Круги на воде

Мона оторвалась от подушки и со стоном села. Пробуждение этим утром совершенно точно нельзя было отнести к приятным. Непривычная гудящая боль обручем сжимала тяжёлую голову. Рот пересох, а желудок тошнотворно спазмировало пустотой. Астролог коснулась лба и поморщилась, – последние воспоминания нехотя всплывали из зеленоватого омута. Кажется, Мона всё-таки переборщила с коктейлями в баре, а затем ополовинила бутылку крепкого вина. То, что наверняка было бы недостаточно для Кэйи или кого-то вроде него, оказалось чересчур для непьющей девушки её комплекции. Пока аналитическая часть астролога методично собирала воедино причинно-следственные связи, незваный стыд за потерю самоконтроля отравлял куда сильнее похмелья. Для полноты ощущений не хватало только едких комментариев Скарамуччи, но его место в постели пустовало. Мона поборола желание свернуться в позе эмбриона и лежать ровно до того момента, пока о её существовании кто-нибудь не вспомнит. Вместо этого она широко распахнула окно, впуская в комнату свежий воздух вместе с уличным шумом, и налила воды из графина. За несколько жадных глотков комок в животе исчез, а голова немного прояснилась. На полу алыми росчерками лежали обрезки шнура. Мона без всякой цели подобрала один из них и провела пальцами по шелковистой поверхности. Тонкие нити на концах успели распуститься. Прошедшая ночь вызывала смешанные чувства. Перебор с алкоголем и развязавшийся язык не делали астрологу чести, но последовавшее за этим... Или влияние бывшего Предвестника было уже слишком велико, или Мона прежде сама не знала всех своих склонностей, но границы допустимого сильно изменились со дня их первого полноценного знакомства. Астролог должна была справедливо злиться на Скарамуччу, он сделал достаточно для этого. Но Мона не чувствовала злости. Скорее, её терзало беспокойство. То, что поначалу казалось игрой скучающего Сказителя, уверенно пускало корни в жизнь астролога. Она часто не понимала намёки Скарамуччи, слишком любившего абстракции, но вчерашний посыл был предельно ясен. И прочитанное между строк в его монологе абсолютно не укладывалось в разумные рамки. Девушка коротко улыбнулась. Непросто признаться даже самой себе, что внимание бывшего Предвестника и их странные отношения отчасти тешили её самолюбие. Мало кто мог похвастаться благосклонностью могущественного существа, которое способно играючи решить практически любую проблему. Астрологу нравилась искра между ними и отсутствие скуки, когда даже их отвлечённые разговоры сладко щекотали нервы. Но у них просто не могло быть будущего. Даже с точки зрения долгосрочного профессионального сотрудничества. Мона – астролог Мондштадта с прекрасной репутацией, далеко идущими научными амбициями и обострённым чувством справедливости. Скарамучча – беглый Предвестник, укравший сердце Бога, и его намерения не сулили простым людям ничего хорошего. Извращённая мораль Сказителя привлекала неординарностью, но исключительно в рамках анализа. Астролог не видела дурного в том, чтобы разобраться со звёздной картой из древнего проектора, но если так продолжится и дальше, и её астрологические услуги выйдут за рамки уплаты долга, то вряд ли всё ограничится безобидными исследованиями. Мона ведь никогда не станет помогать Сказителю в его кознях, что бы между ними не происходило? Девушка сжала шнур в дрогнувшей руке. Конечно, не станет. Что бы она не испытывала. Как бы сильно вдруг не захотела ему доверять. *** Мона нашла Скарамуччу в компании Кэйи. Они завтракали на уже знакомой террасе с баром. Большая часть столиков пустовала. Официант в чинной тишине лениво разносил малочисленные заказы, на барной стойке стояла пара чашек дымящегося кофе, готового к подаче. Капитан кавалерии отсалютовал астрологу палочками для еды, а Скарамучча коротко кивнул, отправляя в рот кусочек яичного омлета. – Хорошие