` Черная бездна

* * *

      Просторная аудитория предмета «Защита от Темных Искусств» была освобождена от парт и стульев. Посередине стоял старинный шкаф, который время от времени вздрагивал. То, что находилось внутри, пыталось выбраться наружу.       - Заинтригованы? – Римус Люпин, пару дней назад вновь появившийся на занятиях, с доброй усмешкой наблюдал за третьекурсниками, которые в ожидании смотрели на «живой» предмет интерьера.       После первого знакомства с профессором Мира отметила для себя: он захватывает внимание интересными речами, чем привлекательной фигурой и внешностью. Болезненный вид насторожил девушку еще тогда, в Большом Зале, когда директор Дамблдор представил нового преподавателя. А странное предчувствие неделю назад усилилось еще больше после разговора с отцом.       – Кто-нибудь осмелится высказать догадку, что там внутри? – мужчина продолжил свою лекцию, с интересом разглядывая гриффиндорцев и слизеринцев, надеясь на ум и сообразительность студентов. Вейл равнодушно обвела взглядом аудиторию. Эти месяцы девушка то и дело выступала с ответами, докладами, эссе. Она надеялась, что среди её сокурсников найдется достойным соперник кроме Грейнджер, но видимо для остальных учеба занимала далеко не первое место.       - Это – боггарт, сэр, - наконец произнес Дин Томас, темнокожий гриффиндорец. Мираслава ничем не выделяла его из остальных сокурсников, разве что он был веселым и задорным: частенько именно рядом с ним было веселье и смех.       - Отлично, мистер Томас. А кто мне скажет, как боггарт выглядит? – профессор явно насмехался над учениками, так как многие и понятия не имели о чем идет речь.       - Боггарт – призрак, – Мира, скрестив руки на груди, облокотилась о стену. Ей было скучно: красные колпаки, болотные фонарники, гриндилоу. Об этих существах девочка уже читала не только в учебнике, но и в дополнительной литературе. А с самими существами сталкивалась ранее в лесу, недалеко от поместья, в котором проживала. – Отличается от прочих привидений тем, что умеет превращаться в существо, объект или предмет, которого человек боится больше всего. Обычно обитает в закоулках дома, под кроватью, в ящике под умывальником, в шкафах, иногда даже в футляре от напольных часов, так как любит темноту. Пока боггарт находится, как сейчас, в шкафу, он еще ничего из себя не представляет, поскольку не знает, кого и чем будет пугать. У людей есть преимущество, когда их много: из-за этого Боггарт не знает, чей страх выбрать. Самое лучшее оружие против призрака – смех. Высмеять можно заклинанием «Ридикулус».       Все взгляды вновь были обращены к ней, а профессор Люпин изредка кивал головой и улыбался слизеринке. Мужчина еще в первую встречу отметил для себя, что юная Снегг – начитанная, умная и поразительно спокойная девушка, презрительно относящаяся к склокам и конфликтам. Холодный нрав и умение поставить человека на место одним взором серо-синих глаз напоминал, чьей дочерью является эта способная студентка.       - Абсолютно верно, мисс Вейл. Пятнадцать очков Слизерину, пять – Гриффиндору. И раз уж заклинание, прогоняющее боггарта, мы теперь знаем, то давайте повторим его. Пока без палочек. Все вместе: Ридикулус!       Аудитория наполнилась громкими голосами третьекурсников, которые повторяли заклинание. Мира поморщилась: шум не любила, а какофония сильно давила на барабанные перепонки. Возмущался еще один человек: Драко Малфой, который стоял рядом с сокурсницей, решил высказать свое мнение в слух.       - Чушь какая-то. Зачем учить то, что в жизни не пригодится?       - Не уверена в твоих суждениях. Ваш особняк – идеальное место для таких существ как боггарт, – девушка знала дом Малфоев: он находился в часе ходьбы от поместья Вейл. Родовое гнездо чистокровных волшебников было ограждено от непрошенных гостей не только кованными воротами и защитными заклинаниями, но и темным садом.       Крэбб и Гойл сразу же сделали полшага назад от двух слизеринцев: дочку декана они побаивались, а попадать под горячую руку недовольного Малфоя не хотели. Паркинсон последнее время старалась держаться от Вейл на расстоянии минимум трех метров, поэтому наблюдала за Драко и Мираславой из другого конца класса.       - Можно подумать, что наши мнения не совпадают, – прошипел Драко на ухо девушке. – По твоему выражению лица можно точно сказать: тебе невыносимо скучно.       - Я свое мнение держу при себе и не озвучиваю его.       - Я заметил. Особенно после конфликта с Паркинсон.       - Ты соскучился по Больничному Крылу?! Могу устроить тебе скорую встречу с Мадам Помфри.       - Смотри, как бы самой не пришлось взять больничный на пару-тройку дней.       - Молодые люди, я вам не мешаю? – вопрос профессора заставил споривших ребят обернуться. Люпин был спокоен и расслаблен. Кажется, он и не думал сердиться.       - Прошу прощения, профессор. Не сошлись во мнениях, – Мираслава вновь использовала стандартную фразу: последнее время Малфой то и дело вступал в словесную перепалку с сокурсницей. Причина была неясна, но, чтобы не получить нагоняй от преподавателей за срыв урока, приходилось прибегать к хитрости.       - Да, профессор. Ничего страшного. Просто решил высказать свои предположения мисс Вейл.       - Хорошо, но впредь попрошу Вас обмениваться мнениями вне урока.       Занятие продолжилось: теория перешла в практику. Все присутствующие встали в очередь, чтобы каждому удалось победить боггарта. Слизеринка присоединяться к процессии не спешила, собираясь понаблюдать со стороны. Да и раскрывать свои страхи перед сокурсниками не хотелось.       Первым в очереди оказался Невилл Долгопупс. Его страх перед профессором Северусом Снеггом был слишком очевиден: на занятиях по зельеварению, когда преподаватель появлялся рядом, из рук гриффиндорца все вываливалось. С помощью заклинания нерасторопный студент переодел призрак мужчины в женский смехотворный наряд, чем вызвал смех в рядах сокурсников.       Следующим был Рон Уизли. Его боггарт, огромный паук, действительно вызывал отвращение и мурашки по телу, но заклинание, пусть и заикающимся тоном, заставило призрака скользить по полу, стараясь сохранить равновесие. Занятие проходило весело и задорно еще и благодаря музыке, звучащей из граммофона.       