Круги на воде

Просторную комнату наполнял тёплый приглушённый свет. Высокие торшеры с растительным орнаментом бросали сложные тени, дрожали язычки пламени на красных восковых лотосах, лежащих между круглыми кованными листьями подсвечника. Лёгкую пряность ароматических свечей оттенял аромат шелковиц в изысканной фарфоровой вазе – комплимент отеля, в который также входили местные сладости и предусмотрительно откупоренная бутылка абрикосового вина. Мона из любопытства плеснула совсем немного напитка в глиняную пиалу и медленно обошла апартаменты. Номер пугал роскошью. Изящная мебель из песчаного дерева походила на антиквариат, а спрятанная за ширмой дверь вела к небольшой, но помпезной купальне в бирюзовой глазури. Под барельефом с горами и изящными цилинями журчал узкий поток воды. С противоположной стороны номера Мона нашла выход на изолированную террасу с садом в широких горшках, где среди зелени в подвесной клетке дремали изумрудные зяблики. Накрапывал мелкий дождь, но растения и птиц защищал широкий навес с золотистыми кисточками. Легко представлялось, как здесь останавливались эксцентричные богачи, – подобная роскошь была не по карману обычному постояльцу. Если это не ошибка, то выходило, что бывший Предвестник скорее всего заменил два дешёвых номера на один дорогой. И сколько он потратил моры на сущую прихоть?.. Но задавать вопросы было некому, – Скарамучча появляться не спешил. Девушка облокотилась на перила и отпила вина. В другом случае она не находила бы себе места, оставив бывшего Предвестника и Кэйю наедине, но лёгкая дымка в голове надёжно защищала от погружения в тревожную глубину. На оживлённой улочке с высоты террасы большими разноцветными цветами раскрывались бамбуковые зонты торопливых прохожих. Астролог не решилась воспользоваться купальней, и ограничилась обычным душем. После водных процедур с полотенцем на голое тело она опустилась на пуф за дамский столик. Оказалось, что невероятно приятно просто сидеть в окружении красивых вещиц и смаковать чудесное вино, сладкое как фруктовый сок. Впереди ждала не самая приятная поездка, но завтрашний день виделся далёким и эфемерным. Мона распустила чуть подсушенные волосы и потянулась за расчёской. Когда она вновь посмотрела на зеркало, за её спиной стоял Скарамучча. – Ты долго, – заметила девушка. Бесшумные появления Скарамуччи давно перестали её удивлять. – Ваш капитан горазд чесать языком, – поморщился бывший Предвестник. – Но признаю, делает он это ловко. Наедине с ним стоит держать ухо востро и следить за словами с особой тщательностью. Если Сказитель устал или немного опьянел после вероятного распития горячительного с Кэйей, то это нельзя было считать по его безупречному лицу. Взгляд молодого человека на несколько мгновений задержался на полотенце, а затем скользнул на стоящую неподалёку бутылку абрикосового вина. Скарамучча прошёлся по комнате, кончиками пальцев щёлкнул по бутонам шелковиц и взял вторую пиалу. – Наш разговор зашёл о гибели приключенцев. Ордо Фавониус так упёрты, когда речь идёт о Фатуи… Мона кивнула и провела расчёской по волосам. Её движениям после всего выпитого определённо не хватало изящества. – Если хочешь, чтобы они поскорее оставили тебя в покое, просто дай то, чего они хотят. Подробности. Астролог вновь кивнула. Соглашаться было особенно легко, когда мысли витали далеко от предмета разговора. Скарамучча хмыкнул, словно ожидал от девушки другой реакции, и поднял бутылку вина. – Я, кажется, сразу тебе сказал, кто именно убил Искателей приключений… Погоди-ка. Здесь осталась только половина. Ты же в