Секрет горечи

Теперь, зная как на самом деле погиб Пэн Фэй, Ло Бинхэ чувствовал к Шэнь Цинцю еще большую неприязнь, чем раньше. Этот ублюдский учитель узнал правду о Цин Цзин, о Пэн Фэе, но все равно предал его и убил. Конечно, это мог быть просто мираж, но прямо сейчас Ло Бинхэ видел, как они резвились в реке. Так что, это было правдой. Шэнь Цинцю вонзил свой клинок в грудь Пэн Фэя. Ло Бинхэ уже не терпится закончить просмотр и продолжить пытать Шэнь Цинцю! Он мог, конечно, прервать просмотр воспоминаний сейчас, но это не обойдется без последствий для него. Они будут не опасные, а скорее неприятные. Ло Бинхэ ценил свой комфорт, так что он не собирается им жертвовать. * Пэн Фэй нежно держал Шэнь Цзю в своих объятьях, пока они вдвоем сидели в воде по самый живот. Шэнь Цзю наслаждался его легкими поцелуями по всему лицу. Тут, ладонь Пэн Фэя нежно погладила его мокрую щеку и переместилась на его плечо, а там уж и на спину. Шэнь Цзю непроизвольно вздрогнул, когда это почувствовал. Его раны от кнута уже зажили, но фантомную боль он все равно иногда ощущал. Пэн Фэй это заметил и отстранился с виной смотря на его лицо. — Прости за это… — извиняется он. Пэн Фэй и в самом деле был похож на побитого щенка. Шэнь Цзю думает начать раздражаться, так как этот взгляд кое-кого ему напоминал, но он сдерживается. Пэн Фэй не был Юэ Ци. — Все в порядке, — спокойно отвечает ему Шэнь Цзю, давая понять, что зла не держит. Пэн Фэй не выглядел убежденным. — Как раны? — все же спрашивает Пэн Фэй после некоторого неловкого молчания, которое так и сквозило виной, — я очень испугался, когда ты сознание потерял. Шэнь Цзю хватает его за плечи и немного наклоняет вперед их тела. — Так это все-таки ты вылечил мою спину! — требовательно восклицает он. Главный ученик смущается только сильнее и отводит взгляд в сторону. — Ну… угу… — тихо отвечает он и коротко кивает. Шэнь Цзю сощуривает глаза. Пэн Фэй краснеет от этого и как-то совсем сжимается. — Мне правда жаль, что я так с тобой поступил, — тихо бормочет Пэн Фэй, — можешь меня ударить в отместку… Шэнь Цзю выгибает бровь от его заявления. — Позволишь? — уточняет он и делает свой голос немного грубым. Пэн Фэй молча кивает и зажмуривается, повернув к нему голову. Шэнь Цзю видит как он напрягся, сжав ладони в кулаки под водой. И ведь и в самом деле ждет удара от него. Ну, Шэнь Цзю не хочет не оправдывать его ожиданий. — Ай! Пэн Фэй дотрагивается до красного местечка на лбу кончиками пальцев и широко раскрытыми глазами смотрит на Шэнь Цзю. — Теперь мы квиты, — отвечает Шэнь Цзю и посмеивается про себя от его вытянутого выражения лица. Оно было таким забавным! Пэн Фэй пару раз моргает, а затем начинает тихо смеяться. — Шиди и в самом деле странный, — со смехом отвечает он. Шэнь Цзю фыркает на его заявление. — Спасибо, — бросил он и встал из воды, начиная идти на берег. Пэн Фэй немного хмурится и тоже поднимается. — За что ты меня благодаришь? — спрашивает он в замешательстве. — За то, что спину мне вылечил, — говорит Шэнь Цзю через плечо и высушивает свою одежду с помощью ци. — Так и будешь там стоять? Пэн Фэй все так же смотрит на него, медленно кивает и тоже выходит на берег, становясь рядом. С его одежды и с конца косы стекала вода сначала ручейком, а потом уже и каплями, шлепаясь на траву. Шэнь Цзю на это зрелище щелкнул языком. — Ты… — шепчет Пэн Фэй, вытаращив на него глаза, — и в самом деле не злишься? Главный ученик до сих пор не мог в это поверить. Шэнь Цзю закатывает глаза и складывает руки на груди. — И на что мне злиться? — фыркает Шэнь Цзю, закрыв глаза. — Ты главный ученик, но все равно придурок? Смешно же. Пэн Фэй делает глубокий вдох. Шэн Цзю уже хотел было спросить в чем дело, как внезапно чувствует на своем теле чужие руки. Пэн Фэй крепко прижался к