новости: я получил на руки три разрешения от Цисин на проход в звёздный храм, – сказал Кэйа, когда Мона опустилась на свободный стул. – И правда хорошие новости. Но почему меня никто не разбудил к завтраку? – пробурчала астролог. Ей не нравилось, что Скарамучча и Кэйа вновь оказались наедине. Когда две непредсказуемости пересекаются, из этого никогда не выходит ничего хорошего. – Зачем? Ты хотя бы выспалась, – ответил Альберих, в дисциплине которого Мона изначально испытывала некоторые сомнения. – От гавани до озера Лухуа рукой подать, мы всё успеем. Он отодвинул пустую тарелку, сделал последний глоток кофе и, прихватив зубочистку, встал. – Пойду пока соберу вещи. Встретимся позже в главном холле. Приятного аппетита, Мона. Едва капитан кавалерии покинул террасу, сдержанность Скарамуччи сменилась на насмешливую ухмылку. – Ну и как себя чувствуешь после бездумного распития веселящих напитков? Выглядишь паршиво, зеленоватый цвет тебе не к лицу. Астролог оскорблённо вздрогнула и неосознанно коснулась своей щеки. – Можно подумать, ты никогда не страдал от похмелья… – Я? Никогда. По моему желанию это тело способно нейтрализовать большинство из известных токсинов. – Тогда твои замечания просто не уместны! Злой прищур Моны ушёл в молоко. Скарамучча с самой непосредственной улыбкой смахнул с плеча невидимую пылинку. – Знаешь, мне претит потворствовать твоему пьянству. Люди под алкоголем по большей части просто потешны, но у тебя к тому же открывается необъяснимая тяга к разрушениям. Он поднялся. – Куда это ты? – вырвалось у Моны, хотя она была и рада поскорее закончить неприятный разговор. – К администратору. Принести извинения за беспорядок, который ты устроила в купальне. Скарамучча не без удовольствия понаблюдал за изменением выражения лица девушки, и, почти развернувшись, остановился. – Да, чуть не забыл, – он наклонился и поставил на стол бумажный пакет. – Кэйа обмолвился, что ты интересовалась местной астрологией. Утром мне нечего было делать, и я зашёл в книжный магазин. Мона с недоумением отогнула край пакета. Внутри аккуратной стопкой корешками вверх лежали несколько пухлых томов. – Спа… спасибо, – не без труда выговорила она, безуспешно стараясь скрыть изумление. Подарок стал для неё полной неожиданностью. – Пожалуйста. Мне было несложно. Девушка отвлеклась на книги всего на несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы Скарамучча успел исчезнуть. К столику наконец-то подошёл официант. Мона молча показала на первое попавшееся в меню блюдо. Её ещё немного мутило, но она заставила себя полноценно позавтракать. *** До озера Лухуа было решено добираться пешком. Ливень за ночь щедро полил сухую землю, но та успела впитать влагу, и о дожде напоминала только чуть мокрая, но по-прежнему жёлтая трава, и пара широких луж в колее дороги. Пока капитан кавалерии и бывший Предвестник перекидывались фразами, не лишёнными остроумия, Мона незаметно коснулась уголка бумажного пакета в дорожной сумке. Чем бы не была вызвана покупка Сказителя: порывом или очередным расчётом, – настроение астролога заметно повысилось, а внутри, несмотря на порывистый ветер, разливалось тепло. Но даже книг по астрологии оказалось недостаточно, чтобы по мере приближения к месту назначения астролог оставалась спокойна. Троица оставила позади величественную статую Гео Архонта и свернула к скалам. Той же тропой Мона шла, казалось, безумно давно, с двумя Искателями приключений из Мондштадта. Тогда астролог ещё не знала, кого ей предстоит встретить у порога древнего храма. А знала бы, действительно ли Моне стоило в тот день идти дальше, а не искать помощи вместе с Лиз и Брауни? Трое миллелитов расположились в тени природной каменной арки. Двое из них стояли по стойке смирно, ещё один кемарил поодаль, но едва путешественники приблизились, последний подскочил и присоединился к товарищам. – Путь