Пятьдесят процентов

В пятницу вечером они стояли на входе в парк аттракционов. — Уверена, что хочешь пойти сюда? Первое смятение уже отпускало обоих. Он сделал ей неожиданный подарок — вручил серебряный брелок на ключи, больше похожий на круглую подвеску; в «монетке» она увидела вырезанное дерево с раскидистой кроной. Символ жизни, объяснил он. Усмехнувшись его неутомимой уверенности, граничащей с черным юмором, она достала из кармана ключи от квартиры и повесила на них «символ жизни». Если это поможет, от нее не убудет. — Да, — кивнула она и потащила его внутрь. Для начала они облазили все лабиринты и прокатились на самых высоких горках, какие только нашли. На горки его тащила она. А он с удовольствием поддавался, но все же перед этим спрашивал, правда ли она ничего не боится. В один такой раз она сказала ему, чего боится по-настоящему. Ее пушистые волосы еще не улеглись после очередного заезда. Она чувствовала в кармане «символ жизни», его вес. Больше ни о чем таком он ее не спрашивал. Это было просто свидание. В непринужденной обстановке он оказался еще более приятным человеком. Он умел шутить, красиво смеялся. У него не было проблем с телосложением, хотя это было заметно и раньше. Просто в новых обстоятельствах этот факт заставлял ее чувствовать себя с ним странно. Вблизи, когда они случайно касались друг друга, казалось, что от него идет жар, который, проходя через ее кожу, запускает в теле электрические импульсы. От него приятно пахло, и она задавалась вопросом, пахло ли от него так же, когда они встречались для заполнения ее анкеты. Нет, она бы заметила. Значит, сегодня он использовал этот аромат по случаю свидания, и ей это польстило. Когда они выдохлись и решили какое-то время побыть на твердой земле, выяснилось, что благодаря все той же анкете он знает о ней все, начиная с мелких подробностей медицинского прошлого, заканчивая отношениями с родителями. А вот она ничего о нем не знала. Поэтому на остаток вечера они поменялись ролями: вопросы теперь задавала она. Он с достоинством выдержал допрос с пристрастием, который она устроила. И ответил даже на те вопросы, которые она позаимствовала из анкеты пациента, инфицированного ВИЧ. — Что бы ты сейчас хотел больше всего? — Это был самый дурацкий вопрос из всех, запечатлевшихся в ее памяти, поэтому она решила, что непременно хочет услышать на него ответ. Впрочем, он, в отличие от нее, полностью здоров… Он оценил ее находчивость, но как-то невесело. На ходу он притянул ее руку к себе; какое-то время ее ладонь просто находилась в его, не шевелясь. Затем пальцы нашли удобное расположение — не зная, зачем это делает, она тоже сжала его ладонь. — Чтобы твой диагноз не подтвердился. — Он улыбнулся, увидев ее скептический взгляд. — Что? Не веришь? — Вздохнул. — Мне бы хотелось, чтобы ту замороженную плазму списали в негодность до того, как она попала к тебе. Возможно, в этом нет ничьей вины. Но лучше бы эти пакеты где-нибудь потерялись. — Мне бы не пришлось заполнять анкету, — разумно рассуждая, продолжила она его мысль. — Да. И я сэкономил бы на билетах в парк аттракционов. Они тихо посмеялись. Она задумалась — отказалась бы от свидания с ним в обмен на безупречную медицинскую карту? Наверное, да. Впрочем, какая теперь разница? От выбора ее избавили. Но она рада, что именно он оказался ее консультантом. Даже слишком рада. — Следующий вопрос? — его голос раздался очень близко, аромат уже кружил голову, через руку продолжало поступать приятное электричество, и было так хорошо. Чтобы не докучать ему темой потенциальной смерти и не сводить все разговоры к собственной персоне, в выборе следующих вопросов она придерживалась общепринятых банальностей. Детство, семья, друзья, работа. Он рассказал, что вырос в многодетной семье — уж по сравнению с ее, его семья точно считалась многодетной. У него два младших брата и старшая сестра, у которой тоже есть дети. — Знаешь, я тебе завидую, — призналась она. Он понимающе кивнул. — Будь у тебя сестра или брат, ты бы рассказала кому-нибудь из них, что с тобой происходит. — Наверное. — Она продолжила не сразу. — Но если честно, я говорила о другом. — Их глаза встретились, его брови замерли на переносице в ожидании продолжения, большой палец мягко гладил тыльную сторону ее ладони. — Будь у меня брат или сестра, а еще лучше — оба, мне было бы легче, зная, что после того, как я умру, у родителей останутся еще дети. Совсем без смерти не получилось. Теперь в разговорах она как ружье в комнате. — Ты так говоришь, — он повернулся к ней, мгновенно помрачнев, — как будто, получив на руки результат анализа, умрешь прямо там, на месте. Все не так… категорично. Не можешь же ты не понимать. При должной терапии качество твоей жизни не будет страдать. И это будет полноценная, долгая жизнь. «Не у всех» — подумалось ей. В большинстве случаев так оно и есть, это подтверждали статьи, которые она читала. Но среди них находились и те, что говорили о сложных пациентах. Таким не с первого раза удается подобрать лечение. Вероятно, из-за этих сложностей их «спокойный период» должен быть короче… — Может, и не умру. — Она не стала с ним спорить и побилась бы об заклад, что это вырвался на волю ее медицинский консультант. — Но узнав большой спойлер, я не смогу его забыть. — Пятьдесят процентов, — вздохнул он, не глядя на нее. — Пятьдесят процентов. Казалось, свидание кто-то скомкал, но новые горки, сумасшедшие аттракционы сумели стереть горечь разговора. После чего они наконец смогли наполнить желудки. Поздно вечером, проводив до дома, он долго целовал ее на прощание. Наверное, думала она, пытался что-то доказать. Взбудораженный до предела мозг подсказывал, что такой поцелуй тянет на второе или даже третье свидание. Но ей было все равно. У нее не так много времени целовать эти губы.