Для Парвати Патил боггарт предстал в виде огромной королевской кобры, шипящей и раскрывающей своей капюшон, что заставило Миру усмехнуться: теперь понятно, почему смешливая гриффиндорка старалась либо не пересекаться, либо как можно быстрее исчезать из поля видимости слизеринки.       Мгновение, и вместо огромной рептилии перед третьекурсниками предстал клоун из табакерки, тем самым развеселив присутствующих. Мираслава так и не присоединилась к однокурсникам, продолжая стоять у стенки. Её совершенно не веселило происходящее, скорее немного раздражало: все присутствующие боялись таких смехотворных и глупых вещей.       Наступила очередь Гарри Поттера, из-за чего безучастная до этого момента Вейл заинтересованно взглянула на юношу: перед подростком вместо клоуна появилась темная фигура в рваном балахоне и костлявыми длинными пальцами.       - Дементор! – Мира на секунду прикрыла глаза. – Интересная форма страха…       Гриффиндорец не успел что-либо предпринять, как перед ним возник профессор Люпин, загораживая юношу от боггарта, который тут же поменял образ стража Азкабана на лунный диск, выглядывающий из-за облаков.       - Ридикулус! – заклинание мужчины превратило призрака в шарик, который со свистом пронесся над головами студентов и исчез в темном шкафу. – Так…. На сегодня все! Сложите учебники в дальнем углу. Простите, больше нельзя, а то вы переутомитесь. До свидания.       Некоторые слизеринцы и гриффиндорцы с возмущением покидали кабинет, расстроившись, что у них не было возможности сразиться со своим страхом. Римус Люпин провожал учеников чуть ли не до выхода, повторяя слова извинений. Когда аудитория освободилась, мужчина, подойдя к окну, выдохнул, наблюдая за меняющейся погодой.       - Неожиданно, что у преподавателя «Защиты от Темных Искусств» страхом является полнолуние, – мужчина резко обернулся, не ожидав увидеть в классе Мираславу Вейл-Снегг, которая осталась на своем месте и не торопилась уходить. – Почему Вы боитесь обычной фазы Луны, профессор?       - А, мисс Вейл! Хорошо, что Вы остались! Совсем забыл дать домашнее задание к следующему уроку. Уверен, как лучшая и ответственная студентка, Вы передадите сокурсникам, что нужно подготовить доклад о тех заклинаниях, которые мы изучили за время занятий и против кого они применяются.       - Не выспавшийся, усталый внешний вид. Мешки под глазами, – Вейл оттолкнулась от стены, медленно вступая в центр комнаты. – Страх перед полнолунием. Отсутствие целую неделю как в конце сентября, так и в конце октября. Удивительная вереница совпадений, не правда ли?!       - Давно ты знаешь? – Римус Люпин неожиданно поменялся в лице: доброго и улыбчивого профессора как не бывало. Взмах волшебной палочки заставил щелкнуть дверной замок, а вокруг студентки и профессора образовался магический купол, приглушающий разговор.       - Когда отец неделю назад пригласил в свои апартаменты в Башне преподавателей. Обратила внимание, что на столе лежали фиолетовые цветки аконита, а от котла шел бледно-голубой пар, – она нисколько не боялась, уверенная в бессмысленности нападения со стороны преподавателя. – Вряд ли профессор Снегг использовал столь интересное и опасное растение для изготовления такого простого зелья, как, к примеру, «Зелье пробуждения». А такое редкое и сложное «Волчье противоядие» без особой причины не готовится. Мои догадки, что у Вас ликантропия, Вы подтвердили сегодня сами, показав свой страх.       - Да, мисс Вейл. Вы действительно способная и умная, как и говорят все преподаватели. Не думал, что мой секрет будет раскрыт так быстро.       - Скорее надеялись на студентов. Уверена и в Ваше время подростки уделяли свободное время больше развлечениям и отдыху, нежели изучению дополнительного материала. Удивительно, что Золотое Трио Хогвартса, известное своей любознательностью и способностью, судя по предыдущим курсам, вляпываться в истории, не распознали о Вашей… второй «натуре».       - Директор Дамблдор знает о моей проблеме, также как и твой отец.       - Можете не сомневаться, раскрытие Ваших секретов не является целью моего пребывание в Школе. К тому же, Вы – прекрасный преподаватель, профессор Люпин.       - Благодарю.

* * *

      Мираслава Вейл, одетая в длинную мантию и теплые ботфорты на сплошной подошве, медленно ступала по заснеженной дорожке маленькой деревеньки Хогсмида, расположенной в получасе ходьбы от школы. Ноябрь пролетел незаметно, и декабрь как-то неожиданно вступил в свои законные права, даря мороз и снегопады чуть ли не каждый день. Девочка спокойно рассматривала на разноцветные вывески домиков, которые зазывали студентов Хогвартса различными товарами.       Ноябрь принес школе много неожиданных моментов. Например, появление Сириуса Блэка, который пытался попасть в Башню Гриффиндор, тем самым напугав не только Полную Даму, но и всю школу. Бывшего узника Азкабана так и не нашли, зато студентам пару ночей пришлось провести в Большом Зале, пока преподаватели обследовали замок.       Еще одним потрясением было появление дементоров во время матча по квиддичу. И снова Гарри Поттер был в центре внимания, не только столкнувшись со стражем Азкабана, но и упав с метлы. Об этом событии Вейл, пропустившая игру, узнала от Гермионы, которая с возмущением делилась со слизеринкой своими впечатлениями. Мираслава слушала знакомую вполуха, пропуская подробности переломов бедного Поттера и его сломанной метлы.       Девушка оглянулась, рассматривая с пригорка на шумную деревеньку, которая вовсю готовилась к зимним праздникам. Последнее время слизеринка все чаще находилась одна, как сейчас. С однокурсниками дружеские отношения так и не сложились, а гриффиндорка Грейнджер все чаще стала проводить время со своими лучшими друзьями, ссылаясь на подготовку к зачетам и экзаменам в конце полугодия.       Лес встретил Вейл высокими заснеженными деревьями, которые превращали опасную Запретную территорию в сказочный мир. Тишина давала покой, а скрип снега под ногами отвлекал от нерадушных мыслей.       - Как недружелюбно, – знакомый высокомерный голос заставил отвлечься от своих мыслей, и девушка поспешила на звук. – Парни, надо научить этого грубияна уважать избранных!       - К тебе это не относится! – в разговор вступил женский голос.       - Да как ты смеешь! Вонючая грязнокровка!       - Малфой! – Мираслава вышла на поляну, на которой разворачивалась сцена. Она не была удивлена, увидев, что участниками спора был Драко и Гермиона с Роном. Рядом со слизенринцем находились его вечные спутники Крэбб и Гойл, которые, заметив Миру, тут же потупили взгляд и старались, в силу своей комплекции, быть как можно незаметнее.       - Вейл! Ты-то что здесь делаешь? – было заметно, что Драко не очень был рад видеть сокурсницу. После их разговора в Больничном Крыле, юноша понял, что бояться слизеринку глупо, а чтобы быть увереннее в себе достаточно будет уделить больше внимание занятиям.       - Слежу за поведением нерадивых студентов, которые любят затевать ссоры.       - Кто назначил тебя старостой? – кажется, Малфой и Вейл забыли о сокурсниках, которые стали свидетелями разборки двух слизеринцев.       - Для того, чтобы поставить на место зазнавшихся аристократов, кичившихся положением своих родителей, не обязательно быть старостой!       - И что ты сделаешь?! Баллы снимешь? Или снова будешь тыкать своей палочкой?       Мираслава не успела ответить, как послышался волчий вой, а многовековые деревья медленно закачались от порыва ветра. Драко обернулась, судорожно всматриваясь в лесную зимнюю чащу. Гриффиндорцы и подпевалы Малфоя тоже насторожились, понимая опасность и абсурдность заходить в Запретный Лес, даже недалеко от Хогсмида.       Вейл кинула взгляд на ветхий забор и табличку на палке, «украшенную» какими-то бусами и черепами. Дорожка от забора вела к захудалому деревянному дому, прозванный местными жителями Визжащая Хижина. На секунду девочке показалось, что в одном из окон мелькнул мужской силуэт, который наблюдал за подростками.       - Пойдемте отсюда, – девушка, не отводя глаз от Хижины, стала отступать назад. Малфой, мельком взглянув на сокурсницу, посмотрел на здание. Юноша немного нахмурился, не понимая, что могло насторожить эту уверенную в себе слизеринку. Немигающим взором Вейл смотрела на заброшенное здание, что заставило Драко оглянуться. Вой повторился и теперь уже аристократ заметил в окне мелькнувшую тень. И шестое чувство подсказывало, что это не галлюцинация.       - Валим, – четкий и быстрый приказ юноши дал понять его свите, что нужно поскорее возвращаться в Деревню.       - Уходим. Живо! – Мираслава, схватив Уизли за шарф, толкнула того к тропинке, что вела в Хогсмид, когда сама, держа палочку наготове, замыкала процессию третьекурсников. Быстро произнесенное заклинание заставило снег взвиться в сильном вихре, закрывая удаляющихся ребят от возможного преследования.       Слизеринка нагнала сокурсников уже около Деревушки. Малфой немного распустил серебристо-зеленый шарф, пытаясь отдышаться от быстрого бега. На Рона было жалко смотреть: в своей шапочке с длинными завязками и немного потасканном пальто, а также потерянным взглядом он выглядел не как подросток тринадцати лет, а как пятилетний ребенок. Гермиона, тяжело выдохнув, требовательно взглянула на знакомую.       - Что это только что было?! – требовательный тон гриффиндорки не сулил ничего хорошего: Грейнджер собиралась добиться объяснений прямо здесь и сейчас.       - А что ты хочешь услышать? – Вейл немного высокомерно взглянула на подругу. – Мне кажется или Ваша Золотая Троица в период затишья сама пытается найти приключений?       - Золотые слова! Эти трое давно не получали нагоняя!       - А что ты делал в Запретном Лесу, Малфой?! Жизнь скучной показалась?! Приключений захотелось?!       - Ты поосторожнее, Вейл! – слизеринец моментально ощетинился на сокурсницу. Давать себя в обиду он не собирался. – Сама каким-то непонятным образом оказалась на Запретной территории!       - Пожалуешься? Сразу побежишь к моему отцу?       - Больно надо! – поправив воротник зимней куртки, Драко направился в Хогсмид, не забыв напоследок пихнуть Рона Уизли в плечо. – С дороги, Рыжее Недоразумение!       - Идиот несчастный! – пристыженный гриффиндорец был каким-то поникшим. Мираслава знала, что семейство Уизли входит список чистокровных семей, так называемые «Священные двадцать восемь», но не смотря на «золотой» статус представители этой фамилии отличались от многих чистокровных своей дружелюбностью и толерантностью по отношению к маглам.       Также девушка знала, что семья небогата: многие вещи, которые были у Рональда, доставались ему от старших братьев. Поэтому частенько юноше было неловко, особенно перед Драко Малфоем, который кичился богатством и аристократичностью своей семьи. Вейл, являясь не менее богатой наследницей, старалась не выделяться и не выделываться, в отличии от той же самой Паркинсон, хваставшейся новой вещью или дорогой безделушкой.       - Так что это было? – из мыслей Миру вырвал серьезный голос Грейнджер, которая не собиралась сбавлять требовательную хватку.       - Гермиона, ты же вроде умная девочка, – слизеринка поправила теплые черные перчатки, с вышитой серебряной нитью змеей. – Запретный Лес. Воющая Хижина с дурной славой. И бывший узник Азкабана, которого видели в близлежащей деревеньке. Думаю, и дураку понятно, что студенты Хогвартса должны быть максимально осторожны и держаться поближе к населенным пунктам, – девушка собиралась уже уйти, но гриффиндорка не торопилась отпускать знакомую.       - Удивительно, но повторю за Малфоем: а ты что делала в Лесу? – было смешно, но Рон не влезал в разговор, хотя, зная его нелюбовь к студентам Змеиного факультета, мог встать на сторону подруги и сказать пару «ласковых».       - Не припомню, чтобы у тебя были права отчитывать меня, Гермиона, – Мира до сих не стремилась раскрывать все свои мысли, желания и переживания знакомой. То, что она приняла Грейнджер как равную и общалась, не делало Вейл дружелюбной. Девушка по-прежнему была одинокой. – К тому же, ты тоже не говоришь о своих перемещениях.

