Храм, воздвигнутый тишиной

2.1 С того дня прошло около двух недель. В жизни города было затишье: убийства приостановились. В школе стало появляться всё больше детей, которых отпустили родители. Проходя мимо них, я слышала их разговоры. Десятки теорий и сплетен о том, куда подевался убийца и почему он затих на целые две недели, ведь раньше новости о новых убийствах красовались в заголовках свежих статей буквально каждый день. Кто-то говорил, что его поймали, но просто не огласили, кто-то говорил, что маньяк уехал в другой город. Но я-то знала, что каждый день он следовал за мной. Я ощущала это зудящее чувство в груди и слышала его шаги. Только вот не оборачивалась. Я лишь сжимала в руке клинок и медленно шла вперёд. Во мне появилась дикая страсть узнать кто он. Однако, искать его бесполезно. И даже если в один момент я оглянусь, он не проявит себя. Пока что эта игра идёт по его правилам. Матильда в школу не ходила. Вот уже неделю её мучала простуда. И поэтому, сегодня я пошла к ней, захватив с собой её любимые фрукты — бананы. В последнее время я стала слишком много задумываться о своей подруге. Всё-таки она была единственной, кто общался со мной. С первого класса меня недолюбливали. Я сидела одна на последней парте. Учителя называли меня тихоней, но я-то знала, что между них я прослыла изгоем. Но в класс перевелась она. Мэди. В первый же день она села за парту именно ко мне. И впервые со мной кто-то заговорил дружелюбно. — Почему ты тогда села ко мне? — спросила я у неё в один из горячих июльских дней, когда Мэди встретила меня после тренировки. И она, как всегда, посмеявшись, ответила: — Просто ты выглядела по-доброму. Этот разговор я запомнила навсегда. Я знала, что во мне живут многие качества, порой едва граничащие друг с другом, но вот чего я в себе не наблюдала, так это доброты. Матильда всегда указывала мне на те черты характера, которые я даже не догадывалась рассмотреть в себе. Я позвонила в дверь. Ключ провернулся. Передо мной стояла мать Матильды. — Лина? Вот уж кого не ожидала увидеть здесь. — К Мэди… К Матильде можно? Женщина немного помялась в дверном проёме, как бы анализируя, впустить меня или прогнать. — Да. Проходи. Матильда жила с родителями. Мать её была редактором в какой-то криминальной газете, а отец детективом. Я не задумывалась над тем, какого ей живётся с настолько авторитарными родителями, ведь у меня самой были проблемы в семье. Коридор был увешан однотипными семейными фотографиями. Запах с давних времён, когда я последний раз здесь была, не изменился: пахло выпечкой и сигаретами. И лишь едва уловимый парфюм Матильды разбавлял этот душный смрад. Она лежала на кровати, читая книгу. Я положила пакет с фруктами на стол и встала рядом с кроватью, ожидая, когда она обернётся. — Лина? Мэди выгнулась и посмотрела на меня. — Привет. Надеюсь, не помешала. Она мне не ответила. Лишь улыбнулась, глядя прямо в глаза. Её черты лица были мне столь знакомы и родны, что среди тысячи близнецов, я бы нашла свою Мэди. Я не вникала в разговор и отвечала на автомате. Мне было важно знать, что с ней все хорошо. Я полностью приняла Матильду в свою жизнь около четырёх лет назад. Именно тогда меня перестала раздражать её забота. Я редко улыбалась ей, да и редко улыбалась вообще, но осознавая, что она у меня есть, меня всегда посещала радость. — Мэд, а что бы ты мне никогда не простила? Мой вопрос был ни к месту, и поэтому Мэди смутилась. Она откинула свои рыжие волосы на подушку и посмотрела в потолок, хмуря брови. — Наверное, если бы ты кого-нибудь убила. — Почему? — Не знаю. Но в то, что ты способна на убийство, я никогда не поверю. Ты добрая, хоть сама этого и не знаешь. Поэтому я с тобой и общаюсь — не верю слухам. Она улыбнулась. 