Призрак

— Итак, благородные господа, прежде чем я расскажу, что собираюсь сделать для того, чтобы Вэй Усянь стал человеком, давайте вспомним о природе золотого ядра. Когда у заклинателей или одного заклинателя и простого человека рождается ребёнок, то ядра у него нет. Есть просто место в среднем даньтяне, предрасположенное к его появлению. Чтобы это произошло, детей с самых ранних лет закаляют, тренируют физически, учат медитации, другим духовным практикам и чтению (читай — зубрежке) древних канонов. Если ребёнок развивается правильно и тренирует не только силу, но и ум, и сердце, то у него появляется маленькое ядро, которое он по мере своих сил и способностей продолжает укреплять. Кто-то становится слабым заклинателем, кто-то — сильным. Всё зависит и от предрасположенности (что и как ему передалось от родителей), и от тренировок. В случае с Вэй Усянем произошло следующее: он начал развивать своё золотое ядро поздно, но так как от рождения был талантлив и упрям, то, быстро догнав и перегнав своих сверстников (я надеюсь, учитель Лань это подтвердит), стал одним из сильнейших заклинателей не только среди молодых людей своего возраста, но и превзошёл многих старших. Именно поэтому он смог выжить после того, как отдал своё ядро главе Цзян, хотя в трактате было написано, что успех наблюдался в пяти случаях из десяти. Пока Вэнь Цин, словно учитель в классе, ходила из угла в угол по пещере Фумо и просвещала сидевших около стены четырёх заклинателей, все они слушали ее и следили за её передвижениями. Однако мысли при этом у всех были разные. Лань Чжань, хоть и не выражал это явственно, так как привык усмирять и скрывать свои желания, всё же мечтал о том, чтобы лекция поскорее закончилась и лекарка приступила к практике. Ему так хотелось наконец обнять живое человеческое тело любимого… Лань Сичэнь слушал внимательно, но отстраненно. Мэн Яо эти знания уже бы не помогли. Но вот младшего брата хотелось видеть счастливым и радостным. Лань Цижень кивал всякий раз, когда мысли девушки совпадали с его собственными, и думал о том, какими же слепыми были его племянники, не выбрав в жёны такую умницу, а вместо этого влюбились в каких-то проходимцев. Да, для Лань Цижэня симпатия старшего племянника к Мэн Яо не осталась незамеченной. Хвала небесам, главе Цзян хватило ума убить этого шлюхиного сына. Цзян Чэн же осознавал, что дева Вэнь — это живое воплощение всех его требований к будущей жене. Его даже не останавливало то, что лекарка потеряла девственность, о чем и сообщила ему, чтобы остудить его пыл и немного опустить на землю, когда они оставались вдвоем на горе. Цзян Ваньинь понимал, что девушке пришлось стать наложницей этого похотливого старого развратника, чтобы выжить. И он ее не осуждал, а наоборот, жалел. А как говориться, жалеет, значит, любит. Его не оттолкнуло бы даже то, если бы у Вэнь Цин был ребенок. Цзян Чэн бы его усыновил и воспитал праведным заклинателем. Поэтому Цзян Ваньинь решил, что, как только лекарка исцелит Вэй Усяня, то сделает ей предложение и увезёт к себе в клан. Как в эти планы вписать мертвых Вэней и Призрачного Генерала, глава Цзян пока не знал. Он подумает об этом потом. Между тем, дева Вэнь Цин продолжила: — Когда Вэй Усянь лишился своего золотого ядра и накопленной в нём светлой ци, то долго болел, и если бы его не бросили на Могильных Холмах, вполне возможно, что он бы умер. Но сложилось так, как сложилось. Он смог заполнить пустоту в своём среднем даньтяне темной ци, которая разместилась там на месте золотого ядра. Однако нужно учитывать и то, что если бы не шла война и погибшие в Пристани Лотосов не взывали к отмщению, Вэй Усянь смог бы обуздать новую ци, а так он просто надорвался, помогая всем вам победить врага. И вы должны были сказать ему за это «спасибо» и помочь справиться с темной ци, но посчитали его отступником и врагом номер один. От переизбытка темной ци в конечном итоге он потерял самоконтроль и погиб, но его ненависть и незаконченные дела не позволили его душе уйти на перерождение, поэтому он смог вернуться сначала призраком, а потом обрести силу демона. Однако Глава