Проклятый январь

15 января 2017. Нью-Йорк. Барнс стоит на маленькой кухне своей квартиры в старом Бруклине. Смотрит в окно напротив, где только что видел её. Его руки дрожат, хотя это совершенно не свойственно лучшему снайперу всех времен. Зажмурив глаза, Джеймс не с первого раза снял Glock с предохранителя. Под щелчок затвора на него накатила волна спокойствия и умиротворения. Он открыл глаза и глубоко вдохнул зимний морозный воздух, тянущийся из открытого окна. — Прости, родная, — прошептал он, и приставил дуло к своему виску… 15 января 2014. Бухарест. Джеймс подорвался от очередного кошмара. Тяжело дыша, сел, потирая лицо живой рукой, и посмотрел в окно, где только зарождался рассвет. Переведя дыхание, он встал и поплелся в ванную комнату, где еле мог развернуться, настолько она была мала. Умыв лицо и почистив зубы, мужчина устало посмотрел в растрескавшееся, как следствие недавнего приступа ненависти к самому себе, зеркало. Оттуда на него смотрело заросшее, истощенное лицо, обрамленное спутанными волосами, с бледной кожей и темными кругами, залегшими под глазами. Барнс был похож на наркомана, но уж точно не на того Зимнего Солдата, который когда-то вселял страх одним лишь упоминанием его имени. Мужчина вышел на маленькую кухню, которая соединялась с чуть большей по размеру комнатой-гостиной, на этом квартирка заканчивалась. Скромно, но ему больше и не нужно. Налив стакан воды, и осушив его в пару глотков, Джеймс заглянул в холодильник. Что он там собирался обнаружить, было непонятно. Закрыв белую дверь, он начал неторопливо одеваться. Выходить из дома совершенно не хотелось, да и было слишком опасно, но организм суперсолдата, в отличие от обычного человека, требовал намного больше провианта. Собравшись за считанные минуты, Барнс подхватил свой рюкзак, и вышел из квартиры. Блуждая по пустынным улочкам Бухареста, он в очередной раз подметил, что поселиться на окраине города, было отличной идеей, ведь тут даже в разгар дня прохожих можно было сосчитать по пальцам. Снег ровным слоем ложился под ногами. Джеймсу он не нравился, слишком напоминал тот день... Через двадцать минут неспешного шага он дошел до местного рынка, где продавцы уже успели выставить свои товары на прилавки. Купив несколько килограмм мяса, Барнс прошелся вглубь торговых рядов. У лавки с фруктами стояла девушка и, громко смеясь, что-то очень быстро тараторила, сопровождая каждую свою реплику активными жестами. Сам не понимая зачем, он подошел ближе. —… и в этот момент, представляете, — говорила она хозяйке лавки, на румынском с ужасным акцентом. — Бам! — незнакомка вскинула руки. — И вся двухлитровая банка, сливового варенья разлетается по моей белой кухне! — она рассмеялась, откинув голову назад, отчего её шапка слетела, но Джеймс успел её поймать, не дав упасть, и протянул обернувшийся девушке. — Боже! Спасибо! Вы мой герой, — искренне пролепетала она, что заставило Барнса едва заметно поднять один уголок губ. — Я вовсе не герой, — бросил он и обратился к продавщице, стараясь скорее отвести взгляд от девушки, которая так и стояла с улыбкой во весь рот. — Мне, два килограмма слив, пожалуйста, — попросил он. — Ооо, так это Вы! — девушка ткнула пальцем ему в живое плечо, на что Джеймс резко отодвинулся, глядя на неё вопросительно. — Тот расхититель лучших слив в самую рань! — продолжала возмущаться она. — Я прихожу через час после открытия рынка, а тут уже почти ничего не остается, — девушка развернулась к нему всем телом и, сложив руки на груди, наигранно надула пухлые губы. Джеймс не удержался и прошелся по ней изучающим взглядом. Невысокая шатенка, с длинными прямыми волосами, фигуры было не видно из-за объемной куртки, но его привлекли её карие глаза, которые отдавали медовым оттенком в солнечных лучах. — Да, это и, правда, моя вина, — легко усмехнулся он, забирая сливы у хозяйки лавки. — Но за то, что я так бестактно подслушал Вашу умопомрачительную историю, думаю, с меня причитается. Это Вам, — он протянул ей только что купленный пакет с плодами. — Боже, нет! Я же говорила совершенно не серьезно, — снова рассмеялась она. — Тем более, сегодня я оказалась здесь раньше Вас и успела купить всё, что мне нужно, — она демонстративно приподняла пакет в своих руках. — И это я Вам должна за спасение моей шапки и за то, что Вам пришлось выслушать мою позорную историю. При симпатичных мужчинах я так еще не унижалась, — последняя фраза заставила Джеймса немного покраснеть. — Давайте, я