Малиновый фейерверк и рождественское утро

      Три месяца, одна неделя, четыре дня, шесть часов и двадцать семь минут. Именно столько времени прошло с того момента, как Теодор Нотт совершил свою самую глупую ошибку — он сделал так, как хотела его жена, а сейчас уже бывшая жена, он развёлся с ней. Чёртов идиот.       Некоторые друзья, когда Тео с Гермионой только развелись, считали, что скоро наступит конец света, раз произошло такое знаменательное событие. К сожалению, ничего подобного не случилось. Два бывших врага, ставших впоследствии супругами, вернулись к своей обычной жизни. Гермиона вернулась на работу в министерство после прохождения обязательного медицинского курса и подписания юридически заверенного договора, в котором значилось, что отныне девушка будет нести личную ответственность за порчу министерского имущества. В итоге, Гермиона вернулась к своей привычной каждодневной рутине. И в этом они похожи — находят утешение в своей работе. Вот почему они ни разу не заговорили и не списались друг с другом после расторжения брака — никогда раньше так не делали, так смысл начинать сейчас? Секретарь Теодора отправил нужные документы в министерство совой. И хотя Нотт поклялся, что вернёт Гермиону, сейчас просто не знал, с чего начать, поэтому пока решил не предпринимать никаких попыток. Он ещё год после расставания с Дафной даже не пытался хоть как-то связаться с Гермионой, что уж теперь. Теодор в последнее время всё чаще и чаще прокручивал в голове вопрос, однажды заданный Драко, пытаясь найти на него ответ: если бы Гермиона не попала в больницу Святого Мунго, а Тео не стал бы её лечащим целителем, сказал бы он ей когда-нибудь, что она до сих пор замужем за самым трусливым человеком во всей Волшебной Британии?