курсе, что вино креплёное? Девушка неопределённо дёрнула оголёнными плечами. Она плохо разбиралась в подобных вещах. Сказитель молча налил себе янтарной жидкости и подчёркнуто без спешки сделал небольшой глоток. – Там, у бара… что это вообще было? – бездумно спросила астролог. Приходилось прилагать некоторое усилие, чтобы не заплетался язык. – Тебя что-то смутило? – Скарамучча одарил Мону прохладным взглядом. Уголок губ девушки приподнялся в ехидной улыбке. Краешком сознания она явственно ощущала недовольство Скарамуччи, но это лишь сильнее подстёгивало безотчётное желание подразнить Сказителя. – Смутило? Поцелуй, такой неожиданный и при конкретных свидетелях… Ты, что же, ревнуешь меня к капитану кавалерии? Сказитель на мгновение замер и вдруг громко рассмеялся. Его смех разнёсся по просторному номеру, окатив астролога ледяной волной. Мона помрачнела. Её внутренний критик давно был пьян, а чувства уязвлены. – Ты уже слишком много выпила и абсолютно невменяема. Скарамучча наклонился к астрологу с привычной ухмылкой и неожиданно дёрнул девушку на себя. Мона сдавленно ойкнула, когда её бесцеремонно сгребли и закинули на плечо, словно какой-то мешок или брус. Она пару раз ударила по спине Сказителя, истерично требуя немедленно её отпустить, но с тем же успехом Мегистус могла бить камень, – бывший Предвестник обращал внимание на протесты девушки не больше, чем на шум дождя от приоткрытого окна. Астролог поняла намерения Скарамуччи, только когда тот переступил порог купальни. – Не смей меня… Перед глазами промелькнули равнодушные цилини, и остаток фразы вырвался крупными пузырями в толще воды. Перепад давления гулом лёг на барабанные перепонки. Мона чертыхнулась, путаясь в ускользнувшем полотенце, коснулась ногами дна и встала. Глубина бассейна оказалась ей по пояс. Мокрые длинные волосы прилипли к спине. Вода была достаточно тёплой, но тело колотила крупная дрожь, – Мону буквально трясло от ярости. Она смахнула крупные капли с носа и обнажённой русалкой медленно поднялась по ступеням. Скарамучча как ни в чём не бывало стоял у края купальни. – Пришла в себя?.. – хмыкнул он. Мона действительно практически полностью протрезвела, но оставила вопрос без ответа. Она подняла руку, и за её спиной взвился вверх тяжёлый прозрачный столб. Тёмной бирюзой сверкнула глазурь на обнажившихся стенках купели. Астролог не без удовольствия увидела, как глаза Сказителя расширились. И рухнула на колени, зашипев от острой боли в запястьях. Без поддержки контроля масса воды ухнула вниз и щедро плеснула, окатывая их двоих и всё помещение купальни. Мона не сдержала мстительной улыбки, – пусть ей и не дали в полной мере завершить задуманное, одежда Скарамуччи должно быть промокла насквозь. Нажим на поясницу заставил Мону встать. Понукаемая жёсткой рукой, она нехотя пошла вперёд, оставляя за собой след из лужиц. Руки астролога по-прежнему были обездвижены, и любая попытка дёрнуться пресекалась Скарамуччей новым уколом боли от выворачиваемых суставов, словно Сказитель допускал, что едва девушка почувствует свободу, то вновь прибегнет к Глазу Бога. У кровати её толкнули, и Мона уткнулась носом в покрывало. В повисшей тишине стало слышно, как дождь за окном разошёлся не на шутку. Глухо прокатился едва слышимый раскат грома от далёкого разряда молнии. – Ты в своём уме? – тихо спросил Сказитель. К удивлению астролога, голос Скарамуччи был абсолютно спокоен. – А ты?.. – в тон ему ответила Мона. Она перестала сопротивляться, да и по большому счёту это было бы бесполезно: астролог прекрасно знала, что Сказитель сильнее её. И не