дальше закрыт, – отрезал он, выходя вперед. Очевидно, миллелит был не в восторге, что его застали за дневным сном. Мужчина оказался на голову выше Кэйи и в два раза шире его в плечах, отчего выглядел особенно угрожающе. Рядом с великаном Скарамучча и вовсе походил на подростка. Впрочем, Мона прекрасно знала, кого здесь действительно стоило опасаться. – Кэйа Альберих, капитан кавалерии Ордо Фавониус. Орден оказывает помощь в расследовании… – Капитан отряда Гуй, – перебил миллелит и поудобнее перехватил внушительное копьё. – Без разрешения Цисин можете… Капитан Гуй смолк, завидев три небольших свитка в руках Кэйи. Миллелит долго и придирчиво изучал подписи и красные печати на каждом пропуске, и без всякой охоты, наконец, пропустил троицу, напоследок буркнув что-то про расфуфыренного пижона в компании малолетней недоросли. Мона легко считывала по блаженной улыбке Скарамуччи, как тот мысленно перерезает горло горе мышц и самомнения. Затянутое облаками небо окрасило озеро Лухуа серым. От полуразрушенных колонн в центре водной глади сквозило немилосердным течением времени, и присутствие человека казалось избыточным. Но людей на побережье было много. Возле прохода в храм разбили новый лагерь, скорее напоминающий военный, чем лагерь исследователей или учёных. Пара миллелитов охраняли вход в подземелье, четверо в компании десятка работяг отдыхали под навесом возле походного котелка, и ещё несколько рассредоточилось по местности. Цисин отнеслись к случившемуся инциденту с полной серьёзностью. Уже второй раз показав бумаги, Кэйа поздоровался с подошедшим полноватым мужчиной средних лет. Тот методично приглаживал роскошные усы, мало вязавшиеся с пыльной полевой одеждой. Их прихваченные воском кончики вызывающе загибались под немысленным углом. – Гуа Ху, руководитель раскопок, – мужчина пожал руку капитану, окинул мимолётным взглядом Мону и Скарамуччу, и вновь принялся за усы. На месте обручального кольца на его пальце красовался старинный потёртый перстень с роскошным камнем. – Я слежу за сохранностью исторических ценностей при проведении работ. Но вас, как я понимаю, интересует несколько другая сторона вопроса. Всё, что даже с натяжкой можно было посчитать за улики, уже собрано и передано в надёжные руки наших правоохранительных органов, поэтому... – Да, я в курсе хода расследования, – кивнул Кэйа. – Мы здесь из-за этой прекрасной дамы. Прекрасная дама со вздохом сложила руки на груди. – Астрологист Мона Мегистус. Мне необходимо взглянуть на храм. – Так вас интересуют фрески, – понимающе протянул Гуа Ху. – Как же быстро расходятся новости. – Их несколько? – вскинула голову астролог. – Я слышала только про одну, которую уничтожили. – О, с момента начала работы мы вскрыли уже несколько потайных комнат с занимательными рисунками и письменами. Очень любопытно и совсем не похоже на типичные артефакты эпохи Гуйли. Храму куда больше лет, чем мы предполагали. – Госпожа Мегистус приехала сюда не ради изучения древностей. Она… как бы сказать… – Кэйа смущённо замялся. – Простите, я и сам смутно понимаю, как это вообще работает. – Мона видит суть вещей. Настоящее, грядущее и прошедшее, – вежливо пояснил Скарамучча. – Да, спасибо, Куникудзуши. Так вот, у нас есть надежда, что госпожа Мегистус сможет более детально восстановить ход тех событий. – Практическая астрология?.. – приподнял бровь мужчина. – Ха, позвольте, я скептик и… – Ваша жена мечтает, чтобы вы избавились от усов, поэтому вам приходится сбегать от постоянных ссор на работу, – скучающе сказала Мона, разглядывая свои перчатки. Гуа Ху остолбенел и нервно дёрнул ус. – Мы пройдём? – мило улыбнулась Мона. – У меня напряжённый график, не хотелось бы терять время. – Конечно, идите… – пробормотал руководитель раскопок. – У моих ребят обед, вам никто не помешает. Астролог минула охрану и остановилась у самого входа в подземелье. На