***

      Шесть месяцев, две недели, шесть дней, двенадцать часов и четыре минуты. Именно столько времени понадобилось Гермионе Грейнджер, чтобы наконец-то перестать себя жалеть и съехать из квартиры, которую она делила с Джинни и Пэнси. Первая, кстати, несколько месяцев назад начала встречаться с Блейзом. И пусть времени прошло ещё слишком мало, Гермиона понимала, что у этих двоих всё серьёзно. Она не хотела лишний раз им мешаться — вдруг Блейз решит съехаться со своей девушкой. Тем более Пэнси уже начала переделывать старую спальню Гермионы в свой кабинет, где она планировала создавать новые наряды.       «Ещё одна пара слизеринца и гриффиндорки, я скоро сойду с ума», — подумала Гермиона, запихивая последние вещи в расшитую бисером сумочку. Девушка убрала прилипшие от пота волосы со лба и в последний раз оглядела опустевшую комнату. Глубоко вздохнув и нацепив широченную улыбку, Гермиона вышла к ожидающим её друзьям.       — Вы так дуетесь, будто я переезжаю аж в Константинополь, — ухмыльнулась девушка, благодарно принимая протянутый Пэнси бокал с вином.       Рон фыркнул и пробормотал:       — Теперь мы будем видеть тебя лишь по очень редким праздникам. Всё свободное и несвободное время ты проводишь со своим любовником: министерством.       Гермиона упёрла руки в бока.       — Ты преувеличиваешь.       Она подошла к старому другу, не без злобы глядя на него.       — Кроме того, я буду жить не одна, а с сожительницей. Теперь у тебя будет возможность почаще видеться с Луной.       Гермиона ухмыльнулась, глядя на Рона, подавившегося вином. Гарри похлопал того по спине. Джинни и Пэнси уже давно знали о том, что Луна и Гермиона собирались жить вместе, но последняя просила их пока об этом никому не рассказывать.       — Как ты могла, Гермиона?! Ты же знаешь, как она поступила со мной…       Она сразу же пристыдилась. Гермиона думала, что он будет рад этой новости.       Она вздохнула и подошла ближе к парню, положив тому ладонь на плечо.       — Ох, Рон, я, правда, думала, что ты будешь рад. Луна с последней нашей встречи не перестаёт говорить о тебе. Я надеялась, что, если уж я смогла простить… Тео… и ты сможешь простить её. Много же мы накосячили, будучи моложе.       — Гермиона, ты простила его? — встрял Блейз.       Теодор, пусть и быстро вернувшись в строй после случившегося, некоторое время всё ещё пребывал в подавленном состоянии.       Резко выдохнув и допив содержимое своего бокала, Гермиона взглянула на Блейза.       — Думаю, да. Я никогда не забуду о том, что он сделал; но как можно ненавидеть человека за то, что он не сдержал клятвы, которую дал в восемнадцать лет? Он поступил правильно, он поделился со мной теплом, которое в тот момент мне было очень нужно. Наверное, я всегда буду скучать по нашим отношениям. Но, даже если бы он не ушёл тогда, мы бы всё равно развелись через пару лет. Я просто хочу… я просто хочу, чтобы он сдержал своё слово о том, что мы можем вновь попробовать сойтись. Это эгоистично, но мы так много времени потратили впустую… — закончив, Гермиона подхватила свою сумку и направилась к камину.       Удар стекла стакана по столу. И Земля остановилась, потому что Гарри Поттер, спаситель всего волшебного мира, опустился на колени.       — Салазар, Поттер, ты что это, из-за Грейнджер так? Что с тобой? — Драко наблюдал за парнем с волосами цвета вороньего крыла. — Умнейшая ведьма своего столетия сказала что-то глубокомысленное и…       — Драко.       — …и ты опустился на колени будто перед ликом святого. Ничего личного, Грейнджер, но…       — ДРАКО.       — …много времени потратили впустую? Серьёзно? Это из-за того, что Тео не мог собрать яйца в кулак и поговорить с тобой после их расставания с Дафной? Вы, гриффиндорцы, такие…       — МАЛФОЙ, чёртов придурок, ты выйдешь за меня? — прошипел раскрасневшийся Гарри сквозь плотно сжатые зубы.       — …что?       Только сейчас Драко заметил посмеивающихся девушек и Рона с Блейзом, чьи плечи пробила мелкая дрожь от сдерживаемого хохота.       — Ты выйдешь за меня, невыносимый, хитрый, мерзкий хорёк? Я не хочу тратить время впустую. И сейчас Гермиона неосознанно подтолкнула меня к этому серьёзному шагу.       Гарри поднялся, просовывая руку в карман джинс.       — За хорька ты ещё заплатишь, Поттер.       — Навсегда? — спросил Гарри, протягивая парню бархатную чёрную коробочку, в которой блестело простое серебренное кольцо.       — Да, навсегда.       — Значит, я умру счастливым.       Друзья зашлись аплодисментами и поздравлениями с помолвкой. А Гермиона и, что удивительно, Блейз даже разрыдались от счастья.       Позже все переместились в коттедж Гермионы, продолжив празднество уже там, и, конечно, по прибытии не были лишены удовольствия наблюдать раскрасневшегося Рона Уизли — к нему сразу же подлетела Луна Лавгуд, кинувшись тому на шею и поцеловав.

