За свободу, равенство и братство!

Как же я рад тому, что среди третьего и четвёртого сословия были распространены дневниковые записи. Это так помогает понимать их мотивы, идеалы и действия. Без преувеличения скажу, что именно аристократы и "государевы люди" стали для меня самыми понятными слоями мондштадского общества. Да, я не всегда был согласен с тем, что они писали в своих дневниках, а иногда и пребывал в шоке от прочитанного (дневник Аларикуса одно из ярких потверждений этим словам). Но даже несмотря на это я понимал, почему они так пишут. Крестьяне и городские (большинство из них были неграмотно) редко вели дневники, поскольку они повально не умели писать (за некоторым исключением работников церкви). Хотя, нужны ли были им дневники? Что в них описывать? Хотя, думаю были и у них мысли интересные, которые они никак не могли увековечить на память. Ах, я вновь отошёл от темы. К чему это я? Я был несказанно рад, когда ко мне в руки попали и дневник Аццо, и дневник Эрика. Это позволило мне понять характер их сотрудничества с двух сторон. Бесценны такие находки, признаюсь я Вам, бесценны. И как же мне повезло, что эти дневники кто-то очень постарался хорошо сохранить. И перед ним я снимаю шляпу: получилось просто великолепно (1300 лет документы пережили в очень хорошем качестве). Единственное, что читая дневники можно порядком заскучать: часто жизнь человеческая единообразна. И даже дневник молодого революционера и совсем юного аристократа этой участи не избежали: в них тоже часто описыавются одни и те же действия. Слава Царице, это всё хоть немного разбавляется рассуждениями о разном, в которые очень интересно погрузиться, и над которыми очень интересно порассуждать вместе с далёким мыслителем.

***

Утро для Аццо начинается не с кофе, а с объезда каких-нибудь охотничьих угодий. Так он, иронизируя, называл места, где работали охотники. С утра он сам не знал в какой из районов заявиться. Это определяла случайность, предчувствие, наваждение. У этого не было системы, хотя многие командиры старались понять, как он решает куда ехать. Его проверки многих не на шутку пугали. Многие командиры молились на то, чтобы утром они не увидели молодого Лоуренса. Но уже хорошо известный нам Фон Гаузен от проверок Лоуренса не бежал, даже ждал их. "Мне от мистера Лоуренса прятать нечего и я горжусь своими солдатами. Они регулярно показывают хорошие результаты и я только рад показать это моему господину. Да, и Аццо, надо заметить, очень неплох, как генерал. Он куда деятельнее,чем отец, серьёзно следит за будущим Монда. Он убережёт нас от революционных волнений. Думаю, именно ему Барбатос назначил избавление нашего города от этих изменников," – писал престарелый командир в своих заметках. И, наверное, боги сжалились над ним, потому что сегодня Лоуренс решил посетить именно его.

***

— Мистер Фон Гаузен... — Эрик собирается домой: его смена на сегодня окончена, что не могло не радовать. Он устал за эту долгую ночь. На него записали 6 фальшэнтов сегодня. Результат лучший среди всех. — Чего? — мгновенно отзывается командир, перебивая его. — А можно в следующий раз меня на утреннюю смену поставить? — Нельзя. — с командиром нет смысла спорить. — Мятежников больше по ночам бегает, к тому же и более профессиональных. И охотники на них нужны более искусные. В утреннюю смену, такие как ты не работают. Шильцфауз недовольно вздыхает. Впрочем в чём-то командир был прав. А иногда так хотелось ночью выспаться. Но он, очевидно, многого хочет. Эрик зевает, мечтая лечь спать. Когда он вернётся домой его ничто в мире не сможет разлучить с кроватью. — Там господин Лоуренс едет! — кричит кто-то особо глазастый. Фон Гаузен улыбается, а Шильцфауз проклинает смотры. И почему же Аццо пожаловал именно сюда и именно сейчас? Этот смотр его явно задержит, что ему не понравилось. Да, и к аристократу у него было очень смешанное отношение. С одной стороны он очень умён и амбициозен, что не может не вызывать заслуженного уважения, а с другой эти прекрасные качества он направляет против него и его союзников. Его идеи очень интересны: он прогресивен, жедает в лучшую сторону изменить свой город и с ним очень интересно говорить на эту тему. Но есть и недостаток. Сближаясь с Аццо (а Лоуренс очень активно стал с ним общаться после бала), всё меньше хотелось расправиться с ним. "Раньше он казался мне хулителем, злейшим преступником и самым настоящим демоном, что непременно загубит Монд. Но я ошибался. Он очень умён и знает, куда свой ум направить. И даже направление уму своему он выбрал благородное: реформы на нашей земле. Я не хочу его казни. Но понимаю, что когда революция победит, его казни не избежать. Слишком много людей жаждут его крови." – писал он в своём дневнике. Они выстроились в ожидании кареты молодого господина. Та уже скоро остановилась рядом с ними и из кареты вышел франт. Казалось, что он приехал не на проверку, а на бал. Что впрочем не было удивительно: Аццо любил выглядеть черечур хорошо. — Как тут у Вас дела, мистер Фон Гаузен? — 10 мятежников за ночь. — ободрённо сообщил он. Результат очень хороший. Считалось хорошо поймать хотя бы 5-6 сопротивленцев, а тут почти в два раза больше нормы. — Прекрасно. — улыбнулся Аццо — Просто бесподобно. — он недолго побегал по строю глазами и с радостью для себя заметил Эрика — Мистер Шильцфауз, а сколько Вы сегодня поймали? — 6 человек. — Вы не перестаёте меня радовать. Заслуженно Вы носите перстень. Носите же? — Конечно. — Эрик снимает перчатку и на руке его красуется кольцо. Сначала он не хотел его носить, признаться честно, но узнав Аццо ближе, он понял, что это есть дань уважения с его стороны, что очень льстила ему. Лоуренс улыбнулся, поглядывая на сияющий нефрит, вставленный в "свой-чужой" перстень (он сам так выражался в своём дневнике). Еще несколько организационнных моментов и он снова может собираться домой. Эрик выходит на дорогу, что ведёт от пункта наблюдения до Монда. Долго же идти. Домой он придёт никаким, это точно. Его окликивает голос сзади: — Мистер Шильцфауз, Вас случаем не довезти до Монда? — Лоуренс знает, что ему не откажут. Да, и Эрик не стесняется совсем. — Был бы не против. — Тогда, прошу Вас в карету.

