love me

      Совсем тусклый жёлтый свет уличных фонарей пробивается сквозь окна, опаляя кожу, и исчезает, только стоило пробить час ночи. Глаза устало закрываются под чужие мягкие и почти неощутимые поцелуи спускающиеся к паху.       Холодные пальцы бродят по телу, сжимая бока, оглаживая затвердевшие соски, вырисовывают непонятные рисунки. Только тёплая мокрая дорожка ниже живота контрастирует их.       Чужие руки сжимают запястья Такемичи, прижимая как можно сильнее к скрипучей постели, а тонкие губы переходят обратно на шею. Легонько покусывает изгиб, стараясь не причинить особой боли, затем зализывает и снова кусает, но сильнее.       — Манджиро, — тихо шепчет парень, обвивая ногами торс старшего под серым одеялом, — ещё.       Майки отстраняется, пытается найти голубой взгляд Ханагаки в сплошной темноте. Сложно, не видно ничего. Он снова приливает к очертаниям лица младшего, губами ища глаза, и нащупав, расцеловывает их.       Сано Манджиро хочет контактировать с Такемичи всеми частями тела. Особенно глазами. Хочет смотреть в его голубые так, как будто от этого зависит его жизнь, словно это воздух, без которого он задохнётся.       Майки хочет дышать Такемичи.       Нежные поцелуи снова спускаются. Глаза, кончик носа, задерживается на пухлых и приторно сладких губах, подбородок, шея, грудь и плоский, с видными рёбрами живот.       Такемичи Ханагаки прекрасен. Прекрасен в легком свечении луны и особенно прекрасен, когда непрерывно смотрит на Манджиро, стараясь высказать одним взглядом бушующие чувства.       — Манджиро, — опять вырывается из парня.       Самую малость впалые щёки прислоняются к груди Такемичи, ощутимо вздымающийся и опускающийся. Сано закрывает глаза, продолжая удерживать, хоть и не так сильно, запястья Ханагаки.       Громко вдыхает аромат тела младшего. Пахнет сладкими сочными персиками. Так приятно, что щёки и кончики ушей незаметно розовеют.       — Я люблю тебя, — прижимаясь к чужому телу сильнее, произнес Манджиро.       — Я тоже, — тихо ответил Такемичи, вырывая запястья из чужой хватки и обнимая беловолосого мужчину.       Поцелуй в макушку. Сано расслабляется.       Несколько долгих минут они лежат, укутавшись в объятиях. Такемичи нежно поглаживает голову Сано, изредка дарит короткие чмоки, переходит поглаживаниями на спину. Манджиро лишь наслаждается контактом с Ханагаки.       Внизу приятно тянет. Терпеть сложно. Майки подрывается, секунду безуспешно пытается разглядеть глаза Такемучи, и спускается, зарываясь в одеяле. Он подхватывает лодыжки младшего, поднимает вверх и руками опускается под ним, удерживая под внутренней частью колена.       Ладони Такемичи в ожидании сжимают непривычно холодную простынь. В пальцах неприятно покалывает.       Горячий язык касается небольшого члена парня, облизывает, кратко целует, но в рот не берёт. Он прижимает ноги к телу Ханагаки сильнее. Так, что задница немного приподнимается.       — Манджиро, — старшему нравится слышать постанывания в виде его имени. Настолько нравится, что это сравнимо с наркотиками, — пожалуйста.       Язык касается сжимающейся дырочки Ханагаки, проводит по ней и медленно входит. Тяжёлое дыхание доносится сверху, мышцы по всему телу сжимаются.       — Такемучи, хочешь задушить мой язык своей дырочкой? — слегка улыбаясь пробормотал он. Майки только оставалось догадываться насколько лицо, уши, а может даже и плечи парня, вгонялись в краску.       Ледяная вязкая жидкость капает на тонкие пальцы Манджиро, попадает на затвердевший член Такемичи. Тот от новых ощущений сильно выгибался в спине.       