***

      Год, два месяца, семнадцать дней, четыре часа и тринадцать минут. Столько прошло со свадьбы Гарри и Драко, и Гермиона уже успела побывать на ещё одной свадьбе слизеринца и гриффиндорки. Это какой-то кошмар: весь год в свадьбах, помолвках. Сначала Гарри и Драко, потом Блейз и Джинни. И на подготовке обеих свадеб девушке предоставилась возможность встретиться с Теодором. И на подготовке обеих свадеб Драко и Блейзу пришлось успокаивать её. «Мы любим тебя, Гермиона. Но не можем же мы забыть про Тео. И вообще, смирись, жених здесь я.»       Утро перед свадьбой Джинни и Блейза было просто прелестным, но даже это не смогло успокоить разбушевавшиеся нервы рыжеволосой.       — О Годрик, Гермиона, я не могу. Забери меня из этого кошмара!       Джинни стояла посреди комнаты, уже одетая в пышное белое платье, а её подруга пыталась заколоть ей последние выбивающиеся пряди волос.       — Джиневра Уизли, сейчас же прекращай. Ты любишь Блейза, ты же понимаешь это.       Уже порядком рассердившаяся Гермиона в отчаянии притопнула ножкой, стараясь дышать размеренно.       — Понимаю… но я боюсь, Миона, — пробормотала Джинни, её глаза наполнились слезами.       «Спасибо Мерлину за заклинание стойкости макияжа», — подумала Гермиона.       — Есть у меня идейка… — начала Гермиона, встретившись взглядом с подругой и изогнув бровь.       Джинни тут же вскочила и подбежала к радио.       — Танцевальная вечеринка! — воскликнула она, быстро находя весёленькую маггловскую песню, слова которой знали обе девушки.       Такими Теодор и застал невесту своего лучшего друга и свою бывшую жену: танцующими и надрывающими глотки. И парень не мог не отметить, как красиво на Гермионе смотрелось короткое чёрное платье без бретелек, в таких были все подружки невесты. Нотт облокотился о дверной косяк и утонул в собственных мыслях, на которые его натолкнули слова песни. Воспоминания об утре совсем другой свадьбы.       «Но если ты прикроешь веки, разве покажется, что ничего не изменилось?       Но если ты прикроешь веки, разве покажется, что ты был здесь прежде?       Как при этом оставаться оптимистом?»       — О-О-О, ДА, Я СКАЖУ ТЕБЕ КОЕ-ЧТО, Я ДУМАЮ, ТЫ ПОЙМЁШЬ.       Гермиона, одетая в слизеринский джемпер Теодора, спрыгнула с кровати и схватила расчёску, использую ту как микрофон. Джинни не отставала:       — О, ДА, Я СКАЖУ ТЕБЕ КОЕ-ЧТО, Я ХОЧУ ДЕРЖАТЬ ТЕБЯ ЗА РУКУ-У-У.       Лицо Джинни раскраснелось, почти сливаясь с цветом волос. Девушки танцевали по комнате, в которой прошлой ночью проходил девичник.       — Не могу поверить, что ты выходишь замуж, Миона… да ещё и за Теодора Нотта!       Джинни плюхнулась на кровать, а Гермиона остановилась на месте, задумчиво глядя на подругу.       — Знаешь… а я могу, как бы глупо это ни звучало. Думаю, я всегда на подсознательном уровне понимала, что это будет именно он. Свадьба не так важна для меня, как для него. Знаешь, Тео любит… рождественские утра. Такие волнующие, знакомые… домашние, — Гермиона пожала плечами. — А теперь поднимай свою тощую задницу и отвлеки меня уже — я слишком волнуюсь!       Гермиона подошла к радио, намереваясь сменить песню, но тут заметила стоящего в дверях жениха, еле сдерживающего смех.       — Доброе утро… Уизлетта, — приветственно кивнул Нотт.       Он всё ещё пытался не рассмеяться в голос. Этот момент навсегда останется в его памяти: две девушки в огромных ночнушках тщетно пытаются привести себя в порядок. Гермионе… безумно шли слизеринские цвета. И он никогда ей этого не скажет, потому что иначе она и вовсе перестанет надевать его вещи. Хотя Теодор даже подозревал, что девушка уже догадывается о его реакции на её внешний вид, потому что каждый раз, надевая что-то слизеринское, она хихикала на его смешно распахнутые глаза.       — Знаешь, Тео, порядочные парни не подглядывают за девушками, — пожурила его Гермиона, уперев руки в бока и отчаянно стараясь не покраснеть от смущения.       Джинни фыркнула.       — Упаси Боже, Гермиона, когда это мы были порядочными? У тебя есть два варианта, Нотт: либо ты идёшь помогать маме на кухне, либо танцуешь с нами.       Джинни ухмыльнулась Гермионе, думая, что Теодор никогда в жизни не снизойдёт до обычного танца. Но она плохо знала нового, скоро вступающего в брак, Теодора Нотта.       Закатив глаза и прикрыв за собой дверь, он обнял Гермиону за талию и начал подпевать словам песни:       — Я ХОЧУ ДЕРЖАТЬ ТЕБЯ ЗА РУКУ-У-У.

***

      Вздохнув, Теодор постучал о дверной косяк, подождал, пока девушки обратят на него внимание, а только потом зашёл. Взглянув на Джинни и обведя взглядом Гермиону, он выдавил:       — Прекрасно выглядите. Не хочу вас прерывать, но уже пора.       Гермиона покрылась румянцем от понимания того, что Нотт только что наблюдал за ней, как дурочка кружащейся в танце. Он обещал, что вернёт её, но вот уже год ничего не предпринимал. Поэтому Гермиона посчитала сказанные им тогда слова лишь попыткой заглушить душевную боль. Но вот своё разбитое сердце починить не могла, не на свадьбе лучшей подруги.