Круги на воде

Астролог смутно помнила, как зашла в квартиру. Как сняла туфли, стянула перчатки и куда-то мимоходом положила шляпу. Тело двигалось механически, по памяти, и выполняло привычные действия без вовлечённости на то самой Моны. Лестница тонула в темноте, но ноги безошибочно находили каждую следующую ступень. Из-за приоткрытой двери лаборатории просачивалась полоска света. Стоило на неё наступить, как по стенам заплясали смутные тени, и девушка безотчётно ускорила шаг. Сказитель по инадзумской привычке сидел прямо на ковре. В комнате пахло его излюбленными ароматическими палочками и было достаточно светло, – на свечах Скарамучча не экономил, особенно когда читал. Восковые подтёки висели крупными гроздьями, а толстый талмуд из личной библиотеки Моны в руках бывшего Предвестника перевалил за середину. Прежде чем посмотреть на астролога, Скарамучча демонстративно взглянул на настенные часы, стрелка которых показывала глубоко за полночь. Но заготовленная фраза не прозвучала вслух. Лицо Моны красноречиво говорило о том, что произошло нечто достаточно серьёзное, чтобы тратить время на мелочные перепалки. – Говори, – после короткой паузы властно сказал Сказитель и захлопнул книгу. Губы девушки дрогнули, пряча укол неприятия за едкой улыбкой. С той же интонацией он мог приказывать подчинённым Фатуи, которым наверняка полагалось упасть ниц и предоставить полный отчёт. Скарамучча стал таким на службе у Царицы, или стремление повелевать всегда жило в нём с момента творения? – Ты больше не можешь у меня оставаться. Наверное, стоило начать несколько иначе. Глаза бывшего Предвестника неуловимо поменялись. – Я говорила с Кэйей, – продолжила Мона и повела плечами, прогоняя мимолётный озноб. Девушка поясняла причину, но отчего-то возникало неприятное чувство, что она оправдывается. – Он дал понять, что знает, кто ты такой. И что в городе тебе больше не рады. – Разве я не предостерегал, что не стоит прибегать к помощи ордена для поиска Офелии? – холодно спросил Скарамучча. Он не высказал никакого удивления по поводу осведомлённости капитана кавалерии, тем самым подтверждая пока только смутные догадки Моны. – Мы встретились случайно. Я не просила о помощи. Связка Глаз Бога, которую ты мне отдал, пропала с того самого дня, как взломали мою квартиру. Ордо Фавониус нашла её у посредника на чёрном рынке. Не знаю, почему Кэйа вообще связал эту находку с тобой, но… – Ясно. Ему было достаточно допустить мысль, что я имею к ней хоть какое-то отношение. И сам того не осознавая, он попал прямо в точку. Тебе следовало лучше следить за моим подарком. Мона медленно опустилась на ковер. Астролог давно приучилась читать между строк, уроки ей преподносили ежедневно, но так отчаянно не хотелось верить, что она права. Неужели Мона оказалась не достаточно близка Сказителю, чтобы тот сразу не рассказал всё начистоту хотя бы по тому поводу, который имел к ней непосредственное отношение? – Вот почему на самом деле ты не хотел, чтобы мои дела с Офелией всплыли наружу. Ты не желал подарить повод Кэйи попросить тебя из Мондштадта, пока не решишь уйти сам, – лицо Моны болезненно исказилось. – Так значит, капитан кавалерии давно знал, что ты не простой инадзумский учёный, а разыскиваемый преступник. Любые странности вокруг меня он бы принял на твой счёт. – Предвестники не преступники, – поправил её Скарамучча. – Во всяком случае, формально. Поэтому уместнее называть меня пропавшим дипломатом Снежной. – И это всё, что ты можешь мне сказать?! – искренне изумилась Мона. – С каких вообще пор Кэйа в курсе, что я связалась с бывшим Предвестником? И ты хоть думал, какие последствия меня могут ждать?! – Последствия?.. – как ни в чём не бывало усмехнулся Скарамучча. – Такие как Кэйа предпочитают хранить чужие секреты. И ты всего лишь астролог, Мона. Как фигура на политическом поле и инструмент для достижения целей ты для него практически бесполезна. У