Много Леди, не их Кот

— И зачем ты опять идёшь доставать несчастную девочку? Дай ей хотя бы день отдыха от своей кошачьей морды. — Уж кто бы говорил. — Моя кошачья мордочка весьма привлекательная, и смотреть на неё одно наслаждение, так что не надо мне тут. А вот от тебя Маринетт наверняка устала. То ли дело Адриан… — Ей не нужна сейчас компания Адриана. — А ты, значит, читаешь её мысли, раз можешь такое утверждать? Адриан скривился. Как по его, то СМС от Маринетт была вполне однозначной. На предложение погулять Дюпэн-Чэн отговорилась больной головой, прихваченным животом, растяжением спины и чуть ли не драконьей оспой. Ясно же, что ничего из этого не было, она просто не хотела встречаться с Адрианом. Всё это он объяснил Плаггу. Квами внимательно выслушал, грустно покачал большой головой и выдал: — Дурак ты. Как есть котёнок. Иногда, — только иногда! — нужно делать что-то, несмотря на сопротивление. — Так потому я и хочу прийти к ней как Кот Нуар! — горячо сказал Адриан. — Его она не прогонит! — Но разве Маринетт нужна поддержка от незнакомого парня с кошачьими ушами, а не от лучшего друга? Ты, кажется, убеждал всех вокруг, что вы близки, как сиамские близнецы. Или что, всё, голову в песок? Только из-за одного несчастненького сообщения? Адриан швырнул мобильник на кровать и упал следом. Раскинул руки, смотря на потолок. Надо было уже разобраться с этой паучьей ниткой, раздражает. — То, что не может сделать Адриан, всегда делал Кот Нуар, — сказал он, прикрывая глаза. — Ты же знаешь. Кот Нуар был смелым. Храбрым. Кидался с шестом наперевес на суперзлодеев, побеждал акум, совершенствовался с каждым днём. Сражался как настоящий рыцарь: без страха и упрёка. А что из этого мог Адриан? Да ничего. По сравнению со своим кошачьим альтер-эго он был обычным. Много чего боялся, любил свою семью, хотел гулять целыми днями и порой игнорировал домашку. Такое разграничение позволило не сойти с ума от всех сражений и не уйти окончательно только в супергеройскую жизнь. Адриан не знал, как справлялся с этими психологическими штучками тот же Спайди, но наверняка был какой-то секрет, всё ещё недоступный молодому парижскому герою. Хотя Спайди справлялся отвратительно. Друга потерял, девушку потерял, даже чуть от сил не отказался. Настоящий киношный нуар. Нуар. Ха-ха. Не тот пример, который Адриан хотел бы повторить. — Знаю. Но пора бы, малыш, и Адриану отрастить пару яиц. Или ты у меня кастрированный котёнок, как и думала твоя красотка Дюпэн-Чэн? Адриан кинул в Плагга подушку, но усмехнулся. — Вроде с утра ещё не был. — Тогда бери эти яйца в кулак… э, нет, пусть этим занимается твоя подружка. Короче, чеши к ней. — Ну ты и пошляк. — Ой, да ладно. Тебе шестнадцать, шестнадцать! Наверняка в твоей голове варево похуже моих шуточек. Агрест кинул вторую подушку; так же не попал, но на душе стало немного легче. И он старался не думать о том, что сказал Плагг. Это было слишком смущающе и будоражило кровь. — Хорошо, уговорил. Но добегу я до неё в костюме. Что? Это быстрее! — Если это такая уловка, чтобы потом провести время с красоткой в виде Кота, то я сожру в этом доме всё мало-мальски жёлтое. Ясно? — Почему жёлтое? — Легко представить, что это сыр. То-то твой отец обрадуется, а? Учитывая, что жёлтый снова был в моде, угроза звучала внушительно. Плагг сам влетел в кольцо, проводя Трансформацию. Лёжа с закрытыми глазами, Адриан пытался прочувствовать этот момент как можно полнее. Полутрансформа, которую котёнок выдал при Маринетт и её невидимой квами, всё ещё была свежа в памяти. Адриан почему-то всегда думал, что основа его сил в кольце. Снимешь кольцо — и всё. Но после того, как Плагг в виде кляксы отделился от его тела, сохраняя при этом все изменения, Агрест