Истинный смысл устойчивых выражений

Прозвучал выстрел. Джон бросился влево, ощутимо приложившись о стену больным плечом; то болело больше, чем ему следовало бы, и Джон чертыхнулся, поднимаясь на ноги. — Черт вас всех… Он сжал браунинг покрепче и осторожно выглянул из-за угла. Шерлок стоял посреди катера, который течением относило все дальше и дальше от берега. С места Джона было ясно, что перепрыгнуть на сушу с каждой секундой становилось все более нереально, и он понял, что Шерлок тоже это заметил, метнувшись к борту. — Шерлок! — крикнул Джон, подбегая к краю пристани, свешиваясь через край и протягивая руку. — Прыгай! Возможно, это было безумие — но только чуть-чуть. По их меркам. Секунду, растянувшуюся на бесконечность, Джон все ждал, ждал и ждал, а Шерлок все смотрел и смотрел на него, склонив голову на бок, но так и не прыгнул. Вместо этого он резко развернулся, ловко выхватывая у преступника пистолет, и бросился в рубку. Он дернул дверь (та не поддалась), и Джон с замиранием сердца увидел, как силуэт еще одного преступника движется за ней. — ШЕРЛОК! Шерлок рефлекторно обернулся, и тут раздался хлопок. Как в замедленной съемке Джон наблюдал, как тот дергается и оседает на пол. Мир вдруг погрузился в тишину. Джону казалось, что он не мог пошевелить и пальцем. Но с следующий миг Шерлок как ни в чем не бывало вскочил, пинком ноги распахнул дверь прямо в лицо нападавшему и сбил его с ног. Ему оставалось лишь отнять пистолет и у него, занять место в рубке и направить катер к причалу полудюжиной ярдов левее места, где стоял Джон, и скрыться из виду. Прошло по меньшей мере минут сорок к тому моменту, как Джон наконец добрался до офиса Лестрейда и, ввалившись туда в полном раздрае и изнеможении, услышал: — Да, разумеется вся причина в музейных экспонатах! Вы меня тут все не слушаете совсем, что ли? Шерлок был одет в хлопковую футболку явно с чужого плеча и выглядел в ней очень непривычно. Джон обвел его критическим взглядом. Из-под рукава выглядывал бинт, но в целом Шерлок очевидно был живее всех живых — пуля прошла по касательной, лишь слегка оцарапав руку. — О, Джон, — протянул Шерлок, заметив его, — наконец ты нас догнал. Позволь я объясню и тебе… Джон молча пересек комнату тремя широкими шагами и, не дав Шерлоку закончить фразу, сгреб его за грудки и приложил о стену. В одном кулаке он крепко удерживал воротник футболки чуть ли не под его носом, а другим, не удержавшись, грохнул о стену в сантиметрах от его головы. — В какие. Херовы. Игры. Ты. Играешь, — угрожающе прорычал он. — Эй, Джон!.. — обескураженно произнес где-то за спиной Лестрейд. Джон не удостоил его и капли внимания. Мгновение глаза Шерлока были широко распахнуты, а рот чувственно приоткрыт, но тут же он взял себя в руки и попытался небрежно усмехнуться. — Отпусти меня, Джон. С каких это пор ты подвергаешь сомнению мои методы? — К чертям собачьим твои методы! Ты сознательно чуть не дал себя убить, лишь бы не принимать мою помощь! — Я совершенно не нуждался в твоей помощи, — он попытался выпрямиться во весь рост, но Джон лишь крепче сжал кулак и прижал к стене сильнее. Шерлок сузил глаза. — Будет замечательно, если ты соизволишь вспомнить, что я прекрасно справлялся самостоятельно на протяжении долгих лет, пока ты не свалился мне как снег на голову, спасибо. — А ты то есть справлялся? — прошипел Джон. — Потому что я вот припоминаю, что на второй же день нашего знакомства ты чуть не дал преступнику себя отравить! Губы Шерлока сжались в тонкую полоску, и он попытался оттолкнуть Джона уже всерьез, но тот не сдвинулся ни на дюйм. — О, ты прав. Я отчаянно нуждаюсь в бесценной помощи раненого бывшего армейского доктора с интеллектом не выше среднего, не выше среднего же ростом и поразительно плохим вкусом в свитерах. Буду совершенно потрясен и потерян, если ты перестанешь таскаться за мной хвостиком, куда бы я ни шел, — ядовито выплюнул Шерлок и с вызовом посмотрел на Джона. Полицейские в ужасе застыли, не смея вдохнуть, но едва ли Джона это волновало. Честно говоря, он даже не особо уловил, что говорил сам Шерлок — это было совершенно не важно. Он словно во сне наблюдал, как незаметно подрагивали губы Шерлока, когда он закончил, как он быстро моргал… Что-то неуловимое встало вдруг в голове Джона на свое место. Дыхание перехватило, и он то ли засмеялся, то ли закашлялся. — Вот оно. Вот, о чем ты переживаешь, не так