Майки вводит один палец, затем второй, третий. Ханагаки достаточно растянут уже их повседневным сексом. Его пальцы на ногах сжимаются, а с губ слетает настоящий тихий стон, когда старший надавливает около чувствительной выпуклости.       Манджиро водит пальцами по стенкам, специально избегая простаты, раздвигает их, выкручивает. Делает всё, что может доставить Ханагаки удовольствие.       Манджиро готов поклясться, громко дышащий в темноте от нахлынувших чувств и ощущений внизу Такемичи, лучшее, что могло произойти в его жизни. Он, правда, готов отбросить те года и воспоминания, в которых нет его Ханагаки.       Впервые он счастлив.       Впервые он рад и доволен своей трусостью.       Сано отстраняется. В руках снова прозрачная баночка со смазкой, половина которой выливается на член и анус подрагивающего младшего. Беловолосый ладонью размазывает ее по телу парня.       Он обхватывает половой орган одной рукой, надрачивая с громким хлюпаньем, а второй поглаживает мягкие ягодицы голубоглазого. Такемичи хныкает, с больших глаз явно текут слёзы удовольствия. Спина прогибается ещё больше. Ноги блондина мелко дрожат, с силой обхватывают талию Манджиро, прижимая ближе.       — Манджиро, хватит!       Майки резко отпускает запыхавшегося Такемичи. С минуту вглядывается в его плавный силуэт, пытается запечатлеть это все в своей памяти и переворачивает его на четвереньки лицом к себе.       — Такемучи, перевернись ко мне лицом.       Манджиро мягко целует того в губы, привстает, не отрываясь, касается своего члена. Хочется как можно быстрее вставить Ханагаки.       — Соси, — холодно приказал он, сразу же жалея за подобную резкость.        Рукой зарывается в светлые волосы, легонько их оттягивает и снова гладит, как бы извиняясь.       Рот Такемичи обхватывает головку, обводит языком и берет глубже. Он старательно подавляет рвотные рефлексы, когда Сано делает первый толчок, по странным ощущениям заполняющий горло, перекрывающий доступа кислорода.       Старший издает гортанные стоны, чередующиеся с хлюпаньем. Пальцы младшего бесстыдно блуждают по своей заднице, желая, но боясь зацепить, вход. Так хочется прикоснуться туда.       Рука беловолосого гладит бледную спину, особое внимание уделяя немного выпирающим костям позвоночника. Ногти приятно царапают кожу.       — Зубки, Мичи, — улыбка, через несильную боль внизу, снова расцветает на его лице, — зубки убери, дорогой.       Ханагаки раскрывает рот ещё шире. Майки буквально вдалбивается в рот голубоглазого, толкается, что есть мочи, попутно поглаживая по голове. И на самом пике резко оттягивает голову парня за волосы. Искры осыпаются с глаз.       — Развернись, — наклоняясь к уху, говорит он.       Ханагаки слушается. Головой он опирается в кровать, выпячивает задницу, издает сладкий и продолговатый стон от несильного шлепка. Его ладони раздвигают ягодицы, умоляя Манджиро побыстрее войти в него.       Голубоглазый закусывает нижнюю губу, когда ощущает член Сано Манджиро у своей дырочки. Тот головкой водит по ней, не входит, намазывает смазку, надавливает и снова соскользает. Пальцы Ханагаки от этого впиваются в свою кожу, а с уст вырываются скромные «быстрее», «давай».       Сано на долгие издевательства тоже не хватает. Резкий толчок заполнил его, прошёлся по простате. Ноги ватные, Такемичи держаться на них долго не мог. Рука Манджиро старательно придерживает его обмякшее тело.       — Такемучи, — шепчет он, набирая умеренный темп. До Ханагаки сразу доходит, что от него хотят.       — Да, — стон, — Я люблю тебя, Майки.       Сано Манджиро невероятно счастлив.