несколько метров вниз уходили потёртые ступени, и коридор, едва начинаясь, резко петлял в сторону. По камню разливался желтоватый рассеянный свет от горящего неподалёку факела. – Как ты это делаешь? – прошептал Кэйа. – Я начинаю тебя опасаться. Что ещё ты обычно видишь?.. – В данном случае не обязательно быть астрологом, – фыркнула девушка. – Естественно, я не знаю абсолютно всей ерунды о судьбах людей, с которыми встречаюсь, да и многие предсказания требуют тщательной трактовки. Но, Архонты, ты же видел его усы?.. – А ты хороша, – тихо рассмеялся Скарамучча. Мона провела рукой по камню и задумчиво наклонила голову вбок. Ступать на лестницу астролог не спешила. У неё вдруг засосало под ложечкой, словно предстояло нырнуть в ледяную воду. – Я хочу максимально сосредоточиться, – сказала астролог. – Кэйа, ты же пока можешь побыть снаружи? Пусть со мной пойдёт только Куникудзуши. Мона посчитала, что эта просьба не встретит сопротивления, но капитан кавалерии коснулся её плеча. – Ты уверена? – Глаза Кэйи оставались непроницаемы, но за бархатистым голосом чувствовались тяжёлые ноты. Мегистус моргнула. Не мог же капитан что-то знать об истинной личности Скарамуччи? Ведь тогда какой смысл ему было позволять бывшему Предвестнику даже приблизиться к древнему храму? – Абсолютно уверена, – твёрдо ответила астролог. – Хорошо, – капитан кавалерии как ни в чём не бывало улыбнулся. – Тогда поговорю с любителем усов. Может, удастся выяснить что-нибудь интересное. – Будь осторожен. Чужой фанатизм заразителен, – сказал Сказитель. Он наверняка заметил кратковременное напряжение в воздухе, но ничем это не показал. – Как бы не пришлось вносить коррективы в сложившийся стиль. Кэйа хмыкнул. Мона прыснула и первой шагнула в подземелье. Под каменным сводом с неё разом сошёл остаток веселья. В широком коридоре веяло затхлостью, сыростью и страхом. Последний чувствовался сильнее всего. Мона приобняла себя руками, делая вид, что её проняла прохлада. Ход кончился, и Мона со Скарамуччей вошли в просторный зал. У девушки вырвался краткий вздох восхищения. Отполированный куполообразный потолок поддерживало несколько некогда помпезных, а ныне потерявший лоск колонн. Между ними высился гладкий мраморный обелиск с выгравированным большим трикветром, – трилистником в идеальном круге. Вокруг монумента углами воображаемого правильного треугольника стояли три потускневшие и хлипкие на вид курительницы. Должно быть их когда-то зажигали, вознося молитвы старым неведомым богам. Девушка несмело коснулась рисунка. Камень на срезе казался таким острым, словно ещё немного – и порежет кожу. – Гравировку будто сделали вчера… – Тем не менее ей тысячи лет. Возможно, храм запечатали ещё до того, как на смену древним развитым цивилизациям пришли более молодые и пока ещё достаточно отсталые. Мона с нескрываемым удивлением уставилась на Сказителя. Он мимоходом говорил о вещах, о которых её коллеги учёные по-прежнему продолжали горячие споры. – Вполне вероятно, изначально это был и вовсе не храм, – продолжил Скарамучча. – Верующие вполне могли приходить сюда долгие столетия, не ведая, что в действительности представляет из себя это место. Пока Сказитель озвучивал идеи, не находившие в Моне никакого иного отклика, кроме лёгкого смятения, девушка огляделась. В конце зала лежала груда каменных обломков, часть которых, вероятно, уже разобрали и вынесли. Рядом темнели огромные пятна. Высохшая кровь. Мона сглотнула. Кожу щекотнула россыпь мурашек. – Они пытаются восстановить фреску, – бывший Предвестник что-то несильно пнул носком сандалии. Несколько крупных фрагментов стены, пострадавших меньше всего, аккуратно сложили вместе, как если бы собирали детскую мозаику. В свете факелов Мона рассмотрела блеклую синюю краску с золотистыми ромбами. – Это всего лишь небольшой кусочек звёздного неба, по нему мало что можно