Золотой Оскар

Настоящая великая страсть встречается ныне довольно редко. Это привилегия людей, которым больше нечего делать. Оскар Уайльд

И вот вечер наступил, а Оскар так и не выбрал линию поведения со своим мальчиком. Да и можно ли его еще назвать мальчиком? Красивый мужчина, уверенный в себе, очень заметно, что он принял себя, перестал метаться и что-то доказывать окружающим. Стоит ли Уайльду сразу дать себя заметить и посмотреть на реакцию? Он бы мог уйти, если ему будут очевидно не рады. Хотя нет, не сможет он уйти. Ковриком готов лечь у ног, а вот уйти не готов совсем. Тогда, может, стоит понаблюдать, затерявшись в толпе? Или вообще притвориться другим человеком? Это что же, он так низко пал, что будет гримироваться, прятаться, следить исподтишка, может еще и усы приклеить тогда, как у опереточного злодея? Великолепный драматург и поэт, знаток психологии и обладатель прекрасного чувства юмора, да и чувства прекрасного, иначе говоря – гармонии, демонстрируемых в своих произведениях, Оскар Уайльд вдруг стал нерешительным в реальной жизни, перед лицом настоящих чувств. Так и не найдя оптимального решения, он пустил все на самотек и просто надев лучший наряд отправился к кабаре. Внутри было душно, шумно и очень многолюдно. Устроившись за небольшим столиком, Оскар начал неторопливо осматриваться. Это что же, вон там де Тулуз-Лотрек? – Девушка, отнесите бутылку вина художнику, скажите «Оскар шлет свои приветствия». – Оскар, великолепный, глазам своим не верю! Дамы, потеснитесь, нам нужно еще одно кресло! Оскар, не сиди как неродной, перебирайся к нам скорее! Анри фонтанировал эмоциями так же как его картины, полные цвета и движения. Уайльд не заставил себя упрашивать, и вот он уже в окружении танцовщиц позирует для портретного наброска. – Смотрю ты все так же берешь работу с собой повсюду. – Оскар улыбался и, пригубив вино, рассматривал старого друга. – Я б ее и в постель взял, не то что в кабаре, но там катастрофически не хватает еще одной пары рук! Девушки расхохотались, а Оскару стало вдруг спокойно и комфортно, как давно не было. Анри был легким в общении, задавая тон вечеру, и Уайльд поверил, что у него все получится. Вдруг посетители начали шушукаться, а Тулуз-Лотрек повелительно махнул девушкам рукой, требуя тишины. – Сейчас, мой дорогой друг, я познакомлю тебя с настоящим произведением искусства. Уверен, ты слышал о нашем канкане. Очень любопытный номер, рекомендую. Девушки будут импровизировать в танце в зависимости от настроения, которое задаст пианист. Ах, как жаль, что он отказывается мне позировать! Более обаятельного мужчины не встретишь во всей Франции. Но Оскар смотрел не на девушек на сцене, он с трудом смог бы вспомнить, что танец вообще был, если бы кто-то решил спросить его мнение. Все его внимание без остатка забрал себе Майлз, сидевший за роялем в углу сцены. Его руки порхали по клавишам, свободная от педалей инструмента нога притопывала в такт, и улыбка освещала, казалось, всю сцену. Сегодня он был гладко выбрит, волосы были заплетены в короткую косу, фрак облегал фигуру как вторая кожа, подчеркивая тонкую талию и широкие плечи. Анри понимающе усмехнулся и вернулся к наброскам танцовщиц. К завершению ночи Уайльд окончательно осознал, что Майлз чувствует себя как рыба в воде среди богемы Парижа, он как недостающая деталь пазла встал точно на свое место, и выглядел абсолютно гармонично в этом мире. Легкий налет тайны и нежелание сближаться с окружающими его людьми создавали ауру трагического и от этого более привлекательного образа. Оскар слышал перешептывания в зале о печальной судьбе и изгнании с родины. Пианист привлекал внимание не меньше всемирно известного танца. Тем временем, Оскар Уайльд, потягивая вино и, казалось бы без особого интереса смотрящий на сцену, принимал самое важное решение в его жизни. В Англии остались жена и сыновья, друзья и многочисленные поклонники его таланта. Но драматург со всей очевидностью понимал, что вся его жизнь без Майлза Мейтленда, известного здесь как месье Миль, не имеет смысла. Что он не хочет возвращаться без своего мальчика, не может остаться один снова. Этот человек ворвался в его жизнь и перевернул ее вверх тормашками. Или, наоборот, расставил все по своим местам? Похоже, что выбора как такового у Оскара и не