2.2 — В понедельник я выйду. Матильда облокотилась на стену. Эта новость меня обрадовала, хоть на моём лице и не отобразилось ни единой эмоции. — Я буду ждать. С этими словами я вышла из дома. Меня обдало холодным ветром. Я шла по пустой улице и думала о том, почему я родилась такой. Почему я так люблю тишину и одновременно с этим пытаюсь её нарушить. Изо дня в день я глядела в эту пустоту. Моя душа напоминала храм. Храм без прихожан и церковных молитв. Храм тишины и пустоты. Однажды попытавшись нарушить тишину чужой молитвой, я больше не смогла остановиться. Клинок моей жизни шёл поперёк жизни других. Мои раздумья прервал металлический запах крови, резко ударивший в нос. Я завернула за угол и картина, представшая передо мной, пронзила мой разум: на асфальте лежало тело в луже крови. Сглотнув слюну, я подошла ближе. Кровь устремилась к моим ногам. Это была девушка. Её светлые волосы слиплись, а живот был до такой степени изранен многочисленными ударами чем-то колющим, что от него осталось лишь название. Глаза были выколоты, рот разрезан от уха до уха, «украшая» лицо своеобразной улыбкой. В голове пронеслись воспоминания: статьи о Крипипасте на сайтах со страшными историями. — Подражатель? Это слово вырвалось само собой из моих уст. Ведь некий потрошитель с именем Джефф не мог существовать на самом деле. Его мог заменять лишь… подражатель. На другом конце улицы кто-то появился. Но это был не он. Мои чувства никогда меня не подводили и не подвели бы в этот раз. Человек постоял пару секунд, встретившись со мной взглядом и тут же побежал. Поняв, в какую ситуацию вляпалась, я побежала за ним. Не знаю как, но в моей руке оказался клинок. Я бы настигла его, если бы что-то внутри не остановило мой порыв. Остановившись, я спрятала клинок и проводила убегавшую фигуру взглядом. Мои руки дрожали, а внутри что-то боролось между собой, разрывая сердце. Я думала не о том, что меня заметили рядом с трупом, не о том, что завтра меня, возможно, ждут расспросы, а о том, кто мог совершить настолько зверское убийство. Но одно я знала точно: убийца скоро объявится. Объявится в моей жизни чтобы сообщить нечто важное. Я знала, что это убийство было совершено ради привлечения моего внимания. Маньяк был расчётлив и умён: он проследил мою дорогу к дому Матильды, знал, что я пойду по этому пути и замечу труп. Но что он хотел сказать этим жестом? Кого хотел напомнить собой? И что меня ждёт завтрашним утром, когда во всех телевизорах будет греметь новость о вновь совершённом преступлении? Убийца знает, где живу я, и где живёт Матильда. Это меня и пугало. Ведь если я не оправдаю его ожиданий или пойду против него, он с лёгкостью сможет убить меня. Но убить не физически, ведь это ему вряд ли нужно. Он убьёт тишину внутри меня, пронзив клинком сердца тех, кто окружает мою душу. Однако, сейчас мой путь лежал к дому. Я знала, что чьи-то горящие от гордости и удовольствия глаза провожают мою фигуру взглядом. Знала, что каждый мой шаг, отдававшийся в тишине ночной улицы, был задокументирован в памяти иного человека. И я знала, что он знает. Он умён и догадлив. Он обнаруживает мои эмоции ещё до того момента как обнаружу их я. Холодная продолговатая ручка двери касалась ладони. Я простояла так около десяти минут, прежде чем зайти. Не знаю почему, но колебания, повисшие в воздухе, останавливали меня от входа в дом. Дверь негромко щёлкнула. Свет, горящий в прихожей на мгновение ослепил. Я прошла в свою комнату. — Лина? Почему так поздно? Я обернулась на источник звука. На краю моей кровати сидела мать. — Я была у Матильды. Моё дыхание было по непонятным причинам сбито. — А я думала, что её родители