Башня

После того, как мы постарались наесться этим супчиком и немного передохнуть, спуск пришлось продолжить. Не то, чтобы у нас кончалось время, но Кейну становилось неуютно долго находиться в одном месте. И я его понимаю; если долго пробыть в одном и том же месте, можно начать немного бредить. Возможно, такое идопоклонничество Кейна перед Башней этим и можно объяснить — бредом на фоне долгого заточения. Чем дальше мы спускались, тем темнее становилось в Башне. Какой феномен позволяет этому случаться, я не знаю. Хорошо, что в той комнате среди припасов еды были и фонари, которые стояли около окон, как впитывая в себя каждую каплю света. Ещё хорошо, что эти фонари можно было нацепить на себя, чтобы не держать в руках, что мы с Кейном и сделали перед тем, как покинуть комнату. Не то, чтобы они особо помогали, пока мы погружались в темноту, но это всяко было лучше того, чтобы идти вслепую. Их тусклый свет хотя бы немного помогал увидеть очертания ступеней впереди, так что жаловаться было не на что. Однако в какой-то момент Кейн остановился и приподнял остаток руки. — Погоди, друг, — сказал он. — Давай ты впереди пойдёшь. Рук у тебя на одну больше, чем у меня, да и видишь наверняка получше. Я не стал с этим спорить: так действительно будет лучше для нас обоих. Если друг споткнётся и полетит по этой лестнице, сам я мало что смогу сделать. И вот надо же было об этом подумать именно сейчас! Опять в голове возникла картина того, как я качусь вниз по ступеням. Хватит, мысленно сказал я сам себе. Меня здесь никто и ничто не хочет убить. Я и мой друг просто хотим спуститься вниз, запустить генератор и, вполне возможно, найти способ вернуться домой. Я поставил ногу на ступеньку... Точнее думал, что поставил, но когда нога вместо этого проскользила по воздуху, я понял одновременно две вещи. Во-первых, мне не повезло наткнуться на ступеньку, которая была частично разрушена. Кейн же предупреждал о подобном, а я не удосужился даже взгляд кинуть вниз. А во-вторых, я сейчас действительно могу полететь вниз по лестнице навстречу летальному исходу. Однако перед тем, как исполнить мысленную картину в реальности, чувствую прикосновение руки у себя на спине. Понимаю: мой друг попытался ухватить меня своей единственной рукой, рискуя покатиться следом. Однако вместо этого он ухватился за ремень фонаря, брошенный через плечо, и рванул его на себя. Ремень, не готовый к такой нагрузке, затрещал и лопнул. Однако он сослужил хорошую службу тем, что помог мне устоять, что хорошо, конечно же. А вот что плохо, так это тот факт, что мы лишились моего фонаря. Он жалобно звякнул, разбиваясь о ступени и его остатки покатились вниз вместо меня. Кейн изо всех своих сил удерживал меня за плечо. — Ты как, друг? — забеспокоился он. — Жить буду. Стопа после такого шага ужасно заныла. Я присел на ступеньку, как мог и осторожно прощупал её: вроде ничего не сломалось. — Что, нога? — спросил друг. — Ничего страшного, — я махнул рукой. — Дойти смогу, не задержимся. — Однако тебе всё равно придётся идти впереди. — Я знаю. — Возьми мой фонарь, — Кейн снял фонарь с себя и протянул его мне. — Только пожалуйста, старайся смотреть под ноги. И не поспоришь. Если снова допущу такую ошибку, вообще ничего видеть не сможем. Я надел фонарь на себя и продолжил спускаться, стараясь больше смотреть под ноги и меньше думать о том, как ещё здесь можно умереть. Когда мы с Кейном наконец дошли до низа Башни, было совсем темно. Хорошо, что у нас остался один из фонарей, иначе не смогли бы увидеть дальше вытянутой руки. Впрочем, даже с ним дальше рук мы не видели — Кейну пришлось протиснуться вперёд меня, чтобы прощупать вход. — Вот он, — наконец он выдохнул. — Давай же, друг, держи фонарь поближе. Я снял его с себя и начал держать так, чтобы и