Innominate

Абрам снова проверил время. Он должен был встретиться с Джейми в девять, и хотя сейчас было только семь, солнце начинало садиться, и это сыграло с его рассеянным умом достаточно злых шуток, чтобы он трижды перепроверил время примерно за десять минут. Раздраженный на себя, Абрам вернулся к огромной куче стенограмм и медицинских записей, окружавших его, просматривая их во второй раз за столько дней. И во второй раз это было еще менее приятно. Мало того, что он заново переживал некоторые из самых ужасных сфальсифицированных судебных разбирательств, которые он читал за долгое время, но медицинские записи и стенограммы от терапевта Эндрю были настолько глупо неверными, что часть его хотела выследить ублюдка, чтобы показать ему, что на самом деле значит быть "угрозой для общества в целом". Он вздохнул, провел рукой по спутанным кудрям своих волос и набросал еще одну заметку как на физической копии стенограммы, так и в отдельном блокноте. Это была укоренившаяся привычка – хранить более одной копии всего, что могло оказаться даже потенциально ценным. Слишком много раз в юности он наблюдал за неудачами тех, у кого должен был учиться, чтобы сейчас совершить ту же ошибку. Он перевернул другую страницу и поморщился. Пациент деструктивен и безрадостен. Как они могли так ошибиться? Абрам знал, что не все это имеет отношение к Рико. Не было никакого способа, чтобы у Рико было достаточно власти, чтобы повлиять на такую большую часть процесса, и то, на что он повлиял, было четко видно в протоколах. Но чтобы даже двоюродный брат и близнец были настолько введены в заблуждение, когда давали показания о его характере? Это был не Рико. И все же они были в корне неправы насчет того, кем был Эндрю на самом деле. Абрам знал, что не у всех есть такой же набор навыков, как у него. Он знал, что не каждый и вполовину так способен читать и понимать окружающих его людей. Он так преуспел в этом, потому что его бы убили, если бы он этого не сделал. Но чтобы собственная семья Эндрю так мало понимала, кем он был? Абрам не мог себе представить, что не знает свою семью до глубины души. Айко, Ичиро, Жан. Они были его семьей, и он знал, кто они такие, лучше, чем они сами знали себя в большинстве дней. За то время, что он воссоединился с семьей по материнской линии, он тоже разобрался в них. Даже Эйнштейн, если бы он решил расширить этот термин так далеко. И когда он был честен с самим собой, он так и делал. Время, проведенное Эндрю в приемной семье, и то, как он был разлучен с ними первые шестнадцать лет своей жизни, вряд ли можно было назвать оправданием. В конце концов, прошло всего полтора года с тех пор, как Абрам связался с Хэтфордами. Но он знал Джейми, и он знал, как она всегда заплетала волосы назад перед заданием, потому что брат научил ее, что оставить их распущенными – это простой способ для противника получить преимущество над ней. И он знал своего дядю Стюарта, то, как тот в молодости предпочитал ножи оружию, но почти совсем перестал пользоваться ножами после того, как мать Абрама умерла на конце одного из них. Он знал отца Джейми, Томаса, и что, хотя он возглавлял семью, он почти никогда не принимал непосредственного участия во всем, что они делали, потому что всегда считал, что Стюарт лучше подходит для этого. Он знал База и то, как он был надежен в конце каждой миссии, даже когда большую часть времени казался немного не в себе. Так действительно, какое оправдание было у Хеммика и Миньярда? Как они могли не видеть Эндрю? Расстроенный и более чем осознавая, что, хотя было всего 7:10, он не добьется большего прогресса во втором просмотре стенограмм, он достал свой телефон, чтобы сообщить Айко о том, что он нашел. По крайней мере, это было более продуктивно, чем сидеть здесь и сожалеть о чем-то, что он не мог изменить. Это было достаточно тяжело, чтобы он вообще чувствовал себя плохо из-за этого. Абрам почти никогда не вкладывался в подобные вещи. Это никогда не было особенно хорошим ходом — не наплевать на людей, которых ты защищал, или облажаться в зависимости от дня. В последний раз он делал это еще в России. Но Эндрю задел его за живое. Может быть, это была фамильярность, то, как Эндрю был так близок к зеркальному отражению самой близкой правды, которая была у Абрама. Абрам посмотрел на него и увидел разум, который был способен понять его так, как никто другой не мог до конца понять. Может быть, это было потому, что Абрам так отчаянно хотел, чтобы его поняли, что он был вне себя от злости, а Эндрю – нет. Тем не менее, он обратился к Айко. Абрам: всё подтвердилось

Айко:

что-то есть?

Абрам: ага эти процедуры отвратительны заметки терапевта вводят в заблуждение

Айко: настолько плохо?

Абрам: я не знаю, как ему это сошло с рук

Айко: можно ли это доказать?

Абрам: да я пришлю записи, когда закончу

Айко: поняла ты скажешь ему?