понял, что ошибался. У него было не так много времени, чтобы обдумать произошедшее, на самом деле. Лечение Сабрины, потом разговор с родителями Маринетт, — очень тяжёлый и немного не такой, как они рассчитывали, — собственная рефлексия насчёт сражения с Леди Удачей… Тут бы не забыть накормить Плагга, да и самому что-нибудь в себя запихнуть. А ведь ещё оставалась домашка и проекты отца. Адриан понятия не имел, откуда ему выковырнуть время на всё это. И всё же, в редкие свободные минуты он думал. Плагг в полутрансформе выходил не из кольца, а из сердца. Адриан чувствовал, как чёрные жгуты прорастают внутрь, как они пульсируют и двигаются, тесня кости. Странное ощущение. Оно не вызывало отторжения, скорее какое-то любопытство: до чего всё это может дойти? У Адриана даже без Трансформации было обострённое зрение, ненормальная для человека гибкость, сила, ощущение опасности. Он мог мурчать, — он проверял, приложив пальцы к горлу и думая про то, как Маринетт обнимала Агреста когда-то, — но в зеркале глотка казалась совершенно обычной. Его ногти были нежно-розовыми и такими прочными, что Адриан мог царапать ими мебель. Но при этом они спокойно стриглись маникюрными ножницами и кусачками! Чудеса, и только. Кольцо не снималось, так что Адриан не мог проверить, останется ли всё это без него. Он считал, что останется; в любом случае, его тело достаточно переродилось, чтобы эти изменения не исчезли в одно мгновение. Да он и не хотел, чтобы они пропадали. Дождавшись, пока чёрная масса полностью поглотит его тело и станет привычным костюмом, Адриан открыл глаза. Паутинка, летающая наверху, уже не вызывала раздражения; скорее, она казалась по-игривому соблазнительной. Нуар хмыкнул, но всё равно смахнул парящую в воздухе нитку. Раз решил убрать, то уберёт. Как-то многовато уборки в последнее время. Он запихнул свои телефоны в карман на груди и выбрался из дома. При своих первых перевоплощениях Адриан наивно оставлял телефоны в джинсах и в итоге, естественно, пропускал звонки по работе или от отца. Скандалы были… Габриэль волновался за своего ребёнка. Отец Адриана ни в коем случае не ограничивал свободу сына, но при этом требовал, чтобы тот отписывался о своих планах. Разумная цена за практически вседозволенность в прогулках и личном времени. Кот Нуар быстро оббежал город по периметру, выискивая преступников, акум или злодеев. Всё было тихо; только Глазчатый медленно брёл по переулкам, неся свою вахту. Как закованный в латы рыцарь. Оставив город на попечении Глазчатого, Кот Нуар шмыгнул в неприметный тупик, вытащил телефоны и снял Трансформацию. Плагг одобрительно пробурчал нечто неясное и сразу спрятался под рубашкой Адриана. — Купи мне сыра, — сонно приказал квами. — С пле-есенью… — Конечно. В магазине он купил не только сыр, но и шоколад для Маринетт. Взял другую плитку, потому что та, которую девушке дарил Нуар, не пришлась по вкусу. Затем в Старбаксе Адриан заказал два стакана кофе. По телевизору крутили очередное интервью с Леди Удачей. Адриан поморщился: если ему реально потребуется сражаться с ней, то, по крайней мере, он будет знать, где её отлавливать. Казалось, что Леди Удача просто поселилась в Телебашне; конкретнее — на съёмочной площадке Надьи Шамак. Что удивительно, программы с синей героиней били все показатели по рейтингам, и Леди звали на интервью снова и снова. А ведь она практически не сражалась, верно подметила женщина на рынке. При столкновении с акумой или злодеем она обычно притягивала какую-нибудь мелкую неудачу к противнику, а потом им занимался другой герой, из боевых. Это было глупо, потому что со способностями Леди Удачи можно было буквально сворачивать горы и доставать с неба звёзды. Она же использовала свою удачу исключительно