За свободу, равенство и братство!

Читатель мой, помнишь ли ты Эрика? Ну, того парня, что начал спор с Хардвином о власти и её необходимости в будущем прекрасном Монде. Он есть личность черезвычайно важная, можно сказать, один из самых влиятельных членов сообщества, придерживающихся идей ограниченной монархии, а потому прошу его запомнить. Сейчас, на собрании он продолжал спорить с Хардвином о значимости и ценности власти. Он считал, что идеи его товарища утопичны (что, кстати, было взаимно) и, конечно же, старался переубедить его. Только вот, когда Хардвин активно жестикулировал, менял интонацию в голосе, ярко показывал своё негодование, Эрик внешне был абсолютно спокоен, хотя, по его дневниковым записям, можно судить, что мыслей в тот момент у него было предостаточно. Впрочем, его время тут подходит к концу: ему пора идти работать. Во имя Революции!

***

Он возвращается домой в "самое время", не допуская ранних своих ошибок. До его смены оставалось два с половиной часа, ему необходимо было подгодовиться. — Ну, наконец, вернулся. — улыбнулась мама. — Мы уже переживали, что ты как всегда задерживаешься где-то. — Снова.... — вздохнул он утомлённо. — Не опять, а.... — женщина усмехнулась — Ну, хотя бы запомнил. Тебя отец уже ждёт в гостиной. Ничего нового. Каждое его дежурство всё повторяется точно также. Отец торжественно вручает ему меч – семейную реликвию, подарок Лоуренсов его деду – одному из лучших охотников своего времени. Эрик этот меч ненавидит, но вместе с тем лелеет его пуще всякой другой диковинки. Если меч находится в его руках, значит, ему нужно идти на дежурство, служить Лоуренсам и их прихотям... Но, однажды, этот меч положит династии конец. В его руках подарок мондштатских тиранов обернётся оружием против них. Иронично, не правда ли? Но пока это были лишь его влажные фантазии о прекрасном будущем. Сейчас ему необходимо было вновь вступать в сделку с совестью. Наверное, читатели, слышавшие об игре "По следам" или знающие её историю уже догадались чем занимался Эрик. Он был охотником, дело это было насследованное – от всё того же деда оно распространилось и на отца, и на него. Ловить своих союзников, обрекая их на верную смерть (живые из казиматов Лоуренсов выходили лишь на эшафот) – вот его работа, которую он ненавидел. Но пост охотника давал множество привелегий ему, и сопротивлению соотвественно, а потому ему необходимо было заниматься этим грязным делом. Необходимо было торговаться с совестью. Но и тут бунтовщики смогли выработать сомнительную, но, безусловно, действенную стратегию для того, чтобы и оставить Эрика на посту и изъять себе ещё одну выгоду. Помимо мятежников-диверсантов в их отрядах существовали и так называемые фальшэнты, которые должны были оказаться в руках у клана. Там, они бы выдали ложную информацию, вводя в заблуждение Лоуренсов. И люди сами вызывались на эту опрометчивую работёнку. Мне, да и наверное, тебе, читатель, сложно понять такую жертвенность. Герои эти люди? Или глупцы, не ценящие собственную жизнь? Такие фальшэнты отдавались лишь в руки Эрику, поскольку именно он должен был поддерживать высокий статус среди охотников, а делать это можно было одним-единственным путём – ловить как можно больше мятежников. Эрик задерживал их и скрепя серде отдавал верхам, что безбожно выпытывали из них ложные сведения. Это было необходимо революции. Ради революции он переступал через себя, через свою симпатию к этим смелым людям огромнейшей доблести и их высоким идеям. "Ради революции я отпраляю революционеров на плаху. Звучит, как бред сумашедшего, признаться честно. Это так удивительно и парадоксально, что даже Я поверить в это не могу. Но с другой стороны, в это точно не поверят Лоуренсы, что спасает меня от их опалы. Должно спасать." – писал он в своем дневнике. И это действиетльно, удивительный случай, я думаю. Впервые за всё изучение легенд Тейвата встречаю нечто подобное.