угощу Вас кофе? В этот момент Барнс понял, что их разговор зашел слишком далеко. — В другой раз, — бросил он и, резко развернувшись, быстрым шагом скрылся из виду, до последнего ощущая прожигающий взгляд незнакомки. Он спешно возвращался домой, старательно избегая своих же мыслей. Он не понимал. Не понимал, что в этой девушке особенного. С виду совершенно обычная, но… Столько "но"! Джеймс не заметил, как дошел до своей квартиры. Чувство голода как рукой сняло. Он встал у открытого окна и судорожно закурил. Что происходит? Почему какой-то незнакомке он сказал больше слов, чем кому-либо за полгода своего бегства? Её смех… От одного воспоминания в груди у Барнса разливалось какое-то подозрительное тепло. Он и не вспомнит, когда в последний раз испытывал такой спектр эмоций. На следующий день Джеймсу пришлось выйти в ближайший магазин — закончились сигареты. Не удивительно, он курил почти всю ночь, думая о девушке, которую встретил накануне. Окончательно запутавшись в своих мыслях и ощущениях, он решил забыть всё и не вспоминать о ней. Зайдя в магазин, находившийся на первом этаже соседнего дома, он сразу же направится к кассе и встал в очередь. Женщина, стоявшая перед ним, предупредила, что за ней занимали, на что Барнс просто кивнул, уставившись на прилавок с прессой, бегло изучая, о чем пишут на первых полосах. Увлекшись, он не заметил, как кто-то втиснулся в очередь перед ним, задевая плечом. — Ой, простите, я сегодня такая рассеянная, — проговорила девушка, поворачиваясь. — О, это снова Вы? Опять сбежите от меня? — по-доброму усмехнулась она. Джеймс с нечитаемым лицом изогнул бровь, обратив внимание на ту, кого пытался всячески выгнать из своих мыслей. — Ваша очередь, — буркнул он, показывая всем своим видом недовольство. — А Вы не многословны, — протянула незнакомка, выкладывая бутылку вина на прилавок. — Ваши документы, — произнес продавец, подозрительно глядя на девушку, пытаясь определить её возраст. — Да Вы шутите? Какие документы? Мне 25! Я взрослая девочка и могу пить алкоголь! — возмутилась она, так как паспорт она оставила в сумочке дома. — Нет документов, нет бутылки, — продавец отставил товар и обратил внимание на Джеймса. — Вы что брать будете? — Marlboro red и эту бутылку вина, пожалуйста, — безэмоционально сказал Барнс, сразу же передав деньги. Забрав сдачу и покупки, он повернулся к девушке и протянул ей бутылку. — Не забывайте документы, — так же сухо произнёс он, буквально всовывая вино шатенке, которая от неожиданности просто приняла его, а Джеймс, обогнув её, направился к двери. — Подождите! Может Вы перестанете вечно убегать от меня, — она нагнала его уже на улице, встав прямо перед ним, перекрывая тем самым путь. — Я Ева, а если Вы не назовёте своего имени, то я буду вынуждена отдать Вам вино, ведь у незнакомцев я не принимаю подарки. Барнс остановился, проклиная девчонку. Не хватало ему ещё и имя её знать. Но что-то подсказывало, что сегодня просто так уйти от ответа ему не удастся. — Джеймс. И это не подарок, — осознав, что сказал настоящее имя, но не найдя логичного объяснения зачем это сделал, он поспешил как можно быстрее удалиться. — Рада познакомиться, Джеймс, — крикнула ему в след девушка. Он замер на мгновение. То, как она произнесла его имя, заставило россыпи мурашек пробежаться по спине. Барнс взял себя в руки и решительно направился прочь, заведомо обойдя пару домов, чтобы эта незна… Ева наверняка не узнала, где он живёт. Он брел, скрипя подошвой по снегу, и, сам того не осознавая, вертел в памяти её «Джеймс...». Бывший Зимний Солдат сейчас словно задыхался. Что-то давно позабытое всколыхнулось в его душе и мыслях. То, что ему так трудно было осознать и дать этому название. Войдя домой, он, как был, в верхней одежде, рухнул на прохудившийся диван и стал просто пялиться в стену, не в состоянии разобрать своих чувств. Не понимая, почему она его раздражала… Или будоражила? Он способен чувствовать? Не только боль или голод, а что-то связанное с противоположным полом. Нет, дело не в женщинах. Дело именно ней. В этой мелкой, настырной, и, черт побери, очень симпатичной девчушке. Барнс закурил от бессилия, и, откинув голову на спинку дивана, просидел так пару часов к ряду. Ева. Имя девушки непроизвольно проносилось в его голове. Её волосы, её запах, то, как она смешно морщила носик… пигалица. Он отмахнулся от навязчивых мыслей, решив отвлечься на отжимания, в надежде, что физическая нагрузка поможет справиться с наваждением.