* * *

      Зачетная неделя пролетела быстро, и многие студенты разъехались по домам. Единицы решили провести зимние праздники и каникулы в школе. Мираслава относилась к этим единицам. Вернулась домой всего на один день, чтобы провести Рождество с доброй и заботливой Мэг, которая нянчила еще Дайану Вейл, а теперь души не чаяла в её единственной дочери. Несмотря на то, что женщина была сквибом, она обладала потрясающими знаниями и интуицией, готовила отвары, знала растения и их свойства, гадала. Поговаривали, что может предсказывать будущее.       Мэг, или Маргарита, была из России, но дружила с семьей Вейл и частенько гостила у чистокровных волшебников, которые не чурались её присутствия. Наоборот: доверяли ей, советовались, помогали. На добро женщина платила добром и, по просьбе Дайаны, которую знала еще маленькой девочкой, стала крестной матерью Мираславы. Именно она подобрала девочке такое редкое славянское имя.       Пробыв в поместье пару дней, девушка, тепло попрощавшись с домоправительницей, вернулась в Хогвартс, который встретил её тишиной. Медленно прохаживаясь по коридорам замка, было непривычно замечать отсутствие студентов. На ужин в Большом Зале собралось от силы десять студентов, в основном старшекурсники. Третьекурсников было всего двое: Мираслава и… Гарри Поттер.       Вейл знала о трагической судьбе родителей гриффиндорца. И пару раз слышала от Гермионы об ужасных родственниках Гарри, которые не жаловали мальчика. Девушка не была удивлена: людям свойственно ненавидеть то, чего не понимают. Или то, что не поддается объяснению. Средневековые инквизиции были, как считала Мира, ярким тому подтверждением.       Присутствие Мальчика-который-выжил совсем не беспокоило слизеринку, в то время как Гарри заинтересовался дочерью своего профессор. Вначале он, как и многие студенты, посчитал Вейл высокомерной и подлой, а её родство с жестоким профессором Снеггом ставило галочку напротив её фамилии, что она – враг. Но чем дольше девочка находилась в Хогвартсе, тем первое впечатление о ней становилось ошибочным.       Гриффиндорец отмечал её острый ум, спокойный, даже хладнокровный нрав, полное отсутствие снобизма, которого было предостаточно у остальных представителей Змеиного факультета. Недоверие к сокурснице перерастало в интерес. Особенно после того, как она заступилась за Гермиону и публично поставила на место Пэнси Паркинсон.       - Поттер. Поттер!       Из задумчивого состояния Гарри вывел спокойный женский голос: только сейчас он заметил, что, читая книгу во дворе Школы, абсолютно не улавливал смысл написанного, а глаза просто бегали по строчкам. И совершенно не заметил, как солнечные лучи скрылись за облаками и повалил снег. Гриффиндорец поднял взгляд, сталкиваясь с серо-синим взором сокурсницы, которая возвращалась из Хогсмида.       - Ты ко мне обращаешься? – мысленно Гарри ударил себя по лбу: более тупого вопроса он задать не мог!       - Не припомню, чтобы в Школе учился еще кто-то с фамилией Поттер, – Мираслава поправила воротник, чувствуя, как холодные снежинки попадают на оголенный участок шеи. – Думаю, улица – не самое лучшее место для чтения. Особенно, когда снегопад. Если не хочешь заболеть, Поттер, советую вернуться хотя бы в Большой Зал. И теплее, и к еде поближе.       - А…. Да… – юноша хотел сказать что-то еще, но не знал какие слова подобрать, чтобы продолжить разговор. Да и сама Вейл уже исчезла за массивными дверьми замка. Совсем недавно, перед праздниками, его друзья рассказали об инциденте в Хогсмиде, когда слизеринка вступила в перепалку с Малфоем, который отпускал издевательские шуточки около Визжащей Хижине.       Впрочем, Гарри знал о ситуации и без рассказов, оказавшись случайным свидетелем эпизода. Воспользовавшись своей мантией-невидимкой и картой, которую ему услужливо отдали близнецы Уизли, юноша пошел в деревеньку вопреки всем правилам Хогвартса о посещении Хогсмида только по письменному разрешению родителей. Он намеревался встретиться с Гермионой и Роном.       Гарри как раз направлялся в сторону Хижины, когда заметил на лесной тропинке Мираславу Вейл-Снегг. И… был потрясен: девушка медленно ступала по снегу и, думая о чем-то своем, улыбалась. Гриффиндорец впервые увидел улыбку на лице нелюдимой дочери профессора. И впервые заметил её нежную подростковую очаровательность. Он не сомневался, что в будущем девушка станет чуть ли не первой красавицей Школы.       После того дня Гарри частенько уходил в свои мысли, на уроках зеленые глаза почему-то искали темноволосую макушку, а появление юной особы отвлекало юношу от споров с ненавистным Малфоем и его «друзьями». Слава Мерлину, что никто еще не догадался и не увидел его глупого поведения. Гриффиндорец на это надеялся.       Мираслава же не догадывалась о тайном поклоннике: в свои тринадцать она и думать не хотела о мальчиках. В отличии от той же Паркинсон с её увлеченностью к отпрыску Малфоев. Или Дафны Гринграсс с её ахами-охами в сторону старшекурсника Ника Розье, который в упор не собирался замечать маленькую слизеринку. Зато чистокровный Розье вовсю сновал за Мирой.       - Добрый день, мисс Вейл, – староста Слизерина неожиданно выскочил из-за угла, намереваясь напугать девушку, но столкнулся со спокойным серо-синим взором, который укоризненно смерил юношу. – Ты не в духе? Или снегопад повлиял на твое хорошее настроение?       - Чем обязана? – Мира направлялась в Большой Зал, на ходу снимая перчатки и отряхивая мантию. На удивление, но с этим неугомонным шестикурсником девушка была в довольно хороших отношениях. Тесно не общались, но Ник, как и его друзья Алекс Эйвери и Элла Селвин благосклонно относились к третьекурснице, отмечая её способности и умение держаться подальше от конфликтов.       Также ребята не раз замечали влияние Вейл на младшекурсников. Был случай, когда два первокурсника, на удивление, с факультетов Когтевран и Пуффендуй, сцепились на поле для квиддича, где у них должен был проходить урок по полетам. Мираслава, которая в тот день читала книгу на трибунах, появилась около студентов, когда драчуны уже катались по земле и обменивались тумаками. Холодный взор отрезвил мальчишек, которые тут же отскочили друг от друга, виновато смотря в пол. Эйвери, который проходил мимо, заметил, как девушка предупреждала первокурсников, что еще одна подобная выходка, и оба могут собирать вещи домой.       - Значит, не в духе. Как тебе первые зачеты и экзамены?! – Розье не собирался отставать от девочки, для себя отмечая, что подтрунивать над Мираславой – сплошное удовольствие.       - Думала будет сложнее.       - Еще не вечер. В конце года будет тебе веселье. И кстати….       - Мистер Розье! – студенты обернулись на суровый голос: по коридору шел Северус Снегг. Полы плаща черными тенями стелились за ним, а в темных глазах мелькало раздражение. Настроение у профессора было отнюдь не доброжелательное.       - Профессор…       - Вы, кажется, обещали сдать мне реферат об Успокаивающих Зельях еще до праздников. Обязанности старосты тяжелы и требуют внимания, но постарайтесь выделить минуту Вашего «золотого» времени на учебу. А не на любовные похождения! – последнюю фразу мужчина буквально процедил, сверля взглядом нервно улыбающегося слизеринца.       - Конечно, профессор! Через пять минут буду у Вас в кабинете и занесу свою работу, – развернувшись, юноша ринулся в сторону Башни Старост. На углу Ник Розье обернулся, напоследок обратившись к девушке. – Мира! Увидимся на ужине!       - Я крайне недоволен, что возле твоей персоны последнее время увиваются мужские особи, – слизеринка усмехнулась словам отца. Прямолинейность профессора Снегга могла обидеть, но Вейл никогда не обращала внимание на этот факт.       - Боюсь представить, что будет на последних курсах Школы, когда многие мои однокурсники достигнут пубертатного периода.       Было видно: последние слова не очень понравились мужчине, так как его губы изогнулись, будто он съел лимон. Только в страшном сне Северус Снегг видел свою дочь в столь юном возрасте с каким-нибудь подростком-студентом. И Мерлин сохрани, чтобы это был не Поттер!       От вездесущего взора профессора зельеварения не укрылось, как на его дочь посматривает этот наглый гриффиндорец. Впервые заметив поведение студента на одном из совместных у Слизерина и Гриффиндора уроках Зельеварения месяц назад, Снегг хотел взять того за шкирку и хорошенько тряхануть. Но разум возобладал над эмоциями: профессор был уверен в благоразумии дочери и в её твердой позиции закончить учебное заведение без эксцессов.       - Будьте покойны. Ваши опасения не подтвердятся.