Абрам: что хорошего это даст? нет он будет задавать слишком много вопросов

Айко: извини

Абрам: это случилось не со мной

Айко: тебе, кажется, не все равно

И она была права: Абраму было не все равно. Его волновало, что это произошло в первую очередь, может быть потому, что он видел это слишком много раз, или, может быть потому, что он прожил что-то ужасающе близкое к той жизни, которую, как он подозревал, пережил Эндрю. В любом случае, он знал, что это нехорошо и знал, что было бы безопаснее прекратить это. Но он подумал об Эндрю и этих умных глазах, затуманенных манией, и невыразительном лице, искривлённом в ухмылке, на которую было больно смотреть. И Абрам рассердился. Он сложил листы обратно, уверенный, что отметил место, где закончил в этих проклятых материалах, на тот случай, если в конце концов заставит себя вернуться к ним. Он не хотел этого делать, но знал, что это важно. Он знал, что должен помнить точный ущерб, нанесенный Рико, ему нужно было понимать, что еще Рико может быть готов сделать. И независимо от того, нравилось ему это или нет, ему нужно было узнать Эндрю. Особенно, когда Эндрю так болезненно ясно дал понять, что не хочет, чтобы его знали. Остальные Лисы читались легко или достаточно просто. Уокер была единственной, кто нуждался в каких-либо обширных раскопках, но даже ее прошлое было понятным и лёгким. Знакомо так, как на самом деле не должно быть. Сложив все документы обратно, Абрам бросил их в картонные коробки, в которых они были доставлены. Закрыв их крышками, он засунул их в сейф, который Элиас установил для него на днях, и попытался забыть гнев, который испытывал. Гнев никогда не был чем-то хорошим для таких людей, как он. Это их погубило. Это погубило бы его. Абрам еще мгновение смотрел на сейф. Он видел, как слова "разрушительный" и "безрадостный" плавали рядом с ошибочными записями свидетелей. Он видел принудительную терапию и химический коктейль из лекарств, неохотно запихиваемых в горло. Это погубило бы его. Абрам вышел из комнаты, прежде чем он смог вытащить все это обратно. Он подумал, что может сжечь все это, если посмотрит ещё хоть раз сейчас. — Привет, босс, — поприветствовал его Элиас, когда он прошел в гостиную, оставив небольшое пространство, которое Айко превратила в нечто вроде офиса. — Ты сейчас встречаешься с Джейми? -— В девять, — поправил Абрам. Он остановился за диваном, на мгновение изучая игру, в которую играл Элиас. Он не понимал цели этого. Миссии были странными, функции нелепыми, и он никогда не участвовал в миссии по убийству, которая была бы хоть сколько-нибудь похожа на ту, через которую проходил Элиас. Все это не имело никакого смысла. — Хочешь поиграть? — спросил Элиас, останавливая игру и оглядываясь на него. Абрам пренебрежительно хмыкнул. — Нет, — он легко прошел на кухню, машинально доставая из шкафчика две кружки. Он сделал секундную паузу, посмотрел на них обеих и решил, что это была правильная ошибка. — Миа и Чарли? — окликнул он. Из гостиной, видеоигра все еще была приостановлена, свисающий со спинки дивана Элиас ответил. — Первый из многих дней свиданий, я полагаю. — Абрам кивнул и приготовил две кружки кофе, одну из которых приготовил так, как его всегда пил Элиас. — Они ушли около четырех? Ты был немного занят. — Хм, — пробормотал Абрам. — Просматривал стенограммы. — Опять? — нажал Элиас. — Мы должны чаще выводить тебя из дома. Абрам нахмурился, когда понёс кружки обратно в гостиную и передал одну из них Элиасу. — Я не собака, — проворчал он. Глаза Элиаса в этот момент были слишком яркими, и Абрам глубоко пожалел, что вообще заговорил. — Нам нужно завести собаку, — ухмыльнулся он. — Абсолютно точно, нет. — Нет, я серьезно, — настаивал Элиас. — Подумай об этом, в здании разрешено проживание с домашними животными, а собака – это хорошее прикрытие, чтобы постоянно выходить на пробежки и гадить. — Элиас, — предупредил Абрам. — Босс, чувак, Нат, Абрам, мой нежно любимый друг... Абрам нахмурился, а Элиас поморщился. — Нет, но давай, — повторил он, почти скуля. — Я люблю собак. — Нет, — повторил Абрам. — Мы не будем заводить собаку. — Он очень решительно проигнорировал надутую физиономию Элиаса и отвернулся, чтобы посмотреть на телевизор. — Это не подлежит обсуждению. — Просто подожди, пока Чарли и Миа вернутся домой, — предупредил Элиас. — Мы заведем собаку. Абрам вздохнул через нос и постарался насладиться кофе как можно больше. Очевидно, он собирался завести грёбаную собаку.