ли? — сказал он куда более мягко, чем говорил до этого. Рука, удерживавшая Шерлока, расслабилась, но ни один из них не шелохнулся. — Ты думаешь, я собираюсь тебя бросить. Шерлок сжал пальцы на его плечах столь сильно, что, не оставалось сомнений, завтра на них проступят синяки. — Я не боюсь, что ты уйдешь. Твои действия меня ни мало не заботят. Припоминаю, что не так давно я просил тебя съехать и перестать обременять меня своим присутствием, — сказал он и сжал зубы так, что желваки заиграли на его скулах. В глаза Джону смотреть он избегал. Будь он кем угодно другим, Джон наверняка сейчас боролся бы с желанием накричать на Шерлока, а то и ударить побольнее. Но Джон не был кем угодно другим. Он знал, что не имеет никакого значения, сколько раз Шерлок обзывал его идиотом, игнорировал звонки или обвинял в заурядности. Потому что он был тем, кого Шерлок звал в ресторан Анджело. Он был тем, ради кого Шерлок крал пепельницы в Букингемском дворце. Он был тем, за кем Шерлок был готов бежать, чтобы извиниться. Это всегда был он, и доживи Джон даже до тысячи лет, он никогда не перестанет ценить все это. Шерлок любил его так, как один он только и умел. И если желание быть кем угодно, кто нужен другому человеку, делать для него что угодно, готовность отдать за него свою жизнь — это любовь к нему, то тогда и Джон, безусловно, любил Шерлока. Это был один из тех моментов ослепительных озарений, какие бывают всего раз или два в жизни, и Джон наконец, наконец-то отчетливо понял, что пыталась растолковать ему Эмма. Если на чистоту, то сейчас было самое неподходящее время для всего этого: они живут в вечной опасности, они зависят друг от друга сильнее, чем это необходимо для здоровых отношений, и Джон никогда в жизни не собирался даже смотреть гей-порно, и вообще ни один из них к этому не готов… Но подходящего времени никогда и не настанет. Нет такого понятия попросту — подходящее время. Он мог бы подождать, он мог бы позволить течь дням, и месяцам, и годам, пока не настанет момент, когда он будет уверен хоть в чем-то. Но правда в том, что он не настанет никогда. Нет безопасного пространства между тем, где ты находишься сейчас, и прыжком в неизвестность. Ты должен выбрать: оставить все на своих местах — или броситься в омут с головой; одно — или другое, и просто надеяться, что выбор, который ты совершил, окажется верным. Джон выбрал. Он подался вперед всем телом, склонил голову и коснулся губами губ Шерлока так легко, что едва ли это прикосновение можно было назвать поцелуем, но тем не менее каждая клеточка его тела ощутила, как приоткрылись тотчас в ответ мягкие губы и тот еле слышно выдохнул ему в рот. — О… Он аккуратно отстранился лишь настолько, чтобы можно было разглядеть лицо Шерлока. Тот выглядел совершенно ошеломленным и слегка растрепанным и — будь Джон проклят, если это не так — это было самое великолепное зрелище, которое он видел на своем веку. Он поднял руки и бережно обхватил лицо Шерлока ладонями. — Может, это тебя переубедит, ты, гениальный придурок? — спросил Джон очень мягко и тут же стушевался. — Я не… я не знаю, то ли это, чего ты желаешь, но… — Да, — быстро произнес Шерлок. — Это… Я… Да. Это. Он не двигался, впившись взглядом в лицо напротив. Его руки покинули плечи Джона и теперь бережно сжимали его запястья, и тот понял, что Шерлок не знает, как выразить словами свои чувства. К счастью, Джон понимал все без слов. Он улыбнулся, склонился и поцеловал Шерлока уже по-настоящему: глубоко и сильно. Слегка прикусил его нижнюю губу, прося впустить, и Шерлок, всхлипнув, повиновался. Джон, не веря самому себе от восторга, обвел губы по очереди и, замирая в предвкушении, дотронулся до языка. Шерлок издал невнятный звук, и Джон почувствовал, как руки ложатся ему на затылок и прижимают ближе. Он ласково провел рукой по горлу Шерлока и вниз, по груди, и… тут он понял, что до отчаянного возбуждения осталось всего ничего, а за спиной стоит и изо всех сил деликатно кашляет целая толпа народу. Он резко отстранился, послал Шерлоку улыбку и еле поборол желание оглянуться через плечо. Он знал, что ему не понравится то, что он там увидит. — Поедем домой? — предложил он. — Зачем? — непонимающе нахмурился Шерлок и потянул Джона на себя за запястья. Как же сильно это напомнило ему одно из первых их дел!.. Джон спросил лишь: — Ты серьезно? — и понадеялся, что Шерлок тоже помнит. Разумеется, Шерлок помнил.