Много Леди, не их Кот

Вообще-то, Маринетт не была уверена, что же ей нужно делать. С одной стороны, тащить Скарлетт, — потенциально опасную, неизвестную женщину, которая откуда-то знала, видимо, гражданскую личность Маринетт, — домой к Адриану и Габриэлю казалось Дюпэн-Чэн очень плохой идеей. С другой — вести защитницу в место обитания Марианны наверняка было бы ещё глупее. Кагами рядом не было, ни одного из Воинов тоже не наблюдалось… да и мобильник Маринетт оставила в квартире Марианны: просто отвыкла от него, потому что без связи и интернета он превратился в обычный кусок пластика. На руках у Скарлетт потихоньку истекал кровью Нуар, и выбора у Маринетт не оставалось. Нужно было что-то решать. Дюпэн-Чэн прикусила губу и мотнула головой. — Давай за мной, — скомандовала она, всё-таки решившись. Естественно, она бы ни за что не повела бы Скарлетт к Марианне. Прежде всего, там шкатулка с квами; как поняла Дюпэн-Чэн, сами по себе волшебные малыши были достаточно слабенькими, безобидными и беззащитными. Так что вести к ним незнакомого человека просто ужасная затея. Во-вторых, квартира Марианны была вся исписана заклинаниями, нужными как раз для того, чтобы беззащитным квами ничего не угрожало. Магия мадам Ленуар была достаточно хрупкой, так что мешать течению энергии не хотелось. В самом деле, в квартире даже мебели практически не было из-за этих ненадёжных защитных заклинаний! Вести в такое деликатное место кого-то… Вот в доме Агрестов дела обстояли совершенно иначе. Прежде всего, Габриэль был Бражником — это раз. Два, — Маринетт знала это, потому что случайно увидела однажды, — у Натали имелись целых два пистолета. Задумываться, зачем они нужны мадмуазель Санкёр, не хотелось, конечно, но факт оставался фактом. И три — как сказала бы Кагами, «дома и стены помогают». Адриану с его ранами точно нужна была даже помощь стен. И собственно самой Кагами тоже — у неё ведь были серьги с лечащим эффектом. А Кагами, — вместе с Нино, но разговор сейчас не о нём, — направились в дом Агрестов, сопровождая обезвреженную проклятую… Жука, то есть. Скарлетт осторожно поправила бессознательного Кота на своих плечах. Судя по всему, Арлекин всегда смазывал клинки ядом: Нуар был без сознания, хотя раньше Кот получал ранения и посильнее нынешних. Вот же… — Веди, — просто сказала Скарлетт, улыбнувшись. Может, это должно было выглядеть успокаивающе. Только вот Маринетт напряглась ещё больше. Кого-то ей эта женщина напоминала… Доспехи, которые совсем не были похожи на обещанное сейлор-фуку, негромко клацали во время прыжков по крышам. Маринетт то и дело оборачивалась, отслеживая перемещение Скарлетт, но защитница не давала совершенно никакого повода для сомнений в ней: прыгала ровно вслед Дюпэн-Чэн, стараясь при этом поменьше трясти свою драгоценную ношу. Кровь, вытекающая у Нуара из ран, заливала костюм защитницы, — почему крови так много-то?! — и перекрывала собой чёрные точки божьей коровки. Судя по тому, что Маринетт видела, Скарлетт действительно… заботилась… о Нуаре. Да, Дюпэн-Чэн всё ещё не понимала, почему защитница отсиделась в укрытии вместо того, чтобы прийти на помощь для боя с Арлекином, но сейчас к Коту она относилась неплохо. К тому же, — и Маринетт не нравилось это признавать, — если бы Скарлетт всё-таки влезла, то им бы точно пришлось сражаться с чокнутым злодеем. А так вроде обошлось малой кровью… Кошачьей, да. Когда они добрались до дома Агрестов, Габриэль уже ждал их на крыльце. Маринетт этому не удивилась: во время прыжков по крышам она несколько раз замечала Воинов Бражника на улицах города. Неудивительно, что те передали увиденное своему боссу. Каждый знал, что Бражник носится с Нуаром, будто тот был его родным сыном. А он ведь и был. Забавно, что Габриэль и Адриан относились друг к другу, как к членам семьи, не зная при этом, что они реально ими являются. Вот она, настоящая связь родителя и ребёнка… О своих подобных связях Маринетт старалась не думать. Не время. Да и каждый раз, стоило девушке вспомнить про Тома и Сабину, у неё вставал ком в горле, а глаза начинали слезиться. Скарлетт легко спланировала перед