нему, уткнувшись носом в его волосы и закрыв глаза. Шэнь Цзю тут же окутал запах лаванды. А еще осознание того, что одежда главного ученика все еще была мокрой, а его сухая. Хотя, уже нет. Шэнь Цзю тут же взъелся и попытался вырваться из его объятий. — Ты мокрый! — взревел он. — Я только одежду высушил! Отпусти меня! Шэнь Цзю безуспешно пытался отцепить его от себя, но Пэн Фэй слишком крепко его держал и даже не обращал внимание на попытки вырваться. Вот ведь, силен! — Это я должен благодарить… — Шэнь Цзю замирает от его слов, прекращая вырываться. Пэн Фэй, улыбнувшись, прижал его голову к своей груди. Он слышит его тихий стук сердца и то, как его голос становится немного надломленным. — Только… только с тобой я могу быть самим собой… Под конец он уже шептал. Шэнь Цзю прикусывает губу и тихо вздыхает, но поднимает руки и обнимает его за спину. Пэн Фэй вздрагивает, но не отпускает. — Спасибо тебе за это, — шепот такой легкий и тихий, что даже различить сложно, но Шэнь Цзю справляется с этим. — Мгм, — кивает он. И прижимается уже сам, пряча свое лицо в его груди, особенно тогда, когда чувствует, что тело Пэн Фэя начинает сотрясать дрожь. — Я не хочу к нему идти… — плачет Пэн Фэй и сжимается. Шэнь Цзю сцепляет зубы. Месяц уже подходил к концу и это означало, что Пэн Фэй пойдет на «тренировки» к Лорду Бай Чжань. — Шиди, это так ужасно… — Шэнь Цзю слушает его и даже не знает, как ему помочь. А от поддержки толку мало. Как кого-то можно утешить в этой ситуации? — Пожалуй, самое кошмарное то, что шишу думает, что я это делаю по своей воле… что мне это нравится… Шэнь Цзю замирает от его слов и немного отодвигается, чтобы взглянуть в его заплаканное лицо, искаженное болью и отвращением. Но уже не к Шэнь Цзю, а к своей жизни и всей ситуации на Цин Цзин… да уже и на всем Цан Цюн. — Приходится даже у него притворяться… а если не справлюсь… покажу, как мне больно и мерзко, то… учитель… Слезы полились сильнее. Глаза вновь стали серо-голубыми. Пэн Фэй зажмуривается и наклоняется, чтобы уткнуться лицом в его плечо, сжимая в своих объятьях. — Прости, прости, что тебе приходится выслушивать такие отвратительные вещи, просто мне правда не с кем больше поделиться этим… — тихо извиняется он. — Прости… — Не извиняйся за свои чувства, — отвечает ему Шэнь Цзю и немного отодвигается. Он хочет видеть его лицо, чтобы сказать то, что он думает на самом деле. Берет его лицо в свои ладони и решительно говорит: — Отвратительны они, а не ты. И когда я тебе понадоблюсь, то буду внимательно слушать про твои страхи. Пэн Фэй качает головой. — Но… Шэнь Цзю недовольно щелкает языком. Все же, если что-то делаешь, то он быстрее это понимает, так что Шэнь Цзю приближается к его лицу и целует в губы. Пэн Фэй делает пораженный вдох, широко раскрыв глаза. Шэнь Цзю отстраняется и легонько стукается своим лбом об его, заставляя главного ученика тихо ойкнуть. — Я никогда тебе не солгу, можешь в этом не сомневаться, — решительно произносит Шэнь Цзю, сжимая его волосы в своих пальцах, но не до боли. — И я придумаю способ тебя спасти. Пэн Фэй все еще пребывает в оцепенении, но достаточно быстро приходит в себя и широко, радостно, улыбается. Даже счастливо. — Тогда… я поверю и доверюсь тебе, шиди. Шэнь Цзю отпускает Пэн Фэя и довольно ухмыляется, видя его красное и немного смущенное лицо. * Пэн Фэй ушел на тренировку к Лорду Бай Чжань, так что на Цин Цзин какое-то время было тихо. Шэнь Цзю было противно и ненавистно слышать как говорили другие ученики, как было спокойно без главного ученика. Пока они завидовали, злорадствовали и наслаждались его отсутствием, желая, чтобы Пэн Фэя не было немного дольше, чем пару дней, он притворялся под Лордом Бай Чжань, что ему все эти действия приносят удовольствие. Шэнь Цзю начинает ненавидеть Цин