понять, – сказала Мона, изучив рисунок. – Главная карта хранилась в проекторе, а фреска, возможно, просто подсказывала за какой стеной его следует искать. Скарамучча без спешки прошёлся по залу, с интересом оглядываясь, словно ранее мог пропустить нечто важное. Мона помнила, что прежде всего его интересовал механизм, даже предназначение которого оставалось загадкой, но когда бывший Предвестник равнодушно пересёк одно из тёмных пятен, её кольнуло неприятное чувство. Мона, конечно, уже достаточно знала Скарамуччу… но как бы она повела себя, будь хотя бы немного сопричастна к смерти Искателей приключений? Уж явно не топтала бы следы чужой крови. За кучей обломков кривыми зубами торчали остатки стены, покрытые всё той же синей краской, а за ними – некогда застроенное продолжение зала с небольшой пустой нишей. – Здесь нет ничего интересного, – сказал Скарамучча. – Пойдём в проход, который недавно расчистили. Он остановился возле арки. Рядом громоздилась гора крупных широких кирпичей и остатки чего-то вроде шпаклёвки, ранее имитирующей камень. – Подожди. Я должна настроиться. – Настроиться для чего? – Кэйа ждёт ответов. Механизм механизмом, но чтобы Ордо Фавониус от меня отстали, я должна дать им больше информации. – Ты уверена, что хочешь увидеть то, что здесь случилось? – Мягко спросил Сказитель. – Я рассказал, что приключенцев прикончил Иль Дотторе. Разве этого не достаточно? Мона прикусила губу. По правде говоря, её мучали сомнения. Разве Скарамучче было выгодно брать вину на себя? В тот день порядком напуганная девушка вряд ли бы легко согласилась помочь со звёздным проектором, узнай, что Сказитель только что собственными руками убил несколько невинных человек. Но он никогда прямо не врал, и Мона помнила об этом. Ему были ближе иные методы: замалчивание, перевод темы или даже уход в абстрактные размышления, где он дразнил, но ничего не утверждал наверняка. Скарамучча говорил, что ей необходимо научиться ему доверять. Но слепая вера в корне противоречила природе Моны. Её аналитический склад ума требовал доказательств, хотя бы чего-то, за что астролог могла бы зацепиться. Если она поймает его на явной лжи, пусть глобальной и не столь принципиальной, – на руках Скарамуччи в сотни раз больше крови, чем на полу каменного зала, – значит, верить ему ни в чём нельзя. И он только и делал, что играл словами, не представляющими никакой ценности. Скарамучча не стал дожидаться ответа. Он улыбнулся одним уголком губ и скрылся в проходе. Мона присела, глубоко вздохнула и коснулась бурого пятна. Минуло достаточно времени, чтобы кровь высохла, но особенно крупные сгустки показались отвратительно мягкими. Левая рука привычно извлекла из воздуха водную карту, но светящийся круг рассыпался прозрачной пылью за полной ненадобностью. Тугой узел судеб, сплетённых вместе только чтобы быть прерванными, шевельнулся, спеша скорее рассказать о своей участи. Зрачки астролога расширились и через миг сузились в точку. Многочисленные картинки пришли одной алой вспышкой. Девушка резко отняла пальцы от крови, и непослушное тело повело. Мона осела на пол. Поздний завтрак резко запросился наружу, и лишь огромным усилием воли девушка сдержала рвоту. Накатило запоздалое понимание. Подлинное и страшное. На что именно способен эксцентричный Предвестник в маске и кипельно белом костюме. Обломки стены лишь завершили дело и стёрли явные следы. Крики и хруст костей несчастных до сих пор стояли в ушах. Чистой воды садизм, безумный в своей бессмысленности. Нахлынул новый приступ дурноты, но Мона встала, пусть и с большим трудом. На непослушных дрожащих ногах астролог побрела в сторону арки. – Почему ты его не остановил? – наивный вопрос сорвался с губ Моны, когда она нашла Скарамуччу. Он замер напротив стены и разглядывал золотистые древние знаки. Время не пощадило их, и вряд ли бы даже носитель языка смог бы что-то