Круги на воде

Мона сделала несколько шагов по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж, и в нерешительности остановилась. Время близилось к обеду, и Скарамучча должен был скоро проснуться. Казалось, за проведённое вместе время астролог и бывший Предвестник даже сблизились, насколько это вообще виделось возможным с кем-то вроде Сказителя. Но с самого утра червячок сомнений с новой силой принялся подтачивать хрупкую уверенность Моны в том, что она действительно узнала его лучше. Что задумал Сказитель? Почему с такой лёгкостью продолжал решать её проблемы? Результаты работы над проектором уничтожили, и Скарамучча пока и словом не обмолвился, чтобы астролог возобновила исследования. Они не успели обсудить, что именно он увидел, когда коснулся древнего механизма. Получил ли ответы на свои вопросы? А если получил, – то почему ещё здесь? Мона не спешила отдавать предпочтение приятным для себя объяснениям. Должно быть, главной причиной сомнений стал последний сон, столь реалистично детальный, что девушка могла бы схематично изобразить иноземный пейзаж, как если бы действительно побывала на той террасе. Астролог несколько секунд рассматривала открывающийся с высоты бардак, которым только предстояло заняться, и продолжила подъём наверх. Когда она вошла в комнату, Скарамучча поднял голову и сел. Бывший Предвестник обладал способностью при желании просыпаться мгновенно и резко, и Мона не могла определить: Сказителя разбудило её появление, или же некоторое время он уже бодрствовал. – Ты узнала, где сейчас Пархве? – вместо приветствия спросил Сказитель. Он пригладил взъерошенные волосы, и те послушно легли идеальным гладким срезом. Астролог опустилась на одеяло. Ей больше нравилось, когда Сказитель балагурил и язвил, а не был сосредоточен и холоден. – Узнала. В Мондштадте нет других купцов из Сумеру, и оказалось достаточно поговорить с парочкой торговцев на рынке. Тиана Пархве снимает целый этаж в одном старинном особняке. Но последние два дня она провела в Спрингвейле по каким-то торговым делам, и должна вернуться только поздно вечером. – Её отсутствие в городе не означает, что она не имеет отношение к разгрому твоей квартиры. – Я понимаю, – Мона сложила руки на груди. – У неё достаточно своих людей. Как и денег, чтобы нанять кого-то со стороны. – Чудно. Я думал, ты будешь цепляться за любую соломинку, чтобы её оправдать. – Мне важно, чтобы не пострадал невинный человек. Я не собиралась никого оправдывать. Астролог старалась отвечать спокойно, но в её словах просачивалось раздражение. – Раз с самого начала ты подозревала именно Пархве, вряд ли её можно назвать невинным человеком. Мегистус фыркнула. Сказитель поймал её руку и потянул на себя, заставляя приблизиться. – И где торжество на твоём лице? Мы же поступим по-твоему. Вместе придём завтра к сумерутянке, и если она соблаговолит принять нас, а не выставит вон, то ты определишь её причастность к заказу на убийство и оскорбительным посланиям. И если будет хотя бы небольшое подтверждение, что виновата именно она, то чуть позже я убью её. – Но я могла бы обратиться к Ордо Фавониусу. И тогда Пархве получит наказание, полагающееся ей по закону. Скарамучча коротко рассмеялся. – Она из другой страны, судить её в Мондштадте и посадить за решётку будет непросто. У неё есть деньги, и, скорее всего, связи. Да и одна астрология – не аргумент для суда. Ты ничего не добьёшься. Мона чуть закусила губу. Бывший Предвестник был прав, но что-то внутри категорически отказывалось принимать его радикальный подход. – К тому же, придется рассказать о ночи покушения, – не без удовольствия продолжил Сказитель. – Довольно подозрительно, что при прочих обстоятельствах ты хранила молчание о столь важных вещах, не находишь? Он привлёк девушку к себе. – Труп наёмника в водах озера Лухуа. Что же ты скажешь рыцарям Ордо Фавониус? Что сама убила его? Или что он пропал? Как и все его соклановцы – ох, чувствую, ну и странное же будет дельце. Астролог уперлась ладонью в грудь Скарамуччи. – Хватит, – резко сказала она. – Можешь не продолжать. Мона чувствовала себя маленькой глупой мошкой, угодившей в липкую паутину, хозяин которой пока не спешил ею лакомиться, но уже начал дёргать за ниточки, ведь веселье – тоже часть обеда. – Никогда не жалей того, кто желал твоей смерти. Глупые переживания только мешают. Ты же знаешь, что заказчик убийства обычно несёт даже большую ответственность, чем исполнитель? Конечно, Мона это знала. Но чем же они сами были лучше, решив вершить самосуд? Вертевшийся на языке вопрос пришёлся бы не к месту, ведь она разговаривала с бывшим Предвестником. И девушка предпочла промолчать. – Значит, мы договорились, – холодный тон Сказителя несколько повеселел. – Надеюсь, ты ходила на рынок не только чтобы разузнать про сумерутянку, но и купить что-нибудь на завтрак? – Еда в пакетах на столе, – ответила