Спектр

На занесённую снегом землю опускались холодные синие сумерки. Китнисс смотрела в окно столовой уже не одну минуту и всё пыталась уложить в голове, что это будет её первая спокойная зима за долгие годы. Это был первый с момента смерти её отца декабрь, когда ей не приходилось думать о выживании и трястись от едва сдерживаемого страха перед будущим. Первый раз, когда она встретит следующий год полностью свободной. Это будет второй Новый год без Прим. Тяжесть отсутствия сестры со временем изменилась. Китнисс больше не чувствовала той раздирающей скорби, той изламывающей боли, хотя всё ещё тосковала по Прим. Но с подобной грустью можно было жить, она не становилась центром жизни и средоточием всего внимания, всех мыслей Китнисс. Эта тоска не давала забыть о потере, но в то же время не сковывала, позволяла идти вперёд. И вот сейчас Китнисс с предвкушением ждала, когда начнётся инициированное Джулией собрание. Почему-то казалось, что Прим бы одобрила идею распланировать празднование Нового года. Во главе стола восседал Лютик. Стоило только слегка отодвинуть центральный стул, как кот запрыгнул на него и всем своим видом продемонстрировал, что не покинет занятое место. По правую от Лютика руку устроилась Китнисс — такое положение позволяло при необходимости пресечь манёвры кота. Джулия села напротив неё, и Китнисс знала, что подруга, в отличие от неё самой, совсем не прочь находиться рядом с Лютиком исключительно из-за симпатии к нему. Хеймитч, с другой стороны, старался оказаться как можно дальше от кота, хотя тот явно испытывал к нему наибольшую симпатию. Собственно, именно сидящий рядом Хеймитч являлся ещё одной причиной, по которой Китнисс столь сосредоточенно и упорно вглядывалась в пейзаж за окном. Странное само по себе желание повернуть голову направо и рассматривать его вместо деревьев и снега на улице не исчезло ни через минуту после того, как они оказались так близко друг к другу, ни через пять минут. Но Китнисс по праву гордилась собой: неуместный порыв она задавила силой воли и не поддалась искушению. По счастью, своим приходом её спасла Джоанна — Китнисс не была готова и дальше проверять на прочность свой героизм. — Итак, поскольку все в сборе, я объявляю наше заседание открытым, — важно начала Джулия, по очереди оглядывая каждого из присутствующих. — И давай сразу кое-что проясним, — вставила Джоанна, жестом останавливая Джулию от продолжения речи. — Напомни-ка, зачем мы собрались? — Мы собрались здесь для обсуждения столь важной темы, как празднование Нового года, — терпеливо проговорила Джулия и улыбнулась: — Ну же, позади остаётся первый год существования нового Панема! Неужели вы не хотите это как-нибудь отметить? — Полагаю, вариант с распитием огромного количества алкоголя для поднятия настроения и придания дню праздничной атмосферы ты не рассматриваешь? — насмешливо полюбопытствовал Хеймитч. — Такой вариант даже я не рассматриваю, — ответила вместо Джулии Китнисс и всё же рискнула оторвать взгляд от поверхности стола и перевести его на Хеймитча, — и тебе настоятельно не советую этого делать. — Почему это? — он вздёрнул бровь. — А мне его вариант очень даже нравится, — сказала Джоанна, переводя на себя внимание недовольного словами Китнисс Хеймитча. — Жаль только, что начало вечеринки пройдёт без меня, — выдохнула она, рассматривая маникюр. — Во-первых, ничего такого точно не будет, — отрезала Джулия, — а во-вторых, почему ты так говоришь? — О, у меня для вас приготовлен очень ценный подарок, который было сложно достать, — подозрительно хитро произнесла Джоанна, — и мне нужно будет кое-куда съездить, чтобы забрать его и подписать бумаги. — И зачем такие сложности? — Китнисс сложила руки на груди, внутренне предчувствуя, что подарок Джоанны ещё доставит проблем. — Мой сюрприз того стóит, можешь поверить, — чему она не поверила ни на миг, так это очаровательной улыбке Джоанны. — Ещё один человек, который куда-то уезжает, — пробормотала Китнисс, — и только я не могу и шагу ступить за пределы этого Дистрикта. — Ничего, солнышко, осталось меньше трёх месяцев, — Хеймитч успокаивающе похлопал её по руке, и на одно краткое мгновение Китнисс разучилась дышать. — Потом тоже уедешь, куда захочешь. — Кажется, мы отошли от темы, — заметила Джулия, возвращая Китнисс к реальности. — Значит, Джоанну можно не ждать, так? — Ага, — почти скучающе подтвердила та. — И это значит, — продолжила