***

Последние несколько дней Барнс чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Беспечно было бы в его положении скидывать это ощущение на параноидальные мысли. Интуиция Солдата никогда не подводила. Не подвела и сейчас. Идя по улице, Джеймс заметил в толпе человека. Тот точно увязался именно за ним. Пропетляв по паре-тройке дворов, он проверил образовавшийся хвост, сворачивая в итоге в одну ближайшую подворотню. Но в какой-то момент Солдат внутри него просчитался — вместо ожидаемого одного, за ним следом показались пятеро человек. Барнс шумно втянул зловонный воздух переулка, на мгновение прикрыв глаза. Рюкзак хоть с каким-то оружием остался дома, так что полагаться он мог только на себя. — Ты же не думал, что будешь вечно бегать от Гидры, Солдат? — усмехнулся один из преследователей. Джеймс медленно развернулся, оценивая обстановку. Всё это было явно хорошо спланировано, и они специально загнали его в столь безлюдное место. Барнс молча рассматривал мужчин. Все пятеро были хорошо сложены, троих он даже когда-то сам тренировал. Гидра знала, кого посылать за ним. Краем глаза он увидел, как один из наемников достал ствол и навел на него. — Сдавайся, Солдат, и Гидра даст тебе второй шанс. Джеймс мог бы рассмеяться от абсурдности предложения, но время явно было неподходящее. «Уж лучше сдохнуть в подворотне, чем вернуться назад!» — пронеслось у него в голове. Мужчина расслабленно прикрыл глаза, опустив руки вниз. Он смирился со своей участью уже давно. Пытаясь в последние минуты своей чересчур долгой жизни, вспомнить какие-нибудь счастливые моменты, как в голове возник образ девушки, стоящей у фруктовой лавки, с карими глазами, удивительного медового оттенка. «Ева». — Барнс резко открыл глаза, переполняемые плещущейся в нем холодной яростью. В несколько шагов преодолев расстояние до первого наемника, державшего оружие, отбивая попутно бионикой летящие в него пули, он схватил ублюдка за горло и развернулся к остальным бойцам, которые в свою очередь тоже повыхватывали оружие и беспрерывно палили по нему. Мертвый агент Гидры послужил прекрасным щитом для Солдата. Не отпуская импровизированный заслон, Джеймс стремительно надвигался на остальных, правой рукой нанося удары и сворачивая шеи. Выстрелы прекратились. «Закончились патроны». — ухмыльнулся Барнс. Он отбросил изрешеченный труп к остальным, но осталось еще двое противников. Они окружили его и ринулись в атаку одновременно. В темноте блеснуло лезвие, и правое подреберье пронзила резкая боль. Джеймс, не опуская помутневший взгляд на рану, быстро повернулся и резким ударом в скулу вырубил одного из наемников. Развернувшись к ранившему его агенту, Барнс стал медленно надвигаться на него, вынуждая пятиться до тех пор, пока тот не наткнулся спиной на стену. Лицо Солдата исказил звериный оскал. Он сжал бионикой шею мужчины, впиваясь пальцами в плоть. Еще какое-то время тот, скуля от боли, силился отбиваться, тщетно пытаясь расцепить смертельный захват, но спустя жалкие мгновения позвонки хрустнули и он обмяк, закатив глаза и высунув язык. Джеймс отшвырнул тело ублюдка в сторону и опустил глаза на ноющий бок. Между ребер торчала рукоять. Обхватив её бионикой и мысленно сосчитав до трех, он выдернул нож, тут же зажимая рану ладонью, не проронив при этом ни звука. На снегу алели капли крови, как в тот самый день... «Главное, чтобы не задело печень». — крутилось у него в голове. Придерживая ранение, Барнс вышел из злосчастного переулка. Идя по темной улице, он прислушивался к своему организму. Отголоски Зимнего в голове подсказывали ему, что повреждения составляли примерно семьдесят процентов, учитывая ножевое. Незначительные ушибы и, судя по тому, как болела живая рука, вывихнуто плечо. Ерунда, заживет уже к завтрашнему дню. Успеть бы добраться до квартиры и обработать рану. Он облокотился плечом бионики о стену и, стиснув зубы, резко вправил вывихнутый сустав. Джеймс явно недооценил урон своему организму. Нож прошел наискосок, задевая мягкие ткани, и кровь стремительно покидала его тело. До дома оставалось всего пара кварталов, но в глазах неумолимо темнело. Барнс из последних сил держал себя в сознании.