***

Абрам сидел в кабинке у входа в закусочную, находящуюся примерно в часе езды от Пальметто. Он, как всегда, пришел на встречу с Джейми пораньше. На двадцать минут раньше, так что у него было время все осмотреть, прежде чем позволить своей кузине просто попасть в потенциальную ловушку. Он бы предпочел, чтобы ловушка захлопнулась вокруг него и только вокруг него. Ичиро ненавидел это. Никакой ловушки их не ждало. Как только Элиас получил защищённую запись с камер и закрыл маленькую закусочную, Абрам отключил его от связи. Он свяжется с ним позже, как только они соберутся в прачечную, но пока он мог просто занять немного места и что-нибудь съесть. Несмотря на то, сколько дерьма он на них выливал, Абрам знал, насколько преданной была его команда. Сам Элиас провел тридцать семь часов без еды, сна и вообще ничего не делал, только пил эспрессо и прикрывал спину Абраму, когда миссия проваливалась. Абрам знал, что именно благодаря этой самоотверженности и преданности он выбрался оттуда таким невредимым. Если бы все, что он мог сделать, чтобы помочь своей команде в ответ, – это ругать их и заставлять время от времени заботиться о себе, он бы это и сделал. Его кузина всегда была шумной, по крайней мере, за то время, что он ее знал. Он предположил, что отчасти это произошло из-за многолетних ссор с ее братом, чтобы быть услышанными. Они оба были до смешного громкими. Обученные выделяться и быть замеченным так же, как Натаниэль, и в противоположность Абраму. Неудивительно, что теперь она была громкой. Джейми выскочила из-за угла на мотоцикле, подозрительно похожим на мотоцикл Айко, и Абрам проследил за ее передвижениями по парковке, пока ее шаги не привели ее к двери и не вызвали этот маленький звенящий звонок. Когда ее глаза встретились с его, выражение ее лица исказилось в застенчивой улыбке Хэтфордов, Абрам ничего не сделал, только поднял одну бровь в ответ. — Мотоцикл Айко? Ухмылка Джейми стала шире. — Он у меня на хранении, — сказала она с живым и ярким акцентом. Ему на удивление хорошо удавалось скрывать свой естественный акцент, странную смесь региональных балтиморских акцентов его отца и "правильного" английского акцента его матери, который смягчался и смягчался, пока не стал звучать совсем не так, как ни то, ни другое. Но услышав, как Джейми говорит сейчас, он почувствовал тяжесть этого на своем языке, говор его матери затмил акцент его отца, пока он не заговорил в следующий раз, как британский экспатриант. — Я в этом уверен, — согласился он. - Просто думаю о том, в каком состоянии он будет, когда она получит его обратно. Джейми закатила глаза. — Ты всегда мог бы отдать мне свой, — задумчиво произнесла она, наконец опускаясь на сиденье напротив него. — Не похоже, чтобы ты когда-нибудь им пользовался. Абрам бросил на нее прищуренный взгляд, который был достаточно сильным, чтобы она на секунду отпрянула. — Верно, — согласилась она. — Довольно громко и ясно. Когда все было улажено, Абрам вернулся к своему кофе, третьему за последний час с небольшим. Очевидно, сегодня ночью ему не удастся выспаться. — Как твой отец? — он спросил. Джейми испустила нечто вроде обиженного вздоха при этих словах. — Он твой дядя, ты же знаешь, — пробормотала она. Значит, тот же аргумент, что и в прошлый раз. — Это не похоже на... — Она сделала прерывистое движение рукой и вместо этого потянула за конец своей косы. — Он твой дядя, — повторила она. — Нет, — не согласился Абрам. — Это не так. Он твой отец. — Ты мог бы, по крайней мере, называть его дядей Томми, — подчеркнула Джейми. — Все в семье... — Твоя семья не такая, как моя, — вмешался Абрам. — Я не Хэтфорд в том смысле, в каком вы хотите, чтобы я им был. Ты – моя двоюродная сестра, Баз – мой двоюродный брат, Стюарт – мой дядя. Твой отец был братом моей матери. Он ясно дал понять, что не заинтересован в том, чтобы быть частью моей семьи. Он мой деловой партнёр, и это все. — Черт возьми, Абрам, — выругалась Джейми. — Мы не просим тебя присоединиться и оставить свою семью позади, но ты и есть семья. — Конечно, — согласился он. — Но мы с тобой по-разному смотрим на это. — Абрам, ты сын тети Мэри, папа просто... Он хочет извиниться, я клянусь, это просто... — Просто что? — Абрам снова прервал её. — Если бы не вмешательство дяди Стюарта, Хэтфорды ни черта бы не сделали, чтобы помочь мне. Ты можешь сказать своему отцу, чтобы он засунул свои извинения себе в задницу. Джейми вздохнула, обхватив голову руками и тихо бормотала что-то себе под нос. — Хорошо, — уступила она, как и всегда. — Отлично. Я понимаю. Абрам одарил ее улыбкой, которая была на несколько градусов холоднее, чем нужно. — Отлично. — Извини, — Джейми поморщилась. — Больше не буду поднимать эту тему. Абрам кивнул, но с горечью подумал о том, как долго продлилось это обещание после того, как она произносила его в последний раз. Томас Хэтфорд – очевидно, дядя Томми – был старшим из трех детей Хэтфордов. Он был тем, кто решил, что Мэри должна ухаживать за Натаном Веснински, и он был тем, кто отправил ее замуж за него. И когда она обратилась к нему за помощью со своим маленьким сыном почти девятнадцать лет назад, он был тем, кто закрыл перед ней дверь. Когда Абрам обратился к нему чуть более полутора лет назад, его ждал ультиматум. Он мог бы присоединиться к Хэтфордам, полностью отказаться от своей семьи и Мориям, и Томас помог бы ему расправиться с Мясником. Или он мог бы уйти от них и никогда больше ни о чем не просить. Абрам выбрал третий вариант. Подождал несколько дней и вместо этого позвонил своему дяде Стюарту, и именно Стюарт, который всегда был ближе к Мэри, всегда тянулся к ней на дни рождения и праздники и делал все, что в его силах, повлиял на мнение Томаса. Что касается Абрама, то у него никогда не было "дяди Томми" и никогда не будет. Томас Хэтфорд был еще одним неудачливым деловым партнером, с которым ему иногда приходилось работать. В любом случае хорошо получилось, что Стюарт занимался семейным бизнесом в большей степени, чем Томас. Встреча с Джейми и Базом была своего рода дополнительным бонусом, и хотя Абрам хорошо знал, что у него большая