развивать свою мысль Джулия, — что мы снова останемся втроём. Прости, Лютик, — кинула она извиняющийся взгляд на кота, — но я не думаю, что Китнисс возьмёт тебя с нами. В глаза бросилось то, как Лютик стукнул хвостом по стулу, словно бы заранее осуждая решение хозяйки. — А куда ты хочешь пойти? — настороженно спросила Китнисс. — В Седьмом снова организуют масштабный праздник? — Угадала, — ответил ей, как ни странно, Хеймитч, — будет как минимум трансляция всеобщего поздравления Пэйлор, спуска «Шара времени» и всего того, что происходит вокруг главной капитолийской ёлки. — Да, а ещё весь Дистрикт украсят, поставят большую ёлку, — с энтузиазмом подхватила Джулия, — а мэр обещал устроить каток под открытым небом. Будут запускать фейерверки, — она мечтательно прикрыла глаза. — Джулия всё это к тому, что вам двоим, — Джоанна поочерёдно указала на Китнисс и Хеймитча, — не удастся отвертеться и остаться дома. — Ну конечно, они же не могут пропустить такое событие! — с горячей убеждённостью выпалила Джулия. — Правда? — Только если ты больше не будешь заставлять нас танцевать! — тут же поставила условие Китнисс, переглянувшись с Хеймитчем. — Хорошо, я обещаю, — нетерпеливо согласилась с ними Джулия. — Только до Нового года нам нужно переделать ещё кучу дел: купить ёлки, украсить дома, продумать… На упоминании костюмов для маскировки Китнисс отключилась. У неё самой было одно незаконченное дело, которое слишком хорошо затянуло её. Недавно Джулия разрешила ей присоединиться к просмотру нотного архива Джанет Элмер, и Китнисс случайно наткнулась на полный сборник музыки к какому-то спектаклю, от которого не сохранилось ни названия, ни даже небольшого общего описания. Этот том буквально упал на неё с верхней полки, когда она пыталась навести порядок, и приземлился на ногу. — Не исполнитель выбирает ноты, а ноты выбирают исполнителя, — пошутила тогда Джулия, видя гримасу на лице Китнисс — в правой ноге появились не самые приятные ощущения от удара. После такого знака она не могла проигнорировать свалившийся на неё том и поначалу бегло пролистала его. Однако достаточно было заметить знакомый текст, чтобы замедлиться и уже гораздо внимательнее рассмотреть находку. К сожалению, одного списка действующих лиц и нескольких общих предложений о том, как должна выглядеть сцена и где должны находиться герои, было недостаточно для того, чтобы всё понять. Она прочитала песенный текст и краткие ремарки к постановке только первого акта спектакля, но целостная картина едва начинала вырисовываться. Хотелось увидеть полноценную видеозапись с живыми актёрами, но такой возможности у Китнисс не было, и потому приходилось довольствоваться нотами и текстами песен. — …тнисс. Китнисс! — окликнула Джулия уже, судя по всему, не в первый раз, чем заставила вздёрнуть голову. — Она уже давно витает в облаках, — без угрызений совести сдала её Джоанна, — и вряд ли слышала, что ты сказала. — Извини, я задумалась, — признала правоту Джоанны Китнисс. Джулия огорчённо вздохнула, провела ладонью по лицу и снова произнесла: — У вас с Хеймитчем есть три дня на то, чтобы выбрать одежду, которая будет похожа на капитолийскую и в которой вас не узнают, Китнисс. Для всех вы станете моими гостями из столицы. Джоанна с нами по магазинам не пойдёт, чтобы не привлекать лишнее внимание. Вопросы? — она плавно перевела взгляд с Китнисс на Хеймитча. — Есть один, — подумав, проговорил он. — Почему бы нам просто не заказать всё необходимое, чтобы не пришлось воплощать такие сложные планы? — Во-первых, потому что это скучно, а во-вторых, потому что вы оба засиделись в Деревне победителей, — безапелляционно указала на Китнисс и Хеймитча Джулия, — а так хоть какое-то развлечение. Может, хотя бы предновогодняя суета наконец вызовет улыбки на ваших вечно хмурых лицах. — Какая наглая ложь, — возмутился Хеймитч, специально сдвигая брови к переносице. Китнисс не сдержалась от смешка. — Вообще-то мы с Китнисс очень весёлые люди и часто улыбаемся. Не так ли, солнышко? — и он повернулся к ней в поисках поддержки, сверкая лукавыми искрами в глазах. — Точно, — Китнисс серьёзно кивнула, удерживая маску отстранённости, и Джоанна расхохоталась, глядя на разыгранную ими сцену. — Я заметила, — Джулия закатила глаза, но тоже не подавила улыбку. Лютик, безмолвно контролирующий всё происходящее, спрыгнул со стула, мягко приземляясь на пол, и покинул комнату, будто заканчивая собрание.