***

Ева, не рассчитав время вечерней прогулки, возвращалась домой позже обычно. На другой стороне улицы, в кромешной тьме, что свойственна этому району, она еле смогла разглядеть человека. Он шёл медленно, опираясь на стену одной рукой, а второй придерживал бок. Мужчина остановился, немного пошатываясь, развернулся в сторону единственного близстоящего фонаря и сплюнул кровь. Ева сразу узнала его. — Джеймс! — подбегая, окликнула она. — Что с тобой произошло? — взволновано спросила она. Барнс стоял чуть согнувшись, держась за стену. Девушку он рассмотрел не сразу, как и то, что почти добрался до дома. Она смотрела на него большими карими глазами, которые в темноте казались совсем чёрными. Он не понимал, как она тут оказалась, и хотел было её отодвинуть и двинуться дальше, но Ева неожиданно для него самого юркнула ему под здоровый бок, чуть придерживая за спину. — Ох, ну ты и здоровяк конечно, — прохрипела девушка под его немалым весом. Барнс зашипел от острой боли, моментально пронзившей бок. Он не мог полностью опереться на шатенку, она бы не выдержала его веса, но и держаться за стену уже тоже больше не мог. Сил еле хватало идти, не то, что спорить с этой упрямой девчонкой. Стиснув зубы, он упрямо двигался в сторону своего подъезда, стараясь сильно не наваливаться на девушку. Молча они добрались до его квартиры. Отняв руку в окровавленной перчатке от раны, он достал из кармана ключи и попытался вставить в замочную скважину, но никак не мог попасть. — Давай я, — мягко сказала Ева, вытаскивая связку из его руки. Быстро открыв дверь, она помогла Барнсу зайти внутрь, и буквально дотащила его до гостиной, ведь сил стоять на ногах у него почти уже не осталось. Джеймс свалился на диван, устраиваясь полулежа, закусив до крови губу, чтобы только не подать виду, как всё тело прострелило болью. Когда девушка включила торшер, Барнс понял, что дело плохо — он не смог сфокусировать на ней взгляд. Ева присела на колени рядом с ним и потянула за рукав куртку с живой руки в попытке снять её. Солдат тут же одернул её и поморщился. — Я хочу помочь, Джеймс, — прошептала она. — Ева… — он сам не узнал свой хриплый голос. — Тебе лучше уйти, — Барнс из последних сил держал себя в сознании. — Ну уж нет, — так же тихо сказала девушка, — я тебя одного не оставлю, тем более я должна тебе за вино, — едва улыбнувшись, попыталась сгладить атмосферу она. Солдат никак на это не отреагировал, окончательно отключаясь. — Джеймс, эй! Ты чего? — позвала Ева, оседающего Барнса. Сквозь пелену он слышал её голос и едва ощущал её руки, которые пытались удобнее устроить его. Ева запаниковала. Она совершенно не знала что делать. В чужой квартире, с мужчиной которого она почти не знала, лежащим и истекающим кровью. Девушка встрепенулась, и направилась в единственную дверь в квартире, помимо входной. Оказавшись в маленькой ванной, она почти сразу нашла скудную на вид аптечку. Вернувшись, Ева пыталась понять, что ей делать дальше. За неимением никакого опыта в оказании первой медицинской помощи, курсы скаутов десятилетней давности были не в счет, девушка не сразу сориентировалась, но взглянув на совсем бледное лицо мужчины, она глубоко вдохнула и решительно принялась осматривать его окровавленную кофту. Найдя в аптечке только шовный набор, бинты и таблетки обезболивающего, Ева направилась в кухню на поиски хоть какого-то алкоголя. Она открывала один шкафчик за другим, подмечая, что они почти всё были пусты. В последнем, правда, нашлась бутылку дешёвого виски. Подхватив её и ножницы, она вернулась к дивану. Поставив торшер как можно ближе, она села на пол. После того как ткань кофты была разрезана ножницами, убрать один край не составило никакого труда, но другая сторона успела прилипнуть к ране. Ева налила немного виски поверх присохшей части, давая той размокнуть, и аккуратно, по сантиметру начала отделять от раны. Справившись, она потянула рукав и негромко вскрикнула, увидев металлический блеск. Переведя дыхание, девушка сняла остатки кофты и с