Плоские Грёзы

      В старые времена у наших ученых был интересный и часто задаваемый вопрос: «Каково происхождение света?», и его ответ неоднократно пытались узнать, но ничего лучше не придумали, кроме как переполнить наши сумасшедшие дома потенциальными решательными устройствами. Следовательно, после бесплодных попыток косвенно пресечь такие расследования, обложив их высоким налогом, законодательный орган в сравнительно недавнее время полностью запретил их.       Я, увы, единственный во Флатландии, который теперь слишком хорошо знает истинное решение этой загадочной проблемы; но мои знания не могут быть понятны ни одному из моих соотечественников; и надо мной смеются — я, единственный обладатель истин Пространства и теории введения света из мира трех Измерений, для них был безумнейшим из безумных!

***

      Дверь открылась с легким скрипом, замок со щелчком поддался шпильке. Билл остановился на мгновение, прислушиваясь к малейшим признакам того, что кто-то мог его услышать, но в ответ была лишь тишина, и он толкнул дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть в комнату Лиама.       Все было так, как было, когда он заходил сюда в последний раз. Остатки книги, которую он жевал, лежали в мусорном ведре возле кровати, куда Лиам ее и выбросил. Все остальное было нетронуто, ничего не переставлялось. Никаких признаков драки. Либо родители прибрались в комнате, прежде чем запереть ее, либо Лиам не оказал никакого сопротивления.       Билл не был уверен, какой вариант хуже, и принял решение не думать об этом. В конце концов, он был там не за этим.       Он собрался с духом и как можно тише закрыл за собой дверь.       В комнате Лиама было несколько полок, заполненных книгами, но ни одна из них не казалась необычной. Ничего похожего на ту, про которую он читал, это было несомненно: даже он мог сказать, что эта книга не должна была находиться на видном месте.       Ему потребовалось несколько ночей, чтобы прочитать ее — не из-за того, что он читал медленно, а потому, что он останавливался на каждой странице, широко раскрыв глаз, пытаясь осмыслить то, что читал. Существовал ли действительно другой мир — может даже несколько? Трехмерные? Он даже представить себе не мог, что такое третье измерение, как не мог даже представить, как будет выглядеть эта штука, называемая цветом. Он никогда не слышал об этом раньше, даже не мог себе этого представить, но одна эта мысль наполнила его такой тоской, какой он никогда раньше не испытывал.       Что, если бы он действительно мог посетить это место, это третье измерение? Будет ли это таким местом, где всё возможно, где всё действительно может произойти случайно и не будет считаться ошибкой?       …И неправильность Лиама не имела бы значения в таком месте?       Билла оторвали от таких мыслей, когда его руки наконец-то нащупали что-то — край незакрепленной доски на стене за изголовьем кровати Лиама.       Неплохое укрытие, Умник, но предсказуемое.       Доска вышла из стены без особых усилий, и вот она — стопка книг. Большинство из них были посвящены старым теориям о существовании света, или рассказам о древних Хроматических войнах, и еще многим вещам, о которых он никогда не слышал. А в самом конце была записная книжка, заполненная… подождите, это были цифры?       Шум где-то снаружи испугал его, и он быстро вытащил книги, прежде чем поставить доску на место. У него был такой же тайник в его комнате, хотя Билл использовал его для сладостей, но теперь, видимо, не только для этого. Он не хотел теперь заходить в комнату Лиама, но то, что он взял с собой, шло с ним.       Когда Билл вернулся в свою комнату, он слегка пошатывался под грудой томов. Он устал, глаз чесался от недосыпа, но это не имело значения. Это вообще не имело значения.       Ему нужно еще было много прочитать и взломать код.

***

      Как восхитителен Закон Замещения! И какое прекрасное доказательство естественной приспособленности и, я могу почти сказать, божественного происхождения аристократического устройства Флатландии! Разумно используя этот Закон Природы, Многоугольники и Круги почти всегда способны задушить мятеж в самой его колыбели, воспользовавшись неудержимой и безграничной надеждой человеческого разума.