Габриэлем, тормозя свой прыжок трепетанием крылышек. Очень предусмотрительно, чтобы лишний раз не встряхивать раненого Кота. У Маринетт крыльев не было, так что она тяжело бухнулась в своём металле на дорожку перед ступеньками. И почти сразу отменила синхронизацию. Всё же, без доспехов было как-то привычнее. — Я так понимаю, мадмуазель Скарлетт в курсе ваших личностей, — спокойно заметил Габриэль, забирая бессознательного Нуара у защитницы. — Она очень хорошо прячется, — буркнула в ответ Маринетт. Она беспокойно посмотрела на Габриэля, но тот только прикрыл глаза. Месье Агрест так вёл себя, когда Маринетт начинала слишком сильно нервничать во время совместного шитья; этот крошечный жест, практически мановение ресниц, значил призыв успокоиться. Ведь всё нормально. Маринетт бы с этим не согласилась. Какое «нормально», если костюм Габриэля, — белый, словно пресловутый первый снег, — быстро напитался люминесцентным красным? — Заходите, — Габриэль поджал губы, разворачиваясь. — Можете тоже снять Трансформацию, мадмуазель. — Пока обойдусь, спасибо. Дверь им открыл Горилла. Маринетт виновато посмотрела на телохранителя Адриана. Вот кто был на самом деле самым нервным из всей семьи Агрест, несмотря на каменное лицо… он, конечно, относился к Агрестам весьма косвенно: был дальним родственником Натали. Но Адриана любил чуть ли не как собственного сына. Ну уж как младшего брата точно. И ранение Адриана совсем не прибавляло мужчине хорошего настроения или хотя бы спокойствия. Габриэль отнёс Адриана в гостиную; Маринетт едва поспевала за его широким быстрым шагом, иногда даже сбиваясь на короткий бег. Скарлетт за её спиной едва слышно стрекотала крылышками: защитница выбрала не трусцу, а лёгкий полёт. Ну, действительно, почему бы и нет, если костюм позволяет. Маринетт вот не позволял… Она надеялась, что потом всё наладится, и Тикки подарит ей крылышки. Летать-то хотелось! Только над спокойным городом, не высматривая внизу какую-нибудь хтонь или обозлённого Арлекина. Вот таких полётов Маринетт и даром было не надо. Габриэль уложил Адриана на диван и отошёл. Краем глаза Маринетт увидела розово-красную вспышку — Кагами, сидящая в кресле в углу, Трансформировалась. Лечение не заняло много времени, да и световых эффектов практически не было, так что совсем скоро Нуар задышал спокойнее. Его обморок перешёл в обычный сон, восстанавливающий силы. Маринетт потёрла шею. Это всё выглядело уже настолько обыденно, что даже не верилось. Год назад она бы пищала от творившегося рядом волшебства, но вот теперь чувствовала от происходящего только усталость. — Маринетт, я к печенью, — предупредила Тикки. — Вон там. Она махнула лапкой в сторону кофейного столика. На нём действительно стояла корзиночка с разным печеньем и три чашки: две с кофе, одна с чаем. Судя по всему, появление Адриана, Маринетт и Скарлетт прервало спокойный отдых. А Натали, видимо, ушла в комнаты или работать — ничего необычного. — Не нравится мне, конечно, что костюм не сходит самостоятельно, — нахмурился Габриэль; наклонившись к Адриану, он мягко погладил его по волосам и отвёл чёлку со лба. — Лишняя энергия тратится… — В костюме всё заживает быстрее, — не согласилась с мужчиной Кагами. — Мы сделали всё, что можем, теперь стоит положиться на судьбу. Все замолчали. Кагами подняла брови, осмотрела напряжённых людей в комнате и задумалась. — Эта пословица вами неправильно воспринялась, видимо, — медленно сказала она. — С Адрианом всё в порядке, осталось только подождать. Никакой угрозы жизни или чему-либо ещё. Маринетт выдохнула. И когда она успела задержать дыхание?.. В любом случае, неважно: главное, что Коту явно легче, и все его травмы от Арлекина прошли, — как говорится, чтоб он… — так что волноваться вроде бы больше не о чем, и вообще… — А эм… кхм, — Маринетт покраснела, когда взгляды скрестились на ней, но всё равно продолжила, — а ты точно все травмы залечила, Кагами? Скарлетт фыркнула, после чего начала неудержимо хихикать. Кагами подняла брови ещё выше, — хотя куда уже, казалось бы, — и кивнула. — Все. С чего вопрос? Скарлетт легко плюхнулась на другой диван, закинула