Призрак

В Пристани Лотосов вовсю шла подготовка к свадьбе главы Цзян и его спасительницы, Вэнь Цин. Людей не отталкивало даже то, что будущая хозяйка поместья носит всеми проклятую после войны фамилию Вэнь после того, как старый целитель, вернувшийся с полуживым главой и его неожиданно воскресшим братом (хотя последний всё ещё находился без сознания) поведал по секрету половине членов ордена, что именно удалось воплотить в жизнь юной целительнице. Теперь её величали за глаза не иначе как живым божеством, а при встрече кланялись до земли и изъявляли готовность исполнить любую просьбу. Разве что немногие оставшиеся в живых старейшины клана осмелились сказать Цзян Ваньиню, не слишком ли он торопится со свадьбой, и попытались предложить более подходящие, по их мнению, кандидатуры в жены главе одного из великих орденов. На что Цзян Чэн со свойственной ему прямолинейностью заявил, что ни на ком другом, кроме Вэнь Цин, жениться не станет, и главная ветвь рода Цзян прервется на нём, а также напомнил, что его невеста родом из ордена, считавшегося ещё недавно великим. А своих родственниц пускай пристраивают замуж в другие ордена. Старейшины для порядка еще чуток понудели, требуя соблюдения традиций. На что Цзян Чэн резонно заметил, что из родственников у его невесты в живых никого не осталось, стало быть, и письма слать некому, поэтому большую часть церемоний можно сократить. Поставивший под сомнение невинность будущей госпожи Цзян старейшина схлопотал Цзыдянем промеж лопаток. Поэтому остальные предпочли оставить своё мнение на этот счет при себе. Разве что, выторговали консультацию астролога насчет благоприятного для свадьбы дня и сочли на этом свою миссию выполненной. Они-де сделали, что могли для соблюдения приличий, но молодой глава слишком упрям и горяч, чтобы прислушаться к их мнению. Невесте отвели огромные покои бывшей хозяйки Пристани Лотосов, госпожи Юй, украсив их лотосами, роскошными тканями и дорогими приборами для чайной церемонии. Также был приведен в порядок небольшой флигель, находившийся возле тренировочного поля, где лекарка могла принимать больных: и простых людей, и заклинателей, сушить и варить лекарственные травы. В гостевой комнате рядом со спальней Вэй Ина разместились второй молодой господин Лань, который отказался покидать возлюбленного, хотя дядя и брат звали его вернуться в клан, и А-Юань. Лань Чжань пояснил родственникам, что должен ухаживать за так и не пришедшим в себя любимым и позаботиться о ребенке. В итоге Лань Ванцзи толком в своей комнате и не бывал, находясь постоянно рядом с Вэй Ином. Он отлучался далеко за полночь только по нужде, помыться и переодеться или ответить на письма брата, которые тот регулярно присылал, описывая в них жизнь в Гусу. Так Лань Чжань узнал, что тела Мэн Яо и Су Шэ были доставлены в холодную пещеру и окружены множеством заклятий и талисманов, как и планировалось ранее. В остальное время Ванцзи и ел, и читал, и медитировал, и играл на гуцине целительные мелодии рядом с постелью Вэй Усяня. А-Юань, как мог, тоже помогал заботиться о своем Сянь-гэгэ, за что вместе с богатеньким братцем не раз получал нагоняй от Вэнь Цин. Та твердила, что ребенку нужно побольше гулять на чистом воздухе (который в Пристани Лотосов казался всем невероятно вкусным после наполненного пылью и смрадом тлена воздуха Могильных курганов) и грозила, что такими темпами Лань Ванцзи сам себя загонит в могилу. Уходя, она забирала мальчика с собой: погулять, побегать, пройтись по пристани и купить ему что-то из игрушек и сладостей на поставленных там лотках. А-Юань проникся большим интересом к тренировкам молодых заклинателей, ведь он видел много такого, чему Сянь-гэгэ его ещё не