не одобряют вашей дружбы. — Так и есть. Из темноты раздался смешок. В свете уличного фонаря, светившего в окно, я разглядела постаревшее лицо своей матери. Я никогда не испытывала к этому лицу каких-то нежных чувств. Сквозь детские слёзы я всегда видела на лице матери лишь насмешку. Ей было смешно с моих истерик. И, со временем, я поняла, что никакие слёзы её не разжалобят. Она была психологом, но вела себя хуже психопата. Она уничтожила во мне любое чувство боли, чьё присутствие порой так необходимо. Когда мои колени были разбиты в кровь, когда мои кости ломались, когда меня бросало в жар от вирусов в организме, я видела лишь улыбку. И боль потеряла свой смысл. Я не ощущала её. Не воспринимала. — Лин, я знаю, куда ты ходишь каждое утро. Ты хочешь испытать свои эмоции, почувствовать хоть что-то, не так ли? На секунду комнату озарил свет пламени. Мать закурила. Дым клубился возле окна, постепенно растворяясь. Я молчала. — Ты всегда молчишь, когда наблюдаешь за реакцией собеседника. И почему ты такой родилась? — Какой? В воздух была выпущена новая порция дыма. — Пустой. Её слова были правдой, которая бесшумно от меня отражалась. Тишина внутри стала моей вечной спутницей. Но в какой момент жизни она проснулась? Я помню свои слёзы, свои страхи и порой даже счастье. Но не помню в какой момент они исчезли. — Человек без чувств уже не человек, а лишь тело. Ты умерла, Лина? Или в тебе ещё осталось нечто живое? Я не знала, что отвечать на это. Ведь ответа я не знала. Каждый день я выискивала в себе хотя бы каплю чувств. И порой я их даже вроде как испытывала. Но были ли это настоящие чувства или лишь симуляция, которая отзывалась в голове, потому что так нужно? Чем были те эмоции, которые я испытала при первой встрече с Матильдой? Чем были те эмоции, которые крутились в моей голове, во время встречи с маньяком? И чем были те эмоции, когда я забрала чужую тишину? — Оставь меня. — Прошептала я. Мать встала. На секунду она потянулась корпусом в сою сторону, но тут же замерла. — Убегая от своей пустоты, Лина, ты не уничтожаешь её. Ты лишь делаешь вид, что её нет. Но рано или поздно, она тебя настигнет. Я осталась одна в комнате. Одна со своей тишиной. Или мне лишь казалось, что я одна? 2.3 Этим утром я не пошла в лес. Не знаю почему, но я знала, что встреча, которая может случиться там сегодня, понесёт за собой необходимость выбора, который я пока что совершить не готова. Сегодня пошёл снег. Близость весны не ощущалась, хоть она должна была наступить через пару дней. Я стояла у окна и наблюдала за скоротечностью времени. Но как известно, время — это лишь иллюзия, выдуманная человеком. В этот час я стала наблюдателем. Созерцать и бездействовать — это, порой, самый счастливый исход событий. Но рано или поздно придётся прервать своё созерцание. Снег кружился надо мной и оседал на волосы. Руки краснели от мороза. Ботинки продавливали сугробы, оставляя за собой характерный скрип и хруст. Сегодня Мэди вряд ли придёт в школу. Её отец, который наверняка один из первых узнает о новых подробностях преступления, не отпустит свою дочь в школу. Но я ошибалась. На крыльце школы стояла Матильда. Она улыбалась мне, и я невольно улыбнулась ей в ответ. — Снова улыбаешься, Лина! Она засмеялась. — Ради тебя. Мэди взяла меня за локоть и повела в здание школы. Она снова что-то увлечённо рассказывала, а я опять не вникала в суть разговора. — …так вот, убийца — это женщина! Кстати, я сегодня еду к Кэсс на день рождения, она тебя не пригласила? Я резко остановилась посреди коридора. — Подожди, что ты сказала? — У Кэсс день рождения. — Нет, про убийцу. Матильда удивлённо посмотрела на меня. — А ты не знаешь, что ли? Сегодня по всем