***

Спустя ещё одну лекцию отца (что в точности повторялись перед каждым дежурством), он смог наконец отправиться на сегодняшнее место патрулирования – Вольфрендом. Признаться честно, эти места он не любил: слишком дремучие, да к тому же водятся тут волки. А странная арена с мечом вызывала тысячи вопросов и неподдельный интерес, который в рамках работы он удовлетворить никак не мог. "Ах, после победы революции я исследую эту арену самым дотошным методом. Да, Вольфрендом несколько меня пугает своей дремучестью, но интерес мой к делу этому, куда сильнее страха перед тёмным лесом и историями, которыми пугают детей, чтобы те ненароком не забрели сюда. Что это за меч? Что он делает здесь? Кто его обладатель? Может, найдя ответы на эти вопросы, я смогу больше узнать об истории родного Монда, что не может не волновать моего воображения." – писал он в том же дневнике. — Ох, Эрик! — попривествовал его один из охотников. — По тебе можно часы сверять. Ни минутой раньше, ни позже! — И тебе привет, Фридрих. — Ах, да, здравствуй. Прости мне мою неучтивость. — Прощаю. Только чувствую, нас не простит Фон Гаузен, если мы опоздаем. — Ты прав. Пошли быстрее. И вот уже вскоре они оказались у Фон Гаузена – их непосредственного начальника, который объяснял сегодняшнее задание своим подчинённым. — По данным, что были получены от этих трусов-бунтовщиков нам стало известно, что в Вольфрендоме находится одна из баз этих предателей. — эта информация была от правды недалека. Единственное, что это была далеко не база, а склад с оружием, листовками и некоторым количеством провизии. Впрочем они должны были найти лишь пустое помещение. А приведёт к нему, конечно же, безупречный охотник – Эрик Шильцфауз. — Наша задача найти её и задержать всех, кого только мы там сможем найти. Охотники кивнули в знак того, что поняли условия сегодняшней миссии. Разрозненным строем они двинулись в глубь леса в поисках базы. Дело намечалось необыкновенно лёгким и вместе с тем очень результативным. Оно поднимет его статус неимоверно высоко. Только вот шестое чувство подсказывало, что где-то рядом есть его товарищи-революционеры. Устроили засаду? Нет, тогда его бы предупредили. Не осведомлены о сегодняшней охоте? Вполне, может быть... Об этом, конечно, во всеуслышание заявляли не раз, но существуют же глухие идиоты. "Чёрт – пронеслось в голове юноши – молитесь, чтобы Вас не заметили." Шестое чувство обострялось. Кто-то был рядом. Слух его уловил тихие стоны. Это явно был раненный мятежник. Он направился к источнику звука. Рядом никого не было, а это значило, что он вполне может помочь раненному. Он быстро нашёл пострадавшего. Женщина валялась на середине лужайки, что было удивительно – её так очень легко заметить. Разве не лучше было спрятаться в кусты? Вдруг он заметил возле стопы матерчатую повязку – знак, по которму можно было отличить фальшэнта от диверсанта. Девушка обернулась на него и, радостно улыбнулась, узнав в парне союзника. Прежде всего по мечу, что являлся его опознавательным знаком для фальшэнтов. Откуда здесь она? Сегодняшняя миссия совсем не предполагала такого бойца. — Что ты здесь делаешь? — спросил он совсем шёпотом, склоняясь над раненной. — Наша группа не успела эвакуировать всё. — также тихо ответила она — Я, кажется, сломала ногу, а потому сильно замедляла их, а потом решила остаться здесь. Я так рада, что вы меня нашли – не зазря погибну. — Нет! Вставай и иди. — конечно, при сломанной ноге это был плохой совет, но большим он помочь не мог. — Не могу. Совсем не могу идти. — чуть ли не плачет она. Девушка совсем не хочет умирать, но к этому готова. Её смерть не будет напрасной. Она умрёт за революцию, за свободу. — Передайте это Бену. — девушка протягивает Эрику клинок, который мгновенно он прячет под полами формы. — Сзади. — хрипло замечает она. Тогда Эрик даёт ей звонкую пощёчину: — Признавайся, плутовка, где ваша база! — кричит он на измученную девушку. Ему больно и неприятно разыгрывать этот спектакль, но он понимает, что сзади стоит охотник, что не должен увидеть лишнего. — Не скажу — хрипит она, подыгрывая. — Это мы ещё посмотрим — Эрик встаёт на ноги, за волосы протаскивая её по земле, и, как бы случайно поворачиваясь лицом к коллеге. — Чего смотришь? — недовольно буркнул Эрик. — Я... — отозвался парень — мятежников ищу. Но, кажется, меня опередили. Эрик проигнорировал его ответ и начал истязать девушку с целью "узнать" правду. Держалась она недолго. Хотя, большего от неё и не требовалось. — В скале, возле арены... — слезливо начала она — Там... пещерка есть... — говорила она задыхаясь. — Поведёшь нас. И только посмей соврать или завести в ловушку. Я тебе язык вырву и тебе же