семья в Британии, они были преданы Томасу. Единственными членами его семьи, носившими фамилию Хэтфорд, были эти трое: его дядя Стюарт и кузены Джейми и Баз. Независимо от того, сколько раз Джейми выступала с извинениями вместо своего отца, мнение Абрама не менялось. Но она извинялась, заканчивала этот разговор и давала еще одно обещание, – даже если он знал, что она нарушит его – и она была его семьёй, – даже если ее отец не был, – так что он тоже мог. Абрам пододвинул к ней еще одну кружку. — Принес тебе кофе, — пробормотал он в свою кружку. Джейми ухмыльнулась, обхватила его пальцами и прижала ближе к груди. — Спасибо. Он хмыкнул, и в течение нескольких спокойных минут они сидели там, пили кофе и смотрели в окно, за прилавок, изучая каждое лицо в магазине. Что ж, Абрам так делал. Джейми просто тихо сидела, потягивая напиток и глядя на него. Пока телефон Абрама дважды не загудел от входящего сообщения. Он знал, кто это будет, но все равно проверил, вытащил его и открыл. Элиас был готов, Стюарт был на позиции, они получили добро. — Готов? — спросила Джейми. Абрам промычал что-то в знак согласия и встал, оставив на столе несколько купюр, чтобы с лихвой покрыть стоимость кофе, похожего на ужас, который они выпили. — Нам нужно что-нибудь обсудить? — спросил Абрам. Он решил, что это будет более вежливо, чем спрашивать, нужно ли Джейми что-нибудь обсудить. Они оба знали, что он знал все планы вдоль и поперек и мог пересказать их даже во сне. Был небольшой шанс, что Абрам был немного одержим всем этим. — Если ты хочешь, — согласилась Джейми. — Но я готова. Абрам посмотрел на нее, игнорируя плохо скрываемые вспышки беспокойства. — Внутрь через заднюю дверь, — начал он. — Позволь мне разобраться с замками. Ты убедишься, что на первом этаже никого нет, прежде чем отправиться в кладовую и поработать с Элиасом, чтобы перенаправить отснятый материал с камеры. Я пройду прямо в подсобку, чтобы скопировать необходимую нам информацию. Мы выбираемся, отдаем диски дяде Стюарту и убираемся к черту. Губы Джейми изогнулись в улыбке. — Это никогда не бывает так просто. — Нет, — согласился Абрам. — Это никогда так не бывает. Джейми отставала от него примерно на полшага, когда он оставил закусочную позади и повернул налево по тихой улице. — Что у тебя с собой? "Много чего" был простой ответ. Но это вошло в привычку после миссий с Ичиро по связи – давать слишком тщательную раскладку своего личного арсенала. Однако ему удалось вырезать места расположения, просто указав типы и количество лезвий. — Четыре керамбита, два сапожных ножа, только один стилет и несколько метательных ножей. Керамбиты были на его бедрах, по два на каждой ноге. Сапожные ножи, совершенно очевидно, были пристёгнуты к его лодыжке, в основном прикрытые ботинками. Стилет висел у него на бедре, где к нему обычно присоединялся другой, который он оставил дома. "Несколько" метательных ножей были в ножнах, встроенных в рукава его дри-фита, по три на каждую руку. Он все еще чувствовал себя недостаточно подготовленным. — Без пушек? Абрам сделал еще один поворот и посмотрел на Джейми с безудержным раздражением, она только усмехнулась, издеваясь над ним, приподняв бровь. — Мы хотим, чтобы это было тихо, — напомнил ей Абрам. Джейми что-то промычала, затем сняла пистолет с плеча и пожала плечами, прежде чем проверить магазин и положить его обратно. — Значит, так и будет, — согласилась она. — Сколько их у тебя с собой? — спросил он, так сказать, возвращая услугу. Джейми закатила глаза. — Достаточно. Абрам прищёлкнул языком в смутном неодобрении. — Глупый ответ, — отчитал он. — Сколько их? — Пять, — ответила Джейми. — Не так много, как у тебя... — и в ее голосе прозвучала насмешка, но, возможно, и немного горечи. — Но достаточно. Абрам только промычал в ответ. На самом деле никогда не было достаточно из того, что он видел. Никогда не бывает достаточно оружия или достаточно миссий, никогда не бывает достаточно спасённых жизней или убитых ужасных людей. Никогда не бывает достаточно планирования или защиты, никогда не бывает достаточно чего-то по-настоящему. — Дядя Стюарт сказал, что там должно быть чисто, — сказала Джейми. Теперь они были в глухом переулке, всего в нескольких улицах от своей цели. — Он говорил это и в прошлый раз, — задумчиво произнес Абрам. — Элиас уже отметил три тепловых сигнала. Это было около часа назад, посмотрим, как все изменилось. Джейми тихо выругалась, и Абраму пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от ухмылки. В его жизни было очень мало вещей, которыми он активно гордился. Он гордился Ичиро, мальчиком, которым он был, и мужчиной, которым он стал сейчас. Он гордился Айко, исцелением, через которое она прошла, чтобы стать той, кем она была сегодня. Он гордился Жаном, силой характера, которую тот всегда демонстрировал. И он гордился своей командой. Многое из того, чем сейчас был Эйнштейн, было основано с тех пор, как Жан ушел в глубокое укрытие, но даже до этого они были сильной командой. Конечно, их название произошло от глупой шутки об их инициалах и уравнении эквивалентности массы и энергии. Конечно, они были глупыми и занозой в заднице Абрама чаще, чем нет. Но они были – как и он, и Жан, и Айко, и Ичиро – лучшими в своей области. Дядя Стюарт любил демонстрировать им свои причудливые связи как Хэтфорда и криминальную историю, обеспечивающую им всевозможную лояльность. Но когда дело доходило до дела, информация Эйнштейна всегда была более надежной и более точной. Абрам безумно гордился своей командой. — Где ты находишь этих людей? — спросила Джейми. — В Нью-Йорке, — лениво протянул Абрам. Технически это неправильно. Абрам первым нашел Чарли, вытащил ее из сети секс-работников для несовершеннолетних, где она продавала слишком молодое тело, чтобы попытаться прокормить себя. В то время ей было шестнадцать, а ему четырнадцать, и он случайно влюбил ее в себя. Он предложил ей место в рядах Мориямы, безопасное убежище в дерьмовом шторме, в котором она жила. И она, не колеблясь, сказала "да". Элиас пришел немного позже, пятнадцатилетний Абрам, который искал того, кто, черт