Кэйи нет весомых причин портить тебе жизнь. Вряд ли он питает иллюзии, что сможет через тебя хоть сколько-нибудь на меня повлиять. Мона прислонила ладонь к вспотевшему лбу. Её худшие опасения сбылись, и как минимум один человек из Ордо Фавониус в курсе о её связи со Сказителем. И пока в воображении астролога тщательно выстроенный мир рассыпался в ничто, Скарамучча оставался предельно спокоен. – Когда вы успели спеться? – тихо спросила девушка. – Кэйа не стал бы терпеть твоё присутствие в Мондштадте и не предпринимать ровным счётом ничего, если бы не получил что-то взамен. Формулировки и тон Моны явно раздражали Скарамуччу, и он сделал вздох, прежде чем ответить. – Безусловно, я ценю, что ты не дура. И по назначению пользуешься головой. Но так ли важны сущие детали? Девушка бросила на него яростный взгляд. Бывший Предвестник пожал плечами. – Хорошо. Твоё небольшое представление в начале поездки в Ли Юэ естественно не обмануло капитана. А наш с тобой поцелуй в баре подвёл его лишь к тому, что ты действуешь добровольно. Но Кэйа благоразумен, и не мог упустить очевидной выгоды. Он легко пошёл навстречу моему интересу к звёздному храму в обмен на некоторую информацию о деятельности Фатуи в Мондштадте. Я заверил его, что не имею отношения к убийству приключенцев, и ради плодотворного сотрудничества он готов был сделать вид, что поверил. – Но Кэйа же позволил нам вдвоём спуститься в подземелье… – ошеломлённо проговорила Мона. – Капитан выполнил мои условия, только и всего. Если тебя это утешит, думаю, в случае твоей смерти он мог и разорвать наш небольшой контракт. Глаза Моны ошеломлённо расширились. Она была далека от политических игр, и хотя понимала, что её участники имеют специфическое представление о правильном, услышанное не укладывалось в голове. Кэйа не мог быть уверен, что Предвестник не причинит ей вреда. И этому человеку вверили безопасность Мондштадта? Или жизнь одного астролога так мало значит в сравнении с ценными сведениями о делах Фатуи? Мона была опустошена. Раздавлена и выпита до капли. Стало трудно дышать, – инадзумские благовония и чадящие свечи словно пережгли весь кислород. – Не могу здесь больше находиться… – пробормотала она и встала. Астролог думала, что Сказитель остановит её, ведь разговор был ещё далёк от своего окончания, но услышала иное. – Поступай, как пожелаешь. Отчаянно захотелось хлопнуть дверью, но Мона сделала наперекор словам Скарамуччи и сдержалась. *** На улице было на удивление тепло. Даже слишком: между кирпичными домами повисла вязкая духота, и, пожалуй, только леденящая аура Кэйи и могла охладить кровь в эту безветренную летнюю ночь. Но Мона не хотела бы встретиться с капитаном кавалерии даже ради отрезвляющей прохлады. Пусть уж так, только бы больше не касаться гнусных интриг, влекущих за собой закономерные моральные дилеммы. Она просто устала перебирать палитру серого, в надежде найти достаточно обеляющее происходящее объяснение, с которым готово мириться её чувство справедливости. Предназначение Моны – читать судьбы, а не быть в центре водоворота. Пока ноги сами шли с целью найти место, где дышится немного лучше, мысли свивались путаным тугим клубком. Она сбежала от продолжения разговора не только из-за вскрывшейся нечистоплотной сделки капитана ордена и бывшего Предвестника. Безумие, но несмотря на целый ворох проблем и забот, в действительности больше прочего её волновало, что Скарамучча скоро покинет Мондштадт. Предсказуемый и очевидный факт, но без назначенной конкретной даты прежде он казался слишком далёким и эфемерным, чтобы его полноценно осознать. Мона не была готова говорить о предстоящем со Сказителем. Даже если по возвращению домой она найдёт опустевшую квартиру без намёка на прощальное письмо или небольшую записку. Её давнее желание исполнилось, – их дороги вновь пересеклись. Но некоторым вещам, как бы сильно они не влекли, лучше было бы не случаться. Сбудутся