Пятьдесят процентов

— Вы врач? — Я консультант, — ответил он и поправил галстук, вызвав у нее смешанные чувства. По правде говоря, она ожидала увидеть белый халат, раз прием проходил в больнице. Конечно, она не знала, что в окружной больнице Ньютона работают еще и консультанты, а ведь для них здесь выделили целое крыло. Она встретила несколько мужчин и женщин в деловых костюмах по дороге сюда, но, если бы не бейджи, болтающиеся на левых нагрудных карманах, она бы не отличила их от пациентов. — Ясно. — Она оглядела его скучный кабинет, пытаясь понять по обстановке, о чем пойдет речь. Он сам сказал, что не врач. Однако, за его спиной, на полке, она увидела кучу медицинских журналов. — Зачем мне назначили встречу с вами? Молодой консультант посмотрел на нее терпеливо, чуть улыбнувшись. Вероятно, она не первая, кому приходится объяснять. Она нехотя признала про себя, что он симпатичный. — Я должен заполнить вашу анкету. — Он кивнул на раскрытую папку. — И я буду курировать вас до сдачи анализа. После того как мы ответим на все вопросы, я дам оценку вашему состоянию. Некоторым пациентам требуется помощь психолога. — Это что, такой завуалированный намек? Она отрицательно качнула головой. Он сделал вид, что понял. — Тогда мы только ответим на анкету. Если у вас возникнут вопросы, вы можете их задавать. — Ясно, — повторила она и, к своему сожалению, заметила на столе стопку заготовленных брошюр. «Гемотрансмиссивные инфекции. Как с ними жить». К горлу подступил ком. — Я должна говорить только да или нет? — Все, что кажется вам необходимым. — Оттянув явно неудобный галстук во второй раз, он взял со стола ручку и склонился над анкетой. Секунду ей была видна его светловолосая макушка, затем он поднял взгляд и задал первый вопрос: — У вас есть постоянный половой партнер? Она подавилась воздухом от такого напора. — Ах да, конечно, — усмехнулась она, — сопутствующий ущерб. Ручка застряла над неотмеченным окошком. — И все-таки? — Нет, постоянного нет. — То есть… — Вы ходите знать, сплю ли я с кем-то… случайно? Случайные связи? — Она скривилась. — Нет. Он нарисовал птичку, и они перешли дальше. — Вы чувствуете злость? — Прямо сейчас? — она нетерпеливо вздохнула и подумала, какой идиот составил анкету. — Нет, все в порядке. Она лгала, ни о каком порядке и речи не шло. Но она знала: стоит ей сказать, что она злится — это непременно вызовет дополнительные вопросы. — То, что случилось, — заметил он не по делу, — может отразиться на вашей жизни. — И на смерти. Она посмотрела в окно, чувствуя на себе его взгляд. Стеклянный прямоугольник резко выделялся на фоне серых, белых и черных цветов, заполонивших кабинет. Солнца не было, но тем не менее августовский день слепил глаза. Окна выходили на парковку. За ней территория больницы заканчивалась, начинался город. И в ту и в другую сторону тянулись каменные здания. Отсюда, если приглядеться, можно заметить уродливое здание местного суда, а рядом — полицейское управление. Полиция, суд, больница. Наверное, располагая общественные здания так близко, кто-то придерживался определенной логики. Он снова заговорил, привлекая ее внимание. — Вы имеете право злиться. Служба крови гарантирует пациентам безопасность. Но к сожалению, любая налаженная система может сбоить. Она выстрелила в него молчаливым возмущением. — Извините, — кашлянул он. — Но вам ведь объяснили, почему существует риск инфицирования? — Вроде того. — Наконец она разорвала зрительный контакт. — Во время операции мне досталась бракованная кровь. — Ее компоненты, — поправил он, мельком взглянув на записи из ее папки. — Факторы свертывания. — Точно. — Вы хотите еще что-либо знать об этом? — Как такое могло случиться? — без раздумий выпалила она. Этот вопрос не давал ей покоя с тех пор, как она узнала от врачей свой возможный диагноз. — Ну то есть, донорскую кровь проверяют. Разве нет? Он принял до безобразия скорбный вид. — Скорее всего, была допущена обыкновенная ошибка, из-за которой плазма этого донора покинула карантин. Или же повторный анализ его крови не выявил отклонений. — Он аккуратно развел сложенными на столе руками. — К сожалению, никто не может быть застрахован от подобного. Расследование этого случая еще ведется. Она глубоко вздохнула. — Готовы продолжить? — спросил он и после ее утвердительного кивка пробежался глазами по листку. — Что бы вы сейчас хотели больше всего? Она нахмурилась и снова уставилась в окно. Он это серьезно? — Давайте следующий вопрос. Они продолжали в том же духе. Несколько вопросов было посвящено ее самочувствию, которое она определила как обычное, и он, сказав что-то ободряющее, поставил напротив этих пунктов жирные оптимистические галочки. — Считаете ли вы произошедшее несправедливостью? Она шумно