, не возмущалась и не выясняла отношения, а лишь спокойно указала на неаккуратное поведение Уизли, простив тому нерасторопность.       Занятие по уходу за магическими существами проходило на светлой опушке Запретного Леса в пяти минутах ходьбы от домика лесничего. Сразу бросилась в глаза просторная поляна, огороженная в нескольких местах каменистыми глыбами, которые создавали подобие арены.       - Ну, вот мы и пришли, – Хагрид обернулся ко всем, дожидаясь, когда третьекурсники выстроятся за пределами изгороди. Сегодня было совместное занятие у гриффиндорцев и слизеринцев. Мира, встав поодаль от студентов, медленно провела по корешку большого нелицеприятного учебника серо-бурого оттенка с какими-то шевелящимися щупальцами, четырьмя глазами и челюстями, успокаивая «живой» сборник.       Надо будет потом поблагодарить мадам Пинс за подсказку по использованию книги, так как краем глаза Вейл уловила некое движение: Невилл Долгопупс, еще один гриффиндорец, с которым постоянно что-то случается, решил открыть злосчастную книгу. Не догадываясь, какой подарок ему готовит провидение, мальчик от неожиданности свалился на землю, пытаясь остановить щелкающие челюсти.       Остальные студенты либо уже познакомились с «доброжелательным» отношением печатного издания, либо, понаблюдав за сокурсником, решили повременить с нежелательным знакомством. Хагрид, дав совет по использованию, скрылся за деревьями, оставляя студентов одних.       - Хороший учебник, – сарказм Гермионы заставил Миру отвлечься от чтения. Иногда комментарии гриффиндорки были не к месту и за ними, в большинстве случаев, следовала реакция. Как сейчас.       - О, да! Ужасно забавно. Просто с ума сойти. Школа совсем деградировала. Отец еще не знает, что у Дамблдора занятия ведет идиот, – Слизеринский Принц, прозвище Драко Малфоя, которое он с лихвой оправдывал своим высокомерием, педантичностью и пренебрежением к окружающим, даже к преподавателям, за словом в карман не полез.       - Заткнись, Малфой, – навстречу комментатору угрожающе выступил Гарри. Назревал конфликт. Мираслава лишь неодобрительно качнула головой: сегодня эти двое уже цапались в Большом Зале за завтраком, и видимо начинающаяся стычка являлась продолжением банкета.       - Дементор! Дементор! – вскрик блондина и, его последующие издевательские «загробные» завывания с сокурсниками-подпевалами, являлись насмешкой в сторону гриффиндорца, напоминая тому и остальным, как знаменитый и бесстрашный Мальчик-который-выжил упал в обморок после неприятной встречи в поезде.       Взрыв смеха из-за испуганной реакции студентов стал окончательной каплей в баснословно бездонной чаше терпения юной Снегг. Сильный хлопок закрытой книги заставил представителей двух противоборствующих факультетов обернуться на девочку, которая, опасно сузив серо-синие глаза, направилась к сокурснику. Резкий выпад и Малфой, не устояв на ногах от сильного толчка, впечатался в дерево. Капюшон спал, и наследник древнего рода столкнулся с холодными, словно лед, глазами девочки. Наступила гробовая тишина.       - Что же тебе неймется, Малфой?! – стальной голос завораживал и отрезвлял, доводя до некоторых сокурсников абсурдность и неуместность недавней злой шутки.       - Какое тебе есть дело, Вейл? Или решила встать на защиту мерзких осквернителей крови и поганых грязнокровок?       Звонкая пощечина и удивленный «ах» разнесся по поляне. Впервые дочь профессора показала хоть какие-то эмоции, до этого скрываясь за маской равнодушия и завидного спокойствия. Пэнси Паркинсон тихо отошла за спины своих слизеринских друзей, дабы не попасть под горячую руку, а Гермиона зажала рот ладонью: она не ожидала, что знакомая нарушит свой нейтралитет и встанет на защиту.       