возьми, был хакером под псевдонимом R3CK0N1NG. Он не совсем ожидал найти пятнадцатилетнего Элиаса, разбившего лагерь на диване своего отчима-наркомана, щеголявшего свежими синяками. Элиас принял место в командной миссии, когда Абрам предложил, и каким-то образом он никогда не ушел. Миа присоединилась последней, всего через несколько недель после Элиаса, когда пыталась украсть еду у Абрама, работавшего под прикрытием. Она продержалась в завязавшейся драке всего пятнадцать секунд, но это было больше, чем могло бы сделать большинство людей. Абрам все равно отдал ей сэндвич, оплатил оставшуюся часть химиотерапии ее младшего брата и похороны, когда он скончался несколько месяцев спустя. Конечно, он нашел каждого из них в Нью-Йорке, но не в криминальном мире, в котором Стюарт нашел своих людей. Абрам находил их на углах улиц и в секс-клубах, в домах их насильников, доведенных до отчаяния голодом. Он заслужил их преданность так же, как они заслужили его, и они поднимались с самого низа лестницы, ступенька за ступенькой. Абрам так чертовски гордился ими. Абрам остановился в начале переулка через дорогу от прачечной, на которую они готовились совершить налет. Заведение принадлежало и управлялось Карлом Миллером, и, хотя они могли похвастаться быстрыми и дешевыми услугами прачечной в дневное время, Абрам обладал уникальными знаниями о том, что прачечная была прикрытием для другого вида стирки. Миллер был любимым человеком Мясника, занимавшимся отмыванием денег, и уже несколько лет состоял на жаловании у Натана. Если информация, хранящаяся на компьютерах в подсобке прачечной, будет передана полиции, Абрам нанесет серьезный ущерб своему отцу. Федералы приползли бы на коленях при упоминании об их неуловимом Мяснике, и Абраму не терпелось понаблюдать, как его отец корчится. — Я не могу представить, как буду стирать здесь, — размышляла Джейми. — Мы на другой стороне улицы, и я чувствую запах гнили, исходящей из этого места. Абрам бросил на нее насмешливый взгляд и мотнул головой в сторону больших мусорных контейнеров по обе стороны от них. — Может быть, это просто они. Джейми сморщила нос. — Это то, что я делаю для тебя. — Мои искренние извинения, — проворчал Абрам. — О, я чувствую, насколько ты искренен, — прошипела Джейми в ответ. Абрам мог бы задушить ее здесь и выполнить эту миссию сам. Хм, нет. Он бы действительно скучал по ней, если бы сделал это. Прежде чем он смог сделать выбор, его телефон снова зазвонил. Элиас прислал фотографию своих скрещенных ног в новом вращающемся рабочем кресле, которое, по его словам, было ему абсолютно необходимо для максимально эффективной работы. Было очевидно, что Элиаса собирались задушить сегодня вечером. — Все готовы? — спросила Джейми. — У Элиаса все хорошо, Стюарт ждет, — передал Абрам. — У тебя есть то, что тебе нужно? — Как и всегда, — усмехнулась Джейми. Абрам не собирался тратить время на то, чтобы поправлять ее, когда она должна была знать, насколько явно ошибалась. Вместо этого он потянулся, чтобы дернуть ее за кончик косы, и скользнул в тень, прежде чем она успела ударить его. Если она собиралась называть его своим маленьким кузеном и дурачиться, резвясь перед заданием, Абрам собирался продолжать играть свою роль так же усердно. — Ты маленький засранец, — пробормотала Джейми. Ее голос донесся до него дважды: один раз по каналу связи, когда они ожили по воле Элиаса, и один раз, преследуя его сквозь тени, когда она молча следовала за ним. Замок на задней двери представлял меньшую проблему, чем тот, что был Лисьем стадионе, и Абрам был почти разочарован тем, как легко ему дали доступ в здание. Вероятно, он должен был сразу понять, что это будет единственной легкой вещью во всем этом. — Хэй, босс, — сказал Элиас, беспокойство все еще было заметно в его голосе даже по связи. — Я вижу одиннадцать тепловых сигналов. Абрам скорее почувствовал, чем услышал ругань Джейми, они вдвоем так тесно столпились в узком коридоре, что ее дыхание ощущалось у его плеча. Он прогнал тошноту, скрутившую его желудок от того, насколько близко она была. С ним все было в порядке. Все было хорошо. — Черт, — пробормотал он. — Мы уходим? — Дай мне местоположение, — прошипел Абрам. Он не собирался уходить от этого. — Э-э... да. У меня есть три в кладовой, куда Джейми понадобится доступ, шесть в подсобке, где тебе нужно быть, и два патрулируют. — Слишком много, Абрам, — пробормотал Джейми. — Это того не стоит. Плечи Абрама напряглись, и он заставил себя расслабиться. — Ты проходишь через то, через что пришлось пройти мне, — медленно прорычал он, лед в его голосе не принадлежал ему. — И ты снова говоришь мне, что это того не стоит. Он почувствовал, как Джейми тяжело вздохнула у него за спиной, а затем как она кивнула. — Хорошо. — Я могу провести вас через это, — пообещал Элиас. — Теперь между вами и патрульной командой девять метров. Абрам обдумал это. — Они общаются? — Нет, — прохрипел в ответ Элиас. — Здесь нет радиоволн. — Глупо, — пробормотала Джейми. — Хорошо для нас, — возразил Абрам. — Приближаются, — предупредил Элиас. — Четыре метра… готовьтесь сейчас. Как только Элиас сказал это, двое крупных мужчин завернули за угол, за которым прятались Абрам и Джейми. Не дыша, не сверяясь друг с другом и не останавливаясь для размышлений, кузены нанесли удар с одинаковой смертоносной силой, и двое патрульных упали. Было определенное чувство, которое приходит с убийством человека. Не особенно приятно, но и не противно. Когда он был моложе, Абрама от этого тошнило. Смерть, насилие. Он мечтал о жизни, в которой он мог бы оставить это позади, а не о жизни, которую он построил бы, имея дело со смертью так же близко, как с остальным миром. Сейчас смерть была утешительной вещью. Это было верное решение. Все погибли. Каждый человек умрет. Абрам познал смерть, целовал ее, баюкал ее, держал ее как оружие, которым она никогда не должна была быть. И до сих пор она была добра к нему, держала его за руку и вела его шаг за дрожащим шагом через мир, который был построен, чтобы погубить его. Зловещий изгиб керамбита в его руке был привычным, устойчивым