каналам крутят новость о том, что рядом с местом преступления была замечена женщина. Ужасно. Кстати, мой отец сегодня приедет в школу чтобы опросить учеников. Моё дыхание ускорилось, а руки похолодели. — Полиция знает, как выглядит эта женщина? — спросила я. Матильда перевалилась с ноги на ногу. — Вряд ли. Её ночью засекли. Целый день меня окружали бесконечные разговоры об убийствах. Сплетни, некоторые из которых попахивали фантастикой, заполонили всю школу. Матильда на удивление держалась строго. Я не слышала её болтовни. Возможно, это происходило с ней от осознания присутствия своего отца в школе. Всё что я от неё слышала, — это короткие фразы о том, что в наш класс вот-вот должна заявиться полиция. А когда директор вызвал первого ученика, Мэди побледнела. Я знала, что она боится. Она всегда боялась собственного отца. Порой, её рассказы о семейных ссорах приводили меня в ужас: гремящая посуда, осколки стекла, удары, которые отхватывала за Матильду её мать — всё это было подноготной семьи уважаемого в городе детектива. Настала моя очередь. Директор, с лёгким испугом в глазах, который он пытался скрыть, назвал мою фамилию и я, ободряюще тронув Матильду за плечо, скрылась за дверью. Вся дорога от моего класса до кабинета директора проходила в тишине. Было слышно лишь метель за окном и цоканье туфель моего попутчика. Наконец, весь путь был пройден. Директор, отойдя от меня на пару шагов, указал рукой на дверь. И я, замешкавшись на несколько секунд, всё же вошла. В кабинете за столом среди кучи бумаг сидели двое: отец Матильды и ещё один неизвестный мне детектив. Незнакомец выглядел более дружелюбно, нежели его напарник. Он с улыбкой на лице указал мне на стул. И я села. Прошло около минуты, прежде чем со мной заговорили. — Я — детектив Кларк. Алекс. Но с тобой мы знакомы. Алекс указал на своего напарника. Он ещё раз улыбнулся мне и сказал: — Можешь называть меня Лукас. Я кивнула. — Итак, Лина, ты знаешь зачем ты тут? Алекс хрустнул костяшками пальцев рук. — Вам нужно допросить учеников по поводу преступления? — Верно. Оба детектива не сводили с меня глаз. Только в глазах Лукаса виднелось снисхождение и некая забота — для него я оставалась лишь ребёнком, на долю которого выпал этот непростой разговор. Алекс же, в свою очередь, держался прямо и чересчур строго. Казалось, что он детально анализирует меня. Возможно, другие не замечали этого, но я выросла в семье психоаналитиков, поэтому, могла с лёгкостью распознать, когда собеседник пытается меня «просканировать». — Итак, как тебе уже известно, вчера было совершено ещё одно преступление. Оно было… особенно жестоко. Алекс, после сказанных им слов, облокотился на спинку стула и потёр подбородок. — Лина, ты знаешь что-то об этом? — спросил Лукас. — Она прекрасно знает об этом. Я молчала. — Вчера ты… Но Алекс не успел договорить, ведь его прервала я: — Вчера я была у Вас дома, детектив Кларк. Навещала Вашу дочь. Оба мужчины сцепили руки в замок и более внимательно посмотрели на меня. Было видно, что они не ожидали, что я так резко и быстро отвечу. — Я знаю это, — сказал Алекс, — однако, меня больше интересует твоя дорога домой. Было уже темно, а тебя никто не встречал. Ты не боялась наткнуться на убийцу? Я глубоко вздохнула. — Я могу за себя постоять. Я регулярно хожу на тренировки… — По фехтованию. — Прервал меня Алекс. Меня удивило, что он знает о таких подробностях моей жизни. Но тут же я выдохнула и расслабилась, подумав о том, что ему это могла рассказать Матильда. — Да. Теперь со мной заговорил Лукас: — Лина, нас интересует, не видела ли ты чего-то странного по возвращению домой. Мы не подозреваем тебя ни в чём, но мы должны задавать столь неудобные