Цзин. Как, впрочем, и Цан Цюн. Он обижается и на Юэ Ци, что позвал его в это мерзкое место. И злится на себя самого, что согласился сюда придти. Однако, если бы Шэнь Цзю все же отказался от предложения Юэ Ци, то чтобы было бы с Пэн Фэем? Как долго он бы продолжил скрывать свои истинные чувства и эмоции, пока окончательно не сошел бы с ума? Наверняка, еще несколько лет и его разум бы не выдержал всего этого. Присутствие Шэнь Цзю лишь задерживает тот неминуемый конец. Еще Шэнь Цзю думает о том, как вытащить отсюда Пэн Фэя. Можно было бы и в самом деле заручиться поддержкой Юэ Ци, ведь он был главный учеником Цюн Дин, но… Какова вероятность, что Лорд Цюн Дин уже не промыл ему мозги? Да и, как говорил сам Пэн Фэй, свою «злобную» маску он носил и за пределами Цин Цзин, когда уходил по каким-то делам на другие Пики. Кто бы поверил в его искреннюю боль и захотел ему помочь? Ну, было бы странно, если бы в одном месте он вел себя дружелюбно, а в другом был дьяволом. Да и разве это дьявол? Лишь искусный лжец. Два дня уже прошло, как Пэн Фэй ушел на Бай Чжань, так что Шэнь Цзю осматривает Цин Цзин, чтобы встретить его. Правда, его нигде не было, а уже был вечер. Шэнь Цзю решил посетить их местечко в лесу. Может он там? И верно, он угадал. Шэнь Цзю ускорил свои шаги, когда услышал тихие всхлипы. Он выходит из-за дерева и замечает Пэн Фэя, сидящего возле ствола, скрываясь в тени, но маленький ножик в его руках все равно блестит. Штаны лежат рядом вместе с бинтами. Ноги исполосованы мелкими ранами, которые находятся прямо на бледно-красных узорах. Тихие всхлипы и стоны сотрясают вечернюю тишь. Шэнь Цзю замирает лишь на миг от этого зрелища, но когда нож вновь вонзается в плоть, оставляя кровавые полосы, что стекали по бледной коже и капали на траву, то срывается с места, подбегая к нему и перехватывает руку в которой был нож. — Шисюн! — почти, почти испуганно восклицает Шэнь Цзю и смотрит то на раны на ногах, то на заплаканные глаза. — Немедленно прекрати! Губы Пэн Фэя дрожат, когда он пытается что-то сказать, но не получается. Шэнь Цзю чувствует тревогу в своей груди. Пэн Фэй опускает низко голову и выдергивает свою руку, нож падает на землю с тихим звуком. Шэнь Цзю уже хотел было еще раз его окликнуть, но тут главный ученик протянул руки и обнял его, наваливаясь. Шэнь Цзю кладет свои ладони на его лопатки и позволяет ему положить свое тело на его собственное и уткнуться лицом в грудь. Пэн Фэй зарылся в его одежды и задрожал, обнимая так крепко, что он почувствовал как у него перехватывает дыхание. Кровь продолжала течь. — Раны… — хрипло говорит Шэнь Цзю, сглатывает и продолжает: — Раны надо перевязать. Пэн Фэй качает головой и прижимается только сильнее. Шэнь Цзю с трудом может различить его бормотание: — Так заживут, не волнуйся… Шэнь Цзю хмурится, но все же дотягивается до голого бедра кончиками пальцев и посылает свою ци. Пэн Фэй вздрагивает, но позволяет залечить раны. Кожа его ужасно холодная. Шэнь Цзю прекрасно видит как кровоточащие раны быстро заживают с его помощью и тихо, но облегченно, вздыхает. Пэн Фэй пытается прийти в себя и сказать хоть пару слов. Через какое-то время ему это удается. — Он… он сказал… — тихо, хрипло и дрожащим голосом говорит он в его одежду, — что подумывает о том, чтобы к нам… на тренировки присоединился его главный ученик… Шэнь Цзю тут же замирает, глаза широко раскрываются. — Сказал, что… было бы чудесно потренироваться всем вместе… Шэнь Цзю сжимает его в объятьях сильнее. — Я мельком видел главного ученика Бай Чжань, — он пытается говорить спокойно и уверенно, чтобы утешить Пэн Фэя, — этот не думает, что он из тех, кто одобрил бы такие действия. — Я так думал об остальных Пиковых Лордах, — плачет Пэн Фэй и качает головой, — думал так об учителе. Но сам посмотри… они