Эсерка

      До конца четверти оставалось не так уж и много времени и, снова мечтая о том, чтобы быть как минимум хорошисткой, раз отличницей ей стать в этот раз не суждено, Зоя решила озадачиться вопросами оценок.       Как и следовало ожидать, проблемных точек было три: чистописание, словесность, поведение. По остальным предметам ожидалось твердое или не очень твердое «отлично».       С поведением что-то было сделать невозможно, и Зоя это прекрасно понимала. С нулем и тройкой надеяться на пятерку было глупо. По словесности, казалось, все было не так печально: кроме того самого нуля за крамолу, остальные оценки были более-менее пристойными.       В голове Зои периодически возникали две полярных мысли: сперва девочка думала о том, что при большинстве пятерок и не таком уж и большом количестве четверок, на ноль, да еще и за крамолу, а не по сути предмета, учитель может закрыть глаза. Чуть позже эта мысль сменялась другой: при явно выходящей четверке, если учитывать этот самый ноль, у учителя может появиться желание довести ситуацию до тройки за четверть, не забывая тот самый ноль за крамолу.       В конце концов плюнув на эти размышления, Зоя решила, что лучше думать о более серьезной проблеме — чистописании, а никак не том, что более-менее устаканилось.       Получив накануне сразу две двойки: одну за классную работу, а вторую за домашнюю, девочка сперва огорчилась, а потом услышала реплику Анны Ильиничны, которая пришла к ним после окончания занятий:       — Мадемуазель Лыкова, учиться нужно лучше. За следующие две неудовлетворительные оценки оставлю вас после уроков.       Взгрустнув, Зоя пообещала себе быть чуть внимательнее, а потом пошла домой.       Огорчение дочери не осталось незамеченным Асей.       — Что произошло, Зоя? — спросила женщина.       — Анна Ильинична сказала, что за две следующие двойки по чистописанию оставит меня после уроков, — ответила Зоя.       «Вот почему я так не училась в свое время? — подумала Ася. — Почему у нас не могла быть такая же классная дама? Получил две двойки — выслушал предупреждение. Геллер за одну оставляла, причем сразу, не предупреждая».       — Анна Ильинична тебя просто пожалела, она должна была оставить даже за одну и сразу, без предупреждения, — ответила женщина. — Учись, Зоя, старайся. Дома тренируйся. Будет двойка за четверть — папа обязательно накажет.       Решив, что под определение «папа обязательно накажет» вполне укладывается вариант с оставлением даже на день без сладкого, Ася подумала:       «Может, как прошлый раз, ремня давать и не надо… Может, Зойка просто научиться не может, а не просто ленится…»       Выучив уроки и достав дневник, чтобы выписать из него все оценки, Зоя начала прибрасывать ситуацию с оценками. Все было достаточно сложно: вроде бы речь могла идти о тройке, но если выбросить залетные, как любили выражаться в классе, пятерки — учитель по рассеянности дал классу задание за начало прошлого года обучения и потом сказал, что эти оценки малопоказательны, выходила твердая двойка.       — Дима! — обратилась Зоя к брату. — Расскажи мне, как ты учишься без двоек по чистописанию.       — Не тороплюсь, когда пишу, стряхивая сразу же лишние чернила с перышка, думаю о тексте, а не о птицах за окном, — ответил Дима. — Ты же на других уроках пишешь разборчиво.       — На других уроках учителя не обращают внимание на толщину линий и переходы от тоненькой к толстой, — вздохнула Зоя. — Пишешь просто ровненько и все.       Дима промолчал, не зная, что ответить.       — Мама уже сказала, что если я получу двойку за четверть, меня обязательно накажут, — продолжила Зоя. — А я не хочу двойку за четверть! Дима! Что мне делать-то?       — У нас в гимназии парни классом старше стащили журнал и доставили в него оценки, — ответил мальчик. — Пятерки. Из-за этого их и вычислили — учитель не припомнил пятерок у этих гимназистов. Скандалище был! Их исключить хотели, потом передумали.       — Если меня исключат, это будет еще хуже, чем получить двойку за четверть, — ответила Зоя. — Двойку исправить можно, исключение уже не исправить.       — Будешь дома сидеть, — хихикнул Дима. — И всем будет все равно, красиво ли ты пишешь или нет.       Зоя промолчала. Чуть подумав, девочка спросила:       — А как догадались, что это за парни были?       — А кто это мог быть еще, если оценки были выставлены, грубо говоря, Васе, Пете и Саше? — удивился Дима. — Понятно, что кто-то из них и придумал все. Да и почерк отличался, учитель сразу понял, что это не он выставлял.       Мальчик вдруг понял, к чему Зоя все расспрашивает и, рассмеявшись, добавил:       — Зойка, за вот это тебя папа уж точно выдерет. Да посильнее, нежели за двойку за четверть. А если меня выдашь, то и мне попадет. За то, что идею подкинул.       — Да ты что, Димушка, я же просто помечтать захотела, — вздохнула Зоя.       Однако слова брата никак не хотели покидать голову Зои. Периодически думая о том, что нужно воспользоваться этим советом, девочка пыталась тщательно все продумать, чтобы не было каких-то глупых просчетов, как, например, с крышей гимназии, где их мог увидеть каждый. Однако никаких идей не было.       На предпоследнем уроке в четверти Зоя, получив за домашнюю работу четверку, а за классную — единицу, подумала:       «Хоть так папа выдерет, хоть так. А, может, мне и повезет».       Пообедав и соврав Диме, что у нее выучены все уроки, поэтому она пойдет гулять одна, Зоя начала одеваться.       Девочка уже застегивала последнюю пуговицу пальто, когда услышала тихий голос подошедшего брата:       — Когда попадешься — не смей меня выдавать. Иначе стукну тебя.       Зоя ничего не ответила, но, выйдя во двор, подумала:       «Может быть, не идти? Просто погулять?»       Однако желания получать двойку за четверть не было. Дойдя до гимназии и зайдя в нее через черный ход, девочка быстро пробежала до кабинета, где хранились журналы, взяла нужный и проскользнула вместе с ним в другой класс.       Постоянно озираясь и безумно волнуясь, Зоя выставила за один из дней, когда на уроке не было совершенно никаких отметок, столбик пятерок и четверок.       «Тем, кто учится на «четыре» и «пять» — пятерки, остальным — четверки», — подумала девочка.       И все равно, столбик оценок отличался по почерку от оценок, выставленных учителем.       «Будь что будет», — подумала Зоя и, перелистнув страницу, выставила столбик пятерок по словесности.       За дверью раздались шаги. Донельзя испугавшись, девочка захлопнула журнал и отошла к дальней стене класса.       Шаги ушли куда-то вдаль. Дрожа всем телом, Зоя подкралась к двери и осторожно выглянула. В коридоре не было никого.       Оставалось отнести журнал обратно. Пройдя к нужному кабинету, Зоя услышала где-то вдалеке шаги и, испугавшись еще больше, спряталась в туалете.       Шаги снова затихли.       «Надо бежать, пока меня не поймали», — подумала девочка.       Выбежав из туалета в коридор и бросив журнал на учительском столе в первом попавшемся кабинете, Зоя помчалась на выход.       Как казалось девочке, в одном из кабинетов, мимо которого она пробегала, была открыта дверь, а кто-то стоял возле шкафа и, возможно, мог ее увидеть. Не думая ни о чем, Зоя выбежала из гимназии, пробежала немного по улице, а потом перешла на шаг и вернулась домой.       Во дворе Зоя увидела брата, который поправлял чуть покосившуюся стенку снежного домика.       — Ты хоть представляешь, дуреха, что будет завтра в гимназии? — спросил сестру Дима. — Папу вызовут к инспектрисе. Может быть, к директрисе. Может быть, тебя отчислят. Да даже если и не отчислят, сядешь нескоро.       Зоя ничего не ответила.       — Выдашь меня — стукну, — еще раз сказал Дима, после чего добавил. — Ты веди себя как-нибудь попроще, а то уже сегодня мама все поймет.       — Хорошо, — вздохнула Зоя.