ногу на ногу, а руки за спинку. И довольно протянула: — Да она ему по голове своим копьём зарядила. Сама же видела, Ниндзя! Кагами улыбнулась, словно вспоминая что-то весёлое. Габриэль фыркнул. Маринетт покраснела ещё сильнее, но главное — атмосфера в комнате словно разбавилась всем этим, и стала не столь гнетущей, как мгновение назад. Зачесав волосы назад, Габриэль сел рядом с сыном, — ноги Адриана он, не стесняясь, сдвинул ближе к спинке дивана, — и взял со столика одну из чашек с кофе. — Чем обязаны вашему визиту, мадмуазель Скарлетт? Мне казалось, что… — Ох, давайте без этого. Скарлетт села ровнее, а затем сделала то, чего Маринетт точно не ожидала: быстрым движением стянула с себя волшебные серёжки и положила их на столик. Трансформация с неё слезала кусками, по миллиметру сгорая в розовом свечении. Это было даже красиво, но Маринетт оказалось совершенно не по себе: девушку, которая защищала Париж наравне с другими героями, — наравне с Нуаром и Бражником! — она хорошо знала. Даже слишком хорошо. Волосы, собранные в колосок, опадают первыми. Они длинные, каштановые, прямые и собраны в низкий хвост. Затем исчезает маска, открывая ненавистное лицо: миндалевидные зелёные глаза, приподнятые в вечной ухмылке уголки губ, чуть вздёрнутый нос и острый лисий подбородок. После пропажи маски остатки костюма вспыхивают и распадаются на тысячи крошечных кристаллов, оставляя простую одежду: чёрный комбинезон в мелкий белый горох и рыжую курточку. Лайла Росси спокойно взяла из корзиночки одно из печений, откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. Маринетт открыла рот, но сказать её было совершенно нечего. Пока Лайла, — очевидно, — наслаждалась произведённым эффектом, она пыталась переварить узнанное. И картинка никак не сходилась: вечно врущая неприятная девица, которая когда-то собрала вокруг себя целую армию почитателей в коллеже, — Алья была среди них! — не могла приравняться в глазах Маринетт к Скарлетт, кидающейся на акум раз за разом, не жалея себя. В Лайле не могло быть самоотверженности или чего-то другого героического. Да и хорошего тоже! Маринетт с лёгкостью бы поверила, если бы Росси оказалась Леди Удачей — вот там без проблем. Потому что Дюпэн-Чэн искренне считала, что в Лайле было достаточно самолюбования, стремления к вниманию и славе. Но Скарлетт?! Только не Скарлетт! — Итак, пока у Маринетт трескается мир, — противным высоким голоском протянула Лайла, облизнув пальцы от крошек печенья, — я бы хотела узнать, зачем вы собираете серёжки. Кстати, Маринетт, прекрасно выглядишь. Худоба тебе к лицу. Маринетт похлопала ресницами. Кагами нажала Дюпэн-Чэн на подбородок снизу — и только тогда девушка закрыла рот. — Думаю, что конституция моей дочери вас не должна касаться, — неукоснительно вежливо сказал Габриэль, отпивая кофе. — Маринетт, ты уже пришла в себя? — А?.. Я… я, да… — Отлично, — вместо Габриэля кивнула Кагами. — Защитник — это Эрик. — Что?! Цуруги прыснула от такой реакции и громко расхохоталась. Маринетт же почувствовала себя просто обманутой: ну что за день-то такой, а?! Или мир мстит ей за то, что два её краша, Габриэль и Бражник, сошлись в одном человеке?! Но это же не повод убивать всяческую симпатию к другим героям! Лайла откашлялась, привлекая внимание. — Пардон, но мне ещё до дома добираться, — сказала она как всегда сладким голосом, — так что я бы хотела узнать ответ на свой вопрос. Зачем вы собираете серьги? — Чтобы их соединить, — не стал скрывать Габриэль. — Наверняка вы знаете, что это украшение лишь часть от Талисмана… Слушая спокойный голос Габриэля, Маринетт потихоньку приходила в себя. Ну в самом деле, что за реакция-то? В принципе, ничего страшного не произошло, а она просто словно выпала из реальности! Тому же месье Агресту наверняка не легче: не так давно Лайла была его ведущей моделью. До того, как Габриэль уволил её из своей компании с ужасным скандалом. А ведь этот скандал перекрыл Росси всяческую дорогу в мир моды… и она всё равно пришла сюда. И даже серьги сняла… Маринетт по-другому посмотрела на свою школьную вражину. Если так подумать… совсем немного… и если