ближе к стене было, и под руку другу не попало. Друг мой, судя по всему, решил дополнительно подстраховаться и начал водить ладонью по стене. Наконец глухой звук стены сменился таким же глухим шуршанием ладони обо что-то металлическое. При тусклом свете фонаря мало что было видно, зато заметно было главное — это была дверь, причём она сильно отличалась от остальных, что я видел во время спуска. Кейн тихонько посмеялся и вытащил из кармана ключ. Какое-то время было слышно, как тяжело и с неохотой ключ поворачивался в замке двери. Наконец раздался громкий лязг, и дверь со скрипом начала самостоятельно сдвигаться в сторону. — Добро пожаловать в самое сердце Башни, друг, — повернувшись ко мне, сказал Кейн. В этот момент проход открылся полностью, и меня ослепило сиянием... Как только мы вошли в комнату, стало понятно, почему так ярко: механизм включал свет, как только здесь кто-то оказывался. Свет, что собирался на верхней половине Башни, преобразовывался в энергию и уходил вниз, так что я правильно понял, для чего эти панели и трубы. Ещё я заметил, что некоторые трубы также уходили в пол. Из-за этого часть пола в комнате была приподнята в виде небольшого пьедестала. А в центре сердца Башни, среди всей этой железной паутины тепла и энергии, рядом с пьедесталом стоял большой генератор. Всем своим видом генератор показывал, что он не был изначальной частью Башни. От этого немного пробежал холод по спине. Неужели возможно, что кто-то побывал здесь до нас? Это объяснило бы наличие стольких запертых комнат. Где же эти люди — а я почему-то был уверен, что человек тоже было несколько — находились теперь? Умерли? Или может, у них всё действительно получилось, и они покинули это место? Кейна такие вопросы, похоже, не интересовали. Вместо этого он подошёл к генератору так, что было заметно — он не первый раз был здесь. Похлопал ладонью по корпусу, прислушался к эху. Осмотрел панель, занимавшую стену рядом с ним, чему-то хмыкая себе под нос. — Должен ещё работать, — наконец сказал он. — Сам я мало что смогу сделать, так что будем запускать его вместе, друг. Я ожидал, что Кейн сразу начнёт объяснять, кто и что будет делать, но этого не случилось. Вместо этого он продолжал изучать панели, переводя палец с одной её части на другую. — Это надо будет нажать... — бормотал друг себе под нос. — Затем это и это... Да, я всё правильно помню. Тут я и с одной рукой могу справиться. Главное двигаться быстро. Он повернулся и улыбнулся мне. Я же не понимал пока, в чём тогда мой смысл находиться в этой комнате. Так и решил спросить напрямую: — А я что тогда буду делать? — Ну а ты, друг... — Он приподнял приставленную к стене изогнутую металлическую балку и положил её рядом со мной. — Ты вставишь вот это в генератор и по моей команде начнёшь крутить. Сюда вставишь, ясно? На одной из стен генератора как раз была небольшая коробка, в центре которой была ромбовидная дыра. Туда Кейн и показывал. — Как я и говорил, с этой задачей я сам не справлюсь. Так что оставь калеке нажимание кнопочек и готовься сам приступить. Я тебе крикну, не переживай. Не то, чтобы я не переживал. Просто ожидалось, наверное, что моя роль здесь будет больше, чем подобный ручной труд. Но спорить тут было не к чему. Кейн нажал на пару рычагов на панели и комнату заполонил низкий гул. Началась работа по запуску генератора. Генератор от такой подачи энергии (которой, видимо, давно не было) начал издавать громкие и похожие на чихание звуки. Подобная какофония звуков была не для подготовленных ушей, как у меня. — Крути, друг, крути! — внезапно начал перекрикивать эту какофонию Кейн. Повторять дважды мне не надо было. Я тут же поднял с земли балку (она, кстати оказалась тяжёлой, удивительно, что друг её вообще смог приподнять одной рукой). Вставился