За свободу, равенство и братство!

Пожалуй, я рассказал моему читателю всё, что так или иначе повлияло на появление двух главных и, как по мне, интереснейших явлений этой революции. Так я называю манифест "О свободном новом Монштадте" авторства Хардвина и конституцию авторства Эрика Шильцфауза. Конечно, были и иные сопровождающие проекты и документы, но эти являлись ключевыми и самымии интересными. Документы эти я смог найти в уцелевшем виде и совру, если скажу, что не горд собой по случаю этой замечательной находки. Многих усилий мне стоило понять о чём в них говорится, поскольку на них время оставило свой сильный отпечаток. Также, хотел бы я особенно поблагодарить в этой главе одного моего друга, что спас эти бесценейшие бумаги, не дав им рассыпаться в труху. Однако, увы, я не могу быть уверен в том, что в руках моих находятся полные тексты документов. Всё же с тех пор прошло более тысячи лет: многое безвозвратно утеряно и нам должно радоваться тому, что хоть что-то смогло уцелеть и быть читабельным и в наше время. И вот, когда все предисловия сказаны, я думаю, что можно приступить к анализу этих бесценных и интереснейших бумаг. Рассматривать я их буду методом сравнения, сверяя сходные пункты в проектах Шильцфауза и Хардвина.

***

Сравнение я начну не с текстов, а пожалуй с предыстории обоих документов. Идея создания манифеста у Хардвина оформилась ещё задолго до событий, описанных в моей книге. Прежде всего, ему хотелось, чтобы его идею о безвластном, свободном Мондштадте перестали считать глупой шуткой. Конечно, у него были сторонники и до этого, но с оформлением манифеста их количество значительно увеличилось. Во многом, потому что у идеи появились более ясные очертания, она стала иметь некий каркас, стала многим понятней, и даже ближе чем идеи об ограниченной монархии. Сам же манифест было написать трудновато, поскольку Хардвин писать не умел. Пришлось искать себе преданого писаря, который бы смог перенести все его идеи на бумагу. Это было сложновато, поскольку многие, кто поддерживал его идеи (на тот момент) были крестьянами и писать не умели также. Но он всё же смог найти себе образованного помощника — это была Амалия. Та самая, что изготавливала для сопротивления усыпляющие бомбы. Она была на редкость умной особой, которая казалось бы случайно выбрала идею абсолютной свободы. Люди с её умом чаще выбирали ограниченную монархию (но с выходом манифеста всё немного изменилось). Манифест они написали быстро: всего неделя ушла на его составление, прежде всего, потому что основные (да, и многие дополнительные) его положения уже были пробработаны Хардвином в его голове. Конституция писалась куда дольше. Во-первых, потому что над ней Эрик работал один. Во-вторых все законы и положения её пришлось придумывать с нуля. До этого у Эрика в голове были лишь намётки, примерные планы, в коих большой конкретики не было. Конституция же предусматривала наиподробнейшую проработку госудаственной системы: централизацию власти, создание систем судебной, исполнительной и законадательной властей; требовалось продумать создание абсолютно новых государственных органов. Очевидно, что работа перед ним предстала обширнейшая, однако он себе в помощь обратил государственные системы прочих государств Тейвата. Он не отдавал беспорного приоритета какой-то одной стране, в каждой выискивая что-то, что могло бы подойти Мондштадту. Работа долгая и кропотливая, к тому же часто она не всегда давала желаемые результаты, а потому приходилось лучшую из представленных идей перестраивать под родной город. Очевидно, что на это у него ушло достаточное количество времени: где-то 5-6 месяцев, при том, что он и позже его дорабатывал. Сейчас я буду рассматривать финальную редакцию документа.

***

Хочу заметить, что оба документа часто обращаются к имени Барбатоса и ориентируются на главный идеал Анемо Архонта – свободу. Единственное, что обращение к нему в конституции иногда звучит страновато. Возникает ощущение, что Эрик просто старался спекулировать на имени своего архонта для придания пущей важности обозначенному документу.        "Барбатос завещал, что вся власть никоим образом не должна собираться в одних руках, а потому необходимо ввести её разделение меж тремя ветвями: законадательной, что будет законы издавать; испольнительной, что будет эти законы исполнять; и судебной, что исполнение сих законов будет контролировать" Конечно, подобного он не завещал. Как по мне такое поведение – сущее богохульство, которым Эрик совсем не пренебрегал. Обращение же к имени Барбатоса в манифесте звучит естественно, очень религиозно и набожно. Думаю, что Хардвин сам был глубоко верующим человеком, впрочем как и многие прочие крестьяне.        "Мы, нация Мондштадта, дети свободы, обязаны построить город без власти, без королей! Так завещал Барбатос и мы обязаны этим словам следовать." Конечно, ни Хардвин, ни Эрик не могли с точностью знать, что именно завещал им их Архонт, но тексты Хардвина куда ближе к правде отчего читать их мне было куда приятней, нежели умелые (а оттого и отвратительные) манипуляции на имени уважаемого архонта авторства Шильцфауза.