выдохнула. — Да. Птичка. — Вы считаете, кто-нибудь заслуживает испытать то же, что испытываете сейчас вы? А вот это хороший вопрос, подумала она. — Я считаю, что есть люди гораздо хуже меня. — В голове у нее были террористы, насильники, детоубийцы, домашние тираны и многие другие. — Я бы не возражала, если бы кому-нибудь из них досталась эта кровь. — Она хмыкнула. — Я не святая. Она заметила его внимательный взгляд, приклеившийся к ее лицу, и резко начала понимать, по какому принципу построена дурацкая анкета. — О, — произнесла она, — или вы спрашиваете, хватит ли у меня ума не заражать кого-нибудь нарочно? В отместку или по еще каким соображениям. Его красноречие испарилось после ее безумного предположения, из чего она сделала вывод, что права. — Можете успокоиться. — Она неожиданно ему улыбнулась. — Моя кровь останется при мне. Как и другие жидкости. Не встречаясь с ней взглядом, он кивнул и записал что-то под последним вопросом. — Я должен был задать этот вопрос. Вы и представить себе не можете, на что способны люди, когда, по их мнению, им нечего терять. — Наверное, их можно понять. — Вы так считаете? Она быстро прикусила язык, пристально следя, чтобы он не наставил лишних галочек. — Я нормальная. То есть, я хочу сказать, адекватная. Это вы представить себе не можете, — вернула она его недавние слова, — что я сейчас чувствую. Хотя попробуйте. Чисто гипотетически. Но даже в худшие из дней я не стала бы, — я знаю, — распространять эту… это из-за жалости к себе. — Хорошо. — Он внимательно ее выслушал. — Я вас понял. Он принялся водить ручкой по листку, но, как будто о чем-то вспомнив, снова заговорил с ней: — Возможно, я неточно выразился, но наша беседа еще не значит, что вы больны. Эта анкета — стандартная процедура. Преждевременная мера, на взгляд многих. Я буду рад узнать, если ее заполнение окажется бессмысленной тратой времени после того, как проведут анализ. На это она что-то неразборчиво промычала. Ее раздражало, как он сидел перед ней в рубашке, пиджаке, стискивающем плечи, галстуке и говорил, что для нее еще не все потеряно. Она ведь знает — он вынужден так говорить, это его работа. В его карманах десятки и десятки лет, которые он потратит как его душе угодно. А она не может похвастаться тем же. — Что вам сказали в клинике? — Похоже, он чувствовал, когда она не в настроении продолжать разговор. — Они прикинули сроки и назначили дату анализа. — Вам говорили что-нибудь о вероятности? Она отрицательно покачала головой, теребя полы своей рубашки. — Со мной вообще старались как можно меньше говорить. — Она злорадно улыбнулась. — Наверное, после всего, что случилось, боятся лишней ответственности. — Понятно. — На долю секунды на его лице появилось раздражение, что не могло ее не заинтриговать. Консультанты не в ладах с больницей? — Тогда это скажу я. — Он обратился к ней по имени, без мисс, что почти сработало, но, решила про себя она, этого мало, чтобы она смогла ему доверять. — Вероятность того, что вы можете быть инфицированы, не стопроцентная. — Ну да, — слабо фыркнула она. — Не трудитесь, я знаю о еще одном пациенте. Мы получили одинаковую кровь. — Вы правы, — нехотя признал он, — у второго пациента недавние тесты дали положительный результат. — Именно поэтому меня нашли. Меня ждет то же самое. — Не совсем… — он сделал паузу, — ситуация того человека несколько иная. Он получил компоненты крови двух доноров. Вы — только одного. Уверенности в том, что… — Стало быть, вероятность пятидесятипроцентная, — перебила она. Он неуверенно улыбнулся. — Неплохие шансы. — Что ж, — ее руки дернулись, слегка оторвавшись от бедер, — мне только что полегчало на пятьдесят процентов. Отличный итог нашей встречи. Он посмотрел на часы, уныло тикающие на такой же серой и скучной стене, как весь кабинет. — Да, — сказал он, — наше время подошло к концу. Но если хотите, мы можем продолжить. — Разве вас не ждут другие такие же на пятьдесят процентов умирающие? Она вовсе не хотела поливать его ядом, но так уж получалось. К счастью, заметила она, он с достоинством выдерживал ее нападки. — Меня прикрепили только к вам. — Он закрыл папку с ее анкетой. — Тогда продолжим в следующий раз. Он потянулся за брошюрами, но увидев взгляд, следивший за его движениями, остановился. — Все это мне не поможет, — бесцветно сказала она. Информация из этих бумажек ей хорошо известна. Она стала гуру в этом вопросе. Внезапно у нее не осталось других дел, как читать о собственных перспективах на выживание. Тогда он передал ей только список телефонов. — Здесь номера, которые вам понадобятся, — сказал он. Она вздохнула, сворачивая листок вчетверо и запихивая подальше в сумку. — Ниже я оставил свои телефоны. Рабочий и личный. Можете звонить мне в любое время.