скормлю. — девушка тревожно закачала головой. Так, Эрик с ещё одним своим "товарищем" направился к базе по её наводкам. "Не успели... Какой ужас! А если побегушников где-то там перехватят?! Это же ни оружия, ни листовок, ни лекарств... Месяцы деятельности диверсантов-перехватчиков коту под хвост... И как потом союзникам в глаза смотреть?.." – рассуждал он, внешне не показывая своей обеспокоенности. Его коллега выглядел воодушевлённым. Сейчас они накроют этих мятежников и тогда восторжествует великая справедливость! Может ли быть что-то лучше этой справедливости? Вскоре они оказались у базы. — Сколько их там? — тихо поинтересовался Эрик. — Они ушли. Меня оставили при отступлении. — Оставайся с ней. А я пойду проверю. — Шильцфауз направляется в пещеру аккуратно, перебежками, показывая коллеге высший класс стелса. Он вернулся через несколько минут. — Никого и ничего там нет. Спутник его завопил: — Обманула нас, плутовка! — звучная пощёчина прилетает девушке. — Успокойся. — недовольно говорит Эрик, осматриваясь. — Зови сюда Фон Гаузена. Есть к нему серьёзный разговор. — Конечно. — чуть ли не дрожит его коллега от грозного замечания. — Сейчас будет. Он быстро убежал восвояси. — Что собираешься говорить при пытках? — спросил он шёпотом. — Это передаст моя группа. — хрипит она. Больше они не говорят, хотя парню очень хочется поддержать эту героиню. Он вернулся в пещеру, дотаскивая с собой её (как можно аккуратней). Здесь он искал следы недавнего присутствия союзников. Тут обронили они пару ягодок красного волчьего крюка, вот следы пыльцы цветка-сахарка, стоит криво полка, где раньше хранились листовки, а вот и обрывок бумажки, пустые стойки для оружия... Да, он вполне может рассказать, почему это склад. Вскоре здесь оказался Фон Гаузен с несколькими охотниками. — Вот их склад — спокойно начал Эрик. — Вероятнее всего, они хранили здесь лекарства — он указал рукой на найденные им остатки целебных трав — и оружие — указал он на пустую стойку. Его командир выглядел удовлетворённо этой информацией. — Шильцфауз... оправдываешь фамилию. Молодец. — потом он обратился к девушке— А твои куда ушли? — Не знаю... — он достал плеть из-за пояса. — Они... они не сказали мне и удалились неизвестным мне путём. Они оставили меня. — Девушка заплакала, то ли отменно отыгрывая роль брошенной барышни, то ли изливая своё подлинное человеческое горе. Охотники смотрели на неё спокойно, хотя некоторых это и тронуло. Но болезнее всего этот плач отдался в голове у Эрика. Она не должна была закончить так. — Мрази. — выругался Фон Гаузен, смотря на неё.— Впрочем в этих людях ни совести, ни чести. Как и в ней. — он отвернулся от неё. — Шильцфауз, нам необходимо найти какие-то их следы, чтобы понять куда они ушли. — Конечно, командир. — Эрик слегка поклонился ему. — Отведите её к посту и запишите на Щильцфауза. Это же ты её нашёл? — Да. — Вперёд, увальни. А как разберётесь с ней – возвращайтесь. И только попробуйте схитрить, я вас, псов, с ней повешу. Охотники кивнули и убежали. Наверное, мой читатель спросит: "Что значит: "записать на Шильцфауза"?". Я тоже долго не мог понять этого. В эпоху Лоуренсов это выражение настолько крепко вжилось в речь жителей региона, что найти нормальное объяснение цитаты я не мог очень уж долго. Как оказалось, в своё время охотники соревновались в количестве пойманных мятежников. Это число было мерилом его результативности и профессионализма. Чтобы аристократы понимали, кто же из охотников лучше, они ввели систему подсчёта поимки мятежников. "Записать на..." означало добавить пойманного мятежника кому-то из охотнтков, однако позже оно стало иметь и переносное значение, стало фразеологизмом, имевшим значение "запомнить важный поступок, чтобы отблагодарить в дальнейшем". После падения Лоуренсов всеми силами новая власть его искоренила из речи, поскольку он был неразрывно связан с ушедшей эпохой. Кажется, я всё сказал. Давайте же вернёмся к Эрику. Он со своим командиром упорно искал улики. И находил. Не мог не найти улик, что оставили ему. Повышение Эрика сыграло бы на руку всему сопротивлению – так он ближе к внутренней кухне аристократии, так он будет лучше её понимать и передавать это им. Фон Гаузен им очень доволен. Конечно, они не нашли больше мятежников и даже не поняли, куда они направляются, но наблюдательность Эрика и его способности старого охотника восхищают. — Смотрю на тебя и сразу себя в юности вспоминаю. И твой дед также за мной по пятам ходил, и слушал, и помогал. Наставник он был мой, одним словом. Скучаю я по нему сильно. Толковый мужик был. Ты, думаю, его дело достойно продолжишь. Не то, что отец твой... Ну, это так между нами. — Конечно, только между нами.