Лань, рассказав Вэй Усяню о чувствах своего брата к нему, и нуждающийся в его заботе маленький А-Юань смогли заменить ненависть на любовь. Да, Ханьгуан-цзюнь, Вэй Усянь любит вас, хотя пока не осознает этого. И он по-прежнему любит своего шиди, ради исцеления которого готов был умереть, однако Саньду-шэньшоу этого не оценил и не принял. А ведь семейные узы нужны для того, чтобы помогать друг другу. Не так ли, глава Цзян?! В пещере повисло молчание. Обычно сдержанный Лань Ванцзи улыбался так искренне и ярко, что его дяде стало не по себе. Перед ним воочию встало такое же влюбленное лицо его старшего брата, когда тот рассказал ему по секрету, что встретил девушку своей мечты. Лань Сичэнь и Цзян Ваньинь, молча смотрели в пол. Им было стыдно и горько от слов девушки. Да, Вэй Усянь старался для них, а они оттолкнули его и фактически предали. — Это всё, конечно, очень интересно, но что конкретно вы предлагаете сделать? — разорвал гнетущую тишину вопрос Лань Цижэня. — Я предлагаю переместить часть энергии золотого ядра главы Цзян, а по факту Вэй Усяня, в его тело. Темная ци никуда не денется, но мы потесним её и запечатаем светлой. Вэй Усянь сможет пользоваться как тёмной, так и светлой ци, но не перенапрягаясь, иначе просто сожжёт всю светлую ци. Чтобы этого не случилось, с ним на всю жизнь должен остаться рядом достаточно сильный светлый заклинатель, чтобы систематически подпитывать его светлую ци. — И кто же согласиться на эту пытку… — начал было учитель Лань, но тотчас же умолк, споткнувшись о два красноречивых взгляда: своего младшего племянника и главы Цзян. Он откашлялся и продолжил: — Как именно вы предлагаете это сделать и для чего вам нужно так много духовной энергии? — Я хочу сделать небольшой разрез над золотым ядром главы Цзян и вставить туда один конец Цзыдяня, а второй конец закрепить над средним даньтянем Вэй Ина, где когда-то было его золотое ядро. Глава Цзян начнет передавать духовную энергию своему шисюну, а мы все, в том числе и клан Лань, через вас, учитель, будем, с одной стороны, поддерживать силы Саньду-шэншоу, а с другой — сдерживать темную ци Вэй Усяня. Я откровенно признаюсь, что, как и в случае с пересадкой ядра, не могу гарантировать ничего. Могут погибнуть оба; может выжить только один, и я не знаю, кто именно, но в одном случае из десяти у нас всё получится. Так что судьбу Вэй Усяня решать вам. Все задумались, и только по Лань Ванцзи было видно, что он все решил для себя уже давно. В болезни или здравии, в жизни или смерти он пойдёт за любимым. — Может, проголосуем? — предложил Лань Сичэнь. — Мне кажется, так будет честно по отношению ко всем участникам этого рискованного предприятия. Все присутствующие кивнули в знак согласия. — Тогда я и начну. — продолжил глава Лань. — Я «за», потому что хочу видеть брата живым и счастливым. — Я тоже «за», Вэй Ин задолжал мне очень много объяснений, — произнёс глава Цзян, не желая признавать вслух истинную причину, по которой готов был сейчас рискнуть своей жизнью и благополучием ордена Юньмэн Цзян — Цзян Чэн понимал, что на самом деле он сам немало задолжал Вэй Усяню и намеревался во что бы то ни стало вернуть долг. — Я против. — выдохнул Лань Цижэнь. — Я «за», — произнесла Вэнь Цин. — Я верю в Вэй Усяня, иначе не обратилась бы к нему тогда с просьбой спасти моего брата и не пошла бы за ним на проклятую гору. Он — гений. А такие люди должны жить! — Я тоже «за», — раздалось от входа в пещеру. Все повернули туда головы и увидели Призрачного Генерала. — Пусть и мертвый, но я могу видеть сестру и помогать ей. Без Вэй Усяня этого бы не случилось. — Я «за», — раздался тоненький голос, и из-за спины Вэнь Цюньлиня появился А-Юань. — Я хочу, чтобы Сянь-гэгэ катал меня на шее, закапывал в грядку и пел на ночь колыбельные. Он — мой папа, и он должен быть живым! *** В то время, когда на Луаньцзан решалась дальнейшая судьба Вэй Ина, в Облачных Глубинах, по иронии судьбы, решалась судьба Мэн Яо, а точнее — его трупа. Старейшины разделились на два лагеря: одни не поверили тому, что им рассказал глава Лань, пусть тот и видел всё это своими глазами. Но им не верилось, просто