для одобрения горожан и собственной популярности. Адриан забрал кофе и кинул последний взгляд на улыбающуюся защитницу в синем. Ему было жаль, что он не обладал способностями Маринетт к сглазу. Хотелось учинить чего-нибудь этакого. В принципе, он мог. Как Леди Удача призывала для себя благоприятные обстоятельства, так и Кот Нуар мог приманивать к своим недругам негативные события. Вот только Плагг настоятельно не рекомендовал использовать эту способность без надобности. В отсутствии противовеса был вполне реальный шанс намагичить кому-нибудь летальный исход. А это плохо из-за возможности разъедания вылетевшей души… в общем, всё было связано крепчайшими из узлов. До пекарни Адриан дошёл в задумчивости. Его едва не сбила машина, которой Агрест не показал средний палец только из-за занятых рук. Водитель разразился арабской бранью и высунулся из окна своей подержанной тачки, грозя Адриану кулаком. — Я шёл на зелёный, тупица! — рявкнул в ответ Адриан. — Вылечи дальтонизм! Мужик сел обратно в тачку и дал по газам. Зелёный всё ещё горел, по магистрали ехали машины… ничего удивительного, что подержанка врезалась в ближайший грузовик с отвратительным скрежетом. Улица сразу застыла. Адриан тоже. Ну нет, это просто нечестно. Он хотел неудачу для Леди Удачи, а не для рандомного мужика, пусть и очень неприятного. — Иди дальше, — проворчал из-под рубашки Плагг. — Я его убил? Квами прислушался к чему-то и в итоге фыркнул. — Не. Но будет ему уроком. Тупица. Адриан подавил смешок и пошёл к пекарне. Ясно, откуда все эти веяния с испортившимся характером у Агреста-младшего. А Габриэль винил во всём переходный возраст. Юноша зашёл в пекарню, чтобы поздороваться с родителями Маринетт. Сабина и Томас были мрачными, улыбались исключительно из-за профессиональной необходимости и работали без прежнего задора. Увидев Адриана, мать Маринетт немного расслабилась. — Она наверху, — сказала Сабина, накладывая в бумажный пакет разной выпечки. — Отнеси, пожалуйста. И скажи… слушай, передай ей, что с домашним арестом я погорячилась, ладно? Адриан взял протянутый пакет с разнообразными пирожками и круассанами. — Я не знаю подробностей, — сказал он осторожно, — только что вы поругались. Оно того стоит? Сабина отмахнулась и ушла на кухню. Томас хмыкнул. — Учитывая последние новости, нет. Но иногда люди сначала говорят, и только потом у них включается голова. Маринетт в мать пошла: болтает, а потом думает. Ничего, помирятся. Иди. В квартиру Адриан заходил, ожидая худшего. Но всё было как обычно: ключ, спрятанный в щели в стене, тихая мягкая атмосфера, запах апельсинов. Агрест прошёл к люку Маринетт и замер, прислушиваясь. Усиленный слух позволял различить бурчание девушки даже за стуком швейной машинки. — Ты никуда не выйдешь, Маринетт, — ворчала Дюпэн-Чэн, — забудь про геройства, Маринетт. Это не для тебя, Маринетт. Как будто я всего этого хотела! Молчание. — Нет, Тикки, пока она не извинится, я и слова ей не скажу! Снова тишина, только стук иглы. — И что? Я тоже за себя волнуюсь. Но это не повод так срываться! И что Нуар подумает? Что у меня мать истеричка? Я её люблю, но иногда приходится делать что-то опасное или сложное, ты же сама… Адриан постучался в люк, и Маринетт сразу же замолчала. Остановился стук швейной машинки, послышались торопливые лёгкие шаги. — Это ты, пап? — Не совсем. Маринетт издала нечто вроде высокого писка и отшатнулась от люка. Затем послышался грохот — Дюпэн-Чэн опять не сладила с ногами и упала. Адриан уже даже не беспокоился за подругу: такие падения происходили с ней настолько часто, что никаких нервов не хватало реагировать. — Ты в порядке? — Я в рядке! Час укрою! Она всегда поднимала ему настроение. Маринетт подползла к люку и открыла