и естественным. То, как кровь человека блестела на его краю, было утешением. Два перерезанных горла, и осталось всего девять человек. Абрам оглядел трупы. Человек, с которым он справился, был чисто порезан. Линия была прямой и четкой. Смертельный удар Джейми немного пошатнулся в конце, что было странно, учитывая, что она была выше и лучше дотягивалась. Он прищелкнул языком. — Неаккуратно. Джейми усмехнулась. — Заткнись. — Джей, ты иди прямо, я тебя провожу. Абрам... — Я знаю свой путь, — прервал его Абрам. — Ну, видишь ли, — начал Элиас, изображая извечное раздражение так, что он чувствовал это в своих костях. — Я собирался сказать, что ты прекрасно справишься сам, потому что я знаю, что ты запомнил расположение. Теперь я хочу рассказать о каждом твоем шаге. — Элиас, клянусь богом... — Не волнуйся, я все еще рассчитываю заполучить собаку. Джейми посмотрела на Абрама с удивлением и любопытством, одинаково искрящимися в ее серых глазах цвета Хэтфордов. — Собака? — Разве он тебе не рассказывал? — Не время, — огрызнулся Абрам, тихо, но достаточно резко, чтобы и его двоюродная сестра, и член его команды замолчали. — Мы здесь на часах, — напомнил он им. Джейми подмигнула, а затем отступила в тень и прокралась к кладовой. Абрам следил за ней, пока она шла. Поскольку, какой бы невидимой она ни была для любого другого, он был слишком хорошо обучен исчезать, чтобы видеть так же хорошо. — Отключи меня, — пробормотал Абрам. — Ты уверен? — спросил Элиас, но Абрам услышал характерный щелчок, когда он печатал на клавиатуре, уже готовясь отключить связь Абрама, пока он не почувствует необходимость вернуться. Если бы Абраму понадобилось, он мог бы снова включить всё вручную. — Совершенно, — подтвердил Абрам. И с одним наполовину запущенным щелчком помехи в его коммуникаторе стихли. Он долго молчал, закрыв глаза и прислушиваясь к не безмолвной тишине прачечной. Половицы скрипели под тяжестью тел, гораздо более тяжелых, чем тело Джейми или его собственное. Приглушенный звук смеха, достаточно тихий, чтобы он мог пропустить его, если бы не ждал. Все еще с закрытыми глазами Абрам перешагнул через тела, которые он оставил позади, ковры, на которые он предпочел бы не наступать. Рейсу зашевелился под его кожей, как акула, почуявшая кровь в воде. Насилие взывало к нему, взывало и к Натаниэлю. Абрам перекатил шею на плечах, устроился в его коже. Он чувствовал тяжесть Натаниэля, как нож в своей руке, холод Рейсу успокаивал его бушующую кровь. Смерть и насилие были его друзьями, у Абрама не было причин их бояться. Когда они придут за ним, а он знал, что однажды они придут, это будет долгожданное воссоединение. Но на данный момент… Он пинком распахнул дверь, за которой шестеро мужчин ждали смерти, о которой они и не подозревали, и улыбка на его лице была оружием, которого не заслуживал ни один человек. Схватка была быстрой. Всегда так резво, но никогда не достаточно быстро. Абраму нравились острые ощущения от этого, от ударов, выпадов и уклонений. Танец кинжалов, клинков и всего остального что выходило на сцену. Он достал два ножа, по одному из ножен на предплечье, и в те полсекунды, когда испуганные люди смотрели на сломанную распахнутую дверь и чудовище, стоявшее там, где оно должно было быть, он проверил их вес – опасно и приятно знакомый в его руках, – и щелкнул запястьями. Они нашли свои цели, каждый из них впился в лбы двух самых рослых громил. Жестокая улыбка все еще кривила его губы, Абрам наблюдал, как тонкая дорожка крови стекает с того места, где рукоять его ножа поцеловала бледный лоб более крупного из них. Было время, когда это могло вызвать у него тошноту, время, когда он увидел бы это и заплакал в немилосердных объятиях матери. Но он был ребенком, рожденным в браке без любви между двумя монстрами с разными чертами характера, и кем он должен был стать, если не плодом этого? Он смотрел, как кровь капает с брошенного им ножа, как жизнь уходит из глаз, которые еще мгновение назад были полны гнева. Он не забирал невинные жизни, и если он и был чудовищем, то такие, как этот были не лучше. Их смерть была быстрой, и, по его мнению, более безболезненной, чем они того заслуживали. Но они выиграли для него еще один отрезок времени. Еще шаг, и в руках Абрама было еще два ножа, на языке ощущался вкус меди и железа. В комнате было еще четверо мужчин, отвернувшихся от своих павших товарищей и корчившихся от ярости. Он метнул еще один нож, который попал в мягкий висок другой жертвы, пахнущего дымом мужчины слева. Четвертое лезвие досталось человеку с обесцвеченными волосами, который по глупости поднял руку, чтобы заблокировать его, и поймал лезвие глубоко в кости. Абрам услышал и проигнорировал его вопль боли, но когда он упал, споткнувшись, слишком близко к Абраму, чтобы быть в безопасности, кривой керамбит пронзал его туловище, пока он не упал на ковровое покрытие. Абрам немного отстраненно подумал, насколько неприятно будет это убирать. Самый низкорослый из двух оставшихся мужчин схватился за шкаф, в то время как более высокий из них нанес удар плохо нацеленным кулаком. Абрам уклонился в сторону, позволяя импульсу собственного движения подбросить его ближе к человеку, пытавшемуся схватить его. Но Абрам оказался позади него прежде, чем тот успел опомниться и снова замахнуться, керамбит, облитый кровью его друга, резанул его за горло. И тут появился последний. Он пытался ухватиться за что-то в ящике шкафа. Пистолет. Абрам перевел дух, покачал головой с жалостливой улыбкой и метнул еще один нож. Отдышавшись, его грудь вздымалась и опускалась чуть тяжелее, чем следовало, Абрам осмотрел комнату, проверил время. Все произошло в течение одной минуты. Шестьдесят секунд для смерти шести человек. Но здесь у него были все преимущества. Он был вооружен ножами, знал, сколько человек и где они находятся в комнате. У них никогда не было шансов. Не против него. Не против мальчика, который был сыном Мясника и чудовищем собственного творения. Не против Призрака. Абрам собрал свои ножи, поморщившись от хлюпающего звука, который они издавали, когда он вытаскивал их из тел, которым