учил. Когда Вэнь Цин вызывали к очередному занедужевшему, мальчик надолго замирал у тренировочного поля, наблюдая за тренировками адептов и даже стараясь повторить со своим деревянным мечом увиденные движения. Его никто не обижал, наоборот, в свободное время мало кто из младших адептов мог удержаться, чтобы не поиграть с ним. Старшие же начали обучать способного мальца некотором приёмам, о чем он с гордостью рассказывал Лань Ванцзи, возвратившись под вечер в спальню Вэй Ина. Сам же глава Цзян, наотрез отказавшись лежать в постели в своих покоях, большую часть времени проводил в удобном кресле, которое потребовал поставить на мостках у воды, откуда открывался прекрасный вид на тренировочное поле и флигель целительницы, а также на цветущие лотосы. По просьбе главы Цзян Цзинь Лина перевезли из Башни Кои к нему, и теперь он мог воочию наблюдать за проделками мелкого, но уже очень активного племянника. Это также способствовало выздоровлению Цзян Ваньиня, так как не надо было больше волноваться за находившегося до этого в Цзиньском змеюшнике А-Лина. Пока там в самом разгаре были борьба за власть и передел сфер влияния между разными фракциями, решавшими, кого из бастардов Цзинь Гуаншаня временно посадить на место главы, племяннику лучше находиться под надзором любящего его дяди. Вэнь Цин довольно часто навещала жениха, принося то укрепляющие отвары, то обсуждая прошедший день, то желая посоветоваться с приобретением того или иного для свадебного пира (Ваньинь с радостью передал невесте еще и книги по учету расходов), то уточняя список гостей, приглашенных на свадьбу, которых планировалась много: и главы кланов со своими семьями, и воины, отличившиеся на войне, и просто хорошие знакомые. Цзян Чэну в такие минуты впервые в жизни было спокойно и мирно, не хотелось никого убить или сломать ноги, наорать и использовать кнут. Он восхищался мягкими чертами и нежным голосом будущей жены, её умом и практичностью. И впервые за долгие одинокие годы, наполненные болью потерь и ненавистью, начинало казаться, что и он вскоре обретет свое семейное счастье. В поместье господствовал красный цвет: цветы, тканевые растяжки, ленты, талисманы с пожеланием счастья и наследников. Будущие молодожены уже примерили алые свадебные одежды, и теперь швеи заканчивали накладывать последние стежки вышивок. И всё же кое-что омрачало спокойную, сытую и безмятежную жизнь Вэнь Цин. Цзян Чэн не желал, чтобы нога Призрачного Генерала ступала по земле Пристани Лотосов. Вэнь Нин прекрасно понимал, что далеко не все примут лютого мертвеца, убившего кучу народа, и не попытаются его упокоить, и считал это справедливым. Поэтому и предпочел остаться на Луаньцзан, чтобы выращивать там лекарственные травы для сестры, собрать и продать очередной урожай редиса, да и вообще привести всю местность в порядок, как это начали, но не доделали мертвые Вэни. После огромного скопления над горой светлой ци рассеялись не только они, но и вся темная ци, окружавшая ранее это место. Вэнь Нин решил превратить гору в цветущий сад, чтобы она навсегда потеряла свою устрашающую и отталкивающую атмосферу. Вэнь Цин хоть и беспокоилась за брата, но согласилась с его выбором, надеясь, что, когда очнётся Вэй Ин, то сможет повернуть ситуацию в другую сторону. А пока она систематически навещала брата с согласия главы Цзян и всегда под охраной его лучших адептов. Повара готовили кучу разнообразных закусок, пирожных, проверяли запасы вина и фруктов. Словом, везде царили праздничная кутерьма, радость, смех и улыбки, ожидание великолепной церемонии бракосочетания. И только в комнатах Вэй Ина и Лань Чжаня не раздавалось громких голосов и смеха, а только долгое, казалось, тянувшееся