разобрать. – Мм? – рассеянно потянул Сказитель. – То, что сделал этот Предвестник, вне моего понимания. А ты… ты просто стоял рядом. Слова астролога теряли всякий смысл, едва она произносила их вслух, и Мона вдруг чётко поняла, что начинает разговор, который ни к чему ни приведёт. – И что с того? – равнодушно пожал плечами бывший Предвестник. – Если бы кто-то из них пережил пытку, то Дотторе сохранил бы ему жизнь. Доктору нужны выносливые образцы. Он сделал бы это и с тобой. Если бы я тогда не вмешался. Сказитель пошёл дальше. Проход освещали дрожащие факелы. Они обжигали холодный воздух, и Мону кидало то жар, то в озноб. – Ты увидела, что хотела, – сказал он, не оборачиваясь. – Теперь со спокойной совестью можешь выложить Кэйе, как именно выглядел убийца Искателей Приключений. Поверь, Дотторе – узнаваемая персона. В конце концов, номинально все мы были всего лишь дипломатами. И нам охотно подыгрывали. Это ведь действительно забавно: Ордо Фавониус, как и многие другие, договаривались с убийцами, садистами и психопатами об очередных торговых путях и соглашениях. Мило ворковали на официальных приёмах и обедах. Вместе пили вино и обсуждали погоду. Богатенькие дамы висли на шее Дотторе, когда как всего час назад он менял костюм по причине неудачного эксперимента с очередной человеческой плотью. Они прошли в небольшой зал, которым и закончился ход. В центре стены металлом отливали три больших круга – три луны. На каждой был нанесён незнакомый символ, круги соединяли тонкие линии с нанизанными ромбами звёзд. Ещё три линии, прямые как стрела, пронзали луны и соединялись в центре, где диковинным металлическим цветком, раскрывшим лепестки, изобразили солнце. – Я рада, что ты хотя бы не принимал участия в его забавах, – прошептала Мона. – Почему для тебя это так важно?.. Я сразу сказал, что здесь никого не убивал. Мы пришли не за разбором краткого эпизода из моей насыщенной жизни. Добро и зло – всего лишь социальный конструкт. Он прикоснулся к одной из лун. Его глаза чуть расширились, а на бледном лице мелькнула улыбка. Мона облизала пересохшие губы. Девушка чертовски устала от попыток разобраться в правильности окружающей действительности. Эти попытки начались, когда она вошла в самостоятельную жизнь и поняла, что мир слишком часто бывает несправедлив. Но теперь все прошлые её заботы казались пылью, а отсутствие денег – самой малой неприятностью, которая могла произойти. В Бездну прошлое, да и в Бездну будущее. Главное, что она жива, дышит и чувствует. А ещё очень хочет уже поскорее выбраться из этого мрачного подземелья. – Я нашёл его, – сказал Скарамучча, зачем-то прикладывая ладонь к своей груди. – Механизм за этой стеной, а панель управления – прямо перед нами. Девушка с удивлением посмотрела на рисунок. – Откуда такая уверенность? – Сердце Бога… я чувствую, как оно пульсирует. Между механизмом и Сердцами есть взаимосвязь. Может, они часть одной системы, или же имеют единого создателя… вот бы понять наверняка. Его взгляд остановился на металлическом солнце. – И что дальше? – голос Моны дрогнул. Здесь ей было не место. То, о чём говорил Скарамучча, с трудом укладывалось в голове и относилось к истинам, от которых несло огромными неприятностями уровня самого божества. – Я хочу изучить его, – ухмыльнулся Сказитель. – Ты знаешь, что делать? – Не имею ни малейшего понятия. Но Сердце Бога – ключ, а значит, есть шанс разобраться. Без него механизм активировать невозможно. Астролог похолодела до самых кончиков пальцев. У неё медленно, но верно поднималось дурное предчувствие. – Эта вещь опасна. Думаю, не стоит её лишний раз касаться. Вдруг… она навредит тебе, – сказала она, тщательно подбирая слова. – И что с того? Мона рассерженно выдохнула. – Ты не Архонт! Если здесь вовлечены сами небесные силы, то есть вероятность, что механизм просто убьёт тебя, если ты нажмёшь что-то