вопросы чтобы выстроить точную картину происходящего. Лукас заглянул мне прямо в глаза. Его тёмные волосы шевельнул ветер, который вырвался из приоткрытой форточки. — Я понимаю это. Но я ничего такого не заметила. — Абсолютно ничего? — Спросил Алекс. Я выдержала паузу. — Абсолютно ничего. — Однако, тело было найдено по дроге от дома… Матильды… до твоего дома. Я понимала, что Алекс меня в чём-то подозревает. Это было вполне обоснованно, ведь моя репутация в здешних местах была не совсем чистой. — Я… скорее всего я прошла по той дороге раньше. Лукас резко вышел из-за стола, скрипнув стулом. — Хорошо, Лина. Ты можешь быть свободна, — проговорил он, — спасибо тебе за честные ответы. Он снова улыбнулся мне. Я взглянула на Алекса. Он хмурил брови и внимательно разглядывал меня. Уже открывая дверь, меня остановил Лукас: — И да, Лина, если вспомнишь что-то важное, хоть что-то, что может помочь расследованию, звони. Он дал мне свою визитную карточку. Я осторожно взяла её и, окинув взглядом помещение и всех присутствующих в нём, вышла из кабинета. 2.4 С каждым днём темнело всё позже. Наблюдая за столь простыми явлениями, мне на долю секунды казалось, что моя пустота заполнена. Впервые за месяц вышло солнце. Я стояла посреди улицы, устремив взгляд в небо. Однако, столь нежная погода рознилась с событиями, происходящими в этом городе. За последнюю неделю произошло около пяти убийств. Каждое преступление отличалось особой жестокостью изощрённостью. Казалось, что убийца раззадорился. Школы снова стали пустеть. На улицах наблюдалось всё меньше людей. Все были напуганы. Но только я не испытывала страха. Потому что я знала: меня не тронут. Убийце моя смерть была попросту не нужна, иначе я была бы уже давно мертва. В моей руке была смятая визитка, на которой красовался номер телефона и имя. Я прокручивала диалог в кабинете директора по нескольку раз в день. Я знала, что на глаза детективу Алексу мне лучше не попадаться. Ведь один только мой вид мог распотрошить в нём новую волну подозрений. Я не решалась позвонить Лукасу. Я понимала, что необходимо проявить инициативу, ведь только я могла остановить череду убийств. Жертвой мог стать кто угодно: начиная простым прохожим и заканчивая теми, кто окружает меня. И я знала, что медлить нельзя, ведь убийца с каждым днём злился всё больше и больше. И наконец, тревога отступила. В телефоне послышались гудки. Моя рука дрожала. — Детектив Лукас. Слушаю. Но я молчала. — Ало? Мои губы разомкнулись и вязкий язык зашевелился. — Лукас? Это… Лина. Помните меня? На другом конце провода послышалась возня. — Да, Лина, здравствуй, я посещал твою школу около… около недели назад. Ты что-то вспомнила? Крепко сжимая телефон в руке, я ответила: — Нам нужно встретиться. Я буду ждать Вас у школы. Звонок прервался по моей инициативе. Солнце, будто подстраиваясь под декорации событий, скрылось за внезапно нависшими над улицей тучами. Я быстро шла, сжимая кулаки в карманах куртки. Волнения в моей душе не было, но было предвкушение того, что скоро судьба может преподнести мне выбор, которого я избегала так долго. Около школы никого не было. Все школьники и учителя уже разошлись. На улице я была одна. Или нет? Ко мне подъехала машина. Стекло опустилось и оттуда выглянул Лукас. — Лина, садись в машину. Я села на переднее сидение рядом с детективом. Вся дорога прошла молча. Лукас уже не улыбался как в нашу первую встречу. Наконец, он затормозил около какого-то заведения. Мы поспешно вышли из машины, мужчина отворил передо мной дверь и впустил меня внутрь. Я оказалась в какой-то дешёвой забегаловке, где стоял запах сигарет и чего-то жареного. Лукас сел за столик у окна, и я сделала то же самое. Мы