***

      — Поэтому, когда дело доходит до контрактов, ты должен убедиться, что обе стороны… Билл, ты слушаешь?       Глаз Билла резко открылся, и он обнаружил, что смотрит на обеспокоенный взгляд своего отца поверх бухгалтерской книги, которую они просматривали у прилавка магазина. Ну, по крайней мере, должны были. Билл задремал… В какой-то момент и не был уверен, в какой именно.       — Это не было что-то о сырных домах, не так ли?       Его отец нахмурился и положил руку Биллу на глаз.       — Ты болен, сынок? Я уже давно задаюсь этим вопросом. Ты выглядишь уставшим. Ты плохо спишь?       Пфф, нет. Чтение запрещенных книг, код, который всё никак не взламывается и размышления о других измерениях по ночам делают тебя немного уставшим, папаша. Подростковый период утомителен.       Конечно этот ответ был настолько неуместен, что даже не казался смешным. Билл только пожал плечами.       — Я в порядке. Просто не слишком хорошо сплю, — сказал он. Правда заключалась в том, что даже если бы он не так устал, ему, вероятно, все равно было бы неинтересно. Учиться тому, как обращаться с клиентами, было весело, и у него это хорошо получалось, тем более, когда приходилось торговаться или откровенно мошенничать, но теперь у него на уме было гораздо больше. Сосредоточиться на чем-то подобном казалось просто невозможным.       Облегчение ясно читалось во взгляде его отца.       — Хорошо. Но если ты чувствуешь себя плохо, скажи мне, и я отвезу тебя в больницу для тщательного обследования. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть — не знаю, что бы я сделал, если бы с тобой что-нибудь случилось.       Но ты позволил им забрать Лиама.       Билл заставил себя отогнать эту мысль.       — Я заставлю тебя пройти через кое-что похуже. Я остаюсь прямо здесь, — сказал он. — Пока что. — подумал он.       Ибо он найдет выход из этого мира, даже если это будет последнее, что он сделает. Он выберется наружу, увидит мир в трех измерениях и будет смотреть на цвета до тех пор, пока его глаз не устанет. Он увидит все это за них обоих.       А пока он не торопился.

***

      Даже произнесение любого слова, обозначающего цвет, за исключением Кругов или квалифицированных научных преподавателей, каралось суровым наказанием. Только в нашем университете на некоторых из самых высоких и самых эзотерических занятий, которые я сам никогда не имел чести посещать, понятно, что щадящее использование цвета по-прежнему разрешено с целью иллюстрации некоторых более глубоких проблем математики. Но об этом я могу говорить только понаслышке.

***

      Привет, Билл.       Билл замер, не сводя глаз со слов, которые он только что написал на чистом листе бумаги. Его взгляд переместился с на другой лист, исписанный цифрами, которые он нашел в записной книжке и которые он использовал, пытаясь взломать код Лиама. И теперь, после еще одной бессонной ночи, скомканные остатки его предыдущих попыток на полу вокруг него, он понял, что нашел правильный ключ, чтобы расшифровать его.       Этот лист не был частью заметок Лиама. Это было письмо.

***

      Привет, Билл.       Если ты нашел это письмо, я предполагаю, что Проверка прошла так, как я ожидал, так как я больше не мог его уничтожить. Это становится немного утомительным — писать свое предсмертное письмо заново каждую неделю. Я почувствую облегчение, когда мне больше не придется этого делать, каков бы ни был итог.       Если ты нашел это, значит, ты также нашел и мои книги. Я знал, что рано или поздно ты начнешь вынюхивать, и что если кто и расшифрует мой код, то это будешь ты. Ты такая заноза в углу, Билли. Никогда не сдавайся. Это относится и ко мне.       Мне больше нечего добавить, и я не хорош в словах — ты всегда всё говорил за нас обоих. Все, что я знаю, есть в этих книгах и в моих заметках. Там есть что-то, что намного больше, чем ты или я могли себе представить. Целая вселенная возможностей, и некоторые избранные могут даже посетить ее. Круги слишком хорошо осведомлены об этом, но это знание запрещено, как я уверен, ты уже должен был это понять.       Что ты хочешь делать с этими знаниями, решать тебе. Я могу только посоветовать тебе быть осторожными. И если у тебя когда-нибудь появится шанс увидеть то, о чем я мог только читать, обещай мне, что ты посмотришь на это за нас обоих. Мне всегда хотелось видеть цвета.       Судя по всему, это не должно было произойти. Мы бросаем вызов логике, поскольку это измерение определяет ее. Возможно, было бы не слишком безумно думать, что ты мог бы сделать еще несколько шагов вперед. Ты достаточно странный, чтобы сделать это — такой же Неправильный, как и я, такой же непригодный для этого мира, но они этого не видят. Неправильный агент под прикрытием, скажем так. У тебя хорошая обложка. Не потеряй ее.       Будь в осторожен.       Лиам.