его. Выглянула наружу, словно не веря в то, что к ней на самом деле пришёл Адриан. — Я же писала тебе, что у меня ветрянка. — Нет. Ты писала, что у тебя прихватило живот, болит голова, растянута спина и все признаки драконьей оспы. — Я написала, что у меня драконья оспа?.. Адриан кивнул, сохраняя абсолютно невозмутимое лицо. Естественно, она не писала последнего. Судя по нахмуренным бровям девушки, она также не могла вспомнить такой СМС. — Поскольку почти всё старшее поколение британских магов умерло именно из-за драконьей оспы, я решил прийти и составить тебе компанию в этой сложной болезни. Только когда ты успела столкнуться с перуанским ядозубом? Маринетт поджала губы, поняв, что её разыгрывают. — Варила убойное зелье из драконьей крови. Я ж колдунья… Адриан улыбнулся и протянул подруге кофе с пакетом. Маринетт затащила наверх подношения и исчезла в глубине комнаты. Сам Агрест пытался вспомнить, какая из его личностей говорила с Маринетт про тёмное колдовство. Началось всё с Адрианом, но потом как-то естественно перетекло в шутки с Нуаром… значит, можно продолжать каламбурить в обоих ипостасях. Одни проблемы с этой тайной личности. Голова просто пухла, чтобы не перепутать события. Адриан был уверен, что не раз был на грани раскрытия с той же Хлоей: Буржуа обладала волшебной памятью и могла просто промолчать в ответ на ошибки Агреста Нуара. Но, пока никто ничего не говорит, ничего и не произошло. Верно же? Он закрыл за собой люк и осмотрел комнату. Неприятно кольнула мысль, что Адриан автоматически начал выискивать пятна своей крови. Всё ли убрал? Не осталось ли какой-нибудь крошечной капельки? Ему совсем не хотелось, чтобы Маринетт сталкивалась с грязью геройской жизни чаще необходимого. И так она увязла в этом по самую макушку. — Проходи, чего стоишь. Буду заражать тебя драконьей оспой. — По-моему, она передаётся через слизистые. Планируешь целоваться? Маринетт, сидящая в кресле, кинула в Адриана подушкой. Лицо у девушки было под стать комнате, насыщенно-розовым. Поцелуи с Маринетт были подобны конфетам: сладкие, яркие, их хотелось ещё и ещё. Именно благодаря им Адриан понял, что он влюблён в Маринетт — влюблён намного сильнее, чем он вообще мог представить. Его лучшая подруга внезапно оказалась совсем не другом. Воспоминания о двух украденных поцелуях он будет хранить до самой старости, Адриан был уверен. — Как тебя мать-то пустила? Я на домашнем аресте, она даже хотела звонить мадам Бюстье. — Хорошо, что по выходным она не берёт трубку, да? Адриан прошёл к кушетке и сел, давя желание разлечься на ней. Иногда быть Котом Нуаром — сущее удовольствие. Герой мог позволить себе намного больше. Например, ещё раз поцеловать Маринетт, чтобы прогнать с её лица это напряжённое, сложное выражение. Наверняка Дюпэн-Чэн бы нахмурилась, может попыталась бы отпихнуть. Но она перестала бы думать о том неприятном, что занимало сейчас её голову. Раз Кота Нуара не было, пришлось действовать Адриану. Он встал с кушетки, подошёл к Маринетт и поднял девушку на руки. Дюпэн-Чэн взвизгнула и вцепилась в его шею, пытаясь удержать равновесие. Хорошо ещё, что кофе и выпечку она положила на столик. Адриан сел в кресло и усадил Маринетт на себя, так и не выпуская девушку из объятий. Сначала его подруга была зажата, словно ей неприятны его прикосновения, но вскоре расслабилась и даже положила Адриану голову на плечо. — Что случилось? — тихо спросил он, утыкаясь носом в её волосы. Корица, яблоко, печенье. Любимый аромат. — Обычные подростковые трудности, тебе ли не знать. Поругалась с родителями, меня посадили на домашний. Теперь я принцесса в башне, жду своего рыцаря, чтобы он меня вытащил. — Твой рыцарь уже здесь, — Маринетт опять напряглась, и Адриан поспешил