ужасом посмотрела на полностью железную руку, которая в плече соединялась с телом россыпью крупных и не очень шрамов. — Через что же тебе пришлось пройти… — прошептала она, невесомо касаясь пальцами стыка между кожей и металлом. Джеймс пошевелил плечом, не приходя в себя, и Ева тут же переключила внимание на кровоточащую рану. Она обильно полила её алкоголем, смочив и свои руки. Прокалила зажигалкой, найденной на подоконнике, иглу и вставила нить в ушко. Кровь стала идти медленней, но Еву всю трясло от сложившейся ситуации. Она хотела вызвать скорую, но почему-то подумала, что это принесёт Джеймсу лишние проблемы. Девушка явно переоценила свои возможности, но сейчас думать об этом было уже поздно. Она дрожащими руками, затаив дыхание, сделала первый прокол. И протянула нить с иглой сквозь толщину кожи. Это было отвратительно и страшно. Живая плоть. Игла в её руке. Человек, которому больно. Новый прокол противоположного среза раны. «Затянуть на два, а лучше три узелка и обрезать концы». — говорит она себе. Что она и делает. И так трижды. Но каждый раз, как она протыкала края пореза, в ней что-то умирало. Жалость, отвращение к виду крови, дрожащая рука и слезинки по щекам от страха сделать что-то не так. Она снова полила рану, сделала из бинта повязку, прижимая, её и, о чудо, на дне аптечки нашлась пара лейкопластырей, которыми Ева кое-как приклеила бинты, оценивающе глядя в итоге на свою работу. Попытки уложить Джеймса удобнее не увенчались успехом. По ощущениям девушки он весил килограммов сто, не меньше. Всё что она смогла сделать, так это аккуратно приподнять его голову и подложить под неё небольшую подушку. Мужчина никак на это не отреагировал, что было явно на руку Еве. Зайдя в крохотную ванную, девушка устало прислонилась к дверному полотну спиной, тяжело выдыхая. Она чувствовала, как грохочет её сердце. Стоун опустила взгляд на свои испачканные в чужой крови руки, и из её груди вырвался громкий всхлип. Включив воду, она с остервенением стала пытаться отмыться от этого кошмара, плача навзрыд, всем телом сотрясаясь от крупной дрожи. Справившись наконец, она несколько раз ополоснула лицо холодной водой. Глубоко вдохнув, она решила вернуться в комнату. Джеймс также неподвижно лежал на диване. Ева осмотрелась и, найдя старое покрывало, накрыла мужчину. Она посмотрела на его лицо и, не удержавшись, убрала пряди, которые лезли в глаза, не преминув отметить, что её новый знакомый без преувеличений красив. Прямой нос, волевой подбородок, острые скулы, покрытые щетиной, которая только добавляла ему брутального вида. Стоун невесомо провела ладошкой по щеке. Лицо Джеймса стало приобретать более здоровый вид, а это значит, что девушка всё сделала правильно. Ева вернулась на кухню и ещё раз осмотрелась. Совсем маленькое пространство было скромно обставлено. Она нашла небольшую кастрюльку и, налив в неё холодной воды, поставила на плиту. Джеймс в скором времени должен проснуться и ему понадобится лёгкая, но питательная еда. Найдя в холодильнике кусок мяса, она нарезала его мелкими кусочками и отправила в кастрюлю. После закипания воды, добавила туда же картофелину и морковь, обнаруженные на дне одного из ящиков холодильника. Суп выходил совсем ненаваристым, и девушка выудила из морозилки пачку замороженных овощей, которую сразу же отправила ко всему остальному. Добавив соли и перца, она закрыла крышку и уменьшила огонь. Пока у Евы появилось немного времени, и она решила получше осмотреться. Пройдясь по комнате, она подметила, что в ней нет ничего, что могло бы рассказать о её жильце. Ни книг, ни фотографий на полках. Но не отметить чистоту и порядок было нельзя. Джеймс простонал что-то невнятное, привлекая внимание девушки. Стоун быстро сходила в ванную, намочила маленькое полотенце и, вернувшись к мужчине, промокнула его бледное лицо, с выступившими на нем капельками пота. Джеймс поморщился, пытаясь привстать, и красивые черты исказила гримаса боли. — Тише, не надо, — прошептала Ева, легко надавливая на плечи