только физически. – Я всего-навсего привёл тебя в чувство. Кто бы мог подумать, что человека с Глазом Гидро так расстроит небольшое погружение в воду… Мона со злостью фыркнула. – Издеваешься?! Ты... как же ты бесишь! Я действительно должна вести себя как ни в чём не бывало, чего бы ты не выкинул?! – Ты крадёшь мои реплики. – Бездна!.. Девушка зачем-то дёрнула ногами, хотя это совершенно точно не помогло бы ей скинуть с себя Бывшего Предвестника. – Да знаю я, что тебе по большему счету плевать! – порвало Мону. – Весь проклятый день как одно сплошное издевательство… Болтаешь с Кэйей, не скупясь на подробности нашего знакомства, ходишь по Ли Юэ перед десятком Фатуи и требуешь от меня делать вид, что всё нормально! То демонстративно целуешь, то бросаешь в купальню… Ну и кто из нас двоих невменяем?! Перед глазами лежали два подготовленных горничными халата в стиле Ли Юэ. Один из его поясов скользнул алой змеёй вбок. Мона трепыхнулась и ощутила, как шелковистый шнур кольцами ложится на её запястья. Скарамучча рывком перевернул девушку и не без удовольствия завязал длинные хвосты пояса сложным узлом прямо под грудью. Он отстранился, посмотрел на Мону взглядом оценивающего своё произведение художника, затем присел на край кровати и смахнул со лба девушки влажный крупный локон. – А знаешь, что бесит меня? Объяснять очевидное. Сказитель потянул за шнур, проверяя натяжку. Петли на запястьях сомкнулись сильнее, и Мона поморщилась. – Ну конечно! Зачем мне вообще что-либо объяснять, если можно попытаться утопить или безнаказанно связать… – Да, я поцеловал тебя на террасе, чтобы наш бравый капитан окончательно убедился, что между нами что-то есть, – прервал её тираду Скарамучча и ухмыльнулся. – Но я всего лишь исправлял твои ошибки. – Ошибки?.. – Ты вела себя подозрительно. Но стоит добавить в ситуацию интрижку, то она расставит всё по своим местам. – В каком это смысле?! – опешила Мона. – В Мондштадте нравы свободнее, чем на моей родине, но и в городе Анемо Архонта найдутся те, кто осудят молодую девушку за фривольное поведение. Эти сердечные тревоги юных дам, нервы и страх за репутацию… Даже по озвученной легенде мы близко знакомы всего ничего. Честно говоря, будь я твоим отцом, то давно бы хорошенько тебя выпорол. Мона закусила губу. Она почувствовала себя полной дурой. – Что до Фатуи… Откуда тебе было знать, что мою внешность кроме других Предвестников хорошо знают только непосредственно подчинённые мне люди, а они сейчас рыщут по всей Инадзуме? Но допустить мысль, что я не идиот, видимо, ты себе позволить не могла. Не так ли?.. Сказитель наклонился так близко, что его дыханье опалило висок Моны. Рука бывшего Предвестника тем временем как бы невзначай легла на её грудь. – Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь о вещах, которые прямо тебя не касаются. Почему ты просто не можешь следовать моим указаниям? Его ладонь очертила полукруг и остановилась на чувствительной точке. Мона вспомнила их утренние развлечения. Ей претила одна мысль о переносе ролей из постели в жизнь, астролог не собиралась становиться послушной марионеткой в чужих интригах. – Да потому что ты заносчивый и самовлюблённый индюк, который не считает нужным вовремя вводить меня в курс дела! Во взгляде Скарамуччи что-то неуловимо изменилось. Он потянул за шнур и резко перевернул Мону обратно лицом вниз. Девушка чертыхнулась, невнятно крикнув в подушку, и получила смачный шлепок по ягодицам. – Знаешь, что даёт власть? – спросил Скарамучча, грубо запустив пальцы в волосы Моны и приподнимая её голову. – Безнаказанно причинять