***

Джулия назвала эти ноты клавиром, пояснив, что это переложение всей музыкальной партитуры для рояля. Китнисс вспомнила об этом, когда наконец-то добралась до них после собрания и вновь стала разбираться в хитросплетениях сюжета. Остаток дня и половину следующего она затратила на то, чтобы досмотреть ноты до конца. И финал Китнисс не порадовал — оставил после себя какое-то разочарование: герои, которые так долго шли к тому, чтобы быть вместе, не смогли этого сделать — их разлучила смерть. Однако, несмотря на не оправдавший ожиданий финал, Китнисс осознала, в чём была её ошибка при разучивании песни: она приняла зарождающееся у героини чувство за уже существующую любовь. Вот почему нечто словно мешало Китнисс при пении, не давало звучать музыке правильно — она вкладывала совершенно иную эмоцию в исполнение. Сейчас всё это казалось очевидным, но раньше… Похоже, она на самом деле очень мало понимала в области чувств и межличностных отношений. Оставшееся из отведённых Джулией трёх дней время Китнисс честно использовала на то, чтобы обсудить с Хеймитчем тактику поведения при контакте с посторонними. Не сразу, но им удалось добиться в речи интонаций, схожих со столичными, в чём Китнисс помогал опыт общения с Эффи и командой подготовки, а Хеймитчу — многолетнее взаимодействие с капитолийцами при проведении очередных Игр. Сложнее пришлось с внешним видом, однако совместно они всё же отыскали решение проблемы: вряд ли кто-нибудь смог бы узнать Китнисс в парике, сохранившемся с Марди Гра, и с гримом на лице в стиле незабвенной мисс Тринкет. — Неужели тебе не хочется походить с белым лицом? — невинно поинтересовалась Китнисс, когда Хеймитч наотрез отказался краситься. — Или выкрасить волосы в синий, как Цезарь Фликерман? — Надвинутой шапки и шарфа хватит, чтобы меня не узнали, — заверил Хеймитч, — так что твоим предложением я не воспользуюсь. На этом они и сошлись. Китнисс ещё предстояло придумать, какие подарки она могла бы подарить друзьям, так что она не стала тратить силы на преувеличенно горькие сожаления о том, что не увидит кардинальной перемены образа Хеймитча. Но, уже уходя, она ощутила, что просто обязана устроить маленькую шалость. Воспоминания о жарких спорах насчёт её шапки поблёкли, но не исчезли из памяти, и сейчас Китнисс чувствовала, что момент настал. Улучив миг, она забрала с собой одну из шапок Хеймитча. В конце концов, он сам настаивал на необходимости головного убора, а в данном случае у Китнисс ещё и останется напоминание о нём. И, поскольку в содеянном её никто не уличил, Китнисс без труда выскользнула из чужого дома.