Барнса, укладывая его обратно и поправляя маленькую подушку под головой. — Что… — голос сорвался и Барнс прочистил горло. — Что ты здесь делаешь? — уже тверже спросил он. — Я… — Ева смутилась под его взглядом, выпрямила спину, бегло обводя глазами комнату и перебирая пальцами влажное полотенце. — Тебе было плохо, и я… — она снова запнулась. — Я зашила тебе рану, — девушка посмотрела на Барнса. Он резко коснулся своего пореза, будто только вспомнив о нем, и поежился от внезапной боли. Мужчина прикрыл глаза, мотая головой, и Стоун показалось, что он в бреду. Но, как только его веки распахнулись, и девушка встретилась с двумя северными океанами, которые ясно смотрели на неё, она поняла, что этот знакомый незнакомец явно в сознании. — Спасибо, — тихо произнес Барнс, а затем холодно добавил, — но тебе лучше уйти, — он отвел от неё взгляд, упираясь им в спинку дивана. Еву захлестнула удушающая ярость. — Ну, уж нет! — воскликнула она, резче, чем планировала. — Я тебя буквально с того света вытащила и до сих пор не понимаю, как ты не помер! Так что, черта с два я уйду! — она вскочила на ноги и уверенно направилась в кухню. Барнс проводил девушку удивленным взглядом, полным вселенской усталости. Он ранен, вымотан и у него совсем нет сил укрощать строптивую. Ему оставалось только наблюдать, как её хрупкая фигурка суетилась на кухне. Ева выключила плиту, обожгла пальцы, прикоснувшись к кастрюльке, и схватила себя за мочки ушей. Так делала его мама, вдруг вспомнил Джеймс. Не найдя прихватки, девушка натянула на ладони рукава худи и оттащила на подставку горячую кастрюлю. Утерев лоб рукой, она налила неизвестное содержимое в глубокую тарелку и, прихватив ложку, вернулась в гостиную. Ева молча поставила свою ношу на журнальный столик и приблизилась к Барнсу. — Давай, я помогу подняться, тебе нужно поесть, — она нерешительно коснулась его плеча, пытаясь приподнять. — Это? — Джеймс невозмутимо поднял бровь, смотря на тарелку, но все же сел, опираясь на бионический протез. Он осмотрел содержимое. Пахло довольно вкусно, хоть на вид было и не очень. У него проснулось игривое настроение. — Решила меня добить своей стряпней? — ухмыляясь, спросил Барнс. — Знаешь что! — возмутилась девушка. — Ты не в ресторане, — она села в конец дивана, подальше от этого наглеца, который явно издевался над ней. Несмотря на задетое чувство собственного достоинства, девушка внимательно наблюдала за тем, как Баки пробовал её кулинарный шедевр. — Очень вкусно, Ева, — его бархатный голос, звучал настолько мягко, что на мгновение у Стоун перехватило дыхание. Она лучезарно улыбнулась, и Джеймс был готов поклясться, что это лучшее, что он видел за всю свою жизнь. — Я старалась, правда, — улыбнулась она. Барнс так пристально смотрел на неё, что Ева моментально смутилась. Она была рада, что тусклый свет торшера, скрывал вмиг покрасневшие щечки. Но Джеймс видел всё. Он мягко улыбнулся, но в глазах плескалась еле уловимая грусть. — Ева, я очень благодарен за помощь, но тебе и правда пора, — девушка несколько раз моргнула и оглянулась в поиске своих вещей. — Хорошо, только обещай, что все доешь, тебе нужно набраться сил, — она взяла свою куртку и сумку, посмотрев на мужчину, будто оценивая его состояние. — До встречи, Джеймс. Он не ответил, лишь коротко кивнул, и девушка скрылась за дверью. — Надеюсь, что это встреча никогда не наступит, — сказал Барнс в пустоту комнаты. Он с трудом поднялся с дивана и направился к окну. Выглянув из-за плотно задернутых штор, Джеймс наблюдал, как Ева, не оглядываясь по сторонам, перешла улицу и скрылась за поворотом. «Почему ты всё никак не выберешься из моей головы, Ева?» Он так же неспешно вернулся на старый диван и продолжил есть суп. Было и правда вкусно. Но Джеймсу было не понять её искренней, как ему казалось, заботы. Опасения о том, что эту девушку подослала Гидра, росли в геометрической прогрессии. Он твердо решил проследить за ней, как только наберется сил, несмотря на страх, что его подозрения могут оправдаться.