Драко Малфой ошарашено смотрел в сторону. На него подняли руку. Его, единственного наследника рода Малфоев, посмели ударить! И за что? Из-за того, что он показал свое отношение к волшебникам не с чистой кровью. Осознание происходящего резко ударило в белокурую голову, и хищный взгляд серых глаз вцепился в слизеринку. Оттолкнувшись от опоры, парень вскинул руку, намереваясь ударить девочку, но острие палочки сокурсницы надавило на его шейную артерию.       - Дай мне повод, Малфой. Умоляю! – Мира приблизилась к сокурснику еще на полшага и теперь шипела сквозь аккуратные зубы с острыми клыками в ухо соперника. Вейл, словно хищница, наблюдала за реакцией соперника, который судорожно вздохнул, боясь совершить какое-либо действие, понимая, что за этим последует незамедлительная реакция.       - Что здесь происходит?! – напряженную обстановку спас вернувшийся Хагрид. Некоторые вздохнули с облегчением, понимая, что слизеринка настроена более чем серьезно, и просто так отпускать свою «жертву» не собирается. Мира, услышав вопрос преподавателя, отступила, убирая палочку в рукав.       - Ничего, профессор. Не сошлись во мнениях, – ответ слизеринки не внушил доброму великану доверия, но через секунду мужчина махнул рукой, начиная лекцию о гиппогрифах, которые медленно и величаво вышли из-за деревьев, высокомерно рассматривая столпившихся студентов. Всего перед третьекурсниками стояло пять созданий разного окраса: сизый, рыжий, красный, каштановый и аспидно-вороной.       Общение с ними тоже было своеобразным. Церемония приветствия представляла собой некий ритуал поклонения: не спеша подойти, остановиться в двух метрах от животного, медленно поклониться, при этом взгляд не отводить и не моргать. И только если гиппогриф, чувствуя уважение к своей персоне, отвечал поклоном, это являлось верным признаком того, что в тебе признали друга – можно подойти и погладить.       Знакомство с этими прекрасными созданиями выходило не у всех. Без казусов не обошлось: все тот же многострадальный Невилл, который только успокоил свой учебник, попал в другую передрягу. Рыжий гиппогриф, доставшийся гриффиндорцу, несколько раз гонял того по поляне, размахивая своими крыльями. Сие действие со стороны животного опасности не представляло, скорее выглядело забавно.       Гермионе, которая обладала дополнительными подробностями о повадках гиппогрифов, знания в этот раз не пригодились. С трудом каштановый полуорел-полуконь признал гриффиндорку достойной и позволил той себя погладить.       А вот аспидно-вороной гиппогриф оказался самкой с тяжелым не только взором, который словно проникал в закрома твоей души, но и характером. Даже остальные гиппогрифы старались близко не подходить к изящной соплеменнице. Чародейка, а со слов Хагрида «Чарушка», лихо отвергала то одного, то другого кандидата на дружбу.       Через пять минут студенты отошли к более доброжелательным гиппогрифам, оставляя непокорную одну. Хагрид находился рядом, подсказывал, радовался удачам своих учеников, бдительно следя за поведением своих питомцев. Недалеко от Чародейки, которая принялась чистить свои перышки, осталась только Мира. Девочке легкие пути были неинтересны. Аккуратно сняв с изгороди небольшую тушку мертвого животного и спрятав пропитание гиппогрифа за спину, Вейл направилась к аспидно-вороному существу.       Чародейка, заметив в поле своего орлиного зрения человека, оторвалась от своего занятия, настороженно и с толикой интереса рассматривая нового камикадзе. Слизеринка, остановившись в двух метрах, медленно поклонилась. Взгляд не отвела, и бровью не повела, когда самка расправила крылья, предупреждающе зашипев. Только сейчас Хагрид, а за ним и остальные студенты, обратили внимание на сцену, которая вот-вот могла закончиться трагедией.       - Мисс Вейл! – преподаватель медленно, стараясь не спровоцировать полукровную хищницу, направился к девочке, но та подняла ладонь, останавливая лесничего. Все замерли: кто от испуга, а кто в ожидании. Даже остальные гиппогрифы заинтересовались разворачивающимся действием. Им, как никому другому, был известен непредсказуемый, а порой жестокий характер соплеменницы.       - Ни с места, – четкий приказ третьекурсницы заинтересовал гордое создание, а Мира даже не отвлеклась от Чародейки, ожидая реакции. – Не вмешивайтесь, профессор.       Покивав головой, аспидно-вороная полукровка медленно склонилась, признавая в девочке равную. На губах слизеринки скользнула мимолетная улыбка, понимая, что со сложным заданием она справилась. Благодаря Чару, именно так про себя назвала девочка новую знакомую, за доверие и терпение, Вейл осторожно протянула мертвого хорька, который был для гиппогрифов лакомством.       - Невероятно, мисс Вейл! Поздравляю! 30 очков непосредственно Вам за идеально выполненное задание! – кажется, мужчина радовался больше всех успеху ученицы. Вначале урока он жалел, что привел на занятие к третьекурсникам такую строптивую и своенравную гиппогрифиху, с которой сам справлялся время от времени. Сомнения укрепились, когда ученикам не получалось пройти церемонию приветствия.       Кинув Чародейке еще лакомства, дабы закрепить спокойное настроение хищницы, Хагрид улыбнулся в свою густую бороду. До него также дошла информация о дочери его коллеги, которая радовала преподавателей содержательными и подробными докладами, емкими и в тоже время насыщенными ответами, а также сдержанным характером. Добродушный великан относился к профессору Снеггу настороженно, но уважал, так как директор Дамблдор всецело доверял зельевару.       Сокурсники девочки разделились на два лагеря: одни зачарованно наблюдали за действиями Чародейки, которая наслаждалась лаской и вниманием слизеринки. Другие – высокомерно и с толикой зависти следили за сокурсницей, которая и здесь обошла многих. Вскоре все быстро вернулись к уроку, пытаясь наладить отношения с гиппогрифами.       - Да ты совсем не страшный, глупая уродливая скотина! – Вейл тут же обернулась на знакомый голос, ничуть не удивившись, что подобная грубая фраза сказана Малфоем. Он как раз прошел церемонию приветствия и теперь гладил клюв сизого хищника.       Предвидя реакцию гиппогрифа, Мира взмахнула палочкой, сбивая светловолосого сокурсника с ног. И вовремя: в том месте, где только что стоял Малфой, ударили когтистые лапы оскорбленного существа. Уж что-что, но глупой скотиной этот гиппогриф себя точно не считал. Его сородичи тоже стали нервничать, а Чародейка резко расправила крылья, намереваясь проучить мальчишку.       - Тише! Тише, – спокойный голос Вейл и лакомство заставили аспидно-вороную самку отвлечься от разворачивающейся сцены: Хагриду удалось приковать заранее подготовленными цепями разбушевавшихся питомцев, которые тоже услышали недальновидную цитату студента. Малфой тем временем лежал на земле и, схватившись за плечо, стонал от «боли» и «смертельного ранения».       - Он убил меня! Я смертельно ранен! Тебе не поздоровиться! Мой отец обо всем узнает!       Белый, как смерть, и напуганный Хагрид подхватил сыплющего проклятиями слизеринца, словно тот был пушинкой, и поспешил в замок. Первый урок великана прошел из рук вон плохо, хотя ничего не предвещало беды. Взволнованные студенты поспешили за преподавателем. На поляне остались лишь гиппогрифы и Мира.       - Поганец. Надменная, трусливая мразь, – возмущенная до предела, девочка яростно смотрела вслед удаляющимся. К ней, насколько позволяла цепь, подошла Чародейка, ткнув массивным клювом в плечо волшебницы. Погладив хищницу, Мира убрала палочку. – Он не посмеет навредить Вам. Я не позволю.