сны Моны или же придётся одной медленно собирать себя по осколкам, её жизнь никогда не станет прежней. Фонари впереди расплывались островками света в море темноты. В этот час Мондштадт замирал, и кроме немногочисленных патрульных можно было встретить разве что шатающихся забулдыг. Но за всю спонтанную прогулку Моне не попалось ни души. И астрологу запоздало подумалось, что если бы Офелия вздумала покончить с ней, то лучшего момента было бы не найти. Возможно, успешное покушение на жизнь Моны и избавило бы её от всех тягот, но чувство самосохранения всё же взяло вверх. Девушка остановилась, не дойдя до ближайшего фонаря. Мёртвая тишина, сопровождающая её, таковой только казалась: вот вдалеке приглушённо громыхнули оконные створки, а где-то в деревьях вспорхнула крупная птица. И ничего, что бы говорило о близком присутствии человека. Так почему же она ощущала спиной чей-то пристальный взгляд? Мона сделала несколько медленных шагов и резко обернулась. Пройденный путь скрывал мрак. – Покажись! – громко приказала девушка и не сдержала болезненной улыбки. Скарамучча гостил у неё не так долго, но она успела перенять так раздражающую её властную манеру. Преследователь Моны двигался абсолютно бесшумно, а потому словно вынырнул из черноты прямо на освещённую мостовую. – Признаться, я не собирался таскаться за тобой по всему городу. Но в конце концов у меня возник искренний интерес, – сколько тебе ещё понадобится времени, чтобы обнаружить моё присутствие? – Сказитель ухмыльнулся. Мона слушала его, но не вдавалась в суть. Её дыханье перехватило. Скарамучча сменил наряд инадзумского учёного, в котором мог свободно ходить по Мондштадту, на одежду, в которой к ней пришёл. На груди слабо мерцал металлический амулет, а колокольчики на длинных нитях шляпы благодаря плавности движений бывшего Предвестника не выдавали его даже слабым звуком. – Домой я пока не собираюсь, – отрезала Мона, прекрасно понимая, что вряд ли в планах самого Скарамуччи пробыть у неё даже до рассвета. Ему хватило всего одного предупреждения капитана, чтобы решить уйти. Или бывший Предвестник ждал ближайшего удобного случая? Впрочем, ничего не мешало ему исчезнуть в любой момент, когда бы он посчитал нужным. – Собираешься и дальше бродить в поиске неприятностей? Астролог молчала. Всё, что не касалось волнующих её тем, казалось пустой болтовней. А первой заговорить о главном было выше её сил. – Ладно. Быть может, есть более приятное место вне крепостных стен, которое… которое ты бы могла мне показать? – терпеливо спросил Сказитель. – Лично я сыт этим небольшим городком по горло. Мона устало вздохнула. Она не понимала. Небольшая прощальная экскурсия? Зачем? Не проще было бы Сказителю сразу расставить все точки на «и»? Или для Скарамуччи немаловажны декорации разыгрываемой сцены? Что ж, так тому и быть. К астрологу вдруг пришла странная, отчасти нелепая идея. Нет, она точно не в себе… Но ведь Скарамучча не знал всех местных тонкостей, а значит, и знаковость выбранной достопримечательности была известна только ей. Она шагнула ближе к Сказителю и повела ладонью. Под ногами полыхнуло голубым, и вокруг них сомкнулся шар воды. *** Они добрались на третий телепорт, – место, выбранное Моной, было далеко от города, и астролог предпочла не рисковать, прекрасно помня предыдущий опыт. Слабый ветерок после душных улиц показался благословением Анемо Архонта. Несмотря на открытое пространство, он едва шевелил волосы, но дарил столь долгожданную прохладу. Впереди шёл крутой подъём с тёмным ковром густой травы. Её разбавляли скопления полевых цветов, и среди них белели крупные и нежные бутоны сессилий. В паре метров от Моны и Скарамуччи каменистый край резко обрывался, но высота не пугала, а завораживала. Отсюда как на ладони просматривалось далёкое небольшое озеро Звездопадов, заключённое в объятья поросших зеленью скал. Голубоватый свет от статуи Архонтов, где некогда