они были нужны меньше, чем воздух в комнате. Вытерев их о рубашку ближайшего к нему трупа, Абрам собрал их все: керамбит вернулся на свое место на бедре, метательные ножи засунуты обратно в узкие ножны. Он несколько раз толкнул тело ногой, пока оно не откатилось и не освободило место, которое он хотел занять. Сделав это, он опустился в кресло рядом со шкафом и вытащил диск. Абрам не был самым продвинутым в технологиях. Ичиро всегда преуспевал в сфере темной паутины. Ичиро разбирался в компьютерах так же, как Абрам в ножах. Но Абрам уже был достаточно осведомлен. После всех тех лет, когда его заставляли выслушивать бредни Ичиро, и часов исследований, которые он провел сам. Он включил компьютерную систему, посмеялся над отсутствием пароля или какой-либо защиты и вставил свой диск. Дальше все было просто: он переносил файлы и старался изо всех сил запомнить и забыть все, что видел. Прошло десять минут после загрузки, когда Джейми вошла в комнату, с отвращением глядя сначала на шесть тел, которые он сложил в нечто вроде стопки в ожидании, а затем на след кишок, которые он решил не трогать. — Тебе обязательно было устраивать беспорядок? Абрам посмотрел на нее со своего места на стуле и очень выразительно покрутился на нем, игнорируя ее вопрос. Шум, который Джейми издала в ответ, наполовину обиженный, но в основном забавляющийся, стоил небольшого головокружения. Спустя еще несколько нетерпеливых мгновений Джейми остановила его крутящийся стул и облокотилась на его спинку. — Черт, Рэм, сколько это еще займет времени? Он откинулся на сиденье и почувствовал, как ее предплечья коснулись его плеч. Забавно, что он мог убить шестерых мужчин, не дрогнув, но ощущение кожи кузины на его одежде было достаточно, чтобы его затошнило. — Спроси Элиаса, — посоветовал он. — Включи свой коммуникатор, ладно? Тогда Абраму не оставили выбора. Не прошло и десяти секунд после ее слов, как Элиас сделал это сам, снова подключив Абрама к связи между ними. — Стюарт говорит, что ему становится холодно, — пробормотал Элиас, звуча немного раздраженно. Ребенок, недовольный кем-то, на кого он был бессилен огрызнуться. — Слишком долго. Абрам хмыкнул. — Тогда скажи моему дяде, что в следующий раз он может сделать это сам — О, конечно, — саркастически согласился Элиас. — Давайте, я займусь этим, да. — Это может быть хороший опыт сближения, — поддразнила Джейми. — Когда тебе надирает задницу старик. Элиас скривился. — Моя задница не получит пинка! — Ммм, — ответила Джейми. — Верь в это, красавчик. Мы оба знаем, что в прошлый раз я уложила тебя за несколько секунд. Абрам изобразил беззвучный рвотный позыв и увернулся от удара, который Джейми обрушила на него. На другом конце связи Элиас неловко зашипел. — Чт... я отвлекся? Абрам насмехался. — На что? Смотрел на задницу моей кузины? Он не успел вовремя увернуться от удара Джейми. Еще десять медленных минут спустя Элиас оставил их одних, его бодрствование, вызванное кофеином, было на исходе, и Абрам настоял на том, чтобы он пошел и поспал. И вот на экране появилось маленькое окошко "завершено" с приветственным звоном, который вывел Джейми из полусонной задумчивости, в которой она пребывала. Абрам выдернул диск из компьютера, и Джейми посмотрела на стопку тел, которые начали смердеть около шестнадцати минут назад. Откинувшись на спинку вращающегося кресла, он повертел диск между пальцами, а затем сунул его под рукав своего дри-фита в маленький вшитый карман. — Знаешь, что мне действительно может понадобиться? — размышлял Абрам. — Куриные котлетки. Джейми огляделась, пятно крови на ее щеке придавало ей немного дикий вид в сочетании с тем фактом, что в какой-то момент ее коса распустилась и образовала немного кудрявой копны волос с одной стороны лица. — И молочные коктейли? — спросила она. Абрам усмехнулся. — И молочные коктейли. Он никогда не был из тех, кто привязывается к обычным вещам. Они с Жаном сблизились из-за необходимости, когда Кенго подбросил дрожащего восьмилетнего ребенка на порог дома Мясника. Они сблизились с Ичиро, когда спускались в шахту лифта, спасаясь от вооруженных нападавших, пытавшихся убить Ичиро, но вместо этого попали в Абрама – и разве это не было неприятно? Он сблизился с Айко сначала из-за "связей с общественностью", а потом потому что они оба были детьми, оплакивающими смерть родителя, который никогда их не любил. Он полагал, что это – поход за куриными котлетками и молочными коктейлями после каждого задания, которое они выполняли вместе, было чем-то похожим на сближение. Сейчас им не было нужды вести вынужденные разговоры, оба они были слишком сонливы из-за позднего часа и усталости от недавнего убийства, чтобы иметь хоть какой-то фильтр рядом с тем, кто должен быть семьей. Но теперь это было традицией. — Тогда давайте доедем до дяди Стюарта, — сказала Джейми, выходя из здания и по привычке держась в тени. Она совершенно неожиданно застонала. — Черт, надеюсь, у них есть клубника. Стюарт ждал их через три улицы в противоположном направлении от закусочной, где Джейми оставила свой мотоцикл. Он осмотрел их обоих, передал платок Джейми, которая нахмурилась, вытирая им щеки, и повернулся к Абраму. — Получилось? Абрам поднял бровь. — Я когда-нибудь приходил к вам с пустыми руками? Это был риторический вопрос. Ответ был до боли очевиден. Даже когда Абрам пришел к Хэтфордам за помощью в устранении Мясника, он сделал это, предлагая сделку. В конце концов, Ичиро нужен был кто-то, кто мог бы занять место в пустоте власти, которую оставит после себя Мясник. Абрам был готов передать это Хэтфордам. По крайней мере, дядя Стюарт был семьей. Джейми и Баз были семьей. Абрам мог найти в себе силы быть вежливым с Томасом до тех пор, пока это было необходимо. Стюарт вздохнул. — Просто дай мне диск, — ворчал он. — У меня есть человек, который ждет, чтобы подбросить его на станцию в следующем городе. Абрам хмыкнул. — Я бы поехал хоть за три города, но... — он пожал плечами в стиле "что поделаешь", что заставило Стюарта снова вздохнуть. Но он передал управление автомобилем своему дяде без дальнейших претензий. — Ладно, вы, два