опустить бурную неприязнь и обиду, которые копились в Маринетт уже много-много времени… то можно вспомнить, например, что-нибудь хорошее о Росси… Или нельзя? Нет, ну, в целом, Лайла точно стала поспокойнее. Она врала не так много, как сразу после перевода в класс Маринетт, да и внимание на себя перетягивать практически перестала. Хлоя, которую Лайла когда-то задвинула на задворки популярности, — как считала сама Буржуа, — снова была полной властительницей коллежа. Девочки опять смотрели исключительно на её модные луки, читали посты в твиттере и пытались копировать манеру поведения; безрезультатно, конечно, потому что такую стерву, как Буржуа, скопировать было нереально. Это особое свойство характера. Хорошо ещё, что Хлоя теперь, вроде как, на стороне «добра»… Лайла же… она будто бы потеряла в насыщенности цвета, если сравнивать с той яркой птичкой, только-только прилетевшей в коллеж имени Франсуа Дюпон. Не было той выразительности, которая привлекала одногодок Маринетт поначалу. Да и стервозности точно поубавилось. Неудивительно, если так подумать: выходило, что всю свою дурную энергию Лайла в итоге стала тратить на борьбу со злом, а не на склоки с подростками в коллеже. Немного неравноценная замена, но явно сказавшаяся очень хорошо на Росси. Так что, наверное… с небольшим скрипом… или с большим… Маринетт могла бы принять то, что Лайла оказалась одной из Защитниц. И не Леди Удачей. Но вот то, что Защитником был Эрик — о, нет, этого мозг Маринетт переварить пока был не в состоянии. — Серёжки я могла снять в любой момент, между прочим, — говорила Лайла, которой до всех терзаний Маринетт не было никакого дела. — Так что можно было бы хотя бы «спасибо» сказать. Габриэль кивнул. — Спасибо. Насколько я знаю, вы несколько раз спасали моего сына, мадмуазель Росси. — Ох, месье Агрест, вы можете звать меня по имени, — сладко улыбнулась Лайла. — В конце концов, нас столько связывает… совместная работа, совместное спасение города… Она бросила взгляд на Адриана и поджала губы. — Конечно, я его спасала. Он один из немногих, кто действительно думал о людях и о городе. И, уж извините, месье Бражник, но он был ближе, чем вы. Да и говорили мы много… Кот Нуар — причина, по которой я стала лучше. Маринетт сразу ощутила подступающую изжогу. Вызвана та была то ли кислой ревностью, то ли съеденным за завтраком. Маринетт считала, что виноваты всё-таки утренние бутерброды. Ну не могла она ревновать Кота Нуара, — Адриана! — к Лайле! Она себе это запретила почти год назад, когда Росси снималась с любовью всей жизни Маринетт для какой-то высокобюджетной рекламы. Ещё тогда! — Только вот пробле-ема, — Лайла снова закинула руки за спинку дивана, поменяла перекрещенные ноги и откинула голову, уставившись в потолок, — он уже был влюблён, да ещё и так сильно… так что мне пришлось быстро забыть про все свои хотелки и просто сохранить наши отношения в рамках дружеских и рабочих. Почему тебе всегда так везёт, Маринетт? — Потому, что меня выбрала богиня удачи, — огрызнулась Дюпэн-Чэн. Лайла хмыкнула, ничуть не обиженная её тоном. Тикки, уничтожившая всё печенье в корзиночке, лениво подлетела к Маринетт и устроилась у девушки на плече. — Я же просила не называть меня богиней удачи, — квами икнула и, не будь она уже красной, закраснела бы от этого, — прошу прощения. Богиня у нас… — Не сейчас, Тикки. Квами тяжело вздохнула. Набитое пузико не располагало к каким-либо размышлениям, так что Тикки просто поудобнее уселась на плече Маринетт и с любопытством посмотрела на Лайлу. — Часть Талисмана у неё ощущается довольно правильно, — заметила Тикки. — Если она и использовала мою силу для чего-то нехорошего, то это были очень маленькие провинности. Маринетт прикрыла глаза. Ну конечно, теперь ещё и Тикки на стороне этой… лгуньи. — Я не на её стороне, — словно прочитала мысли Маринетт квами. — Я просто говорю так, как есть. — И что, вы действительно можете собрать Талисман? — Лайла даже подалась вперёд; пока Маринетт шепталась с квами, разговор совершенно не затухал. — Это же прекрасно! — Тебе-то что? — неприветливо буркнула Дюпэн-Чэн. Лайла улыбнулась