***

Наступало утро, и дежурство его заканчивалось. Конечно, они с Фон Гаузеном никуда далее не вышли, но все же результат охоты был неплох: язык и бывшее убежище мятежников. И всё это нашёл он. Да, всё же это была невероятно результативная ночка... Правда, она оказалась, куда сложнее, чем он ожидал. "Ну, хотя бы наших не перехватили", – думал он, завершая смену. — Аццо к нам едет! — завопил кто-то из охотников. Эрик недоверчиво обернулся и увидел карету младшего Лоуренса. Командир незамедлительно сказал — Стройсь! — все они мгновенно построились в ширенгу. Вскоре экипаж молодого дворянина остановился у поста. Из кареты показался привлекательный молоденький парень. Русые волосы, по последнему писку моды, убраны в хвост, начисто выбритое лицо, бледная кожа и тёмно-карие (почти чёрные) глаза – таким был будущий наследник модштатской "короны". Его взгляд быстро пробежался по всем охотникам. — Мистер Фон Гаузен — начал он бодро — расскажите мне о Ваших успехах здесь. — Поймали языка, что уже должен был быть отправлен в город и нашли бывший склад сопротивления. — И всё? — полуразочарованно спросил он. — Язык, вероятно, представляет собой очень ценную информацию. — Лицо Аццо пронзило неудовольствие. — Заброшенный склад и язык – это хороший результат для одного человека, а не для целого отряда. — Так это и сделал один человек. Эрик Шильцфауз. — Ну, тогда, пускай этот Эрик сделает шаг вперёд. — Шильцфауз подчинился. — Тогда вопрос ко всем прочим: чем они занимались? Повисла неприятная тишина. Они боялись говорить в присутсвии молодого Лоуренса. Он извесетен своей импульсивностью. Может и тростью ударить, если ему что-то не понравится. — Разрешите рассказать — спустя несколько секунд расхрабрился какой-то солдат. — Рассказуй. — Мистеру Шильцфаузу просто повезло найти языка. Весь Вольфрендом сегодня ночью был пустой, а он нашёл одного оставленного раненного. А разве сложно у раненного, выпытать информацию о ненужном заброшенном складе? — Разрешите возразить. — не задумываясь, сказал Эрик. — Разрешаю. — перевёл Аццо внимательный взгляд на Эрика. Он облокатился на свою трость, внимательнейшим образом рассматривая парня. — Я редко полагаюсь на удачу, как и не полагался сегодня. В нашем деле эта стратегия ошибочна, я считаю. К раненному меня привели расчёт и внимательность, хороший слух и отличное зрение. А заброшенный склад называть ненужным я бы не стал. По его размерам мы можем судить о примерном количестве ресурсов у мятежников. Уход их связан, думаю, с наращиванием этих самых ресурсов, что нам тоже важно знать. — Красиво сказано. — после недолгой паузы заметил Лоуренс. Он осмотрелся вокруг и снял со своего пальца перстень с драгоценными камнями. — Подойди ко мне. Приказ сию же минуту был исполнен. Чеканным армейским шагом парень подошёл к Аццо. Аристократ осмотрел его и вручил ему свой перстень. — Ты мне понравился. Это мой тебе подарок. — Спасибо, Ваше высокородие. — Эрик не знал как на это реагировать. — Иди домой – отдыхать. Ты неплохо поработал этой ночью. А, вы, мистер Фон Гаузен, вместе с этими тунеядцами остаётесь здесь – работать. — Конечно. Аццо уехал на следующий пост. А Эрик пошёл домой. "Сегодня со мной случилось преудивительное приключение. Своим перстнем меня пожаловал сам Лоуренс. Он очень доволен моей работой. Это очень хороший результат. Ах, как бы я был счастлив, будь я настоящим охотником! Сам наследник своей милостью меня пожаловал. Но я его должен буду убить. И я совру, если скажу, что меня потом будет терзать совесть" ,– напишет он в дневнике на этот же день. И надо заметить, что слова его сложно осуждать. Ведь Аццо Лоуренс был тем ещё подлецом. Но об этом я расскажу как-нибудь потом. Я и так уже засиделся с тобой, дорогой читатель. До встречи!