Пятьдесят процентов

Почему-то ей казалось, что он позвонит после свидания. Не зря же он ее так целовал. Он мог бы пригласить ее еще куда-нибудь или прекратить все это, пока не поздно. Так и не разобравшись, чего из этого хочет больше, она приняла решение радоваться безопасному затишью. Приближалась дата ее анализа. Думать о свидании в такой момент казалось безумством. Каким бы удачным и волнующим оно ни было, оно не помогало забыть о маячившей на горизонте смерти. Накануне, перед тем как ей предстояло пойти в клинику, он позвонил с личного номера. — Ты как? — Она попыталась что-нибудь ответить, но в итоге только многозначительно вздохнула. — Я понял. Я звоню сказать, что консультант обычно не присутствует в клинике в день забора крови. Но я буду там, если ты этого хочешь. Взяв паузу, она хорошенько подумала. — Не приходи. — Она вовсе не собиралась его обижать, но говорить решила прямо. — Мою подозрительную кровь соберут в пробирки и отправят на анализ. Обойдемся в этот день без жалости. — Я не… — Я знаю. — Он этого не видел, но она прикрыла глаза и улыбнулась его настойчивости. — Просто сделай, как я прошу. — Ты уверена? — Угу. Она была права. Событие, которого она столько ждала, не стоило и выеденного яйца. Медсестра перед тем, как взять у нее кровь, надела две пары перчаток, что прописывается протоколом. Наполненные багровой жидкостью пробирки попали в термоконтейнер для переноса биоматериалов. Место укола тщательно обработали и залепили пластырем. — Когда я узнаю результат? — После сдачи крови ей полагалось сидеть на кушетке какое-то время. Памятки, которые она получила на приемах у консультанта, лежали дома, она знала их наизусть, но молчание ее убивало. «Смешно». — С вами свяжется ваш консультант. — Медсестра, соорудив сочувственную улыбку, закрыла заполнившийся контейнер и передала его другому медработнику, который тут же покинул комнату. — Обычно это занимает не больше двух дней. Она кивнула, наблюдая за тем, как медсестра снимает перчатки, скидывает их в еще один контейнер, моет руки и, сняв с булавки, приколотой к карману формы, кольцо с прозрачным камешком, надевает его на палец. Звонок, как и обещалось, раздался на второй день. Его голос был бодрым и отрепетированным. — Результат анализа будет в конверте. Тебе дадут время с ним ознакомиться. — А что потом? — Новых памяток она пока не получила. Ей хотелось знать заранее. Он медлил. — Все зависит от результатов. В пустом коридоре больницы она напоминала себе зомби. Ей так и не удалось поспать этой ночью. Она бродила из угла в угол по освещенной квартире, пыталась читать статьи, стопкой сваленные возле кровати. Но ни одно слово не доходило до измученного переживаниями мозга. Тогда она включила телевизор, но готова поклясться, что не помнит, что смотрела. Она стояла у окна и теребила ремешок сумки. Металлические кольца, соединяющие искусственную кожу, натужно скрипели. Наконец послышались шаги. Вдалеке она увидела его и неожиданно для себя почувствовала, как ее тело расслабляется. Сегодня он надел свой тесный костюм, на левом кармане пиджака болтался бейджик, и она задумалась, кто он ей здесь — консультант или парень, с которым у нее состоялось неплохое свидание? Об этом она спросила его, как только он подошел. — Неплохое? — сыронизировал он и, вздохнув, вместо ответа оставил легкий поцелуй на губах. Позже он отвел ее в комнату с нежно-голубыми стенами. Периметр зоны для посетителей был огорожен мягкой кремовой мебелью, но никто из них не пожелал присесть. Других посетителей тоже не было. В дальнем углу находилась стойка медсестры, но и она пока отсутствовала. Они остались стоять ровно в центре, не решаясь коснуться ничего больничного. Там он увидел ее перебинтованные кисти. — Что стряслось? Утром она заметила, как от сухости потрескалась кожа на тыльной стороне ладоней. Ее руки всегда были такими, не такое уж это из ряда вон выходящее событие. Ненадолго забудешь про крем — и вот, пожалуйста. Сегодня поверхность вокруг костяшек испещряли розовые трещинки. Кровь, конечно, не хлестала. Но разве может она закрывать на такое глаза? Кое-как держа одной рукой бинт, она перевязала обе кисти и стала похожа на боксера, готового выйти на ринг. На очень слабого боксера. Он покачал головой. Какое-то время они были вдвоем. Он держал ее за руку, но из-за бинтов она не чувствовала прикосновений. Это напомнило ей, как он гладил ее ладонь на их свидании. На лучшем в мире свидании. Почему она не сказала ему об этом? В комнату вошла медсестра с конвертом, и увидев их руки, бросила на его бейджик странный взгляд. — Пятьдесят процентов, — сказал он тихо, но она не ответила. Тогда он сжал ее руку сильно, почти до боли. — Я буду за дверью. Она мысленно поблагодарила его за честность. Вместо «все будет хорошо» — «я буду за дверью». Когда он ушел, медсестра передала ей конверт и прошла вглубь комнаты, где занялась перекладыванием каких-то медицинских принадлежностей. Перебинтованные руки дрожали, пока она пыталась справиться с куском бумаги. Свернутые в три раза листы никак не хотели разворачиваться. Наконец она прочла на них свое имя и, пропустив вводную часть, спустилась ниже, где под таблицей нашла выделенный жирно результат. Глаза наполнились слезами, но вода еще не стекла по щекам. Только размазала слово «положительно».