сели друг напротив друга. — Итак, Лина, ты будешь что-то заказывать? Он взглянул на меня из-под меню. — Детектив… — Просто Лукас. — Прервал меня он, улыбнувшись. — Лукас. Я позвала Вас не ради того, чтобы распивать чаи и наблюдать за контингентом местной забегаловки. У меня к Вам серьёзный разговор. Моя речь явно заинтересовала Лукаса, и он внимательно на меня посмотрел, не проронив ни слова. Я продолжила: — Скажите мне, убийство вблизи дома… детектива Алекса было первым убийством, которое произошло с особой жестокостью? Мой собеседник потёр лоб. — Да. До этого у убийцы был характерный почерк. — Расскажите мне о нём. Лукас смутился. — Я думаю, что мне не стоит обсуждать столь мерзкие подробности с юной девушкой. Я наклонилась вперёд. — Лукас, любая подробность важна. Это моя инициатива и мне правда нужно узнать. Закусив губу, детектив сказал: — Живот… Убийца наносил удары ножом исключительно в живот. А после того рокового убийства стал вырезать жертвам «улыбки». Сказав это, он заметно расслабился и его плечи опустились. Я встала из-за стола и, застегнув куртку, сказала: — Благодарю Вас. К сожалению, помочь я не смогу. До свидания, Лукас. Его лицо пронзила эмоция удивления. Но, поймав ртом воздух, он всё же проговорил: — До свидания, Лина. Был рад помочь. Снова выглянуло солнце. Весна явно ощущалась. Но в моей голове пока что не было место для мартовского тепла. Всё сходилось. Почерк убийцы явно сходится с почерком Джеффа из всем известного фольклора Крипипасты. Вечерело. Мои ноги сами принесли меня к дому Матильды. Я стояла напротив её окна, не решаясь в него постучать. За столом, что-то пишущая, сидела она. Её длинные волосы лежали на оголённой спине. Наготу прикрывало лишь полотенце, которое она прижимала к своей груди. Такая весёлая в обществе и столь серьёзная наедине с собой. Казалось, что эти мгновения, когда я вижу её — последние. Я знала, что сегодня особенный день. День, когда я, возможно, вижу Мэди в последний раз. День, когда, возможно, прервётся моя жизнь. И поэтому, я старалась как можно детальнее запомнить каждую черту её тела. Но я должна рискнуть. Ради её же блага. Она будет злиться на меня за то, что я приду к ней ночью с окровавленными руками. Но даже тогда она не поверит в то, что я способна на убийство. 2.5 Тишина. Снова это странное чувство потянуло меня в лес. Единственным источником света была полная луна. Я была абсолютно спокойна, хотя знала, что сегодня моя история может оборваться и я провалюсь в свою заветную пустоту. Лес молчал. Но тьма, которая таилась в его глубине, выжидающе смотрела на меня. Я закрыла глаза. Не знаю, сколько я так простояла, но спустя некоторое время сердце снова забилось быстрее. Каждый удар звоном отдавался в ушах. Я чувствовала, как внутри меня циркулирует кровь. Я чувствовала, как растут мои ногти, волосы, ощущала каждый биоритм, происходящий в моём теле. И только разум молчал. Я глубоко вдохнула и крепко сжала рукоятку клинка. Момент истины настал. Я чувствовала спиной чей-то взгляд. По телу невольно побежали мурашки. — Наконец ты пришла. — Раздался голос из тьмы. Но я не обернулась. Он приближался. — Лина… Кто-то тронул меня за плечо. Наконец моё тело вышло из ступора, и я, выкинув руку с клинком вперёд, побежала за тенью. Он смеялся. Мой разум затуманился. Смех убийцы переплетался со свистом ветра. Он забирался на деревья, перепрыгивал кусты, бежал сквозь тьму, сливаясь с нею. И мой клинок рассекал воздух, который шумно расступался передо мной. Не знаю, сколько бы я так бегала, но убийца наконец-то прижался к дереву спиной и посмотрел на меня. Я была в метре от него и тяжело дышала. Его чёрные как смоль волосы закрывали лицо, забиваясь в рот, из