исправиться, ругая себя за нечаянное раскрытие. — Я заходил к мадам Сабине, она сказала, что погорячилась. Никакого ареста для одной принцессы. Её плечи опустились. В руках у Адриана снова была мягкая, спокойная Маринетт. — Хоть какие-то хорошие новости. Я боялась, что меня запрут здесь навечно. — А ведь ещё год назад ты умоляла нас с Альей и Нино, чтобы мы заложили твой люк досками и не выпускали тебя из комнаты. Маринетт рассмеялась. В тот момент проходил один из многочисленных конкурсов по дизайну, инициированный Габриэлем. Дюпэн-Чэн никак не могла придумать подходящий эскиз и всячески отлынивала от творческой работы: ходила в кино, гуляла допоздна, оставалась с ночёвками у друзей. Свой эскиз она вымучила только после угрозы Альи закрыть девушку не то что в комнате — в шкафу, с фонариком в зубах и планшетом, приклеенным к ладони. — Да… было время. Адриан растёкся по креслу, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Было хорошо. Тяжесть Маринетт на коленях успокаивала, её запах окружал, как мягкое одеяло. Хотелось заморозить этот момент, чтобы жизнь не шла вперёд и не несла их навстречу Арлекину, Жуку и Безымянному. — Отец спрашивал, когда ты придёшь за своими вещами, — сказал он, начиная поглаживать девичью спину. — Прийти? Зачем? — Я не скажу ему, что ты это спрашивала, иначе он обидится. Но вообще, за вещами, которые он отстирал от крови Нуара. — Он что-то спас?! Адриан улыбнулся, не открывая глаз. — Естественно. Я не просто так нёс их ему. У меня другой вопрос, Маринетт: учитывая все эти потрясающие шмотки в твоём гардеробе, почему ты ходишь в школе почти в одном и том же? Дюпэн-Чэн промолчала. Адриан приоткрыл один глаз и увидел, что Маринетт разглядывает его лицо из-под защиты чёлки и ресниц. — Ты меня игнорируешь? — Нет. Я выбрать одежду не могу. Она вся очень красивая… выбирая одну вещь я, кажется, предаю все остальные. Адриан цыкнул. Где-то он это уже слышал, ага. — Ясно, почему ты понравилась моему отцу. Вы прямо духовные близнецы. — Чтобы ты знал, это греет мне душу. Значит, я смогу стать крутым дизайнером! Она встала с колен Адриана и прошла к столику, чтобы взять выпечку и кофе. Потом бросила мгновенный смущённый взгляд на Агреста и быстро, — видимо, чтобы не думать и не успеть испугаться, — опять села на его ноги. На самый краешек коленок. Адриан обвил её талию руками и потянул на себя, усаживая Маринетт удобнее. Взял из подстаканника один из напитков и пригубил его, почти сразу же скривившись. — Это ваше, — он отдал черничную сладость Маринетт и забрал свой пряный латте. — Мы такого не пьём. Дюпэн-Чэн смотрела на стакан, словно в том был яд. Адриан даже на секунду подумал, что девушка брезгует, но потом Маринетт отпила кофе, сохраняя на лице какое-то восхищённое выражение. Она даже глаза прикрыла в блаженстве — и вряд ли из-за вкуса кофе, хотя у бариста Адриан попросил двойную порцию сиропа, как обычно. Адриан облизал губы и отвёл взгляд. «Я идиот», — признал он про себя, радуясь, что Плагг не умеет читать мысли. Мозаика сложилась. Он — слепой придурок, Сабрина вылечена при помощи волшебства, небо голубое, Маринетт Дюпэн-Чэн влюблена в Адриана Агреста. Земля не плоская, солнце встаёт на Востоке. Снег холодный. Осознание такой великолепной вещи, как любовь Маринетт, могло бы выбить землю у него из-под ног. К счастью, Адриан продолжал сидеть, а потому точно не мог упасть. Это было хорошо. Сердце у него застучало, будто готовилось к марафону и пошло на разогрев. Потом появилась другая мысль, неприятная: а что, если он ошибся? Если принял желаемое за действительное? Вдруг Земля плоская и стоит на спине черепахи, а небо на самом деле чёрное-чёрное, лишь немного разбавленное каплями звёзд? Маринетт ведь едва не