было. Фантастическая ночь подходила к своему завершению. Позади остались стриптиз и выступления клоунов. Пианист возвращался на сцену еще трижды для аккомпанемента танцевальным номерам. К наступлению рассвета Оскар составил будущий план своей, нет – их, счастливой жизни. Констанс и сыновья будут получать достойное содержание, но Уайльд остается здесь. Хорошие драматурги нигде не пропадут. Он возьмет псевдоним, чтобы не портить жене и детям репутацию. Вот, например, чем плохо быть Леоном Маршесом? И его пьесы снова зазвучат со сцены. Он постарается снова завоевать своего мальчика. Даже если на это уйдет вся его оставшаяся жизнь. ***** Как известно, планы имеют обыкновение исполняться часто совсем не так, как мы ожидаем. Анри потащил друга на выход через чёрный вход, чтобы наброски не помялись и краска не смазалась в толпе вестибюля. Как постоянный клиент и художник афиш кабаре, Тулуз-Лотрек знал удобные пути. Оскар, задумавшись, отстал от компании Анри и его друзей и, видимо, свернул в какой-то не тот коридор. Почти уткнувшись в закрытую дверь в очередном тупике, Уайльд замер, раздумывая, как теперь найти дорогу назад, если коридоры пусты и совершенно идентичны по виду. За его спиной открывается дверь и голос с богатыми обертонами очень выразительно произносит: – Если месье заблудился, я буду рад показать ему направление. Оскар медленно поворачивается: – А если месье в кои-то веки пришел туда, где ему просто необходимо быть? – Тогда месье стоит там остаться! – И перед изумленным Уайльдом снова захлопывается дверь. Не успел он сделать и шага к этой своенравной двери, как она снова распахнулась и Майлз кинулся ему на шею: – Я уж думал ты никогда-никогда не найдешь дорогу! Сдержанный загадочный мужчина, которого драматург видел в последние дни в своих снах, растаял, как и любой сон при резком пробуждении, и на шее у Оскара повис его мальчик, солнечный и искренний, каким был в их самые лучшие дни. Уткнувшись носом в пиджак Уайльда, Майлз обхватил его руками и прижался всем телом. Он никогда не умел, да и не хотел сдерживать свои порывы. Если уж Оскар пришел, надо хватать свое капризное счастье. Мужчина был выше Майлза на пол-головы, ему всегда было удивительно удобно зарываться носом в непослушные волны волос и укутывать своего мальчика в объятиях. Какое восхитительное ощущение полноценности, завершенности картины! Они не были художниками, но смогли ощутить, как гармонично вписываются в картину мира вот так, вдвоем. Зарывшись руками в освобожденные от косы волосы, Оскар приподнял лицо Майлза и нежно коснулся губами брови, переносицы, кончика носа, вернулся к скуле, спустился к уголку губ и замер от переполняющего его счастья. – Да ради всего святого, я ждал этого момента целое столетие! Майлз вывернулся из объятий и потащил драматурга за руку к гримёрке. Небольшое помещение было темноватым и по мужски уютным, сдержанных тонов в декоре, с минимумом украшений и мебели. Оскар успел подумать, что комнату оформлял точно не Мейтленд, и как замечательно, что этот неизвестный поставил тут диван, как оказался на этом самом предмете мебели и юноша уже устраивался на его коленях. – Что бы ты не собирался обсудить, мы сделаем это позже! Майлз накрыл его губы своими, сразу же углубляя поцелуй, проникая языком глубже, захватывая в плен язык Оскара. Ну что ж, писателю действительно нечего было сказать в этот момент. Его руки скользили по плечам и спине любимого, гладили бедра, возвращались к пояснице и начиная движение от плеч вниз снова. Майлз горел, он стремится ощутить своего мужчину всем телом, убедиться, что не забыл ни одной чувствительной зоны, ни одной родинки. Сегодня Мейтленд без слов покажет своему мужчине, как опасно оставлять вулкан по имени Майлз без присмотра надолго. ***** Конечно, не все в их жизни будет идеально, месье Миль ведь эмоционален сверх меры и умеет устраивать грандиозные скандалы на ровном месте. А Оскар может увлечься работой и забыть обо всем. Но такие мелочи не будут преградой для искренне любящих людей, скорее добавят остроты отношениям и даже укрепят их. Они будут счастливы вместе и это главное. ***** Мир потерял великолепного Оскара Уайльда, но Оскар Уайльд приобрел целый мир, мир который он заслужил.

Любовь всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное. Оскар Уайльд