которого доносились тяжёлые частые вздохи. Между нами стояла тишина. И лишь наши с ним лёгкие общались между собой, воздух из которых с шумом вырывался. Наконец, хриплым от усталости голосом, он заговорил: — Лина… ты меня поймала. Он засмеялся. Эта фраза звучала с издёвкой, и я знала, что поймала его лишь из-за того, что он мне это позволил. Я сделала шаг вперёд и уткнулась ножом в его горло. — Кто ты и почему преследуешь меня? По его шее потекла струя крови, я чувствовала движение кадыка под остриём своего оружия. — Забавно получилось, да? — Сказал он. — Мои убийства приписали тебе. Я молчала и лишь надавливала на его шею ножом. — Я надеялся, что ты меня узнаешь. Парень взялся бледной рукой за остриё клинка и сжал его. В свете луны заблестела кровь. Он резко оттолкнул меня, но я осталась стоять на ногах. — Ты сильна и умна, Лина, так почему же не отдашься пустоте целиком? Я снова бросилась на него, но убийца увернулся и схватил меня за горло. Он сжимал его всё сильнее, так, что я едва могла дышать. — Узри меня! Парень откинул свои волосы и повернулся так, что его лицо осветила луна. И снова тишина. Дыхание остановилось, и я перестала цепляться за его руку, в попытках освободиться от цепкой хватки. Лишь звон клинка, выскользнувшего из моих рук, прервал эту тишину. В свете луны я узрела обезображенное лицо: широко раскрытые глаза с опалёнными веками, расцарапанные ножом щёки, которые уже покрылись рубцами и многочисленные шрамы, покрывавшие шею. Из сдавленной глотки вырвался хриплый звук: — Джефф?! Он бросил меня на землю. Страх заполонил всё моё тело, и я не могла оторвать глаз от нависающей надо мной фигуры. — А ты думала, что я нереален? Джефф засмеялся. Он подошёл ближе ко мне и опустился на корточки. — Ах, Лина, Лина. Я ждал тебя. Ждал, пока ты решишь встретиться с себе подобным! Страх постепенно освобождал моё тело, поэтому я схватила лежащий рядом клинок и полоснула им руку Джеффа. На это он лишь рассмеялся. — Ты убийца, убийца, Лина! Я был свидетелем всех твоих преступлений! Но ты лицемерка! Играешь героя, который спасает город от маньяка. Но все они узнают о тебе, я обещаю! Джефф достал свой нож и бросился на меня. Между нами завязалась схватка. Лязг металла раздавался в тишине леса, его безумные глаза глядели в упор на меня, но я не проронила ни слова. Он был сильнее меня, и я с трудом отбивалась от его наступления. Но всё закончилось, когда он ударил меня ножом по руке и клинок выскользнул из моих пальцев. Джефф прижал меня всем своим телом к земле и заглянул прямо в мои глаза. — Не убегай от своей пустоты, Лина. Ты — убийца. Ты такая же, как и я, и тебе нет места среди нормальных людей. Я находилась в безвыходной ситуации, мои руки, ноги были обездвижены под весом моего врага. — Почему я? Почему ты не выбрал любого другого насильника и маньяка, кто с радостью признается в том, что он любит лишать других жизни? Почему я?! Я кричала по всё горло так, что почувствовала в нём боль. Джефф навалился на меня сильнее. — Потому что ты — убийца, а не жалкий маньяк. Ты убиваешь чтобы заполнить пустоту внутри. Поэтому я и выбрал тебя. Он слез с меня, и я снова схватила свой клинок. — Ты можешь уйти, Лина, я отпущу тебя. Убийства прекратятся, и я засяду на дно. Но обещаю — Матильда узнает абсолютно всё. Когда я услышала её имя, моё сердце на мгновение остановилось. Джефф протянула мне руку и сказал: — Выбирай, Лина: прыгаешь в омут с головой и идёшь за мной, либо остаёшься здесь, но больше не живёшь, а лишь существуешь, и тогда уж ты точно будешь наедине со своей пустотой. Я молчала и лишь в упор смотрела в глаза Джеффу. — Откажешься — права на второй шанс у тебя не будет. Я уйду навсегда. Решай.