* * *

      Замок встретил слизеринку шумом и спорами: тут и там студенты пересказывали друг другу недавнее происшествие, приукрашивая и добавляя от себя несуществующие факты. За какой-то час Хогвартс был наполнен слухами и походил на взволнованный улей. К вечеру ситуация усугубилась, так как в школе появился отец Драко – Люциус Малфой, который был возмущен до предела сложившейся ситуацией.       Узнав о приезде такого высокопоставленного господина, Мира, только что вошедшая в Большой Зал, стремительно покинула помещения, направляясь в сторону кабинета директора. Раз уж существует обвинение, то должны быть и свидетельские показания, речь о которых даже не шла.       - Профессор Макгонагалл! – девочка столкнулась с профессором трансфигурации, когда та спускалась с платформы, покидая кабинет Дамблдора.       - Мисс Вейл. Что Вы тут делаете?       - Я хочу увидеть директора Дамблдора и господина Малфоя, дабы дать свидетельские показания произошедшего.       - Не думаю, мисс Вейл, что директор или отец ученика нуждаются в Ваших показаниях. Будьте добры, идите в Большой Зал, – обогнув ученицу, волшебница собиралась уйти. Было видно, что она крайне озабоченна произошедшим.       - А если я скажу, что применила на Драко Малфое «Эверте Статум»?! – Вейл обернулась, испытывающе смотря на преподавательницу, которая была ошеломлена фразой ученицы. – Это достаточный повод для разговора с директором?       Стоя перед дверью кабинета, слизеринка четко слышала холодный и высокомерный тон мужчины и успокаивающий голос Дамблдора. Три стука заставили разговаривающих замолчать, а появление девочки удивило собеседников.       Мира Вейл спокойно рассматривала людей, столпившихся в уютном и просторном помещении: за центральным столом сидел Альбус Дамблдор, который, казалось, не удивился появлением ученицы. Перед ним стоял высокий мужчина с длинными белыми волосами, одетый с иголочки. Она сразу же узнала в нем отца своего сокурсника: сходство было невероятным. В кресле, напротив директора, сидела мать Драко. Очень красивая женщина с тонкими чертами лица. Темные волосы с белыми прядями удивительным образом сочетались и были уложены в аккуратную прическу.       - Мисс Вейл, добрый вечер. Вы хотели нам что-то сказать? – директор вполне добродушно отреагировал на появление ученицы, в то время как чета Малфоев недоуменно и настороженно смотрели на девочку.       - Да, профессор. Но не Вам, – Мира повернулась к Люциусу Малфою и, нисколько не испугавшись холодного и надменного взгляда, продолжила. – Ваш сын – высокомерный, наглый и невоспитанный мальчишка, игнорирующий слова преподавателя и своих сокурсников. Он полностью пренебрег советами Рубеуса Хагрида и позволил себе нелестные слова в адрес хищника, хотя был заранее проинформирован о последствиях неправильного поведения.       Представитель древнейшего рода был поражен словами и поведением ученицы, которая полностью игнорировала правила поведения и присутствующих старших.       - Вы можете жаловаться в Попечительский совет Хогвартса, в Министерство Магии! Да хоть черту лысому на преподавателя и на директора! Однако да будет Вам известно, что Драко Малфой повредил свою руку не из-за нападения гиппогрифа, а из-за примененного мною заклинания «Эверте Статум», дабы спасти жизнь нерадивого сокурсника, раз уж его не научили прислушиваться к словам учителей.       Девочка демонстративно достала свою изящную волшебную палочку, положив предмет на стол Альбуса Дамблдора.       - Тринадцать дюймов (33 см). Акация. Перо гиппогрифа, коготь грифона и шип венгерской хвостороги. Проверяйте, директор!       - Мираслава! – девочка обернулась на стальной, несколько шипящий, голос отца, который буквально ворвался в кабинет Дамблдора. – Ты что творишь?       - Восстанавливаю справедливость, профессор, – Вейл гордо вскинула подбородок с вызовом смотря в черные глаза Северуса Снегга, в которых плескалась тихая ярость. Он прекрасно осознавал, с кем решила потягаться силами Мираслава, и очень не хотел портить отношения с Малфоями. – Мой однокурсник оклеветал преподавателя, заявив, что на уроке по уходу за магическими существами питомцы профессора Хагрида серьезно ранили его.       - Скажешь, не так?       - Не так! – Мире было наплевать, что в данный момент конфликт отца и дочери наблюдают невольные свидетели. – Я никогда никому не врала! Клянусь честью моей покойной матери! А если Вам и этого будет мало, – слизеринка обернулась на Малфоя-старшего, – готова выпить Сыворотку Правды! Уверена, в Ваших запасах, профессор Снегг, полно колб с этим нужным зельем.       - Довольно, Мира!       - Успокойся, Северус. Господа Малфои, – Альбус Дамблдор медленно поднялся со своего места. – Уверен, мисс Вейл, Вы не обманываете нас и все, что Вы сейчас здесь сказали, истинная правда.       - Профессор…       - Ступай, дитя. Подожди в коридоре. Несмотря на Ваш ум и совсем не детские суждения, разговор взрослых не для Ваших девичьих ушей. Ступай, – седовласый старик аккуратно подтолкнул студентку к выходу. Около двери, директор вновь остановил ученицу. – Мисс Вейл. Ваша…       - Проверьте её, директор. Не хотелось бы, чтобы меня подозревали в обмане и считали, что я выгораживаю «преступника», – Мира вновь взглянула на чету Малфоев: цепкий взгляд Люциуса Малфоя излучал недовольство, но в сероглазых омутах плескался явный интерес к юной слизеринке. Переварив совсем не детские тирады девочки, маг про себя отметил смелость и ум студентки, которая еще и являлась дочерью его давнего знакомого. Взор Нарциссы несколько взволнованно бегал по хрупкой фигурке Вейл, не зная – доверять ли сокурснице сына или нет?!       Хлопнула дверь, и девочка спустилась в холодный коридор, в котором не было ни души. Было уже поздно: все студенты уже давно находились в гостиных своих факультетов, а самые смелые – наверняка рискнули прогуляться по темным коридорам замка.       Серо-синий взор скользнул по высокому потолку, украшенному готической лепниной, и остановился на большом окне, выходившее во двор. Темные тени от веток одного деревца, ложились на неспокойную воду в фонтане, а еле слышное посвистывание говорило о бушующем ветре, который гнал к замку грозовые тучи. На сердце стало тоскливо и больно: что-то беспокоило и не давало сосредоточиться.       За спиной послышался скрежет, и в коридор спустились Малфои в сопровождении профессора зельеварения. И если Люциус излучал высокомерие и от него веяло холодом, то Северус Снегг был вне себя от ярости, которая буквально сквозила в темных глазах.       - Директор Дамблдор проверил Вашу волшебную палочку, - мужчина протянул дочери её вещь. – Ваши слова подтвердились. Однако, чтобы Вы впредь не занимались самоуправством и думали наперед, прежде чем влезать в дела и разговоры взрослых, которые Вас не касаются… минус пятнадцать очков Слизерину. Также Вас ждет наказание: неделю убираете кабинет зельеварения без использования магии. А чтобы Вы сейчас не влезли в еще какую-нибудь историю, следуйте за мной, мисс Вейл, – процедил декан и, кивнув Малфоям, стремительно направился по коридору       Мира направилась вслед за отцом, но внезапно обернулась, чем заинтересовала супружескую пару.       - Прошу простить мне мою дерзость, мистер Малфой. Я не должна была так разговаривать со старшими. Однако, я посчитала неправильным, если Вы примете решение, будучи дезинформированным. Еще раз прошу меня простить. И желаю удачной дороги.       Быстро поклонившись, слизеринка под пристальным взором Малфоя-старшего скрылась за поворотом.

* * *

      Драко Малфой не появлялся на занятиях уже третий день, все это время находившись в Больничном Крыле под наблюдением мадам Помфри. Сразу же после «трагедии» на уроке между третьекурсниками Гриффиндора и Слизерина чуть не вспыхнула настоящая драка. В Большой Зал во время обеда зашла зареванная Пэнси Паркинсон в сопровождении однокурсников и стала кричать о несправедливости и серьезном проступке «поганого лесничего». Дин Томас молчать не стал и в итоге в завязавшийся спор подключились все третьекурсники противоборствующих факультетов.       О конфликте Мира узнала на следующий день от проходящих мимо неё когтевранок. Посчитав, что с сокурсницей она поговорит потом, девочка направилась на занятия. Но и там студенты были поглощены больше последствиями «нападения» гиппогрифа и немыслимыми слухами, нежели лекциями преподавателей. О её заступничестве никто не знал, хотя Вейл подозревала – это ненадолго.       На четвертый день отсутствия сокурсника слизеринка решила навестить «больного», так как Паркинсон до сих пор на каждом углу рассказывала, что бедный и несчастный Драко не может и пальцем пошевелить на пострадавшей руке. А снадобья мадам Помфри совершенно не помогают.       - Не надоело симулировать, Малфой? – после позднего ужина Мира медленно вошла в пустое Больничное крыло – уменьшенная копия Большого Зала с большими витражными стеклами и несколькими койками.       Волшебница-знахарка, хоть и не была довольна поздним визитом Вейл, но быстро оттаяла, когда слизеринка пообещала, что выполнит любую просьбу и, если потребуется, готова помочь в любом деле. Конечно, девочка предполагала, что опытная мадам Помфри не купится на подобные слова и никогда не подпустит учеников к своей обители. Но искренность и серьезность намерений возымели эффект: девочку пустили ненадолго проведать больного в столь поздний час.       - Вейл? Ты что здесь забыла?! – Малфой лежал на кровати и читал книгу. Вид у него был вполне здоровый, однако Драко не ожидал увидеть здесь Мираславу Вейл. Кого угодно, даже Поттера с его желанием набить ему морду, но никак не дочку декана.       - Я вот в толк не возьму: ты рассказал всем, что был ранен гиппогрифом, для того чтобы отомстить Рубеусу Хагриду и позлить знаменитую троицу? Или чтобы в глазах девушек выглядеть привлекательным? – слизеринка присела в кресло напротив сокурсника и с пренебрежением разглядывала аристократа. – Бедный несчастный Слизеринский Принц.       - Какое твое дело? Насколько я помню, ты у нас – золотая середина. И кроме учебы тебе ни до кого дела нет! – удобнее сев на кровати и откинувшись на подушку, слизеринец демонстративно достал правую руку из повязки. На его лице привычно отразились высокомерие и педантичность. – Не понимаю, что ты так взбеленилась, когда я сказал пару слов об этой Грейнджер?!       - Ты прав. Мне действительно нет дела до волшебников, которые не дотягивают своей кровью до вашей чистокровной иерархии. Однако, такое ругательное слово, как «грязнокровка» – непростительно даже из уст аристократа. Насколько я помню, в приличном обществе так не выражаются.       - Ты-то откуда знаешь?!       - Малфой, ты видимо забыл, что случилось три дня назад. Так я тебе напомню, – мгновение, и девочка склонилась над сокурсником, прижимая палочку к его шее. – Дай мне только повод. Хоть один, даже маленький. И за свои слова тебе придется расплатиться. Твои родители уже знают о твоем вранье и о том, что я спасла тебя от когтей хищника. Давай не будем усугублять ситуацию тем, что ты раскидываешься оскорблениями только из-за того, что не можешь обойти в учебе маглорожденную.       - Мисс Вейл, – девочка отпрянула от сокурсника, который опять был несколько обескуражен непредсказуемыми действиями слизеринки. В помещение зашла мадам Помфри. – уже поздно. Вы должны вернуться в гостиную своего факультета пока не наступит комендантский час.       - Конечно, мадам Помфри. Я уже ухожу. Увидимся завтра на занятиях, Малфой. Думаю, ты уже достаточно отдохнул.

* * *

      Следующий день был ознаменован появлением Слизеринского Принца на лекциях, которого Змеиный факультет встречал как героя, чудесным образом спасшегося в «страшной» схватке с чудовищем. Выслушивая восторженные и сочувствующие возгласы от подхалимов и поклонниц, Малфой старательно избегал Мираславу.       Гриффиндорцы смотрели на «героя» если не враждебно, то с презрением. На третий день отсутствия парня было объявлено, что гиппогрифы не понесут никакого наказания, а Рубеусу Хагриду объявлен выговор и запрет на представлении на уроках опасных существ.       О заступничестве юной Снегг никто так и не узнал, что было и к лучшему: Мираслава не хотела быть в центре всеобщего внимания, учитывая, что её имя и так гремело по школе, как о лучшей студентке.       После занятия по Нумерологии Вейл решила зайти в Большой Зал, надеясь застать там Грейнджер и передать ей слова Батшеды Бабблинг, преподавательницы Древних рун, об отмене занятия на следующей неделе.       - Представляешь, Драко. Ты получил серьезную травму, а этот тупоголовый лесничий даже не понесет наказание! И это после того, как твой отец приезжал сюда для разговора с директором!       Мира чуть выгнула бровь, понимая, что опять становится свидетелем зарождающегося конфликта, подстрекателем которого стала Пэнси Паркинсон. Свою сокурсницу девочка невзлюбила за вздорный нрав, любовь к сплетням и полное отсутствие такта. Да и знаниями слизеринка не блистала, а выполнению домашних заданий предпочитала пустые разговоры.       - Паркинсон! – присутствующие в зале студенты обернулись на окрик дочери декана Слизерина. В тот же момент, сплетники и подхалимы отхлынули от местонахождения Малфоя и его вечной свиты в лице Блейза Забини, Грегори Гойла и Винсента Крэбба, оставляя сокурсницу самой отвечать за свои резкие высказывания.       - Чего тебе, Вейл? – коротковолосая слизеринка чувствовала себя смелее в окружении друзей, уверенная, что сокурсница не посмеет её тронуть на глазах всей школы. – Ай.       В своих предположениях Пэнси просчиталась и сильно ошиблась, спотыкаясь о скамью и чуть не падая в ноги Мираславе, которая, схватив Паркинсон за локоть, вытянула ту в проход между столами и немного встряхнула. Студенты притихли, наблюдая за сценой, которая перед ними разворачивалась: впервые они столкнулись с эмоциями дочери декана, в то время как третьекурсники противоборствующих факультетов знали о жестком характере сокурсницы.       - Я, кажется, предупреждала тебя, Паркинсон, чтобы ты следила за своими словами, если не хочешь столкнуться с неприятностями. Советую посвятить свободное время занятиями, нежели пустой болтовне, раз уж простые вещи ты сходу не усваиваешь.       - А что такого я сказала?! Раз уж на то пошло: следи лучше за собой, если не хочешь заиметь врагов в Школе, защищая грязных маглов и тупых полукровок!       Мгновение, и слизеринка упала на стол своего факультета, хватаясь за руку Снегг, которая сдавливала горло недальновидной Пэнси. От неожиданности многие студенты повскакали со своих мест, а некоторые постарались отойти подальше от эпицентра конфликта. Паркинсон, хватая воздух, судорожно пыталась освободиться от крепкой хватки Вейл, которая и бровью не повела.       Малфой, пару минут назад слушавший причитания «подруги», заступаться не спешил. После пощечины и предупреждений, а также гневного и емкого письма отца, Драко, не будучи дураком, уяснил простую истину: Мираслава Вейл-Снегг, в жилах которой присутствует только маленькая часть магловской крови, не только талантливая и умная, но еще и сильная, подающая большие надежды, волшебница. А к словам отца, юноша старался прислушиваться.

Узнаю, что у тебя конфликт или вражда с Мираславой Северус Вейл Снегг, пеняй на себя.

Л. Малфой II

      - Его видели! Его заметили! Сириуса Блэка! – Мираслава взглянула в сторону Симуса Финнигана, который вбежал в Большой Зал, размахивая газетой «Ежедневный Пророк».       Студенты отвлеклись от сцены между Вейл и Паркинсон, которая уже была свободна и ретировалась в сторону друзей, прячась за их спины, и зал тут же загудел как улей, наполняясь пересудами и спорами: что забыл в небольшом поселении недалеко от Школы представитель древнего чистокровного рода Блэков, недавно сбежавший из Азкабана.       Мираслава, не вслушивалась в дальнейшие разговоры сокурсников, тихо выскользнула из помещения, напоследок взглянув в сторону недавней соперницы. О сбежавшем узнике магической тюрьмы девушка слышала еще летом: об этом событии трубил «Ежедневный Пророк». Еще бы! Впервые за всю историю Азкабана кому-то удалось сбежать!       - Вы неучтивы или настолько погружены в себя, раз не слышите, что Вас зовут? – холодный голос подействовал отрезвляюще: Мира повернулась, сталкиваясь с отцом в пустом коридоре.       - Прошу прощение.       - И что же заняло Ваши мысли, раз мне пришлось несколько раз Вас окликнуть, а затем следовать за Вами в неизвестном направлении?!       - Последние новости не внушают спокойствия.       - Интересно, что тебя беспокоит сбежавший узник, – профессор Снегг перешел на свободную форму общения, как только вошел с дочерью в свою комнату, больше напоминающую небольшую квартиру. В Хогвартсе было отдельное крыло для преподавателей и вход для студентов был закрыт. Для Мираславы было сделано исключение, однако девочка впервые за все время попала в «логово» отца.       - А мне стоит чего-то опасаться? – Вейл присела в одно из кресел у камина, наблюдая как отец готовит чай. Удивительно, но Северус Снегг не использовал магию.       - К чему ты клонишь?       - Вы же знаете этого Сириуса Блэка. Как и другой наш преподаватель – профессор Римус Люпин. Кстати, где он? Его не видно уже дня так три-четыре.       - Для своего возраста ты слишком любопытна.       - Скорее наблюдательна. Вы с профессором Люпином и Сириусом Блэком одного возраста, значит знакомы со школьной скамьи. В первый же вечер в Хогвартсе, я заметила, что Вы несколько холодно отнеслись к своему бывшему однокурснику, – Мира отхлебнула горячего чаю из кружки, в то время как отец присел в кресло напротив. – Из этого следует, что друзьями вы точно не были. Да и приятелями вряд ли считались. При каждом упоминании студентов о Блэке в Вашем присутствии, по Вашим губам пробегает презрительная усмешка, а во взгляде появляется тихая ярость. С чем бы это было связано?!       - Эти двое в школьные годы не отличались дальновидностью и спокойствием. Как и двое других их приятелей – Поттер и Петтигрю.       - Вы их не любили, – Вейл старательно наблюдала за реакцией отца, который оставался невозмутим. – Почему?       Снегг молчал. Он не собирался устраивать с дочерью «Вечер откровений». Единственное, что хотел узнать, так это как проходит её жизнь в стенах Хогвартса, которые ему не принесли счастливых школьных воспоминаний.       Мужчина помнил, что всегда был одинок: в те времена, когда он учился, чистокровные волшебники держались особняком и не общались ни с полукровками, ни уж тем более с первыми учениками-маглорожденными. Единственная подруга до пятого курса Лили Эванс после непоправимой оплошности отвернулась от него. А компания Люциуса Малфоя не давала тех спокойных и счастливых школьных моментов.       Появление в его жизни матери Мираславы, Дайаны Вейл, которая на пятом курсе перевелась из Шармбатона в Хогвартс на факультет Слизерина, не заставило нелюдимого полукровку, на тот момент еще друживший с гриффиндоркой Эванс, обратить внимание на новенькую. Остальные студенты удивлялись, как такая мягкая и добрая волшебница умудрилась попасть на Змеиный факультет. А светловолосую аристократку заинтересовал молчаливый, холодный и таинственный однокурсник.       Мираслава походила на мать только внешностью, а вот темные волосы и характер унаследовала от отца. Девочка никогда не интересовалась историей своей семьи и, как считал Снегг, ей не надо знать, что женился он на чистокровной Вейл далеко не из-за светлых и нежных чувств. Скорее просто поступил назло Лили Эванс, пытаясь вызвать ревность. И уж тем более дочери не надо знать, что в день, когда у Дайаны были тяжелейшие роды, стоившие ей жизни, он находился в доме Поттеров и оплакивал свою первую и единственную любовь.       - Видимо, своими рассуждениями я вызвала у Вас ненужные воспоминания, отец, – спокойный голос Миры вернул Северуса Снегга к реальности. – Уже поздно. Я пойду.       - Если Филч застанет тебя в коридоре, скажи ему…       - Я подберу слова для завхоза: уж кого-кого, но старого смотрителя Хогвартса смогу поставить на место. А Вам стоит лечь спать – у Вас усталый вид, – кивнув напоследок родителю, девочка выскользнула из комнаты.       - Доброй ночи.       Мираслава зашла в гостиную своего факультета и бесшумно, насколько это было возможно, закрыла за собой дверь. Было темно, и только камин, в котором потрескивало пламя, являлся источником света. Девушка, шурша полами своей мантии, направилась к своей комнате, но, не успев пройти несколько шагов, была остановлена холодным, как сталь, голосом.       - Интересно, почему лучшая студентка Хогвартса возвращается в гостиную своего факультета после объявления комендантского часа?       Вейл обернулась: на диване около камина, спиной ко входу, удобно расположился Малфой. Надменно разглядывая сокурсницу, парня на самом деле нисколько не интересовало, где была слизеринка. Его вопрос был риторическим.       - Ты не староста, Малфой. Докладывать тебе о своем месте нахождения я не обязана.       Блондин усмехнулся. Девушка отличалась от всех его знакомых: не преклонялась, не лебезила, не бегала за кем-то хвостиком, стараясь быть полезной и нужной.       - Зачем ты напугала Пэнси?       - А ты её защищаешь? – вопросом на вопрос Вейл, судя по недоуменному виду юноши, ввела того в ступор. – Надо же. Благородный рыцарь. Кому рассказать – не поверят.       - Правда глаза колет, Вейл? Ведь Паркинсон действительно права: оставаясь «золотой серединой» и вставая на сторону…. Ты можешь нажить себе врагов.       - В твоем лице?       - Просто будь аккуратней, Вейл, – Драко поднялся со своего место и направился в комнату. – Чем чаще ты будешь проявлять лояльность к недостойным, тем быстрее окажешься в опасности.