***

Пожалуй, стоит начать с важнейшего отличия этих документов. Говорю, я, конечно об организации власти. Манифест смело провозглашал то, что Мондштадт сможет прожить "без властей и королей".        "Городу ветров вовсе власть не нужна, поскольку она создана, чтобы каждый шаг гражданина контролировать, что противоречит идеям Барбатоса. Свобода – главная идея нашего народа. <...> Главное ограничение свободы мондштадца – это свобода другого монштадца. Если же кто-то посягает на чужую свободу, то он незамедлительно из города изгоняется и не имеет более права жить на его территории." Думаю, вышеприведённые выдержки из манифеста прекрасно дают понять как видел прекрасное будущее Хардвин и некоторые его сподвижники. Идеи эти интересны, но вместе с тем абсолютно утопичны, как мне кажется. Шильцфауз же взял очень понравившеюся ему идею разделения властей, что уже годами успешно практиковалась в Фонтейне. Эти три ветки властей значительно ограничивали власть правящего аристократа. Его власть вообще была довольна мала. Он, скорее служил символом власти, "лицом" Монда на международной арене. Также он предлагал кандидатов для выбора служащих в высшие государственные органы: Оберштейгцоф (высшее заведение судебной власти), Гезейц-Гейбариш (высшее заведение законадательной власти) и Убервахун (высшее заведение исполнительной власти), мог любой указ или закон (кроме конституции, конечно) поставить на пересмотр для народа. Главный принцип, который старался реализовать в своей конституции – это реальная власть народа. И в последней версии это у него это прекрасно получилось, как по мне.        "<...> Народ – вот тот единственный источник власти, который только может существовать в Мондштадте. <...> Если народ не устраивает правяший лидер, то люди обязаны воспользоваться правом абштруза – свержения неустраивающего их правителя на основнии этой статьи конституции. <...> Если народ не доволен каким-либо законом, то люди обязаны воспользоваться правом анфехтунга – пересмотра или исключения конкретного закона на основании этой статьи конституции. <...>" Признаться честно, я думаю, что Эрик слишком уж сильно урезал власть монарха и соотвественно наложил слишком много обязанностнй на народ. Если бы это немного сбалансировать, то явно было бы лучше.

***

Следующий важный аспект обоих документов – это сословная система Мондштадта. Стоит заметить, что в Монде на тот момент существовало 4 сословия: первый слой населения – это так называемые "казёные", то есть крестьяне (они редко друг от друга отличаются на самом деле: у крестьянина Натлана и Мондштадта гораздо больше общего, чем у мондштадца-аристократа и мондштадца-крестьянина); второй – городские, к ним относились самые разные люди: от небогатых цеховиков-ремеслеников до состоятельных торговцев; третий – "государевы люди", то есть разного рода государственные служащие разных рангов: от самых невзрачных дежурных в инхальмах до выскопоставленных офицеров аристократской стражи; четвертое сословие – аритократы состояло всего из двух семей: Гуннхильдров и Лоуренсов. Многие историки 3 и 4 сословие объединяют, называя их аристократами, но я придерживаюсь официальной документации Монда тех лет (хотя, как отмечал Аццо, тут всё очень сложно). Манифест предлагал отмену всякой сословной системы.        "Барбатос наказывал, что свобода должна распространяться в равной степени на каждого человека. <...> А если будет в Мондштадте у каждого человека равная свобода, то и каждый человек другому будет равен. А потому для нового Мондштадта сословная система не нужна будет вовсе. <...> Система сословная в новом Мондштадте боле не нужна, поскольку все люди будут меж собой равны, как завещал Анемо Архонт наш." Идея довольно свежая для тех времён (по крайней мере ни в каких даже самых смелых проектах государственных преобразований прочих стран я подобного не видел), успешно реализованная в современном Монде. Да, надо отметить, что многие идеи манифеста были воплощены в будущем. Однако, это не влияние и популярность документа (на момент восстания Венессы что этот бунт, что соспровождающие его артефакты давно забыли), это просто отображение того, что идеал свободного государства практически за два века слабо изменились. Конституция же предполагала деление населения на две обширные части: аристократия и прочее население.        "Аристократы – это защитники интересов народа. <...> Прежде всего они обязаны руководствоваться интересами народа, помогать ими оберегать от всяческих невзгод." Хочу заметить, что такая практика уже велась в Мондштадте (на заре аристократии). Позже именно она привела к тирании дворянства над всеми прочими слоями населения. Думаю, это могла бы быть мера эффективная, но лишь на первые 50-100 лет после революции. Спустя некоторое время такая мера могла бы вновь породить тиранию, хотя мы не можем знать этого точно, поскольку прочие меры, введённые в конституцию (а именно демократизация власти) в теории могли бы предотвратить прочие восстания.        "Народ – есть всё прочее население, что вольно заниматься тем, на что его сил хватит. <...> Гражданин имеет право заняться любой интересующей его деятельностью вне зависимости от его происхождения." Шильцфауз предлагал расширить класс аристократов, не ограничиваясь парочкой семей высшего круга.        "Стать аристократом имеет право любой мондштадец, что готов служить всему мондштадскому народу. На плечи аристократов накладываются серьёзнейшие обязательства по защите граждан города. <...> Чтобы стать аристократом необходимо сдать ряд экзаменов по определённой специализации: будь то армейская, дипломатическая или любого другого рода государственная служба." Пожалуй, по-настоящему смелой в конституции была вышеуказанная идея – становление любого человека (с соотвествующим образованием) аристократом.