это поощряют… Шэнь Цзю сжимает зубы. Это просто гнилое место! Шэнь Цзю больше не знает как его утешить. Человек и в самом деле может очень тщательно скрывать за своей чистой маской свою гнилую натуру. Конечно же, для Шэнь Цзю было в новинку видеть это обычное явление полностью наоборот. Он впервые встретился с человеком, который за маской подлеца прячет скорбную и израненную душу. И не просто так, а чтобы защитить остальных. И не обращает внимание на то, что этого никто не замечает. Шэнь Цзю сказал, что найдет способ его вытащить отсюда, но… Где его взять? И стоило ли вообще обещать это? Шэнь Цзю качает головой, прогоняя такие мысли. Он не Юэ Ци. Шэнь Цзю пообещал спасти Пэн Фэя и он это сделает. Он найдет способ. — Я так сильно хочу домой, шиди, — продолжает плакать Пэн Фэй. Шэнь Цзю отлично чувствует, как одежды на груди стремительно намокают. — Я так по ним скучаю… Шэнь Цзю часто видел, что Пэн Фэй успокаивается, когда говорит о своей семье, так что… — Шисюн расскажет о его доме своему шиди? — тихо спрашивает он. Пэн Фэй вздрагивает и немного поднимает голову, чтобы взглянуть на его лицо. Шэнь Цзю спокойно смотрел в ответ, молча ожидая его ответа. Главный ученик пару раз моргает, убирая слезы с глаз и облизывает губы, раздумывая. Но, все же, решает рассказать. — Этот шисюн не из благородного дома, как некоторые говорят, — неспешно начал он и устроил свою голову на его плече, чтобы Шэнь Цзю было лучше слышно. Он заметно расслабляется, погружаясь в приятные воспоминания. — Я родился в бедной семье и был единственным сыном… у меня были и отец и мать. Каждый день отец уходил на поля, работая, чтобы хоть что-нибудь заработать, а матушка пыталась шить и следить за хозяйством. Хотя… — он влажно усмехнулся и прикрыл глаза, — тканей и хозяйства толком не было… Я же уходил на улицы и побирался, вымаливая милостыню у прохожих… Иногда что-то приносил, иногда нет… — И вот, однажды, в город приехал какой-то богатый купец. Зачем он приехал в деревню, которая еле сводила концы с концами мне до сих пор неизвестно… И когда он заметил меня, то долго смотрел, а затем приказал отвести к моим родителям, если они у меня были. Я тогда замешкался, но согласился и повел его. Я видел как родители напряглись, когда я привел его… Потом они закрылись в доме и стали о чем-то долго беседовать, а мне наказали не идти в дом и я остался на улице. Они закончили, когда была уже глубокая ночь, а я задремал на крыльце… — Стоило двери открыться, как я тут же подорвался и обнял свою матушку, но она только похлопала меня по волосам… вот так, — его рука поднялась и коснулась волос Шэнь Цзю на макушке. Тот слушал внимательно и не перебивал. Пэн Фэй тихо усмехнулся, но не открыл глаз, его рука переместилась на чужое плечо, легко сжимая ткань. — И сказали мне слушаться моего нового хозяина… Меня продали этому купцу, шиди. Шэнь Цзю напрягся, когда услышал это. — Я честно не знал, чем тогда привлек господина Хи, — продолжал он как обычно, но уже с легкой улыбкой на губах. — Я был мелким, в обносках, грязный, да еще и недавно в лужу упал… Кто же знает? Ха-ха… — Пэн Фэй глубоко вздыхает, — он меня повел сначала на постоялый двор и тщательно вымыл, переодел в дорогую одежду, а затем забрал с собой… Не знаю, что чувствовали мои родители, но, полагаю, они согласились на его деньги… Я тогда был напуган, так как шел в неизвестно место с неизвестным человеком, но господин Хи был добрым. Он меня всю дорогу успокаивал и говорил, что я больше не буду знать голода и холода, буду хорошо жить. Давал мне сладости всю дорогу, а потом меня вырвало, — Пэн Фэй уже совсем расслабился и нашел ладонь Шэнь Цзю, сжав в своей и полуприкрытыми глазами смотрел на это. — Господин Хи тогда так извинялся, почти плакал, когда мне еще некоторое время было плохо. Он