***

В карете их разговоров никто не услышит и это Аццо нравится. У него как раз есть серьёзный разговор к охотнику. — Эрик, а как Вы смотрите на то, чтобы сейчас отправиться ко мне. У меня есть несколько интересных идей и мне бы хотелось посоветоваться по этой теме с Вами. — Аццо его глубоко уважает. И знает, что Эрик его тоже уважает. "Не зря Фон Гаузен так много его хвалил. Он действительно заслуживает всех этих красноречивых эпитетов и громких сравнений. Шильцфауз ищет блага не себе, а людям вокруг, мондштадцам. Он есть мой первый и единственный советник в вопросе реформ. С ним я отстрою счастливый город Мондштадт," – писал в дневнике молодой Лоуренс. Даже жаль его. Он так искренне верил Эрику и так мечтал изменить Монд с его помощью. — Я рад бы обсудить с Вами реформы: да только сейчас я чертовски хочу спать. А вот во второй половине дня я весь Ваш. — Конечно, отдохните. Вы успеете отдохнуть до казней? — Думаю, да. — Эрика внутренне коробит от казней, но он не двигает ни единым мускулом лица. — Тогда я заберу Вас после них. — Конечно. Дальше они едут в тишине. Но это никого не смущает. Эрик даже засыпает сейчас. "Когда он спит не узнать в нём грозного охотника, чьё имя страшит любого мятежника. Черты лица его становятся очень нейтральными, даже какими-то нежными, добрыми. Нет в них суровости, подобной той, что он показывает на построениях; нет серьёзности, что проступает во время разбора бесконечной бумажной волокиты. В моменты полного спокойствия он становится необыкновенно прекрасным," – вновь мы можем прочитать в дневнике Аццо. Кажется мне, что парень влюбился, однако судить не берусь.

***

Через некоторое время Эрик оказывается дома. Он прощается с аристократом и отправляется к себе в комнату. Он отдаёт меч слуге, а сам вваливается в свою комнату, а затем и на кровать. Ему необходимо отдохнуть. Просыпается он лишь к половине третьего. Эрик приводит себя в порядок и отправляется на кухню, чтобы пообедать. У мамы в это время час чаепития с разными подружками. Он уже привык к такой компании. — Добрый день! — здоровается он с матерью и Ангелой Троттели. — Здравствуй, мальчик мой. — улыбается Эльза. — Приветствую, Эрик. — отзывается гостья — Как служба? — Шильцфауз присаживается за столик. — Прекрасно. Сегодня вот шестерых поймал. — Да, ты и правда дедушкин внук! — восхищается Ангела. — Неудивительно, что мистер Аццо обращает на тебя внимание. — Ну, есть такое. Правда, я не уверен, что Вы корректны в формулировках. — Эрик приступает к поглощению своего завтрака. — Я?! Некорректна?! — изумляется она. — А как ещё назвать то, что он тебя до дома на собственной карете довозит? — этому удивляется уже мать. Может, и мой читатель удивится такой осведомлённости миссис Троттели, но объяснения этому весьма прозаичное: в Монде среди третьего сословия слухи разносились быстрее, чем разлетаются горячие пирожки на ярмарках. — А почему ты не рассказывал? — хлопает глазками мама. — Я только проснулся. — Ах, точно. Так как это произошло? — Ну, он приехал к нам, похвалил меня за хорошую работу и предложил отвезти до дома. Наверное, заметил, что я устал за день. — Ах, зря ты, Эрик, отказался от моей девочки. Она и собою хороша, и молода, и рукодельница. Тебе достонейшая партия. Сейчас бы такая красивая пара была. — причитает Ангела, жалея об упущенном шансе стать чуть ближе к Лоуренсам. Шильцфауз слушать этого не может. Он не терпит подобных разговоров. Парень начинает усиленно поедать свою еду. — Ну, ничего у меня уже маленькая дочка подрастает. Посмотри на неё, как-нибудь: не сможешь не влюбиться. — Я обязательно об этом подумаю. — Эрик любезничает. Он даже не собирался рассматривать 14-летнюю девочку, как жену. Вскоре он заканчивает приём пищи и убегает из дома. Лучше даже наблюдать за казнью, чем слушать потуги Троттели женить его.

