Роза зимой

Маргери стояла на вершине бастиона и молча смотрела, как три ворона исчезают в утреннем небе. Почему-то в этот момент она казалась особенно одинокой, и Санса положила руку ей на плечо. – Им не потребуется много времени, чтобы добраться до Хайгардена. – Надеюсь, ты права, – тихо ответила Маргери. – Я могу только представить, что происходит в голове у бабушки после разрушения Септы. Ей нужно знать, что по крайней мере один член семьи выжил. – Она будет знать, – Санса помолчала, слегка улыбаясь. – Знаешь, мне всегда нравилась леди Оленна. Маргери улыбнулась в ответ, и выражение её лица показалось Сансе в сто раз более ослепительным, чем её собственное. Даже когда в Королевской гавани она чувствовала себя самой несчастной, улыбка Маргери всегда согревала ей сердце, и теперь всё было так же. – Рада слышать. Она много для меня значит, но я знаю, что с ней не всегда легко ладить. – Иногда она кажется колючей, – призналась Санса, – но она была добра ко мне и, кроме того, всегда говорила правду. В Королевской гавани это многого стоило. Как раз в этот момент на стены подул ветер, и Санса поразилась тому, что Маргери почти не дрожала. С тех пор как та прибыла в Винтерфелл, Санса дала ей настоящий северный плащ на меху, но более того, Маргери, казалось, начала привыкать к холоду. Хорошо. Я хочу, чтобы она чувствовала себя здесь как дома, даже если это временно. Любопытствуя узнать, насколько это временно, Санса спросила: – Итак, вороны посланы. Что дальше? Если хочешь последовать за ними в Хайгарден, я могу организовать корабль. – Ты слишком добра, – ответила Маргери, – но не думаю, что сейчас это удачная идея. Похоже, на юге царит суматоха, и возвращаться туда может быть опасно. Если я не слишком злоупотребляю твоим гостеприимством, думаю, мне лучше ещё немного остаться здесь, в Винтерфелле. – Не говори глупостей, – сказала Санса, не желая показывать, как она рада, что Маргери не уезжает. – Ты для меня не обуза. Честно говоря, я даже рада, что кто-то с твоими познаниями в политике юга может дать мне совет. – А как же Мизинец? – Лорд Бейлиш очень умён, – осторожно заметила Санса, – но у него свои приоритеты. И кроме того, чем больше советов я получу, тем лучше. Когда Серсея правит в Королевской Гавани, а Дейенерис Таргариен возвращается в Вестерос с тремя драконами и армией дотракийцев, дела становятся всё сложнее и сложнее. Маргери снова улыбнулась, но на сей раз выражение её лица было печальным: – Полагаю, что есть только одно преимущество в том, что Война Пяти Королей оборачивается войной между королевами. – И какое же? – По крайней мере, не придётся выходить замуж ни за одну из них. Санса не могла удержаться от смеха, но её истинные чувства были сложнее. Слова Маргери заставили её вспомнить слова бывшей королевы, сказанные много лет назад. А с тех пор, как она вернулась в твою жизнь, ты думаешь об этом всё чаще и чаще. – Не знаю, не знаю, – игриво ответила Санса. – Ты как-то говорила, что некоторые женщины предпочитают хорошеньких девушек. Может быть, и Дейенерис – одна из таких? – Может быть, – согласилась Маргери, – но свет не позволяет таким девушкам выходить замуж. В голосе Маргери прозвучала неожиданная горечь, которая передалась и Сансе. Для высокородных девушек в свете существовали определённые правила, а если они им не подчинялись – быть беде. "Конечно,– подумала Санса, её рука рефлекторно потянулась к шрамам на спине, – иногда мы делаем то, чего от нас ждут, и всё равно получаем в ответ боль".