был таким забавным… — А когда мы наконец приехали в его дом… Он был просто огромен, я тогда подумал, что это был императорский дворец, но господин Хи повел меня в южное крыло своего поместья и там я познакомился со своими братьями и сестрами, которые мне все и рассказали о новом хозяине… Они все были одеты в красивые и дорогие одежды, накормленные и очень довольные своей жизнью… У господина Хи была темная часть в его душе и она заключалась в том, что он… ну… ему нравились маленькие дети. Нравилось развлекаться с ними… Шэнь Цзю вздрогнул от его слов. Пэн Фэй, конечно же, заметил это и отстранился, чтобы лучше взглянуть на его лицо. — Так… — он облизывает губы и смотрит в серо-голубые глаза, не смело спрашивает: — Вы все были рабами? Пэн Фэй, почему-то, смотрит на него со спокойной улыбкой. — Нет, — качает он головой и держит его ладонь в своих, мягко поглаживая круговыми движениями. — Мы были его игрушками. — Но почему тогда ты хочешь обратно? — не понимает Шэнь Цзю. Пэн Фэй видит его недоумение и легко смеется. — У господина Хи было две жены и три наложницы, даже взрослые дети, но они все равно не могли удовлетворить его потребности. Да, ему нравились дети и спать с ними, и он очень сильно стыдился и ненавидел себя за это. Он не мог подавить это желание в себе, а потому решил брать с улиц или покупать у бедных родителей их детей. Как мне рассказывали братья и сестры, господин Хи всем им обещал, что их дети будут в безопасности. Он говорил, что ждет их детей, не скрывал, что будет спать с ними, но… Некоторые наотрез отказывались, а другие и соглашались. И когда я попал к нему, господин Хи не трогал меня несколько недель, чтобы я привык к новому дому, познакомился с новой семьей и они мне рассказали о том, что будет происходить в его спальне. Честно? Я не сильно понимал, что они мне говорили. Пэн Фэй закрыл глаза и покачал головой, вновь уткнувшись лбом в плечо Шэнь Цзю. Его не заботило то, что голые ноги замерзают от холодной и немного влажной земли. — И когда, спустя месяц, я пришел к нему впервые, то был очень напуган. Господин Хи был заботливым и не хотел причинять мне боль, так что отправил меня обратно и сказал, что попробуем через неделю. Ну… тогда я был не готов, а уже через время… Господин Хи всегда был ужасно нежен и терпелив, старался не напугать сильнее, не торопился… Он прекрасно понимал, что мне, да и остальным детям, всегда страшно, так что старался быть как можно осторожнее… А потом, обязательно приводил врача и приказывал тщательно осмотреть нас, чтобы быть уверенным, что он нам не причинил боль… Бывали дни, когда ему это нужно было срочно, а я не был готов, так что он давал мне успокоительное и афродизиаки, в малых количествах, конечно… — Ему были неинтересны те, кто подрастал, но даже так он не выбрасывал нас. Да, мы были игрушками, но мы были любимыми игрушками, которые он ценил и оберегал. Он строго-настрого запрещал своим женщинам и детям причинять нам вред, а когда он бы скончался, он повелел старшему сыну и дальше заботиться о нас, до самой нашей смерти. Нас учили грамоте, музыке и живописи, господин Хи покупал нам все, что угодно и даже книги. И когда мы подрастали, то развлекали его иначе… Мои братья и сестры учились танцам с лентами и показывали ему… До сих пор помню это… Куча еды, кто-то из них играл, создавая такт, а остальные так красиво танцевали… Я тогда сидел у него на коленях и тоже наслаждался зрелищем, а господин Хи гладил меня по голове и что-нибудь давал поесть сладкое. Потом я все подпрыгивал и спрашивал у него, мол, буду ли я так же делать? Он радостно засмеялся и сказал, что да… Даже разрешил сейчас присоединиться… — На радостях я быстро подбежал к ним и, мои братья и сестры, тоже смеясь, дали мне ленты и я неуклюже стал повторять за ними… Да