* * *

      Зимние каникулы подошли к концу и вновь потянулись учебные будни. Каждый день походил на предыдущий, что вызывало тоску. Мираслава продолжала показывать стабильно высокие результаты на уроках, а некоторые студенты продолжали халявить на занятиях.       Конфликты никуда не исчезли, разве что их стало чуточку меньше из-за количества домашних заданий. Видимо учителя последовали логике: чем больше времени студенты уделяют учебе, тем меньше склок и стычек. Однако некоторые как-то умудрялись находить время и для нарушений правил Школы.       Месяц март встретил всех необычно теплой погодой и солнечными деньками. В считанные дни снег исчез с крыш Замка и прилегающей территории, уступая бразды правления грибным дождикам и появлению первых весенних цветов. Все чаще можно было заметить студентов не в теплых стенах школы, а на улице или в саду.       Мираслава, ища уединения от нерадивых студентов, которые нарушили спокойствие сада своим шумным появлением, стала уходить в сторону Хижины Хагрида, либо в Загон с гиппогрифами. После того случая с Малфоем, Хагриду пришлось изолировать своих питомцев, что своевольным животным очень не понравилось. Лесничему еле удалось сдержать их нрав, но появление слизеринки немного отвлекло гиппогрифов, что дало возможность лесничему заковать сопротивляющихся «заключенных» в цепи.       Юная Снегг частенько стала наведываться в Загон с осени, помогая профессору ухаживать за питомцами. Немногословную студентку Хагрид пытался отвадить от гиппогрифов, а появление её отца и вовсе вызвало желание закрыть для слизеринки доступ к Загону. Не вышло. Стойкий нрав Миры и умение аргументировать свои действия убедили профессора Зельеварения в желании ухаживать за опасными созданиями. Высказав в присутствии Хагрида свою позицию Северусу Снеггу и демонстративно развернувшись в сторону Загона, девочка дала понять: за себя постоять она в состоянии и в опеке не нуждается.       Зельевар проводил дочь цепким взглядом, а затем, предупредив лесничего о последствиях, в случае если единственное чадо пострадает, мужчина трансгрессировал в Школу. Оказавшись между молотом и наковальней, Хагриду пришлось смириться с упертым нравом слизеринки и предупреждениями «коллеги»: забот ему прибавится.       Впрочем, опасения мужчин были напрасными: Мира, обладая знаниями и невозмутимым спокойствием, лихо справлялась со своим новым хобби. Завоевав уважение аспидно-вороной гиппогрифихи, ухаживать за остальными было гораздо легче: лидер в «стае» был известен давно. Чародейка, подпуская к себе слизеринку, затем цепко следила за действиями сородичей.       Вначале Хагрид, частенько проходя мимо Загона, взволновано следил за Снегг. Как она чистит то одного, то другого питомца. Распределяет еду. Выводит по одному на прогулку. Однако наблюдение пришлось свести к минимуму: Чародейке отнюдь не нравилось излишнее внимание лесничего. Зато с удовольствием закрывала глаза и расправляла крылья, когда «хозяйка» легкой рукой чесала под клювом или гладила по голове. Понимая, что питомцы не причинят вреда слизеринке и принимают ту, если не за хозяйку, то за друга, Хагрид решил больше не волновать животных, если в Загон заходит Снегг.       Правда, спокойная атмосфера не могла длиться долго. В один из мартовских дней Мира по привычке после занятий пришла к питомцам. Магией почистила загон и пообщавшись с каждым гиппогрифом, спокойно присела на спину аспидно-вороной Чары, открывая книгу и вслух читая Историю магии. Слизеринка прекрасно знала: Хагрид всегда вовремя и заранее до её прихода кормит питомцев, но не одарить улыбкой и не дать дополнительное лакомство Мира не могла. Подтверждать доверие столь опасных существ нужно было постоянно.       Внезапно гиппогрифиха, почувствовав невидимого чужака, резко вскочила на ноги, угрожающе шипя в сторону выхода. Девушка, не ожидав такой реакции, слетела со спины животного, больно ударяясь локтями и коленями о землю. Остальные гиппогрифы, вслед за рассерженной Чародейкой, тоже всполошились. Одним взмахом лапы сизый гиппогриф распорол почти до кости левое плечо Снегг, отталкивая ту к каменному ограждению. Удар головой и Мира свалилась на холодную землю. Проваливаясь в темноту, слизеринка заметила у входа мелькнувшую в сторону Запретного Леса и Гремучей Ивы непонятную тень.