***

      Он перечитывал его снова и снова, пока не понял, что его глаз горит от усталости. Наконец, он сложил письмо и положил обратно в свой тайник, где хранил все книги и заметки, взявшие из комнаты Лиама.

***

      Я заявил, что больше ничего не могу сказать и что я должен посвятить себя Истине, которая в конце концов непременно восторжествует.

***

      — Хей, старик. Ты сломаешься напополам, если будешь продолжать в том же духе. Не пора ли на пенсию?       Пожилой владелец магазина, чье имя, хотя и редкое, было Рэндалл, поднял глаза от стопки книг, которые он ставил на место. В его глазах не было никаких признаков узнавания, но Билл не удивился. Прошло довольно много времени с тех пор, как он видел его в последний раз, и он превратился из ребенка в… ну, еще не совсем в взрослого, но достаточно близко. Он достаточно взрослый, чтобы требовать ответов — больше, чем то, что Лиам оставил, могло ему дать. Он потратил годы, запоминая каждую каждую строчку книг и заметок; теперь пришло время сделать шаг вперед.       — Могу я Вам чем-нибудь помочь, сэр? — спросил Рэндалл, откладывая книги в сторону. В прошлый раз он выглядел старым, но сейчас он выглядел определенно древним. Пройдет много времени, прежде чем Билл пересмотрит концепцию старости. Все еще не осознавая этого, он просто пожал плечами.       — Думаю, ты мог бы, да. Хорошо, что я зашел прямо перед закрытием книжного магазина, а? — сказал Билл, оглядываясь вокруг. Там никого не было, кроме них двоих.       Прекрасно.       — Но магазин не…       — А сейчас да, — оборвал его Билл и закрыл за собой дверь. Поворот ключа, щелчок указателя, и он знал, что никто их не побеспокоит. Ему нравились отвлекающие факторы — очень нравились — но они были лучше всего, когда не мешали бизнесу. В любом случае, это не его дело. — Должно быть, тебе нравится, когда время работает на тебя.       Выражение в глазах собеседника сменилось с озадаченного на встревоженное. Он отступил назад.       — Если Вы собираетесь украсть у меня… — начал он, но замолчал, когда Билл махнул рукой.       — Воу, воу, замолчи. Эй, слышал это?       — Слышал… что?       — Мое сердце разлетается на мелкие кусочки, вот что. Это так ты приветствуешь старого друга? Называешь его вором? — Билл шмыгнул носом в притворной обиде. — Я не ворую, старик. Я заключаю честные сделки. Ну и иногда обманывают одного-двух идиотов, но обычно все в конце счастливы.       Старый Треугольник, казалось, расслабился, но лишь слегка.       — Тогда… Извините, сэр, но я не знаю, кто вы такой. Простите слабеющую память старика и напомните мне.       Билл потянулся, чтобы приподнять шляпу — подарок отца, такой предсказуемый, поскольку безделушки, такие как шляпы и галстуки, были тем, чем он зарабатывал на жизнь; по крайней мере, никто не мог сказать, что они не были модными, — и притворно поклонился.       — Меня зовут Билл Сайфер. Извилины заработали?       Явно заработали, ибо глаза Рэндалла расширились.       — О, Круги… Билли? Это действительно ты?       — …Я запнулся в части «зовут Билл Сайфер»? Уверен, что нет. Я отрепетировал всё, прежде чем войти.       Рэндалл наконец рассмеялся, но было заметно, что не искренно, и Билл мог очень легко догадаться, почему.       — Тогда неудивительно, что я тебя не узнал. Боже, как ты вырос. Я не видел тебя с тех пор, как…       — С тех пор, как забрали Лиама, да. Он не успел открыть свой сюрприз, если тебе интересно. Однако я его открыл. Конечно, я был удивлен, могу тебе сказать, — прервал его Билл, прислонившись к стене, и теперь он совсем не удивился, когда Рэндалл, пошатываясь, сделал шаг назад. — Видишь, вот почему нам обоим повезло, что этот магазин прямо сейчас закрыт. Не можем же мы обсуждать твою торговлю запрещенными книгами перед публикой, не так ли? Мы, конечно, могли бы, но тогда мы оказались бы в тюрьме или еще что-нибудь похуже, прежде чем закончили, и это бы стало одной из главных проблем.       — Билли…       — Билл, спасибо. И… слушай, ты можешь перестать пялиться так, как будто я собираюсь тебя укусить? Это немного отвлекает.       — Э-э… извини.       — Так-то лучше, — сказал Билл и потянулся, чтобы положить руку ему на спину, ведя его вглубь магазина. — Хмм… на чем я остановился? А, точно. Сюрприз Лиама. Хороший трюк, который заставил меня подумать, что происходит какой-то фарс, частью которого был я. Ты знал, что если сказать мне что-нибудь лишнее то, это бы искусило меня открыть его, а?       — Но ты все-таки открыл его.       — К тому времени, когда я вернулся, Лиама уже не было, чтобы сделать это. Возможно, я просто разминулся с ним. Может быть, я бы этого и не произошло, если бы мне не пришлось оставаться и ставить твои дурацкие книги на место, но, эй, тогда они могли бы проверить книгу, и никого из нас сегодня здесь уже не было бы. Мне вроде как нравится быть живым. Так что оставим прошлое в прошлом и скажи мне — ты достал для Умника еще одну из этих книг? Я нашел в его комнате целую заначку.       Рэндалл глубоко вздохнул.       — Если ты заговоришь об этом с кем-нибудь…       — Не говорил и не заговорю. Я не мой брат, Рэнди, но и не тупой. Посадить себя за решетку не входит в мои краткосрочные, среднесрочные или даже долгосрочные планы. Есть вещи, которые я хотел бы сделать до этого. Увидеть цвета, побывать в этом Третьем Измерении, преподать урок «большим шишкам» этого нижтожного мира, научиться играть на фортепиано. В произвольном порядке.       На мгновение воцарилась тишина, затем Рэндалл издал странный смешок.       — Я действительно задавался вопросом, будут ли эти книги когда-нибудь найдены после того, как Лиам исчез, но я прочитал все шаги, чтобы убедиться, что они не выведут на меня. Я не ожидал, что судьба вмешается и приведет тебя к этому.       — Не судьба. Шанс, — поправил его Билл. — Благодаря твоей дилетантской ошибке использовать меня в качестве посредника. Следовало бы разобраться со своим бизнесом самостоятельно, а не полагаться на ребенка. Так что это ты должен был обеспечить их остальное.       — Да. Поскольку Лиам был Неправильным, за ним часто наблюдали. Он не мог присоединиться к нам здесь, но он хотел знать, поэтому я предпринял шаги, чтобы донести до него эти знания. Он понимал риск, но…       — Эй, эй, перемотай назад, — сказал Билл, останавливаясь как вкопанный и заставляя Рэндалла сделать то же самое. — Мы?       Рэндалл повернулся к нему лицом во весь рост. Он сделал то же самое, когда они встречались в прошлый раз, но на этот раз Билл был наравне с ним.       — Мы с тобой не единственные, кто знает о Третьем Измерении. Таких, как мы, разбросано по всему миру, и нужно найти больше текстов, которые нужно понять. Этот магазин — одно из мест встречи, самое близкое к столице. Я могу познакомить тебя с ними, Билл, если ты так хочешь. Но ты должен быть уверен.       Билл выпрямился.       — Конечно. Уверенность — мое второе имя.       — Разве это не был Норман?       — …Мы не об этом говорим.       На этот раз смех Рэндалла прозвучал более искренне.       — Очень хорошо. Мы встречаемся во второй четверг каждого месяца после закрытия — это будет на следующей неделе. Мы поделимся с тобой всем, что знаем о Третьем Измерении. Тебе нужно будет постучать трижды и принести что-нибудь с собой.       — Оооо, получи это! Типа, знак приверженности или что-то в этом роде? Сердце врага? Их глаз? Фунт плоти?       Рэндалл моргнул.       — Нет, я… я имел в виду что-нибудь поесть или выпить… Что, черт возьми, с тобой не так?       Билл закатил глаз.       — Вы, ребята, теперь в моем глазе совсем не веселые.       — Мы здесь не для развлечения, Билл. Это ради знаний и надежды на лучшее будущее, на свободный мир.       — …И ради еды и напитков.       — Это никогда не помешает.       — Ты меня поймал. Эй, я могу приготовить отличный Мартини. Пойдет?       — О, конечно. И кое-что еще, Билл, — добавил он, положив руку ему на спину. — Нам еще предстоит раскрыть тайны Третьего Измерения, и если для кого-то и есть способ попасть туда — для кого угодно, кроме счастливчика, выбранного Сферой на рубеже Тысячелетий, — нам еще предстоит его найти. На данный момент у нас нет сил изменить то, что должно быть изменено в этом мире. Но есть одно из твоих желаний, которое я могу исполнить прямо сейчас.       — Ты научишь меня играть на фортепиано?       — …Это тоже. Но я имел в виду кое-что другое, кое-что, чей секрет мы раскрыли достаточно недавно. Я могу показать тебе цвета, здесь и сейчас.       И если у тебя когда-нибудь появится шанс увидеть то, о чем я мог только читать, обещай мне, что ты посмотришь на это за нас обоих. Мне всегда хотелось видеть цвета.       На мгновение Билл не мог придумать, что сказать; это было неожиданно. Когда он услышал свой голос, ему показалось, что он доносится за милю от него.       — … Покажи мне, — вот и все, что он сказал, и последовал за Рэндаллом в заднюю часть магазина, а затем через передвижную полку шкафа.