бесконечно, ожидание пробуждения. *** — Ханьгуан-цзюнь, вместо того, чтобы бренчать целыми днями на гуцине, лучше бы вы поговорили с Вэй Усянем. Это ведь только кажется, что он ничего не слышит, а на самом деле его душа может почувствовать родственную и откликнуться, — сказала однажды вечером Вэнь Цин после очередного сеанса иглоукалывания, который, как и прочие ранее, не дал результата. — Что именно я должен говорить, чтобы пробудить его? — уточнил Лань Ванцзи. Красноречие никогда не было его сильной стороной, поэтому ему нужны были четкие указания, что именно ему следует делать. — Да что угодно, хоть о том, как прошел ваш день, или ваши пресловутые правила. Главное не слова, а чувства и интонации, — ответила целительница. — Течение ци в его меридианах в порядке, золотое ядро стабильно, тело в хорошей форме. Но вот его душа, похоже, решила, что ее миссия на этом свете выполнена, и не желает возвращаться в тело. С того вечера Лань Чжань начал разговаривать с Вэй Ином. Поначалу было очень трудно выдавить из себя больше пары слов. Если бы Вэй Ин был в сознании, то непременно перебил бы его парой язвительных шуток. Но Вэй Ин молчал, и постепенно Лань Чжань осмелел, вскоре уже мог в нескольких коротких фразах рассказать о том, что происходило за день в Пристани Лотосов. Вот и накануне свадьбы Лань Ванцзи взял Вэй Ина за руку, чтобы передать ему духовной энергии, и заговорил: — Вэй Ин, пора просыпаться, иначе пропустишь свадебный пир, и тебе не достанется «Улыбки императора» которую по моей просьбе прислал сюда мой старший брат. Вэнь Цин так красива в красных одеждах, но ты был бы в них еще прекраснее. Огненно-красный так идет к твоей коже и к твоему огненному характеру. Я бы хотел однажды увидеть тебя в свадебном наряде и совершить с тобой три поклона… — от избытка чувств он не сдержался и поцеловал Вэй Ина в губы. Через миг он обнаружил, что его целуют в ответ, и, смутившись, отпрянул. — Ох, Лань Чжань, я и подумать не мог, что ты такой бесстыдник, — потягиваясь, словно сытый кот, с улыбкой сказал Вэй Ин. — И что ты впридачу ко всем своим достоинствам еще и разговаривать умеешь. — Этот недостойный Лань просит прощения за свое непозволительное поведение, — склонив голову, произнёс Лань Чжань. — Что же этот недостойный Лань не попросил у меня прощения еще на горе Байфэн, когда поцеловал меня в первый раз? — не дал ему прийти в себя Вэй Ин. — Ты… Как ты это понял? — удивился Ванцзи. — Включил мозги. Знаешь, полезно иногда для разнообразия. Целовавшая меня заклинательница была высокой и сильной. Много ли подобных дев участвовало тогда в облаве? — говоря это, Вэй Ин попытался заглянуть в глаза Лань Чжаня. — Мгм, — согласился с его рассуждениями Ванцзи, продолжая смотреть в пол. — Я побежал искать ее, но наткнулся лишь на тебя, причём ты вел себя так, словно мой взбешенный шиди. И я не смог тогда устоять перед соблазном еще больше тебя разозлить. Ты так прекрасен в гневе… Прекраснее, разве что, когда смущаешься, вот как сейчас. — Вэй Ин! — Я за него, — расхохотался Вэй Ин, не дав Лань Чжаню договорить. — Раз уж ты что-то там говорил про «Улыбку императора», может быть, сбегаешь и принесешь мне пару кувшинов? Тогда я, возможно, и прощу тебя. — Тебе нужно сначала поесть, — укоризненно сказал на это Лань Ванцзи. — Хорошо, что напомнил. Захвати заодно на кухне еды, — попросил Вэй Усянь. — Думаю, там немало вкусного наготовлено. Лань Чжань обреченно вздохнул. Хотел, чтобы Вэй Ин очнулся и заговорил с ним, вот и нечего теперь с ним спорить. — Все, что захочет Вэй Ин, — поклонившись предмету своей страсти, Лань Ванцзи направился на кухню. Поскольку больше не существовало правил, которые он не мог бы нарушить ради любимого.