* * *

      - Бездействие мракоборцев и присутствие дементоров никак не защищает Школу от Сириуса Блэка. Это просто возмутительно! – трое преподавателей и директор Школы, проверяя защитные заклинания от незваных гостей, стояли в нескольких метрах от Хижины Хагрида на берегу Черного Озера, темные воды которого скрывали много тайн и готовы были скрыть в себе еще один серьезный разговор.       - К сожалению, Минерва, убедить Авроров в неправильности действий не представляется возможным, – Дамблдор вглядывался в ровную гладь. Несмотря на внешнее спокойствие, старый волшебник был обеспокоен событиями, которые происходили в волшебном мире. – Корнелиусу нужны веские доказательства.       - А то, что самого разыскиваемого преступника видели сначала недалеко от Хогсмида, а затем в стенах Школы – не доказательство?!!! – Минерва Макгонагалл была поражена невозмутимостью Альбуса Дамблдора. Она изначально была несогласна с присутствием стражей Азкабана на территории Хогвартса. И чаша терпения была переполнена. – Корнелиус Фадж просто не хочет признавать некомпетентность Министерства Магии!       - Я согласен с директором, – Северус Снегг надменно взглянул на коллегу, которая не собиралась сдавать свои позиции под взглядом своего бывшего студента. – Доказательств, что именно бывший узник Азкабана был в Хогвартсе, нет. Прислушиваться к словам Дамы с картины Министр не будет. А домыслы журналистов остаются лишь домыслами.       - Однако, это не означает, что наши студенты не подвержены опасности. Как Вы помните, дементоры уже один раз напали на учеников во время матча квиддич. И это чуть не закончилось трагедией!       - Ваши предложения, профессор Макгонагалл, никоим образом не способствуют улучшению ситуации, – седовласый маг задумчиво посмотрел на башни Замка, за острия которых зацепились белесые полы тумана. Намечались дождливые деньки. – Наоборот: без присутствия дементоров и расследований мракоборцев Школа будет уязвимой.       - Вы сомневаетесь в способностях преподавательского состава, Альбус? Или не доверяете своим силам? – можно сказать впервые женщина так открыто спорила с директором Школы, не собираясь признавать его решения.       - Сириус Блэк опасен тем, что он – единственный узник, умудрившийся сбежать из самой охраняемой тюрьмы, – Снегг шагнул к анимагу. В данный момент он был на стороне директора. – Одному Мерлину известно, какими знаниями обладает этот преступник и что у него на уме! Или Вы, как раньше, собираетесь простить бывшему ученику все ошибки? Особенно, когда его давний знакомый тоже здесь!       - Не пытайся приобщить меня к действиям Блэка, Северус, – впервые за долгое время в разговор вступил четвертый участник диалога. – Тебе известна моя непричастность.       - Люпин. Совсем забыл о Вашем присутствии. Вы так часто находитесь в тени всего, что происходит, но при этом являетесь участником событий. Как и в школьные годы!       - Твои подозрения и предрассудки уже не раз были ошибочны. А иногда и губительны для самого себя.       - А наглость и отсутствие такта делают тебя не лучшим преподавателем по защите от Темных Искусств. Также как и скрытность!       - Профессор Люпин! Северус! – Макгонагалл видела: еще немного и двое её бывших студентов вцепятся друг другу в глотки, забывая о приличии и своем статусе. А также о присутствии старших преподавателей. Женщина собиралась уже применить заклинание, дабы успокоить спорщиков, но внезапный шум и громкий крик лесничего со стороны Загона с гиппогрифами заставил двух преподавателей обернуться.       - Мисс Снегг! – зельевар, услышав фамилию, побледнел и ринулся на шум, оставляя коллег за спиной. Директор Дамблдор, обогнув профессора Люпина, поспешил за ним.       Картина, представшая перед преподавателями, заставила на миг остолбенеть: четверо гиппогрифов, насколько позволяли цепи, метались по загону, топча и вырывая клочья земли, воинственно крича. Аспидно-вороное создание лежала спиной ко входу, заслоняя что-то или кого-то крыльями. Хагриду с трудом удалось оттянуть сопротивлявшуюся питомицу, открывая собравшимся полноценную сцену события.       В глазах Северуса Снегга мелькнул ужас и боль: перед ним на спине в луже собственной крови лежало тельце его дочери. Бледная кожа и немного посиневшие губы ужасали своей неестественностью. Рваная рана на плече и глубокая царапина на виске говорили о серьезности травм. Ахнув, Минерва Макгонагалл закрыла рот ладонью, ужасаясь кровавой картине, в то время как Дамблдор и Люпин кинулись помогать Хагриду успокоить взволнованных созданий.       - Мираслава! – коршуном мужчина метнулся к девочке, судорожно хватаясь сначала за запястье, затем за шею, проверяя пульс. Преподаватель, затаив дыхание, положил голову на грудь дочери, пытаясь расслышать стук сердца и только спустя несколько секунд чуть выдохнул: биение было. Слабое, но было.       Аккуратно подхватив на руки дочь, Снегг медленно поднялся. Голова девочки повисла, а на правой щеке был тянущийся кровавый след. Мужчина не мог сделать и шага, а руки затряслись: он вновь столкнулся с тем, что на руках погибал дорогой и близкий сердцу человек. Но именно сейчас ситуация была в его распоряжении, и он был способен избежать трагедии.       Из ступора его вывело прикосновение: Чародейка, сумев каким-то образом дотянуться из сковавших её и её сородичей цепей, ткнулась клювом в щеку Мираславы. Утробный и жалостливый рокот из горла создания будто призывал девочку очнуться, прийти в себя. Профессору Зельеварения показалось, что в глазах гиппогрифихи он увидел боль и волнение о состоянии «хозяйки». Кинув взгляд на лапы создания, мужчина удостоверился: крови на когтях аспидно-вороной не было, самка не причастна к плачевному состоянию его дочери. Громкий клич вывел Северуса Снегга из состояния безучастия и ступора, и заставил поторопиться в Замок, пока жизнь еще теплилась в тельце девочки.       - Ты за это поплатишься, Рубеус Хагрид, – кинув жесткую фразу, мужчина исчез за воротами Загона.       Появление декана Слизерина с окровавленной дочерью на руках в Хогвартсе взбудоражило весь Замок буквально в считанные минуты. Студенты, которые повстречали мужчину, пока тот направлялся в Больничное Крыло, ринулись кто куда: в гостиные своих факультетов, в Библиотеку, в Большой Зал, где сейчас было особенно многолюдно, рассказывая о будоражащей кровь страшной картине окровавленной студентки на руках её отца-преподавателя.       Возникновение встревоженной Минервы Макгонагалл в дверях Зала заставило лишь на время утихнуть студентов, а когда женщина и преподаватели, находившиеся в таком же неведении, покинули помещение, гул возобновился с новой силой.       - Должно было произойти действительно что-то из ряда вон выходящее, если Мираслава пострадала настолько серьезно, как говорят многие! – Гермиона старалась быть спокойной и рассудительной, но трясущиеся руки выдавали её настоящее состояние. Несмотря на то, что она и Вейл последнее время отдалились друг от друга, Грейнджер была шокирована и беспокоилась за подругу.       - Она потеряла очень много крови, учитывая, какой была бледной! – сидевшая рядом Парвати Патил увлеченно рассказывала нескольким гриффиндорцам только что услышанные где-то новые данные. – А Ханна Аббот собственными глазами видела профессора Снегга! Ханна, подтверди! – дабы не казаться голословной Парвати потеребила плечо однокурсницы-пуффендуйки, которая, минуту назад рассказывающая своему факультету об увиденном, обернулась к столу Гриффиндора.       - Да! Это так! Профессор нес эту слизеринку на руках. И та была без сознания! Думаю, что она вообще уже мертва. Я успела заметить, что за профессором был кровавый след. Великий Мерлин! Я уверена: она столкнулась с вампиром!       - Полная чушь! – с места вскочил Симус Финниган. – Это территория Хогвартса! Вряд ли какой-то вампир рискнет здесь появиться. Уверен, здесь не обошлось без Сириуса Блэка! Помните, как он исполосовал картину Полной Дамы? Это все его проделки!       Предположение третьекурсника возымело эффект взрыва: тут и там студенты строили все новые и новые предположения: как бывший узник вновь проник на территорию Школы? Из-за чего напал на Мираславу Снегг?       - Что думаешь, Драко? – Блейз Забини взглянул на сокурсника: их компания расположилась в углу стола факультета Слизерина, стараясь не привлекать к себе излишнее внимание. Ведь кто-то из старшекурсников Гриффиндора вспомнил инцидент, произошедший между Мираславой Вейл и Пэнси Паркинсон, которой в данный момент не было в Зале. Версию подхватили, и уже третьекурсники стали вспоминать, кому из студентов могла не нравиться дочка преподавателя.       - Ничего. Ситуация сложная, – светловолосый слизеринец был мрачнее тучи: события играли отнюдь не в его пользу. Все знали, что последнее время он цапался с сокурсницей то по одному, то по другому поводу. Если информация дойдет до его отца… Старший Малфой слов на ветер не бросает, и одному Мерлину известно, что произойдет!       Юноша осторожно наблюдал за студентами в Большом Зале: представители других факультетов не внушали доверия. Каждый второй или третий третьекурсник мог затаить обиду на пострадавшую слизеринку. Когда под удар попадал когтевранец, пуффендуец или гриффиндорец, то в этом винили факультет Слизерин. Сейчас, когда под удар попала Вейл, также обвиняли представителей змеиного факультета. Невероятно! Внезапно брошенная фраза, что одна из гриффиндорок-старшекурсников пообещала разобраться с Мираславой, переметнула гнев и подозрения на львиный факультет.       - Да уж…. Ситуация – зашибись! – Забини усмехнулся, но усмешка была серой, невзрачной. Удивительно, но этот чистокровный язвительный слизеринец в какой-то степени жалел пострадавшую.       В этот весенний вечер Школа напоминала взволнованный улей, но в Больничном Крыле была баснословная тишина. Мадам Помфри, отгородив ширмой кровать, на которой лежала Мираслава, залечивала раны и пыталась остановить кровотечение. Изредка звенела та или иная склянка, время от времени можно было услышать тихий шепот женщины, читающей заклинания.       Ближе к ширме находились Альбус Дамблдор и Северус Снегг, не на шутку обеспокоенный состоянием дочери и слишком долгой работой медика. Преподаватели, стоя в отдалении от мужчины, были также на взводе и пытались выяснить у Макгонагалл хоть толику информации, но та лишь разводила руками. Единственно, что она поведала, что Мираслава была найдена в Загоне с гиппогрифами, которые были очень взбудоражены.       - Ваша дочь не могла пострадать настолько серьезно от действий гиппогрифов. Хагрид утверждает, что с ними девочка хорошо ладила.       - Хорошо! Кто тогда виноват в состоянии моей дочери?! – зельевар мерил шагами проход между кроватями, ожидая, когда лекарь выйдет из-за ширмы. – Кто мне объяснит, что так всполошило питомцев Вашего лесничего, от чего пострадала Мира?!       - Успокойся, Северус. Немного терпения, и мы все узнаем.       - Терпения? Терпения?!!! – окрик профессор, в чьих черных глазах полыхала ярость, заставил вздрогнуть преподавателей. Мужчина готов был вцепиться в директора цепкими пальцами. – Это не Ваш ребенок сейчас истекает кровью! Не Ваше чадо получило увечья! Я думал, что, забирая Миру из поместья, обеспечу ей безопасность в стенах Вашей школы! А вместо этого!… – Мадам Помфри медленно и устало вышла из-за ширмы, тем самым прерывая тираду профессора, который тут же подошел ближе, намереваясь узнать всю информацию. – Что с моей дочерью?       - Жива. Потеряла много крови, очень слаба и её выздоровление потребует времени, но главное, что Мираслава жива. Самое страшное – позади.       - Почему она истекала кровью? Что вообще произошло?       - Судя по всему она выпила «Викторианский настой», что привело к нарушению свертываемости крови, – лекарь была немного обеспокоена. – У маглов есть болезнь – гемофилия. Редкое наследственное заболевание, связанное как раз с этим нарушением. Однако женщины не подвержены этой болезни, являются лишь её носителями.       - Знаю, – декан Слизерина помрачнел. – Сама бы Мира ни за чтобы не стала бы пробовать на себе действия зелий. И вряд ли стала готовить такое без моего ведома.       - Думаете, кто-то подлил этот настой ей в кубок? – Дамблдор задумчиво посмотрел на ширму. – Наши студенты частенько используют конфеты или зелья из шуточных магазинчиков, чтобы подшутить над кем-то.       - Альбус, вряд ли лавка «Зонко» стала бы продавать столь необычное и по-своему опасное зелье. Особенно детям, – Минерва вступила в разговор, пытаясь помочь в разъяснении ситуации. – Насколько я осведомлена о действиях «Викторианского настоя», после принятия малой дозы может пойти кровь из носа. И это может походить на шутку. Но…       - Но в случае принятия большой дозы этого настоя при порезе кровь не будет останавливаться, а в результате травмы – падения или удара, существует опасность возникновение кровоизлияния в суставы, мышцы, внутренние органы. И тогда это мало походит на мелкую шалость младшекурсника, – в голосе профессора Снегга мелькнули стальные нотки. – Даже братцы Уизли не рискнули бы использовать нечто настолько серьезное. И я подозреваю только одно место, в котором возможно приобрести это зелье.       - «Горбин и Бэркес».