Мона. – Но сегодня я не составлю тебе компанию. Она отстранилась и встала. – Я обещала одной маленькой девочке, что навещу её и брата, когда вернусь из Ли Юэ, и хочу сдержать своё обещание. – Не находишь, что сейчас не лучший момент, чтобы ходить по гостям? – Я ненадолго. Иначе есть шанс, что я отложу это на неопределённое время. Сказитель улыбнулся. – Верно. Иди и развейся. Тебе не повредит. Последняя фраза слишком походила на разрешение, которое астролог не спрашивала. *** Мона встретила Альбедо ещё утром, на площади неподалёку от алхимического станка, поэтому её визит не должен был застать его врасплох. Обычно главный алхимик Ордо Фавониус угощал, но сейчас девушка решила купить хотя бы торт, о котором ранее с энтузиазмом упоминала Кли. В кондитерской она расплатилась деньгами Скарамуччи, борясь со странным чувством абсурда, крепко обосновавшимся в её жизни. И если бы дело кончалось только им… Мона вышла на улицу и села на ближайшую скамейку напротив фонтана, поставив упаковку с тортом на колени. Прежде чем идти к Альбедо и Кли она хотела найти внутреннюю точку опоры, чтобы в раздрае не сболтнуть чего лишнего. Вне стен квартиры думалось легче, – в присутствии бывшего Предвестника астролог не могла сосредоточиться на последнем проклятом сне. Было не по себе в который раз смаковать дурные мысли о намерениях человека, с которым делишь кров и еду, тем более, когда с лихвой хватало и других причин для волнения. Но продолжать закрывать глаза на необычные сны было всё равно что игнорировать пожар, находясь в его эпицентре. Если хотя бы в рамках фантазии допустить, что странные сновидения имели отношение к грядущему… Пальцы Моны всё сильнее сжимали обёрточную бумагу, пока девушка отсекала суть от ярких образов сакуры, островов, кровоцвета и сюжета на террасе. Неужели Скарамучча действительно решил захватить власть в Инадзуме, а астролог – один из инструментов, призванных ему помочь? Как ни крути, удобно иметь при себе ручную видящую ведьму, чтобы вовремя обходить ловушки и избавляться от недругов в своих рядах. Девушка расхохоталась, заставив случайного прохожего обернуться и выразительно повертеть пальцем у виска. Мегистус казалось, что она бредит. Да, бывшему Предвестнику претил сложившийся порядок вещей на родине, и у него имелись счёты к Сёгуну. Он дегтярной жвачкой прилип к астрологу именно тогда, когда стал свободен от дел Фатуи и копил силы для реализации дальнейших планов. И возможно, Моне там даже было отведено определённое место. Но девушка же видела будущее Сказителя. В ту ночь, когда он решил устроить допрос, а в итоге попал в её постель. Пусть оно открылось рваными эпизодами, часть из которых оставались слишком туманны для точной расшифровки, но Мона бы знала, если бы Скарамучче было предначертано заменить Электро Архонта. Разве это не решающий поворот, не экстремум на хаотичной линии? Разве это не перечёркивает всё, что она смогла разгадать в его натальной карте? «Судьбу нельзя изменить, ей нельзя противиться, её можно только принять. Поэтому она называется судьбой», – напомнила себе Мона. Так может пугающие девушку сновидения – всего лишь воплощения потаённых страхов? Результат бесед и разговоров, тщетная попытка предугадать подвох? Можно ли опираться на иллюзии, генерируемые блуждающим во сне разумом, когда астрология говорила об обратном? Девушка покачала головой. Для полного счастья не хватало только стать параноиком. Она решительно перехватила торт за узел из бечёвки и встала. Скарамучча был прав, ей не помешало бы развеяться, и привычное чаепитие с Альбедо и малышкой Кли подходило как нельзя лучше *** В просторной и со вкусом обставленной гостиной витал восхитительный аромат еды. Мона отправила в рот сладковатый кусочек жареной солнечной рыбы и зажмурилась от удовольствия. Мягчайшее филе растворялось на языке нежными нотками сливочного масла. – Не устаю повторять, ты потрясающе готовишь, – сказала она. – Как ты умудряешься совмещать в себе такое разнообразие талантов? Альбедо смущённо улыбнулся. Мона регулярно делала ему комплименты по части приготовленных блюд, но алхимик никогда не принимал её похвалу как должное. Кли расправилась с дополнительной порцией рыбы и с важным видом разливала чай из маленького фарфорового чайника. Она не забыла поставить чашку и перед Додоко, которого отцепила от рюкзачка и водрузила на свободный стул. – Давно ты с нами не обедала, – Альбедо промокнул губы салфеткой. – Было много работы? Кли успела по тебе соскучиться. Девочка закивала и, не дожидаясь, пока все закончат с основным блюдом, втихаря стянула кусочек торта. – Я занималась одним частным заказом. Ничего особенного, но совсем не оставалось свободного времени. – А как продвигаются твои исследования? Помнится, в последний раз мы остановились на обсуждении возможности влияния судьбы неординарных личностей на структуру расположения