***

Джулии — игрушечную белку и ежедневник, который точно пригодится ей на работе; Джоанне — набор успокаивающих ароматических свечей. С подарками для подруг Китнисс определилась и уже приобрела их. Но вот что дарить Хеймитчу? Это был хороший вопрос, над ответом на который Китнисс думала, разглядывая товары через витрину магазина. Конечно, всегда можно было сделать выбор в пользу качественного алкоголя, но ей этого не хотелось. Пока что её взгляд не цеплялся за что-либо ни в одном магазине, и Китнисс начинала нервничать. Через двадцать минут она должна будет прийти на место встречи с Джулией и Хеймитчем, с которыми они разделились ранее, как только перебрались в Голден-Хиллз, закончив бродить по городу лесорубов. Китнисс двинулась дальше, скользя глазами по статуэткам, игрушкам… Едва сдерживаемая боль в ноге, долгая дорога домой. Прим застыла возле плиты; в креслах-качалках — Пит и Хеймитч. Картинки из прошлого погасли перед её внутренним взором так же неожиданно, как и вспыхнули. Китнисс не забыла тот день, когда встретила Бонни и Твилл. Тогда, вернувшись домой, она застала Хеймитча и Пита за игрой в шахматы — они оба умели играть. Сама же Китнисс не увлекалась шахматами, но сейчас они могли стать ещё одной нитью, которая свяжет её с Хеймитчем. — Чем могу помочь, мисс? — спросил её продавец — молодой кудрявый парень, — когда она зашла в магазин. — Я бы хотела приобрести шахматы, — манерно протянула Китнисс высоким голосом, — надеюсь, здесь они есть? — поморщилась, давая понять, что пребывание в Седьмом ниже её капитолийского достоинства. — Нет, мисс, сожалею, — ответ заставил её по-настоящему раздражённо поджать губы. — Но, кажется, знаю, кто может вам помочь. Получив разъяснения, она поблагодарила продавца и поспешила по указанному маршруту. Часы в магазине показывали, что у неё осталось всего семь минут до того, как Хеймитч и Джулия начнут её искать. К счастью, расстояние до нужного магазина она преодолела за пару минут, а ещё через три стала обладательницей необычных шахмат — вместо чёрных фигур и клеток были синие. Третий подарочный пакет приятно оттягивал руку, пока Китнисс шла к месту встречи. Теперь она была спокойна… ровно до того момента, как Джулия неожиданно налетела на неё. — Китнисс, тебя зовут Серена, — подруга говорила быстро, шепча в ухо и удерживая её за плечи, — я случайно пересеклась со своими старыми знакомыми, и они идут сюда. Во всём соглашайся со мной и ничему не удивляйся! — Ты пугаешь меня, — успела выдохнуть Китнисс прежде, чем Джулия отпустила её и повернулась в сторону идущей к ним компании. Хеймитч, как посчитала Китнисс, выбрал не самое удачное время, чтобы подойти. Он мог бы переждать угрозу, ведь наверняка издали заметил приближение трёх человек к ней и Джулии, но не использовал свой шанс. — Что происходит? — тихо осведомился он, вставая позади Китнисс, на что она молча пожала плечами. Незнакомцы подошли вплотную. — Джереми, Ханна, Мэри, знакомьтесь: это моя кузина Серена и Честер, — Джулия на секунду обернулась, окинула взглядом Хеймитча и Китнисс, будто что-то прикидывая, и уверенно закончила: — Её муж. Они так давно собирались меня навестить и вот наконец-то вырвались из Капитолия, — она непринуждённо сочиняла на ходу, подкрепляя ложь милой улыбкой. — О, приятно увидеть кого-то из родни Джулии, — доброжелательно проговорила рыжая девушка — Ханна, как поняла Китнисс. — Мы столько лет учились вместе, но почти ничего не знаем о её семье. — Здравствуйте, — еле выдавила Китнисс, силясь осознать, в качестве кого её выставила Джулия. Она не чувствовала отторжения, что было чрезвычайно удивительно. — Нам тоже очень-очень приятно, — изрёк за них обоих Хеймитч, подражая капитолийскому акценту. — Может, тогда прогуляемся все вместе? — предложила другая девушка, светловолосая Мэри. — Да, познакомимся поближе, — подхватил Джереми. К счастью, Джулия перехватила инициативу в беседе быстрее, чем Китнисс или Хеймитч смогли что-нибудь ответить. — Боюсь, мы не сможем, — с сожалением сообщила она, и её слова вызвали волну облегчения внутри Китнисс. — Мы с самого утра ходим по магазинам, готовимся к Новому году. Серена переутомилась и замёрзла, а в её положении это очень вредно. Китнисс внутренне задохнулась от возмущения. Более неудачного предлога, чтобы отказаться, и представить было нельзя. К тому же складывалось впечатление, что Джулия делала всё, чтобы ввергнуть её в состояние крайнего непонимания, которое сменится злостью. Китнисс украдкой глянула на реакцию Хеймитча, но в его глазах не было и тени эмоций. — Ох, жаль, — вопреки словам, по лицу Мэри не было заметно, чтобы она расстроилась, — но тогда Новый год ты обязана провести с нами! — поставила она ультиматум. — Хорошо-хорошо, я позвоню тебе, — слишком быстро согласилась Джулия, стараясь как можно скорее отделаться от знакомых. Помахав рукой на прощание, Джулия практически поволокла Китнисс и Хеймитча за собой, сбегая в противоположную от Ханны, Мэри и Джереми сторону. Как только они отошли на достаточное расстояние, Китнисс вырвалась и сурово вопросила: — Что это сейчас было? Хеймитч встал плечом к плечу рядом с ней, усиливая моральное давление на Джулию, однако та словно не чувствовала за собой вины. — Это были мои чересчур общительные одноклассники, которые не отстали бы от нас просто так, — объясняла она. — Они хорошие, но у них нет понятия личного пространства. — Кого-то это мне напоминает, — вставил Хеймитч и покосился на Китнисс. Она предпочла проигнорировать намёк. — Это я поняла, — отмахнулась от пояснений Китнисс, — но меня больше интересует, что за бред ты придумала с моим несуществующим мужем и положением? — и состроила весьма недовольную гримасу. — Сказала первое, что пришло в голову, — передёрнула плечами Джулия. — В следующий раз скажу, что ты Китнисс Эвердин, а компанию тебе составляет Хеймитч Эбернети, твой друг и бывший ментор. Так будет лучше? — она выгнула бровь. — Нет, Джулия, ты правильно поступила, — Хеймитч попытался защитить её от потока раздражения. — Просто Китнисс шокирована, но позже она обязательно оценит твой ход. Китнисс фыркнула, но тем не менее позволила возобновить движение. — А у тебя правда есть кузина Серена? — любопытство взяло над ней верх ярдов через двадцать. — Да, — Джулия улыбнулась, — но ей всего три года, так что никакого мужа по имени Честер у неё нет. Дальше — и по пути к машине, которая должна была доставить их и покупки в Деревню победителей, и во время поездки — Китнисс, Хеймитча и Джулию сопровождала тишина.