***

Ну, до казни ещё времечко есть. Он гуляет по мондштадскому рынку, рассматривая всякие местные диковинки и заграничные интересности. Он не собирается ничего здесь покупать, просто старется занять себя до встречи с Аццо. Он обещал рассмотреть какие-то новые реформы и такое занятие парню нравилось. Иногда он перенимал что-то из Лоуренсовских реформ в свою конституцию, а иногда и он из проектов своего проекта превносит что-то в планы Аццо. Такое взаимовыгодное сотрудничество было очень полезно и интересно. Однако, вскоре лавки стали повально закрываться: люди бежали посмотреть на казнь. И он тоже пошёл туда. Чтобы не выделяться из толпы. "Аццо так просто губит чужие жизни. Знал бы он, что так он роет могилу для самого себя... С каждым убитым мятежником в рядах сопротивления у него множатся враги, которые не оставят его в живых после революции. И мне очень жаль. Я думаю, он бы прекрасно вписался в систему конституционной монархии. Мне жалко каждого, кто попал под рук Лоуренса. Но и его я понимаю," — это, пожалуй, всё, что я смог найти о той казни. Что меня даже опечаливает.

***

Казнь заканчивается и Аццо лёгкой походкой слетает с эшафота. Он уже давно заприметил в толпе Шильцфауза. Слишком хорошо он был одет, а потому резко выделялся из толпы черни. Эрик и сам двигается ему навстречу. — Рад снова видеть Вас. — замечает Лоуренс. — Взаимно. Больше на улице они не говорят. Карета увозит их к резиденции Аццо (он терпеть не мог родной замок) на каньоне Светлой Короны. Это небольшой одноэтажный симпатичный домик в фонтейнском стиле. Увы, до нашего времени не дошли даже жалкие его остатки. Из окон открывается прекрасный вид на замок старого Монда. Аццо долго может любоваться этим давно разрушенным зданием. Сколько в нём молчаливого величия и какой-то непостижимой атмосферы! Не зря он выбрал это место для строительства своего домика. Эрик тут не впервые. Именно тут они обсуждают реформы и долго-долго говорят о судьбе Мондштадта. — Я тут начал разбирать законадательство Мондштадта за первую половину века после свержения Декарабиана и мне нужны некоторые твои советы. — они сейчас в библиотеке. Тут уйма разных документов разного разряда. Кажется, он действительно собрал тут вообще всё законадательство города за период после воцарения Барбатоса. — И помощь с бумагами. Их тут так много. — Ну, выкладывайте. — Аццо по-доброму улыбается, радуясь положительному ответу. Ведь сейчас Шильцфауз вполне имел право отказаться. Его добрая улыбка выглядит очень красиво (по мнению Эрика). Всяко лучше, чем когда он надевает на себя маску неприступного высшего аристократа. Они долго обсуждают законы, не меньше разбирают бумаги, жалуясь на их плохую сохранность (как я их понимаю). Они долго работают, старательно разбирая каждую статью. "Вечера, проведённые в компании Эрика, оказываются жутко результативными. С ним приятно работать, так как он очень аккуратный человек с чувством такта и вежливости. Я восхищён им." — писал Лоуренс. "С Аццо интересно проводить время. Но притом и очень больно. Я совру, если скажу, что не хочу встреч с ним. Однако, увы, они жутко мне вредны. Ах, Судья – мой лучший враг" — рассуждал в своих дневниках Шильцфауз.

***

Читатель мой, мы с тобой всё ближе и ближе к событиям восстания. Завтра мы с тобой обсудим последние тонкости подготовки к нему, а позже перейдём непосредственно к этим событиям. Мне уже интересно обсудить с тобой всё, произошедшее позже. Но сначала об этом надобно поведать.