ей, как маленькому ребёнку. Маринетт передёрнулась: отвратительное чувство. Не надо ей тут подобного снисхождения! — Не знаю, ощущаешь ли ты это, Маринетт, но я, к примеру, чувствую, что силы неполноценны. Использовать их из-за этого достаточно неприятно… так-то, может, я бы и для собственного удобства применяла серьги. Но не вышло. «Ага! — с радостью подумала Маринетт на последнюю фразу Росси. — Я так и знала!» Вслух она ничего не сказала, но Тикки всё равно вылетела перед лицом своей хранительницы и недовольно сложила лапки на груди. Маринетт отвела взгляд и пожала плечами. Ну да, она такая — что поделать-то? И вообще, ей по возрасту положено. — Я хочу на это посмотреть, — ультимативно произнесла Лайла. — Соединение серёжек… я всё ещё чувствую связь с Талисманом, так что наверняка смогу ощутить, когда он станет более полным. Считайте, что это ваша плата за мою пару. Сможете сделать это сейчас? Габриэль вопросительно посмотрела на Маринетт. Та переглянулась с Кагами и кивнула — в самом деле, в соединении серёг для неё не было ничего сложного. — Не забудьте серьги, которые у меня, — услышала Маринетт хриплый голос. — Адриан! Нуар помахал когтистой рукой и утомлённо прикрыл глаза. Двигался он с осторожностью, — может, из-за воспоминаний о недавней боли, — и выглядел очень уставшим. На короткое поглаживание по голове от отца юноша отозвался коротким мурлыканьем. Он достал из кармана на груди коробочку. Затем скинул Трансформацию, — Плагг чуть было не шлёпнулся на пол, но его успел подхватить в ладони Габриэль, — и выудил из кармана джинсов маленькую шкатулку, которую отдал ему Арлекин. Как Маринетт и предполагала, в ней была ещё одна пара серёжек — совсем невзрачных по сравнению с остальными. Крошечные чёрные пусеты выглядели так, словно были предназначены для ребёнка. Маринетт забрала серьги у Адриана и тихонько выдохнула: какое облегчение, что Агрест-младший был в порядке. Он даже умудрился подмигнуть своей девушке, на что Дюпэн-Чэн закатила глаза. Разложив серьги на кофейном столике, Маринетт спустила Тикки к ним. Лайла, подобравшаяся ближе, с интересом смотрела на происходящее; видела она, как и остальные, немного, но явно чувствовала, где находится квами: по крайней мере, глаза у Росси были направлены точно на божью коровку. Тикки придирчиво осмотрела серёжки перед собой и затем, не разбираясь, закинула все украшения в рот. Маринетт из раза в раз продолжала удивляться тому, какой громкий и жуткий металлический скрежет раздаётся, когда квами пытается «усвоить» другие части Талисмана. К сожалению, ни одна из пар не прижилась внутри божьей коровки. Тикки выглядела очень расстроенной и даже немного виноватой. — Прости, — пробормотала она, сжав лапками свои пухлые щёки. Маринетт с грустью подумала, что у неё самой из прошлого только щёки и остались. Вся девушка похудела, а щёки — нет, ну что за невезение! Зато какой простор для воображения, если так подумать: весь гардероб, — ну почти весь, ладно, — придётся перешивать заново. Раздолье… вот как только они со всем этим закончат, она сразу начнёт шить! — Ничего страшного, — она погладила квами по лобику. — Кагами, попробуешь? К удивлению, три пары серёжек легко слились с теми, которые были у Цуруги. — Хм, — Кагами повертела оставшиеся части Талисмана в руках. — Интересно. Но эти не присоединяются. Адриан привстал на локте и кое-как сел при помощи Габриэля. Несмотря на проведённое Лунное Исцеление, — хотя, наверное, Кагами эту способность назвала бы как-то по-другому, — он выглядел крайне утомлённым. — Дай посмотреть… остались только серьги Идеала, получается. — Думаю, у тебя они будут в большей сохранности, — сказала Цуруги, убирая серьги в коробочку и протягивая её Агресту-младшему. Тот устало вздохнул и забрал предложенное. — Наверное. Ладно, раз мы удовлетворили любопытство Лайлы, то, может, меня кто-нибудь уже покормит? — Полностью присоединяюсь, — проскрипел из рук Габриэля Плагг. — Как там говорит узкоглазая малышка? Сначала обед, потом думать! Кагами хмыкнула. — Уважаемый квами дело говорит. Тем более, что Адриану требуется много энергии для восстановления.