он, кстати, легко, а вот дальше было немного сложнее. Повезло, сразу разобрался, что крутить рычаг надо от себя и начал прикладывать как можно больше сил. Генератор ещё пару раз "чихнул" и начал рокотать. Даже жалко было, что здесь не было чем закрыть уши: настолько всё было громко. Мои руки начали болеть от такой работы. Одно хорошо — по нараставшему гулу было понятно, что работал я не зря. Кейн восклицал что-то, но его было плохо слышно, так что пришлось догадываться, о чём он ведёт речь. В основном друг мой говорил либо "хорошо!", либо "давай, друг, поднажми!" И тут случилось непредвиденное: рычаг прокрутился ещё два раза, а на третий послышался скрип. Как ни пытался я продолжить крутить, рычаг не хотел поддаваться, пока внутри генератора что-то скрипело. — Застрял, — пытался сказать я Кейну, но от такой нагрузки совсем запыхался. Горло моё пересохло как пустырь после солнечного дня. — Рычаг застрял! — Я иду, друг! К счастью, Кейн меня услышал и тут же навалился сверху. От неожиданности я охнул и сам упал на рычаг, прогибая его под нашим весом. Как он тогда не сломался, до сих пор удивляюсь, зато он в последний раз прокрутился и встал уже совсем. Гул усилился. По генератору и от него забегали искры. Друг мой сразу же оттолкнулся в сторону и оттянул меня за собой от рычага. И вовремя, ведь после этого раздался взрыв. Последовавшая за ним вспышка света ослепила меня, а от звуковой волны подкосило ноги и я рухнул на пол. По звуку сначала показалось, что генератор разорвало либо от такого количества энергии, либо от возраста. Однако, как зрение вернулось обратно, стало видно: комната не пострадала, мы с Кейном ещё целы и живы. А ещё я наконец увидел, что именно питает собой генератор. Пьедестал тут оказался сделан не просто так: это действительно было место, куда направлялась разогнанная с помощью панелей и моего тяжёлого труда энергия. Однако я ожидал, что это будет телепорт, хотя друг этого не обещал, а лишь предполагал. То, что висело над пьедесталом, не было похоже на телепорт. В них энергия обычно бывает спокойной, притягивающее чарующей, чтобы люди не боялись вступить в неё. Здесь же она была колючей, словно кто-то сделал в воздухе неровный разрез. Он то и дело ощетинивался синеватыми молниями, которые аккуратно касались пространства вокруг пьедестала. Я не мог не поделиться своими наблюдениями с другом. — Верно, — Кейн покачал головой. — Я тоже это так называю. Разрез. Взгляд его в этот момент изменился. Глаза его перестали бегать, и он спокойно смотрел в одну точку. Не на Разрез: в его сторону друг с самого начала как будто избегал смотреть. Это странно. Если это не телепорт, то что же тогда? Мне захотелось подойти ближе, приглядеться; может быть, если держаться на расстоянии, то можно будет безопасно всё осмотреть. Не знаю, почему, но в тот момент я задержал дыхание, словно боялся издать рядом ещё один звук, который может уничтожить Разрез, а вместе с ним всю комнату и нас в ней. Так в тишине, нарушаемой лишь всплесками энергии, неожиданно прозвучали слова Кейна: — А ведь это ты придумал такое название, Азель. Это был первый раз за всё время, когда друг обратился ко мне по имени. Я сглотнул, избавляясь от оцепенения и повернулся к нему: — Что ты сейчас сказал? — Что это ты придумал название, — повторил Кейн. — Когда впервые увидел, разумеется. — Впервые? — Конечно же, ты не помнишь, — он покачал головой, не опуская глаз. — Не первый раз ты стоишь у Разреза, друг. От его прямого взгляда было некомфортно. Я отступил в сторону, подальше от него и Разреза. Нужно было взять ситуацию обратно в свои руки. — Значит, вот всё как, — я начал загибать пальцы. — Ты знаешь больше, чем говоришь. Ты помнишь больше, чем желаешь говорить. И ты мне солгал, друг. Я назвал его "другом" ядовито, чтобы