***

      В других местах в Флатландии цвет не является несуществующим. Искусство его изготовления известно только одной живущей фигуре — Главному Кругу, который правит на данный момент; и он передает его на смертном одре никому, кроме своего наследника. Цвет производит только одна мануфактура; и, чтобы не выдать секрета, рабочие ежегодно уничтожаются и набираются новые.

***

      Его глаз болел, но он не мог отвести взгляд.       Смутно, откуда-то издалека, он услышал, как Рэндалл говорит что-то о том, что не следует смотреть слишком долго, что нетренированному глазу может показаться, что зрелище слишком невыносимо. Он сказал что-то о том, что ему нужно время, чтобы привыкнуть, но Билл не слушал ни единого слова.       Перед ним, на участке стены в конце комнаты, были цветные пятна — всевозможных цветов. Некоторые были темнее, а некоторые более яркие, и его взгляд остановился на самом ярком из всех, на который было больно смотреть.       Настанет день, когда Билл Сайфер будет знать названия каждого цвета на всех языках, когда-либо созданных во всех существующих измерениях. В измерении, достаточно близком к его, но, и в то же время дальнем — цвет, на который он смотрел, когда-нибудь будет известен как «желтый».       Для Билла Сайфера, прямо там и тогда, это был первый настоящий взгляд на более широкую вселенную.

***

      Я взглянул на песочные часы. Последняя песчинка упала. Началось третье тысячелетие.