Мону застала гроза, искрящейся полосой уходил к небесам. Поодаль посреди огромной чаши Сидорого озера горделиво возвышалась городская крепость. Сейчас Мондштадт, корона Севера, казался детской, искусно сделанной игрушкой, подсвеченной нарядными огоньками. – Вполне неплохо, – проговорил Сказитель. – Чувство прекрасного тебе всё же не чуждо. Он тронул край шляпы, и колокольчики вдруг тонко и мелодично звякнули. – Мы почти на самой высокой точке земель Мондштадта, – как можно более равнодушно проговорила девушка. – Пойдём, там тоже есть на что взглянуть. Она первая зашагала наверх. Аромат сессилий, сладкий и поначалу едва уловимый, усиливался по мере подъёма. – Нам повезло, обычно здесь сильный ветер, а воздух куда холоднее. Что не делает это место менее популярным у… – Мона вдруг запнулась. – Пришли. Они стояли у самого края исполинского утёса, где многочисленные путники успели вытоптать траву. Далеко внизу волны моря мягко выкатывались на жемчужный берег. Рваная линия скал над пляжем складывалась в огромные ступени, где угадывались древние развалины, а в туманной дымке вдалеке виднелся небольшой загадочный остров, который почему-то отсутствовал на всех известных Моне картах. Но смотреть всё же следовало не туда. Мона тронула Сказителя за плечо и показала наверх. Там плескалась темная синева, припорошённая бирюзой и осколками самых роскошных и бесценных алмазов. Глаза Скарамуччи восхищённо расширились и впились в небо. Мона улыбнулась. Бесчисленное количество раз она приходила сюда одна, и, если везло не натолкнуться на очередную парочку влюблённых, любовалась звёздами до самого рассвета. И так неожиданно приятно оказалось, наконец, разделить эту сокровенную радость. Она вздрогнула, когда рука Сказителя коснулась её ладони. Он сел, увлекая девушку за собой, и они легли на травяной ковёр, чудом сохранившийся неподалёку от края. – Прекрасное место, – пробормотал Скарамучча. – Это утёс Звездолова. Величие бескрайнего полотна звёзд манило в нём раствориться без остатка. Какое значение имели простые земные проблемы, когда ты заглядываешь в лицо Вселенной? Знакомые созвездия складывались в огромную карту, и чтобы полностью разгадать её не хватило бы и сотни жизней. Мона с трудом заставила себя оторваться, и тут же натолкнулась на взгляд Сказителя. Скарамучча повернулся к ней. Его шляпа лежала у самого края, и длинные алые нити вились между их телами. Прежде чем Мона успела что-то сказать, бывший Предвестник поймал её губы своими. Короткий, но нежный поцелуй, невинный в сравнении со многими предыдущими, но было в нём что-то особенное, что следовало запечатлеть под звёздными небесами. – Идём со мной, – выдохнул Скарамучча. Мона ошеломлённо замерла. Вся бездна недосказанности и вопросов легко решалась всего одной короткой фразой. Которую она боялась и так желала услышать. – Я мог бы сейчас привести множество доводов, почему тебе не стоит оставаться в Мондштадте, – мягко продолжил Сказитель. – Я тщательно их собирал, благо, жизнь подкинула их предостаточно. Я намекал, я хотел, чтобы ты решила всё головой и сделала напрашивающийся рациональный выбор… Но твоё упрямство и едва ли не наивная вера в лучшее достойны восхищения. Да, я правда восхищён тобой, Мона Мегистус. Девушка не сдержала улыбки. На утёсе Звездолова, вероятно, обычно звучали признания другого толка, но возлюбленный Моны не являлся обычным человеком, а их отношения было проблематично уложить в понятные и обыденные рамки. Но согласилась бы она на иное? – Я понял, что хочу, чтобы ты сделала выбор в пользу того, чего действительно желаешь вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств. Так ты пойдёшь со мной, Мона? Ультрамарин глаз Скарамуччи казался даже глубже манящей темноты Вселенной. Мона пропустила красный шнур между пальцев. Её новая судьба сложена и предопределена, осталось сделать заключительный шаг. Но чего же она действительно желает?..