вот только, я был слишком маленьким, а потому споткнулся и упал, нос разбил… Как они все переполошились из-за моего плача! Господин Хи тогда сам хлопотал надо мной, все спрашивал, в порядке ли я. А я тогда решил, что больше не буду танцевать. Мои братья и сестры решили мне найти другой вариант и тогда я и раскрыл себя в актерском мастерстве… Я ставил для господина Хи всякие театральные постановки и видел в его взгляде, как он был горд мной… — И однажды, помню, как мы с ним гуляли по городу и я заметил маленькую палатку какого-то бродячего заклинателя… Я его потащил за руку к нему и стал рассматривать всякие талисманы и обереги… Тот заклинатель посмеялся и предложил мне простой талисманчик, знаешь, который в темноте светится, если им взмахнуть. Господин Хи мне его купил и я был так счастлив… Да и он тоже смеялся… Шэнь Цзю прикрыл глаза, когда почувствовал как тело Пэн Фэя опять задрожало и как он вцепился одной рукой в его одежды. — Я был и правда счастлив тогда… А потом… а потом пришел учитель… Пэн Фэй спрятал лицо в его груди, начиная плакать по новой. — Он узнал, что делал господин Хи и рассказал об этом всему городу… Говорил, что все его действия были отвратительными и грязными, что так неправильно… Жители согласились… Господина Хи и его детей вывели на площадь перед всеми и… и… Шэнь Цзю обнял его крепче. — Что случилось? — хрипло спросил он. Пэн Фэй делает судорожный вздох. — Учитель их всех казнил, шиди… Так много красного было… Мои братья и сестры, его жены и наложницы пытались остановить учителя и жителей, но их никто не слушал… А когда все кончилось… мои братья и сестры рыдали навзрыд, учитель обратил на меня внимание, так как в моих руках был тот проклятый талисман и спросил… «Хочешь стать заклинателем?» — А я сдуру и согласился… мои братья и сестры пытались меня отговорить, наверное, видели, что он ужасный человек, но я их не послушал… Только уверял их, что буду писать… С тех пор, как оказался здесь, то даже и пару строчек не мог отправить… Учитель запрещает… Пэн Фэй прижимается ближе, рыдая сильнее. — Как же идиотом я был… — шепчет он. Шэнь Цзю, ненадолго замерев, но все же кладет свою ладонь на его макушку. — Разве… разве я не отвратителен? — тихо шепчет он. Шэнь Цзю был уверен, что если бы не его совершенствование, то и не услышал бы. Шэнь Цзю хватает его за плечи и отодвигает от себя. Пэн Фэй даже и слова не успел сказать, как его губ коснулись чужие. И вновь — пораженный вздох. Шэнь Цзю отодвигается, чтобы взглянуть в его глаза. — Ты не отвратителен, так что прекрати так говорить, ясно? — немного рассержено говорит Шэнь Цзю. Пэн Фэй продолжал хлопать глазами. — И ты не знал, что Лорд Цин Цзин будет такой лицемерной тварью. Этот шиди и сам не знал. Не вини себя в этом. Пэн Фэй подвигал губами, пытаясь что-то сказать, но не получилось. Он опустил голову и Шэнь Цзю уткнулся носом в его макушку. От него пахло… Шэнь Цзю скривился, но не отодвинулся. Он не будет брать свои слова назад. — Спасибо, что выслушал… — Ммм. Пэн Фэй протянул руки и обнял его, положив подбородок на его плечо и тихо вздохнув. Слова, которые некому было рассказать и доверие, которое некому было дать, наконец нашли свое место. Шэнь Цзю был тем, кому Пэн Фэй мог довериться и рассказать все то, что скрывалось в его сердце. Пэн Фэй, в этот самый миг, был наверняка самым счастливым человеком на свете. * Ло Бинхэ наблюдал за ними с противоречивыми чувствами. Он слышал мысли Шэнь Цинцю, так что знал, о чем он постоянно раздумывал. Ло Бинхэ вздрогнул и отступил на шаг. Серо-голубые глаза смотрели прямо на него. Ло Бинхэ почувствовал некую тревогу, когда заметил это. Глаза Пэн Фэя ничего не выражали и этот взгляд продлился всего секунду, как он сомкнул веки и расслабился в руках Шэнь Цзю. Ло Бинхэ стало не по себе.