не укладывалось в голове, что слабенький заклинатель смог овладеть с помощью тёмной ци такой силой. Они считали, что Цзинь Гуанъяо, безусловно, кто-то помогал, а значит, его тело достаточно просто сжечь и закопать прах на кладбище, положив в могилу принятые в таких случаях талисманы. Вторая группа старейшин, помятуя, что и как мог творить с помощью темной ци Вэй Усянь, требовали прислушаться к советам главы ордена и Лань Цижэня и, обернув тело специальными погребальными нарядами с вшитыми в них золотыми нитками талисманами и заклинаниями, спрятать в ледяной пещере, закрыв ее заклятием, убивающим любого, кто попытается сунуться к трупу. Пока они спорили, пытаясь переорать друг друга (а молодые заклинатели, слыша это, посмеивались, мол, стариканы «заразились» ором от Цижэня), тело Мэн Яо так и лежало в минши, завернутое в верхнее ханьфу Сичэня и опутанное простыми талисманами, защищающими окружающих от нечисти любого уровня. Для Су Шэ не составило труда незамеченным пробраться в минши и деактивировать все талисманы (уж чему-то его научили в ордене Гусу Лань!). Он уже придумал, куда унесет тело для того, чтобы никто и помыслить не смог не только их найти. Су Миншань решил спрятать тело в храме Танцующей Богини (по слухам, та могла выполнять искренние желания, но и цену за это просила немалую) и попросить ее вернуть к жизни Ляньфан-цзуня. Завернув тело в несколько своих запасных плащей, Су Шэ взвалил его себе на плечо, вскочил на меч и помчался к храму на горе Дафань. *** В пещере Фумо уже всё было готово к операции. Обнажённый по пояс глава Цзян, предварительно изрядно повозмущавшись, что ему не пристало оголиться перед незамужней девушкой. На что Вэнь Цин ему ответила, что, будучи лекаркой видела столько нефритовых стержней, в том числе и его собственный во время предыдущей операции, что ему и не снилось такое количество. На это улыбнулись не только Лань Сичэнь, но и его дядя. А Лань Чжань, думая о Вэй Ине, рядом с которым сидел, пропустил препирательства мимо ушей. Внезапно в пещеру влетела бабочка-вестница из Облачных Глубин и, опустившись на ладонь главы Лань, превратилась в письмо. — Тело А-Яо похитили! — волнуясь, Лань Сичэнь не заметил, что назвал Цзинь Гуанъяо привычным ласковым именем. — Старейшины не успели провести соответствующие обряды. — Что? — Цзян Ваньинь вскочил на ноги и быстро накинул на себя свои одежды. — Кто-то собрался поднять его лютым мертвецом? — Или выкачать из него темную ци для своих целей, — подал голос молчавший до этого Лань Ванцзи. — Что же делать? — Цзян Ваньинь обвёл тревожным взглядом присутствующих. Лань Сичэнь в отличие от всех остальных в пещере выглядел спокойным, словно знал что-то такое, что могло бы исправить ситуацию. — Я предвидел, что такое возможно. Уж больно лакомый кусочек — такое количество темной ци, — начал он. — Я недаром завернул труп в своё верхнее ханьфу. Теперь оно как талисман-маячок. По нему можно отыскать похитителя и предотвратить новые злодеяния. Мне будет проще его найти, стало быть, именно мне нужно отправляться в погоню за похитителем! — Не обязательно. Компас зла, созданный Вэй Ином, укажет путь к месту нахождения большого количества темной ци, — неожиданно возразил Лань Ванцзи, доставая из рукава-цянькунь вышеозначенный артефакт. — Я могу полететь. — Полечу я, — сказал, как отрезал, глава Цзян, выхватывая из рук Лань Ванцзи компас. — Вы трое — родственники, а энергию Лань Ванцзи тело шисюна принимает хорошо, значит, и вашу примет. Вам будет легче постоянно поддерживать жизненные силы Вэй Усяня, сменяя друг друга, — пояснил он. — А я тем временем найду и прибью похитителя, после чего доставлю тела в Облачные Глубины, прослежу за упокоением духа Мэн Яо и его похитителя, и вернусь. Цзян Чэн призвал Саньду и на этот раз послушавшийся его Цзыдянь, после чего поинтересовался: — Дева Вэнь, сколько ещё, по-вашему, сможет протянуть мой брат в таком пограничном состоянии? Вэнь Цин провела руками над телом Вэй Усяня и ответила: — Не больше двух суток. Так что поторопитесь, глава. — Я успею. Сохраните для меня брата! — попросил он, запрыгивая на меч.