говнюка, — проворчал Стюарт. — Идите за своими коктейлями. Я скоро свяжусь с вами, устроим что-то вроде ужина. О, Абрам определенно с нетерпением ждал этого. — Молочные коктейли, — поправила Джейми, предупреждающе ущипнув Абрама за кожу на тыльной стороне руки. Это было почти слишком сильное предупреждение, его кожа покрылась мурашками от прикосновения, а резкая боль вернула его в настоящее. Он метался в своих мыслях и почти не заметил, как Стюарт попрощался со всеми и скользнул в ожидавший его черный внедорожник. Зато он заметил, как Джейми несколько раз щелкнула перед его носом. — С возвращением, — сказала она. Ее голос был сухим, с усилием, но он не заметил беспокойства в ее глазах. Замечательно. Сегодня вечером он получит по ушам, это уж точно. — Рад быть здесь, — фыркнул он. Джейми по большей части проигнорировала его и направилась в сторону закусочной. — Та же закусочная? — Открыта двадцать четыре часа, — ответил он. — Какова вероятность того, что у них есть маленькие вишенки, чтобы положить их сверху? Абрам хмыкнул. Место выглядело приличным. Немного в ретро-тематике, но, похоже, они неплохо зарабатывали, несмотря на не очень приятный район, в котором находились. Он подумал, что они, вероятно, могут позволить себе вишню "Мараскин". — Восемьдесят, — был его окончательный ответ. Джейми стоически кивнула, как будто это был самый важный разговор в ее жизни. Они сокращали расстояние между собой и закусочной слишком быстро, чтобы Абраму это понравилось. — Тогда стоит рискнуть. — Если ты так говоришь. — О, я говорю, — настаивала Джейми. — Я много чего говорю на самом деле. Вот, позволь мне добавить еще немного. Так все и началось. — Ты чертов беспорядок, Абрам, — Джейми была откровенна, как всегда, нисколько не сдерживаясь. — Ты выглядишь так, будто не спал несколько дней, ты был глупо жесток, расправляясь с теми людьми. Вся эта история с твоим отцом... Я думаю, не приносит ли она тебе больше вреда, чем пользы. Абрам бросил на нее такой злобный взгляд, что она отступила в сторону, чтобы оставить между ними больше пространства, пока они шли. — Больше вреда, чем пользы? — передразнил он. — Все, что мой отец когда-либо делал в моей жизни, было длинным списком вредных вещей, Джейми. — О, его голос был слишком жестоким, слишком ледяным, смертоносным и острым. Он не пытался порезать им Джейми, но и не был уверен, что сможет удержаться. — Те люди, с которыми я жестоко расправился? Они позволяют таким, как он, делать то, что они делают. Они финансируют торговцев людьми, сексуальные кольца и все это дерьмо. Они заслужили то, что получили. — Я просто беспокоюсь... — Я в порядке, — прорычал он. — Побеспокойся о ком-нибудь другом. — О да, — огрызнулась Джейми. — Это же так просто, правда? Плечи Абрама были напряжены, его шаги были резкими и беспокойными. Какая-то его часть – небольшая, но все же часть – просто хотела наброситься на Джейми с ножом и покончить с этим. Он бы вырезал из нее все вопросы, если бы пришлось. Но это была не его мысль. Это исходило от той его части, которая была слишком близка к Рейсу, чтобы смотреть на нее прямо сейчас. Та часть, которая смотрела на разбросанные по полу кишки человека и была спокойна, если не сказать, немного довольна. Он прикусил язык, резко вдохнул через нос. — Я в порядке, — повторил он, в его тоне было гораздо меньше яда. — Мне пришлось раскопать кое-какое ужасное дерьмо для глубокого прикрытия. Ложь, но ложь, которая все равно была правдой. Поскольку, как бы хорошо Абрам ни знал Джейми – а он полагал, что во многом обязан своим быстрым пониманием других Жану и образу жизни, — Джейми еще не знала его так хорошо. Она видела правду в его словах и была слепа к лжи, скрывавшейся за ними. Они дошли до закусочной, и Абрам придержал для нее дверь, когда они вошли. — Что за дерьмо? — спросила она, с сочувствием отвернувшись от него. Абрам пожал плечами. — Пока не до конца уверен. Много поддельных выписок и медицинских карт. Запасной сын как-то поставил ложный диагноз и назначил лекарства, потому что он посмел сказать ему "нет". Джейми подняла бровь. — Немного переборщили с реакцией. — Это ты говоришь мне, — размышлял Абрам. Было легко погрузиться в обычный разговор. Заглушить кипящий дискомфорт от того, что его тыкают и подталкивают, и отвлечь Джейми, притворяясь, что у них нормальный разговор. — Помимо этого, думаю, что, возможно, я смотрю на годы жестокого обращения с детьми в системе. — Приемные? Абрам хмыкнул, и когда подошла усталая официантка, он с радостью позволил Джейми сделать заказ для них обоих. — Интересно, сколько будет стоить, если следующим делом заняться системой опеки, — задалась вопросом Джейми, когда официантка снова оставила их наедине. — Попробуем демонтировать эту чертову штуку. Абрам покачал головой и пренебрежительно махнул рукой. — Не получится. Она слишком большая, слишком распространенная, слишком укоренившаяся. Потребуется очень много денег и времени, чтобы создать что-то другое, готовое к работе, когда все это рухнет. И даже тогда у нет никаких гарантий, что новая система не вернется к тем же злоупотреблениям, что и старая. Но даже когда он говорил это, Абрам думал об Эндрю, о гневе и боли, которые были записаны в оригинальных документах, которые ему удалось получить. О манерах, имеющих для него смысл по причинам, по которым он не хотел долго размышлять. В нем вновь вспыхнул гнев, и Абрам больше всего на свете хотел, чтобы он смог развалить все это порочное дело. Но в его словах все еще звучала ужасная правда. — И я полагаю, что политика этого далеко за пределами даже наших общих возможностей? — спросил Джейми. — Черезвычайно, — ответил он. На стол принесли молочные коктейли. Ванильный для него и гротескно розовый клубничный для Джейми. Он передал вишенку "мараскино", которая прилагалась к его коктейлю, и две вишни легли на ее. Словно взяв в руки пульт, чтобы переключить канал на телевизоре, он сменил тему. — Так когда ты собираешься пригласить Элиаса на свидание? Джейми поперхнулась молочным коктейлем, который она проглотила наполовину, а Абрам усмехнулся вокруг своей соломинки.