светил. Мона хмыкнула. У Альбедо была превосходная память. – Да, речь шла о моменте, когда очередной избранный получает Глаз бога. К сожалению, по понятным причинам поставить корректный эксперимент невозможно. Именно поэтому астрологическое сообщество ещё не пришло к однозначному выводу, а ведь продвижение в этом направлении помогло бы глубже понять природу судьбы и её взаимосвязь со звёздами. Рыцарь Искорка окончательно притихла и как заколдованная слушала умные беседы взрослых, спрятав перемазанные в бисквите руки. Астролог украдкой протянула ей салфетку. – А что думаешь сама? В рамках предположения, конечно же. У тебя достаточно богатый опыт. Мона пригубила чай. Мятный, со сладкой малиной. – Изменение структуры небесного полотна в момент получения Глаза бога возможно, я не вижу здесь противоречий, напротив, – замечаю косвенные подтверждения каждый раз, когда смотрю в воду. Вопрос скорее, что первично, – астролог назидательно приподняла пальчик. – А он в свою очередь заставляет нас обратиться к фундаментальным законам астрологии. Из них ясно следует, что получение Глаза бога предрешено, а значит, предрешено и появление нового созвездия. Это даже не параллельные процессы, а неумолимый поток единых сил, управляющих Вселенной. Адьбедо вновь смущённо улыбнулся и запустил пальцы в кипу светлых волос. – Мы часто обсуждаем астрологию, и мне приятно узнавать от тебя что-то новое. Но позволь уточнить, может, я просто чего-то не понимаю: ты постоянно говоришь, что всё предрешено, но почему тогда астрологу нельзя смотреть своё будущее, чтобы не исказить его? Мона на мгновение застыла, сжимая в пальцах горячую чашку. – Нет, конечно один человек не может что-то изменить… – быстро сказала она, разом растеряв всю напыщенную уверенность. – Любые искажения – часть предначертанного. Просто то, что я увижу о самой себе, может быть ошибочным. – Выходит, ты увидишь будущее, и сделаешь нечто, что изменит его? – Да ты меня совсем запутал, – Мона отставила чай. – Когда я смотрю натальную карту человека, я вижу грядущее, изменить которое невозможно. Ограничение существует только для самих астрологов. Как именно это работает, ещё не изучено. – Но если астролог способен исказить собственную судьбу, такой, какой её можно увидеть, то неужели не бывает других исключений? Например, действия богов и их последствия влияют на жизнь миллионов. Считается, что именно Архонты даруют смертным Глаза бога и, как ты говоришь сама, читаемая тобой картина созвездий в воде меняется… – Понимаю, к чему ты ведёшь. Но даже у Архонтов есть свои созвездия, в которых запрограммировано будущее. – Но может люди, также имеющие свои созвездия, тоже способны хотя бы в некотором роде что-то изменить при соблюдении определённых условий? – Тогда их силы как минимум не должны уступать силам Архонтов, – парировала Мона и чуть прикусила кончик языка. Она знала одного человека, который имел такие силы. Пусть слово «человек» к нему и не было полностью применимо. Альбедо молчал. Он погрузился в ту глубокую задумчивость, которая иногда вынуждала его на некоторое время выпадать из беседы. Кажется, поднятые темы были ему интересны не из праздного любопытства, но Мону занимали собственные проблемы. Да и что могло тяготить алхимика? Он так привык к своему статусу и богатству, что даже не замечал их преимуществ. Занимался только тем, что действительно его увлекало. У него была семья, пусть не родная по крови, но малышка Кли искренне обожала названного брата. Это жизнь Моны стремительно неслась к пугающим перспективам, и она совершенно не понимала, что может с этим сделать. Да и может ли? Прежде астролог, как она сама считала, не сталкивалась с созвездиями богов, – чтобы правильно трактовать судьбы, было бы неплохо лично взглянуть на их владельцев. Скарамучча не был Архонтом, но силы бывшего Предвестника многократно превосходили силы любого человека с Глазом бога, а чтение его натальной карты оказалось невероятно опасным занятием. Мона до сих пор с содроганием вспоминала, что ей пришлось испытать, когда она бездумно повелась на провокацию Сказителя. Увиденные молнии были реальны. Они могли убить её. – Есть ещё одна сила, которая невероятно велика, – медленно сказала Мона. – Сила желаний. Я допускаю, заметь, всего лишь допускаю, что могущественные мира сего могут при удачном стечении обстоятельств повлиять на узор судьбы, если что-то непреодолимо влечёт их к цели. В конце концов, Глаз бога получают люди, в которых ярче всего горят мечты. Это не значит, что судьба в своей сути изменчива, просто не всегда можно правильно её прочесть. Альбедо поднял на Мону внимательные глаза, в которых застыл невысказанный вопрос. – Да, я займусь изучением этой гипотезы. Этого странного, но определённо захватывающего процесса, если он имеет место быть. Кажется, она уже некоторое время без своего на то желания стала его частью.