* * *

      Появление на следующий день Мракоборцев в стенах Школы дало понять всем: событие, произошедшее с дочерью профессора, – не пустяковое дело, и далеко не несчастный случай.       Ночь в Больничном Крыле нельзя было назвать спокойной: Мадам Помфри дежурила у кровати студентки, время от времени вливая целебное снадобье в рот девушки. Северус Снегг также не отходил от дочери. В голове был настоящий рой мыслей. Предположения, кто мог навредить дочери, сменяли друг друга со скоростью света – одно хуже другого. И поводов было предостаточно.       Отомстить профессору – недоброжелателей у него хватало.       Подшутить над лучшей студенткой – вполне вероятно. Мираслава могла поставить на место даже старосту. Хотя если посмотреть на того же Ника Розье – тот относился к девочке с уважением и братской, он на это надеялся, симпатией.       Мог ли кто-то навредить девочке только из-за того, что она со Змеиного факультета?! Мог, но не стал бы. Для этого есть более удобные мишени: Малфой, Паркинсон, Гринграсс, Булстроуд. Гойл и Крэбб, в конце концов. Эти студенты вечно строили из себя центры Вселенной. И постоянно были участниками конфликтов.       Или за этим стоит куда более опасные маги?!       - Северус, – декан Слизерина и не заметил, как наступил полдень, напрочь забыв о занятиях. Взгляд сфокусировался на вошедшем в Больничное Крыло Люциусе Малфое. Вот уж кого-кого, но этого мага мужчина никак не ожидал увидеть. Сразу закралось подозрение, что Малфой-старший появился в Школе не просто так. – Мне сообщили, что твоя дочь сильно пострадала! Она в порядке?       - Люциус, – зельевар поднялся с кресла, отходя от ширмы. – Ночь была непростой, но Мира жива. Все страшное позади.       - Мне нужно было еще тогда добиться увольнения этого дилетанта! – светловолосый маг повысил голос, что очень не понравилось Мадам Помфри, которая вышла из своей комнаты и недовольно смотрела на «нарушителя спокойствия». Снегг жестом руки предложил давнему знакомому выйти из Больничного Крыла, для себя подмечая, что Малфой с трудом сдерживает удовлетворение от подобной ситуации. – Как руководство Школы могло позволить и допустить, чтобы подросток так спокойно заходил в вольер к этим животным?!       - Моя дочь сама вызвалась ухаживать за этими созданиями, – сейчас Снегг не горел желанием обсуждать с кем-то состояние девочки и кто виноват. Благо Дамблдор не пустил к нему Мракоборцев и сам объяснил сложившуюся ситуацию. – Запретить ей приближаться к Загону я не смог.       - Дорогой друг. Главное, чтобы мисс Снегг поправилась. Возможно, ей будет лучше, если она побудет вдали от Школы, – властная рука Малфоя легла на плечо декана. – Моя Нарцисса, узнав о случившемся, настаивает, чтобы девочка уехала из столь шумного места и восстанавливалась в нашем поместье. Конечно, под неизменным наблюдением лекарей.       - Благодарю за беспокойство, Люциус, – Северус аккуратно убрал руку «товарища». – Но мне будет гораздо спокойнее, если Мира останется здесь. Рядом со мной.       Последняя фраза была акцентирована, что дало понять Малфою: девочка останется подле отца, даже если Министр Магии прикажет увезти пострадавшую из Школы.       - Да, ты прав. Но спускать такое происшествие на тормоза нельзя. Я сегодня же подам иск, дабы было проведено тщательное расследование и опасную неконтролируемую тварь изолировали! Увидимся, Северус, – взмахнув полами плаща, Малфой исчез за поворотом, оставляя мужчину одного в коридоре. Кривая усмешка прошла по губам профессора Снега. Он прекрасно понял, что бывшего Пожирателя Смерти совершенно не волнует состояние девочки. Она – лишь повод разобраться с ненавистным лесничем и с гиппогрифом.       - Профессор… Профессор Снегг, – холодный взгляд зацепился за каштановую шевелюру невысокой девочки, которая незаметно подошла к дверям госпиталя и теперь неуверенно смотрела на преподавателя. – Могу я навестить Мираславу?       - Мисс Грейнджер…. Не думаю, что Ваши способности и присутствие как-то улучшит состояние мисс Вейл, учитывая, что Мадам Помфри до сих пор ухаживает за ней.       - Я… я просто волнуюсь о состоянии подруги.       - Если бы Вы были подругами, то моя дочь проводила больше времени с Вами, а не занималась уходом за опасными созданиями! – окинув холодным презрительным взглядом гриффиндорку, Снегг покинул коридор, нисколько не переживая о чувствах подростка, которая всю ночь винила себя в том, что оставила новую знакомую одну.       - А, мисс Грейнджер! Пришли навестить мисс Снегг? – Мадам Помфри, одетая в теплую мантию, вышла в коридор. Видимо женщина куда-то собиралась. Мягко посмотрев на девочку, лекарь заметила расстроенное состояние студентки.       - Да…. Но профессор Снегг сказал, что к ней нельзя.       - Знаю, что вы – благоразумная студентка, мисс Грейнджер. И пока я схожу к мадам Стебль за нужными травами, прошу Вас: последите за состоянием мисс Снегг, – похлопав девочку по плечу, лекарь удалилась.       Гермиона как можно тише вошла в Больничное Крыло. Помещение было освещено солнечными лучами, из-за чего «палата» казалась уютной и теплой. На одной из коек лежала Мираслава, вид которой немного напугал гриффиндорку: голова была перебинтована, как и левая рука. Красное пятно выступало на бинте, закрывавший левый висок. Волосы черной ажурной шалью были раскиданы по подушке и плечам. Мертвенно-бледное лицо, черные круги под глазами выдавали причину состояния слизеринки. У изголовья на тумбочке стояла курильница сянлу, из которой шел витиеватыми линиями дымок. Пахло травами и еще чем-то пряным, возможно, корицей.       Услышав вчера в Большом Зале о Мираславе, Гермиона тут же хотела прийти в Больничное Крыло. Единственное, что её остановило это понимание: её присутствие нежелательно и неуместно. Однако сегодня, сразу после уроков, не говоря ни слова Гарри и Рону, гриффиндорка прибежала сюда. Тихо присев на кровать у ног Миры, девушка открыла принесенную книгу, решив почитать вслух.       Грейнджер не заметила, когда вернулась Мадам Помфри, которая одобрительно покачала головой, решив не выгонять девушку. Не заметила, как пролетело время, и что она пропустила послеобеденные занятия. Гриффиндорка очнулась, когда услышала слабый стон. Мираслава медленно открыла глаза, обводя усталым потухшим взглядом окружающую её обстановку. Сухие потрескавшиеся губы пытались выдавить какую-то фразу, но сил явно не хватало.       - Мира. Мира, ты меня слышишь? – обеспокоенная Гермиона, отбросив книгу на соседнюю кушетку, оказалась у изголовья, вслушиваясь в тихий, еле слышный, шепот подруги. – Что такое?       - П… пи….       - Пить? Сейчас. Подожди минуточку, – гриффиндорка ринулась в комнату лекаря. – Мадам Помфри! Мира очнулась!