***

– Боги, какой же я была тогда дурой! Маргери рассмеялась, услышав заявление Сансы, но без злобы, а скорее с состраданием: – И почему же? – Потому что... – Санса сделала паузу, чтобы сделать глоток вина. После отправки воронов остаток дня был поглощён другой работой, но в конце они с Маргери встретились, чтобы немного расслабиться. Пара стаканов, которые она выпила до сих пор, не лишили её рассудка, но, возможно, развязали ей язык достаточно, чтобы закончить мысль. – Потому что, когда ты рассказала мне, что разные женщины любят по-разному, я спросила, не мать ли научила тебя этому. Маргери рассмеялась ещё громче: – И теперь ты думаешь, что я обладаю более практическими познаниями в таких вопросах? – Наверное, – Санса чувствовала себя неловко, как никогда за долгое время. Она научилась сохранять самообладание, разговаривая с сильными и опасными, но каким-то образом с Маргери она по-прежнему чувствовала себя глупышкой, какой была, когда они впервые встретились. Маргери, напротив, казалась совершенно спокойной, когда ответила: – Ну, я кое-что и пробовала. Санса тут же невольно спросила: – Только с хорошенькими мальчиками или... Её голос затих, но Маргери прекрасно поняла вопрос. Она сделала ещё глоток вина, и озорная улыбка, которая уже была на её лице, стала шире: – О, были и хорошенькие девушки, если ты об этом хотела меня спросить. С ними бывает столь же весело, но гораздо спокойнее. – Не совсем тебя понимаю, – нахмурилась Санса, чувствуя себя столь же неуверенно, как и всегда. – А я уверена: ты знаешь, как это бывает. Скажи что-нибудь не то не тому мальчику, и сразу же пойдут такие слухи, что никто не захочет взять тебя замуж. Но с девушками всё намного проще. Бабушка однажды сказала мне, что мужчины слишком заняты собой, чтобы допускать мысль, что мы можем прекрасно проводить время и без них, – её бровь слегка приподнялась. – Глупое заблуждение, но оно может пойти нам на пользу. – Полагаю, ты права, – сказала Санса, но её губы двигались сами по себе. Мозг был занят другим. Когда Санса поняла, что у неё есть интерес к другим девушкам, сдерживать неуместные мысли о Маргери стало намного труднее. Теперь лучшее, что она могла сделать, это медленно допить остатки вина и надеяться, что Маргери не заметит, как она покраснела. Но она напрасно надеялась. Маргери наклонилась через стол, дразняще приблизив лицо. Санса с трудом сглотнула, когда Маргери спросила: – Откуда такой интерес к моей личной жизни? Поставив опорожнённый бокал, Санса едва сдерживала голос, а вот остановить бешено колотящееся сердце совершенно не получалось. Если за последние несколько лет она чему-то и научилась, так это тому, что нужно как можно глубже скрывать свои истинные чувства, чтобы не навлечь на себя неприятности. По крайней мере, не больше, чем сейчас. – Наверное, просто любопытно, – сказала она, надеясь, что её смех прозвучит убедительно. – Мне не очень-то везло с мальчиками. – Мне тоже, – ответила Маргери. – Во всяком случае, в последнее время. Но мне не поэтому нравятся хорошенькие девушки. В отличие от Сансы, это прозвучало так, будто Маргери говорила честно. Уже легче, но Санса не была уверена, что знает, как поступать в такой ситуации. – Я не об этом, – сказала она. – Никогда не считала, что ты отчаянно борешься за внимание мужчин. Произнеся эти слова, Санса поняла, что снова сболтнула лишнего. – Отчаянно борюсь? – Маргери, как всегда проницательная, поддразнила её: – Может быть, немного объяснишь? Объясню. Семь богов, я всё объясню. Маргери была лучиком света, сияющим в той тёмной ловушке, в которую Сансу поймали в Королевской гавани, и теперь, когда Санса потеряла всякую надежду, она снова появилась. Её улыбка, откровенные разговоры, лёгкие насмешки – всё это наводило на мысль, что на этот раз Маргери может предложить больше, если Санса готова это принять. И Санса решилась. Ей хотелось признаться в своих чувствах, протянуть руку и заключить Маргери в объятия, целовать эти прекрасные губы, пока холод не исчезнет в сердце. Но проблема заключалась именно в этом желании. Едва признавшись в нём, Санса станет уязвимой, и как бы добра ни была Маргери, она также была непревзойдённым игроком, устроив себе брак не менее чем с тремя королями. Сансе могла нравиться Маргери, но Санса не могла полностью доверять ей. То же самое Санса могла сказать почти обо всех в своей жизни. Джон, конечно, был исключением. Возможно, его суждения не всегда верны, но он никогда не причинит ей боль. Бриенна поклялась в верности леди-матери, и в её теле не было ни одной бесчестной косточки. Все остальные: от северных лордов до рыцарей Долины – могли быть её союзниками, но от них тоже можно было ждать всякого. – А нужно? – спросила Санса после более длительного колебания, чем ей хотелось бы. Она надеялась, что слова прозвучали не слишком холодно, но если так, то это была суровая необходимость. Как бы ей ни хотелось, она не могла позволить себе быть кем-то помимо леди Винтерфелла.