не то! Скарамучча резко развернулся с лицом, не сулящим ничего хорошего, но Мона, уже не думая над последствиями, шагнула вперёд и судорожно обняла его. От груди бывшего Предвестника действительно шла странная вибрация, как аритмичный стук взволнованного сердца. – Пожалуйста, – прошептала Мона, зарываясь в ткань кимоно Сказителя. – Я… я правда не хочу, чтобы с тобой произошло что-то плохое. Астролог чувствовала, как тело Сказителя каменеет под её руками. Казалось, бывший Предвестник позабыл, что ему нужно хотя бы изображать человеческое дыхание. Его пальцы оплели её ладонь. – Мона… – хрипло сказал он. – Обещаю, со мной всё будет хорошо. Это тело практически невозможно уничтожить, оно неподвластно даже эрозии. Более того, Сердце уже начало говорить со мной. Астролог увидела особым внутренним зрением, которым нащупывала спрятанную от прочих правду, как Сердце Бога в груди Скарамуччи запульсировало с новой силой и налилось белым светом. И услышав зов, цветок-солнце на старинном изображении ответил глухой вибрацией. – Ты бы хотела увидеть истину? – голос Скарамуччи стал глубже и, казалось, шёл от его груди. – Получить неопровержимые доказательства, что мы живём под ложным небом? В ушах застучало. Закружилась голова. Смутно понимая, что всё это значит и что последует дальше, девушка коротко кивнула. Молодой человек приник к стене ближе, и, теснее переплетя пальцы с пальцами Моны, коснулся солнца. Белый свет затопил зал, и астролог закрыла глаза. Её собственное сердце едва не сбилось, но вошло в один ритм со сводящей с ума пульсацией. Мона вжалась в бывшего Предвестника, дрожа всем телом. Тук. Тук. Тук. Что-то на грани сознания, мелькнуло и пропало, растворилось в белом ничто. Свет усилился, едва не лишая зрения, и исчез, погрузив комнату во тьму. Через пару секунд астролог с трудом различила желтоватые пятна факелов. – Невероятно… – услышала она шёпот Скарамуччи. – Так вот зачем им это было нужно. Мона не уловила момент, когда оказалась в кольце рук бывшего Предвестника. – Селестия взяла на себя слишком много. Какая страшная, волнующая истина. Грандиозный обман, тянущийся тысячелетия… Мона, ты меня вообще слушаешь? Астролог поморщилась. Голова болела нещадно. Даже хуже, чем утром. – Да подожди… – девушка подняла затуманенные глаза. – Я за тобой не успеваю. Селестия? Обман?.. Ты что-то видел в белом мареве? Скарамучча застыл. – А ты? – Я?.. Ничего. Глаза молодого человека расширились. – Вот как… – Думаю, всё дело в Сердце Бога, – тихо сказала Мона. – Или в твоей природе сосуда Архонта. Или и в том, и другом. Прохладные губы коснулись её лба. – Вижу, тебе нехорошо. Пока забудь всё, что я сказал. Обсудим это позже. Мона решила не спорить. Она и правда плохо себя чувствовала и не была готова воспринимать новую и очевидно шокирующую информацию. – Механизм опасен? – спросила девушка. – Скоро сюда вернутся рабочие. – Нет, не опасен. Без Сердца бога это просто груда металла и энергоносителей. Механизм замурован, и даже если исследовали догадаются вскрыть кладку, им не под силу понять ни его предназначение, ни устройство. К тому же, они нашли лишь часть цепи, а чтобы воспользоваться механизмом по его прямому назначению, нужно одновременно запустить остальные. Карты с координатами здесь больше нет. Мы можем просто уйти. Мона поняла лишь то, что механизм никому не навредит. Девушка прижала ладони к лицу. – Хочу на воздух. Бывший Предвестник протянул согнутую в локте руку, чтобы Мона оперлась, что астролог с облегчением и сделала. Перед её глазами плясали разноцветные круги. Они медленно пошли по коридору. – Кто-то сюда идёт… судя по шагам, это наш капитан кавалерии. Он уже в главном зале. Мона и сама расслышала быстрый стук каблуков. Девушка поморщилась, – ритмические звуки теперь вызывали тошноту. – Надо сказать ему про Дотторе… – пробормотала она. Астролог сделала пару