***

Новый год наступил быстрее, чем ожидала Китнисс. Череда предпраздничных дней промелькнула, словно её и не было никогда. Десять месяцев жизни в Седьмом, как сейчас казалось, пролетели. Будто ещё вчера Китнисс не знала, как дальше существовать, а теперь с радостью отмечала конец ушедшего года. Сложно было представить, что было время, когда она не была знакома с Джулией, когда Джоанна не жила всего в четырёх домах от неё, когда они с Лютиком не были сплочённой командой… Впрочем, здесь Китнисс себя обманывала: их с котом мир держался на недовольстве друг другом. Но сложнее всего было вспоминать, что она не всегда была настолько тесно связана с Хеймитчем. За эти десять месяцев Китнисс слишком привыкла к его присутствию, к его помощи и поддержке, к его дружбе, к прикосновениям, к особой улыбке, направленной только на неё… даже к чёртовым обращениям, которые наконец перестали выводить её из себя. Не проходило дня, чтобы она не думала о нём, а в последнее время невозможно было успокоить её пульс, который будто сходил с ума при Хеймитче. Не обращать внимания на всё это и дальше Китнисс уже не могла. Страшно, до безумия страшно было предполагать, что означают скачки её сердечного ритма и временами разливающийся под кожей жар. Ей совершенно точно нужно было всё проверить, удостовериться… Китнисс наконец решила столкнуться лицом к лицу со всеми недомолвками, опасениями и не поддающимися логическому обоснованию ощущениями. В Новый год они до полуночи гуляли по Седьмому. Слышали речь Пэйлор, видели трансляцию из Капитолия и спуск «Шара времени». Красочные украшения, огни и большая нарядная ёлка действительно создали атмосферу праздника, и Китнисс, будучи неузнаваемой, наслаждалась каждой минутой, проведённой среди, казалось, абсолютно счастливых горожан. Её радость не омрачало даже то, что Джоанна уехала накануне за таинственным сюрпризом, как и обещала, а Джулию забрали кататься на коньках скучавшие по ней одноклассники. Достаточно было того, что рядом с Китнисс находился Хеймитч.