***

Следущее, о чём стоит упомянуть так это о правоохранительных органах Монда по проектам конституции и манифеста. Хочу заметить, что и в том и в другом проекте вступление в правоохранительные органы является добровольным: оно совсем не зависит от происхождения человека, не передаётся по наследству. Также главным правом мондштадцев (которое собственно и должно защищаться) в обоих случаях является свобода. Правоохранительный орган манифеста очень схож с современным Ордо Фааониус: выполняет схожие функции, организуется подобным же образом. Называться эта организация должна была Неце Фрайт. Участники Неце Фрайт (их, кстати тоже называли рыцарями) должны были быть разделены по роду службы на две группы: внешние (выполняли функции армии) и внутренние (полиции).        "Рыцарем Неце Фрайт может стать каждый, кто после проверки был допущен к этому занятию." Сохранилась и присяга рыцаря, что вступал в Неце Фрайт.        "Я, <полное имя присягающего>, готов служить верой и правдой своему городу, своей родине. Я обязаюсь защищать свободу каждого мондштадца ценой собственной жизни. Я делаю свой добровольный выбор и перед лицом самого Барабатоса клянусь защищать город ветров и свободы! Да, пребудут со мной встречные ветра!" Правоохранительные органы по Шильцфаузу представляли собой очень сложную систему, напоминающую ветвистое дерево. Рассмотрим на конкретном примере эту ситуацию. Предположим есть гражданин Н и его родители желают без его воли женить его на гражданке К. Это есть прямое нарушение его права на свободу, а потому он обратился в Марк – это есть центральное заведение, куда может обратиться любой человек, чьи права были нарушены. Здесь в Марке его дело рассматривают. Когда сотрудники убедились, что в его деле действительно есть состав преступления, они отправляют его дело в Асты – специальные отделения, которые рассматривают конкретный вид дел (в этом случае дело бы отправилось в Аст личной свободы). В Астах дело бы перенаправилось в более узкий по специализации отдел, и так пока оно бы не дошло до отдела, ориентированного на проблемы, связанные с институтом брака. И, может, на бумаге эта система работает прекрасно и отлаженно, но она слишком сложна, чтобы без нареканий существовать в реальном мире. Слишком много ответлений, а от того и слишком много бумажной волокиты, в которой утонет большинство дел "утонет", так и не дойдя до финальной точки (или дойдёт слишком поздно). Система Шильцфауза интересна для изучения, но в жизнь невоплотима: слишком сложная. А в нашей жизни, чем проще что-либо, тем больший шанс на выживание и нужность в мире вокруг имеет.

***

Конечно, в обоих документах существовали уникальные положения, аналогов, которым я найти не смог в другом проекте. Так у Шильцфауза был подробно описан порядок наследования места правителя, что в манифесте, конечно, не рассматривалось. А в манифесте предположим было прописана уничтожение многих реликвий Лоуренсов, о чем речи у Шильцфауза даже не шло. Конечно, есть аспекты, которые в обоих документах полностью совпадали. Так, допустим, оба они запрещали гладиаторские бои на территории Монда. Притом различий не было никаких: запрет на гладиаторские игры; на содержание рабов вовсе; наказание, предусмотренное за проведение подполных гладиаторских боёв. Эти документы – уникальнейшие свидетельства серьёзных намерений мятежников на будущее родного города. Пожалуй, обо всём этом я рассказывал, чтобы ты, дорогой читатель, смог понять, чем отличались две стороны революционеров, чем они руководствовались и из каких принципов исходили. Это, как я считаю, очень важно для понимания внутреннего столкновения среди мятежников. Да, это не выливалось в серьёзные конфликты и столкновения, но я очень хотел показать тебе, читатель, два разных и непохожих взгляда на будущее одного города у людей, объединённых общей целью – освобождением города от Лоуренсовской тирании. А я, признаться честно, устал от этого сложного разговора. Куда интересней говорить о приключениях молодых революционеров, а не об их теориях. Но, впрочем, это был важный и нужный разговор. Встретимся уже скоро, ведь я припас тебе ещё некоторое количество интересных историй.