***

Маргери беспокойно ёрзала в кресле. Мебель, может быть, не столь элегантна, как в Хайгардене, но достаточно удобна; беспокоили именно мысли. Так продолжалось со вчерашнего разговора с Сансой, и утро, проведённое в раздумьях, не принесло облегчения. Если бабушка и научила Маргери чему-то, так это умению считывать знаки расположения от других людей. Правда, у неё было больше опыта общения с мужчинами, чем с женщинами, но она по-прежнему была уверена, что чувства Сансы к ней выходят за рамки дружеских. Неловкое молчание и румянец ясно давали это понять, не говоря уже об интересе, который Санса проявляла к прошлому опыту Маргери с другими девушками. Так почему же тогда в момент истины Санса столь резко попятилась назад? Маргери ломала голову и не находила ответа. Даже в Королевской гавани Санса вела себя сдержанно, но что бы ни случилось с ней за это время, она стала ещё осторожнее, ещё непонятнее. Каким бы ни был ответ, Маргери хотела его знать. Санса, возможно, и не стремилась к полной откровенности, но Маргери предельно ясно знала, чего она хочет. Властная женщина, в которую превратилась Санса, теперь даже привлекательнее той милой обидчивой девушки, которой она была, когда они впервые встретились, и после стольких страданий обе заслуживали счастья, которое могли дать друг другу. – Здравствуйте, леди Маргери. Маргери медленно повернула голову, неохотно вырываясь из собственных мыслей. В данный момент у неё не было ни малейшего желания разговаривать с кем-либо ещё, а с мужчиной, чей голос она только что услышала, и подавно. И всё же она решила оставаться вежливой: – Здравствуйте, лорд Бейлиш. Мизинец стоял в дверях гостиной, одетый теплее, чем в Королевской гавани, но в остальном выглядел точно так, как помнила Маргери. В Винтерфелле Санса чувствовала себя как дома, но с Мизинцем казалось, что местоположение не имеет значения. Было в нём что-то такое, что надёжно скрывалось в голове, где бы ни находилось его тело. – Приятно видеть вас живой и здоровой, миледи, – сказал Мизинец, хотя по выражению его лица было трудно поверить, имел ли он в виду это или что-то ещё. Улыбка почти не сходила с его лица, но в ней не было теплоты, а лишь сплошная интрига. – И мне тоже, – ответила Маргери, с привычной лёгкостью скрывая презрение. – Какое счастье, что вы тоже покинули Королевскую Гавань. Ещё будучи там, я слышала, что Серсея была очень недовольна вашими недавними действиями. – Атмосфера в столице стала явно недружелюбной, – согласился Мизинец, – и, кроме того, я всегда питал нежные чувства к леди Сансе. Я решил, что лучше помочь ей в борьбе с врагами. Мизинец, возможно, и опытный лжец, но не смог полностью скрыть желания в голосе. – Уверена, она оценила вашу помощь, – холодно сказала Маргери. Но подозреваю, что не так, как тебе бы хотелось. Если бы Санса и отвечала взаимностью на чувства Мизинца, ничто не мешало бы ей действовать в соответствии с ними. Действительно, лорд-протектор Долины был бы подходящей партией для леди Винтерфелла. Но Санса не сделала ничего подобного, а после недавнего разговора Маргери подумала, что та предпочитает держать Мизинца на расстоянии вытянутой руки. – Несомненно, – подтвердил Мизинец. – Уверен, что она оценила приятный сюрприз, вызванный вашим прибытием сюда. В самом деле, кажется, настало время для неожиданных появлений, – Маргери была уверена, что Мизинец оценил выражение замешательства на её лице; он был человеком, которому нравилось знать больше, чем тот, с кем он разговаривал. – Вижу, вы не в курсе. Сегодня утром Ночной Дозор отпустил Брэндона Старка в Винтерфелл. – Замечательная новость, – сказала Маргери, пытаясь скрыть потрясение. Это было даже более неожиданно, чем то, что она сама осталась в живых. В семи королевствах считали, что Теон Грейджой убил Брэндона при захвате Винтерфелла. Но тоже самое они думали и о Риконе, а тот появился, но потом был убит Рамси Болтоном в Битве Бастардов, так что выживание Брана не было невозможным. Мизинец сделал несколько шагов к ней, и его тон стал более заговорщическим: – Похоже на то. Но это также создает осложнения, которые в столь счастливый момент можно упустить из виду. Это определённо так и было. Бран был последним законнорождённым сыном Неда Старка; живым он мог перетянуть на себя поддержку северных лордов Джону Сноу как королю Севера. Но захочет ли он этого? И что сделает Санса, если ей придётся делать выбор? – Уверена, что Дом Старков сможет решить любые проблемы, которые возникнут, – сказала Маргери с улыбкой, которая была почти столь же наигранной, как и у Мизинца. Пока Маргери не поймёт, что это может означать, она не позволит втянуть себя в его игры. Возможно, она не была уверена в своем нынешнем положении, но одно знала точно: Петир Бейлиш ни в грош не ставит ни её интересы, ни интересы Сансы.