There's only so much That a heart can take Before it starts to break Please don't make me love you Please don't make me need you I've no room in my life For something like this

По дороге домой в голове навязчиво крутились строчки песни, и они не исчезли по окончании пути. Китнисс не знала, стóит ли воспринимать это как знак, но в настоящий момент очень хорошо понимала героиню спектакля, от лица которой и были написаны те строки. Отрезвить мысли не помогал даже холод зимней ночи, и Китнисс позволила себе не сопротивляться наполнявшей её музыке и всем ранее подавляемым ею порывам.

Please don't take my mornings Please don't steal my summers I know they will vanish The moment we kiss I grow weak when we talk I'm confused when we touch I should just walk away But that's asking too much

Ей не пришлось долго уговаривать Хеймитча позволить ей ещё какое-то время побыть с ним вместо возвращения в одинокий без Джулии дом. Китнисс была уверена, что Лютик простит её за отсутствие, — в конце концов, ей предстояло совершить весьма рискованный поступок, требующий огромной храбрости и мужества. И означало ли то, что Хеймитч не настоял на её уходе, что у неё есть шанс?.. Китнисс и хотела, и боялась верить в это.

Please don't make me do this Please don't make me want this All my dreams were taken Until I met you Your the one I think of Soon as I awaken Funny how the heart tells The mind what to do

Почему-то заходить в один дом казалось до безумия естественным. Лёгкая дрожь — от холода ли, от страха? — пробежала по телу Китнисс, когда она оказалась в такой знакомой гостиной, где под наряженной ёлкой уже лежал подарок от неё — она вручила его Хеймитчу заранее, но вскрыть попросила только после наступления Нового года. — Замёрзла? — её дрожь не укрылась от шедшего следом за ней Хеймитча. — Могу предложить виски — тогда мигом согреешься. — Не надо, — отказалась Китнисс — не хотела давать ему повод впоследствии сказать, что она была пьяна. — Я просто вспомнила, что сейчас творится с моим лицом. А что, кроме виски, ничего нет? — спросила она, чтобы не заканчивать разговор. — Белого по рецепту Риппер я здесь не нашёл, — развёл руками Хеймитч. — Кстати, если захочешь смыть всю художественную работу Джулии, ты знаешь, где ванная. А вот этой подсказкой Китнисс воспользовалась. Всё-таки она хотела, чтобы Хеймитч видел её лицо, а не грим в капитолийском стиле… и может, совсем немного пыталась дать себе ещё несколько минут, оттягивающих воплощение задуманного.

I'm not sure I can go through all The joy and the pain Much better now To let these dreams take flight!