как-то упрекнуть. Тут лицо Кейна помрачнело: — Да, я тебе солгал. А генератор и правда запускает... Вот это, — он помотал головой в сторону Разреза. — Однако что это на самом деле, я не знаю. Что-то было не так. Что-то явно было не так. — Возможно, он действительно ведёт куда-то, где можно жить, создавая в другом месте подобный разрез. Возможно, это путь в никуда и оно попросту разорвёт тебя на кусочки. Возможно, это надо так приносить жертву Башне, чтобы она продолжала цикл. Я ведь как думаешь, руки лишился? — он помахал своей культяпкой. — Пришлось принести свою жертву Башне. Да и ты приносил не раз. Я ничего так и не понимал. Жертву? Зачем приносить жертву зданию? Однако как по команде в моём разуме проявилась очередная картина: моё тело бросают прямо в Разрез. Это не прошло мимо взгляда Кейна: — Я же вижу, что ты начинаешь вспоминать. Азель, хочешь, я угадаю, что с тобой случалось всё это время? Все эти картины, как ты представляешь свою смерть. Как он мог угадать? Не могло же это быть... — "У меня на лице написано". Это думаешь? — усмехнулся Кейн. — Нет, я не читаю мысли. Всё это с тобой случалось на самом деле. Ты не раз умирал в этой Башне. Чувствовал я себя глупо. Слова подбирались с трудом: он всё это знал. Знал, и потому выбрал молчать. Кстати, о том, что он знал. — А ты откуда всё это знаешь? — только и смог я его спросить. Кейн на это неожиданно рассмеялся: — Какой глупый вопрос от тебя. Я же всё это время был рядом! И не просто наблюдал за этим, поверь мне: я и есть причина большинства этих смертей. Если бы одна из тех молний, что искрились из Разреза, ударила сейчас меня, это было бы не так шокирующим, как только что услышанное признание. Я смотрел на лицо моего друга, спокойное после внезапной вспышки эмоций. — Поэтому я хочу дать тебе выбор, — словно решив смягчить шок, Кейн протянул ко мне руку. — Давай объединим силы и узнаем вместе, что именно таит в себе Разрез. Может, в этот раз всё у нас получится, друг. И тебе память вернём, и вернёмся домой. В наш родной дом, друг. Он снова улыбался. Я даже немного засомневался. Может, подумал я, и правда стоит ему поверить. Может, и правда вместе мы достигнем цели вернуться домой. Однако что-то кричало в моём разуме: ему не стоит верить. То, что он так легко сознался в моём многократном убийстве, а потом предложил союз, явно что-то значит. — Прости, Кейн, но нет, — наконец решил я. Рука его опустилась. Улыбка увяла. — Вот оно как, — протянул он. — Тогда мне не остаётся другого выбора. Ты не оставил другого выбора. Кейн сделал шаг в мою сторону. Я ещё раз отступил; он всё равно приблизился. Глаза его наливались кровью, ноздри раздувались от ярости. — Я ведь в любом случае получу своё, Азель, — прорычал он. — Даже если придётся снова толкнуть тебя в этот Разрез! И он набросился на меня, широко размахивая рукой. В другом месте я бы ещё сумел уклониться, но здесь, у Разреза, пространства было вокруг маловато, так что приходилось блокировать удары. А для однорукого Кейн оказался невероятно силён. Не знаю, сколько времени он провёл в Башне, но это явно отразилось на его силе. Удары его были тяжёлыми, словно на тебя налетело бешеное животное. Впрочем, в тот момент он это самое животное и напоминал. Утихомиривать его уже не было смысла, поэтому нужно было хотя бы сбить с толку. Я старался по возможности не только блокировать удары, но и бить ладонями в голову. Последний удар я, впрочем, пропустил; его кулак тяжело опустился на мою голову. Оглушил всего на миг, но он всё и решил. Пока я приходил в себя, Кейн толкнул меня со всей силы, добавляя вес своего тела как усиление. Из-за этого я ничего не успел сделать: лишь мог смотреть, как друг, не удержавшись на месте, падает на пол, пока я летел спиной вперёд, прямо в Разрез...