***

Утром он распахнул глаза. Солнце уже освещало гостиную. Джеймс несколько раз моргнул, когда понял, что его разбудило — в дверь неистово колотили. Мужчина резко подорвался, и вчерашнее ранение мгновенно напомнило о себе. Он направился в коридор, придерживая раненый бок, вытащил из комода неизменный пистолет Макарова и распахнул дверь. Барнс не успел ничего понять, как на него повалилась хрупкая девушка. Он опустил взгляд и облегченно выдохнул. Ева. — Ты собиралась выбить дверь? — невозмутимо спросил мужчина. — Я?.. Да! — решительно ответила Стоун. — Я думала, что ты там к прадедам отправился! — она только сейчас поняла, что крепко прижималась к его торсу. Полностью обнаженному торсу. Ева отстранилась, смущенно разглядывая стоящего перед ней мужчину. Металлический протез совершенно её не смущал, вчера она насмотрелась на него достаточно. Джеймс был поразительно хорош собой. Она краем уха расслышала, его голос. — Прости… Что ты сказал? — девушка заставила себя отвести взгляд от его тела и посмотреть мужчине в глаза. Джеймс усмехнулся. — Зачем ты пришла? — строго повторил Барнс, замечая, как Ева потупила взгляд, размышляя над его вопросом. — А разве я могла не прийти? Я думала, что ты сдох тут, пока стучалась! Какого черта ты не открывал?! — Стоун была уверена, что лучшая защита — это нападение. — Я спал, — спокойно бросил Джеймс, — уходи, Ева, тебе здесь не место. — Ты мне должен! — заявила она, пытаясь скрыть то, насколько её задели его слова. И что вообще он о себе возомнил?! Барнс вопросительно вскинул брови. — Я спасла тебя, так что хотя бы чаем угости. — У меня нет… — Теперь есть, — девушка оборвала его фразу, продемонстрировав упаковку чая, вытащенную из огромной сумки. — Ты ведь не отстанешь, да? — сложив руки на груди, поинтересовался Джеймс. Вопреки своим же словам, он ждал их встречи. Он хотел чтобы Ева пришла. Мужчина отстранился к стене, пропуская гостью. — Ну, проходи. Девушка не раздумывая и секунды, сбросила громоздкие ботинки и уверенно прошла в комнату. Закрыв дверь, Барнс не спеша поплелся за ней. Ева уже была на его маленькой кухоньке, выкладывая на стол всё изобилие купленных ею продуктов. Оглядев её хрупкую фигуру, Джеймс нахмурился. — Зачем это все? — сухо бросил он. — У тебя совершенно нечего есть, такому огромному мужику, нужно хорошо питаться, чтобы ранение скорее зажило, — не отрываясь от своего занятия, ответила Стоун. — Ева, — прогремел мужчина, — я сам в состоянии позаботиться о себе, — девушка поежилась от его холодного тона, но уверенным взглядом посмотрела на своего угрюмого собеседника. — Судя по наполненности твоей кухни — не можешь. — Ева… — начал Барнс, но его быстро прервали. — Джеймс, — не менее строго перебила девушка, — я не знаю, какое дерьмо с тобой произошло, не спрашиваю про, черт возьми, железную руку, — возмутилась она, но продолжила более мягким голосом, — но… Я совершенно одна, понимаешь? У меня нет ни друзей, ни родни… — Барнс буквально ощущал, как тяжело давались ей эти слова. — И судя по всему, ты тоже массой знакомств не располагаешь. Я хочу просто помочь, — Ева закончила свою тираду и прислонилась бедром к столу, сложив руки на груди, копируя позу своего собеседника. — Я не нуждаюсь в помощи и уж тем более в знакомствах, — почти прорычал Барнс. Он хотел как можно быстрее избавиться от неё. Эта девчонка заставляла его чувствовать слишком много. И Джеймс ненавидел себя за то, что из-за его слов, девушка явно ссутулилась, вечно горящий взгляд померк, а она смотрела на него глазами полными печали, остервенело кусая губы. — Ева, я… — Не надо, — снова перебила она, — я не тупая, все поняла, — шатенка подхватила свою сумку, вышвыривая на стол коробку печенья, и понеслась в коридор. Там она плюхнулась на пол, натягивая свои грубые ботинки, похожие на армейские. Не закончив шнуровать, она вскочила на ноги и, не попрощавшись, выбежала за дверь. Джеймс снова направился к окну. Он с тоской смотрел, как разъяренная девушка выбежала на освещенную солнцем улицу, прошла несколько шагов, и упала, запутавшись в не затянутых шнурках. — Чёрт, — недовольно цокнул мужчина, глядя, как Ева поднялась, опираясь рукой о стену его дома, и стала завязывать злосчастные шнурки, изредка вытирая щеки. Она плакала.

***

Удобнее устроившись на своем месте, Барнс снова уставился на дом напротив. Уже вторые сутки он наблюдал за Евой. Взломав замок, он пробрался на чердак, соседнего от неё дома и затаился, всматриваясь в два окна, расположенных на третьем этаже, пятиэтажки. Несмотря на мороз, стоящий на улице, девушка часто открывала окна, ходя по квартире завернувшись в плед, поверх свитера и шерстяных носков. Она была необычной, даже странной, но совсем не подозрительной. За всё время слежки, Джеймс не обнаружил ничего вызывающего недоверия. Взломав базу ФБР, в одном из компьютерных клубов, всего за час Солдат понял, что Ева Стоун была чиста по всем пунктам. Девушка жила тихой, спокойной жизнью, никуда не влезала и не имела проблем с законом. Единственный вопрос, который жутко интересовал Барнса: почему она почти год назад перебралась из Нью-Йорка в Румынию? Джеймс уже собирался покинуть свое убежище, когда заметил, как в комнате зажегся свет, открывая ему поистине прекрасную картину. Девушка, на которой из одежды было только нижнее белье небесно-голубого цвета, плавно двигалась, судя по всему в такт музыке. Она была такая стройная и грациозная. Её бедра качались из стороны в сторону, и Барнс не мог заставить себя оторвать взгляд. Его дыхание участилось, а жар пронзил все тело, скапливаясь внизу живота. Джеймс испытал то самое, забытое желание. Ева остановилась. Ее плечи мелко подрагивали. Девушка опустилась на пол, прижимая колени к груди, и обхватывая их руками. Джеймс не мог видеть её лица из-за густых волос, свисающих на оголенные плечи, но был уверен, что она снова плакала. «Почему же ты так несчастна, Ева Стоун?» — подумал он, вставая и закидывая за плечи черный рюкзак.