ответила на поцелуй Кота Нуара. Её тянуло к герою, это было ясно. И потом она не сказала ничего по поводу их двух не совсем обоюдных поцелуев. Зато то и дело посматривала на губы героя. Что, если Маринетт любила Адриана… когда-то? И сейчас её чувства угасли, так и не получив подпитки со стороны? Адриан отпил кофе, не различая вкуса. Маринетт ткнула в его лицо круассаном, и Адриан отхватил почти половину, мазнув губами по кончикам девичьих пальцев. На это Дюпэн-Чэн рассмеялась и шутливо щёлкнула Агреста по носу. Очень дружеский жест. Слишком дружеский! С Котом она постоянно краснела. Хотя нет, это не аргумент, Маринетт краснела и с Адрианом, и с Альей, и даже с учителями, когда не могла вспомнить или придумать ответ на заданный вопрос. Она вообще была легка на румянец. Оттенок был всегда разным, от нежно-розового до насыщенного бордового. Адриан посмотрел на Маринетт. Та, думая, что это незаметно, отщипывала кусочки от сладкого круассана и пихала их куда-то в сторону, где они исчезали в пространстве. Подкармливала квами, значит. Плагг упоминал, что Тикки обожает всевозможные сладости — не зря же квами называл её Сахарок. — До появления сахара я звал её Медок, — ухмылялся Плагг, вспоминая. — Знал бы ты, как жужжала из-за этого Поллен. — Это кто? — Ещё одна почти-вечная квами. В основе идеи её рождения — материнство и роевое сознание. Я давно её не видел… вот с момента разделения Тикки, кстати. После этого ни одного другого квами и не было, кроме разве что Нурру. Но там своя история. — Какая же? — Он терпеть не может спать, так что всегда активен. Переходит от владельца к владельцу почти без перерывов, вместе со своей армией. Чтобы ты понимал: даже если с нынешним Бражником что-то случится, то все его Воины автоматически перейдут к следующему владельцу Талисмана. И продолжат выполнять свою изначальную программу. — Обнадёживает. — А то! Проще всего Адриану, чтобы разобраться в ситуации с Маринетт, было задать всего один вопрос. Но язык у Агреста словно распух и чуть ли не вываливался изо рта, а внутренности скрутились одним нервным узлом. Ага, проще. Может быть, теоретически так и было. Но Адриан отчаянно трусил спрашивать что-либо насчёт чужих чувств и эмоций. Не так: Адриан, поняв настоящую ценность Маринетт в своей жизни, боялся услышать в ответ на свой вопрос то, что ему не понравится. Увидеть её грустные глаза и поджатые губы, почувствовать напряжение, скованность, смущение — не любовное, а неловкое. Какое возникает, когда нужно рассказать о неприятных новостях или огорчить человека. Поэтому он поступил по-другому. — Тебе нравится Кот Нуар? — спросил Адриан как бы невзначай. Маринетт посмотрела на него из-за плеча и улыбнулась. На яблочках появился прекрасный румянец, глаза заблестели. Она выглядела как героиня сёдзе, увидевшая своего возлюбленного. — Он хороший, — сказала Маринетт, пытаясь подобрать слова. — Я встречалась с ним несколько раз. — И?.. — Его костюм абсолютно нелепый, — девушка всплеснула руками и едва не разлила свой кофе, — ты бы видел! Как мотоциклетный, только с заклёпками. Уши и хвост двигаются, но я не знаю, может ли он ими управлять осознанно. — А в чём нелепость? Маринетт облокотилась об него и посмотрела прямо в глаза. — Только никому. — Я могила. — У него на всех заклёпках и молниях есть маленькие гравировки кошачьих лапок. Адриан замер, хлопая глазами. Маринетт рассмеялась, увидев этот ступор. — Что, серьёзно?.. — Честное слово! Но он, кажется, и сам об этом не знает! Боже, что за умора, крутой Кот — и такая милая нелепость! Он просто великолепен! Милота непередаваемая! Смотря на веселящуюся девушку, юноша уже не мог сказать, что он уверен в её чувствах насчёт Адриана Агреста. Но вот у Кота Нуара точно был шанс.