боль? – хрипло проговорила девушка. Она не видела лица Скарамуччи, но была готова поклясться, что он улыбался. – Неверный ответ. Власть даёт контроль, а он уменьшает вероятность того, что идиоты всё испортят. Глупость должна быть наказуема, Мона…. – Но насилием ничего не… Она вздрогнула от нового шлепка. Он получился слабее предыдущего, но не менее унизительнее. От напряжения в руках в местах соприкосновения со шнуром кожа уже горела ровно так же, как и там, где отметилась ладонь Скарамуччи. – Не перебивай, я ещё не закончил. Глупость должна быть наказуема, а способности поощрены. Но способности не стоят ничего, если применять их не по назначению. Сказитель отпустил волосы и приподнял подбородок Моны, положив ладонь под шею. В этом положении ему было бы необыкновенно удобно просто её придушить. – Взять тебя. Большей частью ты занимаешься полной ерундой и везде суёшь свой нос, чтобы по нему получить. Но если ты будешь на стороне того, кто знает, как работает этот мир, то твой талант не пропадёт даром. Как минимум, ты не будешь тратить время на глупые трактовки судеб ничего не значащих людишек. Пальцы другой его руки прочертили дорожку по девичьей пояснице. Прежде чем Мона ответила, Сказитель потянул её за плечо, игрушкой переворачивая на бок, и неожиданно впился ей в губы. Поцелуй застал врасплох и длился всего пару мгновений. Глаза Моны расширились, когда она вновь ухнула в разверзнувшуюся перед ней ультрамариновую бездну. – Но у нас с тобой ничего не получится, если ты будешь поступать как вздумается, – выдохнул Скарамучча. – Если не научишься по-настоящему мне доверять. Он впервые заговорил о чём-то, что теоретически могло быть впереди, но содержание слов Сказителя и противоречивый контекст происходящего сводили с ума. Мона чувствовала настойчивые прикосновения, чувствовала, как мокрая ткань кимоно Скарамуччи холодит её тело, а губы обжигают шею. И это было чертовски странно, но ей начинало нравиться, как плетёный шнур стеснял движения, словно полная беззащитность добавляла особую острую ноту. А может, снимала бремя ответственности?.. Так ли уж плохо позволять себе хотя бы иногда быть ведомой? – Знаешь, – пробормотал Скарамучча. – Ты сейчас похожа на подарок, перевязанный лентой… этакий подарочек судьбы. Он уже избавился от одежды, и влажная кожа, остывшая на воздухе, в соприкосновении казалась невероятно горячей. – Судьбы… – на полувдохе повторила Мона, словно пробуя слово на вкус. – Наша встреча у озера Лухуа была случайной… Ведь так? – Мы всего лишь пересеклись чуть раньше, чем я планировал. Я же говорил, что помнил о тебе. Этого достаточно. У Моны закружилась голова и она прикрыла глаза. Пока её тело охотно отдавалось ласке, астролог чётко видела в пелене сплошной тьмы бахраму из причудливо вьющихся серебристых нитей. Узор, абсолютно незнакомый, показался неправильным, будто некогда распущенные волокна были грубо связаны на новый лад, а изначальное плетение – безвозвратно утрачено. Она изумлённо моргнула, и видение пропало, уступая место жару внизу живота. …Острое лезвие срезало витой шнур, и кровь наконец-то достигла онемевших рук. Скарамучча собрал в кулак толстую шёлковую паутину. – Возвращаясь к твоему вопросу про ревность, – вкрадчиво прошептал он Моне на ухо. – Ты вполне вольна делать, что тебе заблагорассудится, но учти, что в нашем непредсказуемом мире чья-то линия судьбы вполне может скоропостижно прерваться. Сказитель запечатлел поцелуй на кончиках пальцев астролога и откинул остатки алого шнура. Отсвет близкой молнии выбелил его лицо. Ливень неистово молотил по стёклам окон.