Вода привела её в чувства и укрепила решимость. Она дважды прошла через Голодные игры, пережила столько потерь — и неужели сдастся сейчас, всего в шаге от своей цели? У Китнисс была всего одна возможность проверить свои чувства, убедиться в них и в том, что она не обманывает саму себя, и она не простила бы себе, если бы упустила её. В комнату Китнисс заходила с улыбкой на губах. — Ещё не открыл подарок? — подняв брови, полюбопытствовала она. — Решил дождаться тебя, — Хеймитч поставил бокал, который держал в руке, на журнальный столик, взял с дивана коробку в подарочной упаковке и протянул Китнисс: — С Новым годом, солнышко. Когда коробка открылась, первым, что увидела Китнисс, стала записка от Хеймитча: «Я всё ещё надеюсь, что ты вернёшь мне мою любимую шапку». Она не смогла сдержать смешок, когда достала тёмно-синюю, почти чёрную вязаную шапку и тёплый шарф, который наверняка шёл в комплекте. Их мысли настолько сильно были похожи, что даже цветовая гамма выбранных подарков совпала. — О нет, ты хочешь, чтобы я испортила себе зубы, — вырвалось у Китнисс, когда она разглядела спрятанную на дне коробку шоколадных конфет. — Как ты умудрился найти в Седьмом конфеты, сделанные в Капитолии? — Надо знать места, где искать, дорогая, — Хеймитч послал ей хитрую усмешку. — Скажи лучше, как тебе в голову пришло подарить мне шахматы, — Китнисс могла ошибаться, но ей отчётливо казалось, что она видит радость в глубине глаз Хеймитча. — Ну, я просто вспомнила, что вы с Питом играли в них, — произнесла она, — вот и решила, что шахматы могут стать неплохим подарком, — Китнисс не упомянула, что, возможно, ей было несколько обидно: с ней-то Хеймитч в шахматы не играл. — Это отличный подарок, солнышко, — теперь он полноценно улыбался ей, — спасибо. Я могу научить тебя играть, если хочешь, — вдруг предложил Хеймитч. Конечно, она согласилась, едва веря в свою удачу. Хеймитч пересел ещё ближе к ней, чтобы было удобнее показывать, как нужно расставить фигуры на доске и как они должны ходить. Концентрироваться было слишком сложно: дыхание иногда сбивалось, помимо её воли, и пульс учащался — но Китнисс старалась изо всех сил. Однако остатки её выдержки и благоразумия испарились, когда слова песни, всё ещё преследовавшие её, сорвались с её языка.

Please don't make me love you Please don't make me need you Simplify my life Just by setting me free Promise me you'll do this Only you can do this Please don't make me love you Unless you love me

— Ты всегда напеваешь, чтобы сосредоточиться? — спросил Хеймитч, поворачивая голову в её сторону и недоумённо вглядываясь в неё. — Н-нет, — ответила Китнисс, слыша, насколько громко бьётся её сердце, — мы с Джулией учили эту песню, и вот сейчас как-то… само вырвалось, — дрожащим голосом проговорила она, смотря на Хеймитча широко раскрытыми глазами. И тогда, повинуясь сильнейшему импульсу, ударившему её подобно току, Китнисс подалась вперёд. В конце концов, она предпочитала действовать, а не говорить. Коснулась его губ своими трепетно, нежно. Закрыв глаза, Китнисс силилась вложить все свои эмоции и чувства в этот робкий поцелуй. Прошла всего пара секунд, а по ощущениям — вечность, прежде чем руки Хеймитча легли на её плечи… но не для того, чтобы притянуть её ближе. Он, так и не ответив на поцелуй, осторожно, но в то же время твёрдо отстранил Китнисс от себя. — Китнисс… — как-то потерянно произнёс Хеймитч, по-видимому, не находя слов. Она открыла глаза и испуганно посмотрела на него. Что скрывалось в его серой радужке? Злость, презрение, разочарование? Он не стал целовать её. Китнисс почувствовала себя безумно глупой. Господи, она ведь могла одним этим дурацким поступком разрушить их дружбу! — Я… я… прости, — пролепетала она, поднимаясь на ноги и, слегка пошатываясь, отходя дальше. — Думаю, сейчас тебе лучше пойти поспать, — Хеймитч поднял голову. Его взгляд был словно застывшим. — Об этом мы поговорим завтра. — Да, да, ты прав, — заторможенно кивнула Китнисс, не понимая, что происходит, и запуская обе руки глубоко в волосы. — Я лучше… пойду. Он не останавливал её, когда она нетвёрдой походкой двигалась прочь из его дома, совершенно позабыв о подарке. Оказавшись на улице, Китнисс сорвалась на бег, стремясь как можно скорее оказаться в своей комнате, будто те стены могли защитить её от мыслей о недавнем провале. Боже, как она была глупа, раз так опозорилась. Китнисс даже не запомнила, как преодолела дорогу до их с Джулией дома, — очнулась, тяжело привалившись спиной к закрытой входной двери, и с удивлением обнаружила свои глаза абсолютно сухими, хоть её и жгла досада на себя за своё нелепое, абсурдное поведение. В ту ночь Китнисс спала беспокойно, будто в бреду, постоянно вырываясь из каких-то липких, неприятных снов. Но хуже всего было то, что тупая боль, разъедающая что-то внутри неё, не исчезла с рассветом. Наутро приехал Пит.