шагов, но Сказитель зачем-то застыл на месте, и их руки разъединились. На третьем шаге её сразила боль. Мир вспыхнул тёмными звёздами, и реальность безжалостно вырубили. *** – Тш… не двигайся. Мона послушно замерла. В неё тут же влили какой-то пахучий вязкий настой, редкостную гадость. Астролог сделала несколько глотков отвратительного пойла и замотала головой, но её заставили выпить всё до капли. – Ты как ребёнок… Матрас под Моной казался жёстче голой земли, а плотная ткань над головой сходилась в остроконечный шатёр. Похоже, девушка лежала в палатке миллелитов. Скарамучча, подобрав под себя ноги на восточной манер, сидел рядом. Он без спешки закручивал крышечку фляжки и терпеливо ждал, когда астролог осмотрится. – Что произошло? – спросила она. – Чтобы я смог ввести тебя в курс дела, прежде ты должна просветить меня, что последнее ты помнишь. Мона слабо фыркнула. – Никогда не жаловалась на провалы в памяти, – девушка понизила голос до хриплого шёпота. – Ладно. Мы нашли чёртов механизм, но я ничего не увидела в белом свете… Мы направились к выходу, а навстречу нам кто-то шёл. Ты сказал, что это Кэйа, но я отключилась до того, как увидела его. – И как ты себя сейчас чувствуешь? – Погано, разве не видно?.. – астролог слабо хмыкнула и помрачнела. – Архонты, неужели я потеряла сознание из-за воздействия вибраций механизма? – Организм смертного человека чрезвычайно хрупок. – Ну да, не все могут похвастаться твоей выносливостью… – Мона попыталась сесть, но жёсткая ладонь Скарамуччи вернула её на прежнее место. Ткань свода колыхнулась, и в образовавшемся просвете появился капитан кавалерии. Палатка была слишком низкой, и ему пришлось нагнуться. – Хвала Барбатосу, ты пришла в себя! – облегчённо выдохнул он. – Порядком же ты тут всех напугала… Тебе ещё повезло, что Куникудзуши успел тебя подхватить, а то бы ты крепко приложилась о каменный пол. – Моне нужен покой. Хотя бы ненадолго, – прервал его Скарамучча. – Да, конечно… Пойду сообщу Гуа Ху, что всё хорошо, пока он не выдернул остатки усов. Любое происшествие на раскопках – его ответственность, а тут подземные толчки, да ещё известный астролог внезапно теряет сознание и не подаёт признаков жизни… – Наверху немного тряхнуло, – тихо пояснил бывший Предвестник, когда Кэйа скрылся. – Из-за резонанса Сердца и механизма. Капитан поспешил к нам, несмотря на то, что Гуа Ху запретил приближаться к подземелью, пока не станет ясно, будет ли землетрясение. – Думаю, он за нас сильно волновался, – Мона улыбнулась. – Наверняка его обрадуют подробности про убийцу Искателей Приключений. Тугой горячий комок зелья внутри потихоньку рассасывался, устраняя боль и наполняя тело расслаблением. – Насчёт этого… – Скарамучча повертел в руках флягу и убрал её в поясную сумку. – Пока ты лежала без сознания, Кэйа пообещал, что после случившегося они больше не будут тебе досаждать. В таком случае, нет никакой необходимости что-либо сообщать Ордо Фавониус по поводу гибели приключенцев. Тебе больше не нужно лезть в это дело. – Ты уверен? Но мне несложно сказать Кэйе всего пару слов, чтобы у дипломатов Фатуи начались неприятности. Не похоже, чтобы тебя волновал их имидж. Скорее, ты был бы не против им досадить. – Дотторе стоит оставить в покое, – настойчиво проговорил Скарамучча. – Как и Вселенную со всем этим ложным небом и прочими вещами, существование которых имеет место быть, как бы мы к ним не относились. – Как скажешь. И что же тогда мы будем делать?.. – Мона сонно моргнула. У неё был миллион вопросов, но похоже в состав зелья входило снотворное. – Ты немного поспишь и проснёшься, полной сил и прежней дерзости. И мы вернёмся в твою скудно обставленную квартирку, чтобы поужинать и уснуть уже в тёплой кровати. Последние слова доносились откуда-то издалека. Девушку кольнул лёгкий зуд беспокойства, но он пропал, едва её приняли объятья сладкой дрёмы.