***

Утро не задалось с самого начала. Всю ночь Ева редактировала статью для местной газетенки. Доход был невелик, но все же ей хватало. Потерев глаза, в попытке отогнать сонливость, девушка отправила файл работодателю и довольно хлопнула в ладоши. На полпути к кухне она вспомнила, что ночью выпила остатки любимого фруктового чая и глухо простонав, отправилась одеваться. Выходить на улицу, после почти суток заточения и бессонной ночи, совершенно не хотелось. Но у Евы был определенный ритуал. Когда сон не шел, девушка всегда заваривала себе чай, и пила его, закутавшись в плед с головы до ног. Это всегда дарило желаемое успокоение. У крыльца Стоун столкнулась с тучным почтальоном и тут же прошла к ящичкам, надеясь найти там новый выпуск литературного журнала. Но содержимое повергло девушку в шок, который быстро сменился яростью. Даже не забрав желанный еженедельник, она выскочила из подъезда.

***

Джеймс разлепил глаза. Голова раскалывалась, а стук в дверь и не думал прекращаться. Он уже знал, кто там. Сразу же узнал маленькие кулачки, которые норовили пробить дыру в видавшем виды дверном полотне. Встав, и натянув спортивные брюки, мужчина направился в прихожую. Ему было любопытно, почему же она снова пришла и так настойчиво пыталась проникнуть в его квартиру. Открыв злосчастную дверь, Барнс уставился на взлохмаченную девушку, которая была одета в куртку поверх пижамы. Странный вид незваной гостьи его совсем не удивил. От нее стоило ожидать подобного. — Снова решила напасть на меня с чаем? — Джеймс издевательски изогнул бровь. Девушка опешила, будто в миг растеряла былую уверенность и покосилась на упаковку чая, которую успела изрядно помять, безжалостно сжимая в руках. Она снова перевела взгляд на мужчину, и в её глазах вспыхнуло пламя. Ева резко замахнулась и швырнула коробочку в изумленного Джеймса. Он уклонился от её незамысловатого снаряда и не сдержал усмешки. — Чем же я провинился на этот раз? — Да ты издеваешься! — вскрикнула она, ворвавшись в квартиру, не дожидаясь приглашения, сбросив по пути свои огромные ботинки. Ева решительно прошла в гостиную и, недолго покопавшись в карманах, вышвырнула на журнальный столик несколько смятых купюр, найденных в почтовом ящике. Мужчина продолжал смотреть на неё с хмурым удивлением. — Какого чёрта, Джеймс?! — Ты накупила целую гору продуктов, которые всяко не влезли бы в твой ящик… — начал он, но судя по всему, излюбленным хобби Евы стало перебивать его. — Я разве просила?! Я хотела просто помочь! — не унималась она, переходя на крик. Силы стремительно покидали ее, напоминая о бессонной ночи, а марафон, который она пробежала до дома мужчины, добил её окончательно. И этот его жест был весьма обидным. Словно он пытался отмахнуться от неё. — Я не просил тебя о помощи, — прорычал Барнс, сквозь стиснутые зубы. — Ты никогда и ни о чем не просишь! — отчаянно топнув ногой, возмутилась Стоун. — Не принимаешь никакой помощи, утверждая, что она тебе не нужна, — продолжала девушка, сделав несколько шагов и сократив между ними расстояние. — Может и тогда, ночью, стоило тебя оставить на улице, чтобы ты истек кровью прямо под фонарным столбом? — уже тише произнесла она, но нервозные интонации не покинули её голоса. — Так было бы лучше, — еле слышно ответил Барнс. Он смотрел, как карие глаза заблестели от злости и негодования, а на переносице у неё залегла гневная складка. — Да ты в своем уме? — снова закричала девушка. — Как ты можешь такое говорить? — её оборвало тихое рычание со стороны мужчины. — Потому что я это заслуживаю, Ева, — он облокотился на спинку дивана, — заслуживаю смерти… — Но… — начала Стоун. — Не перебивай меня! — рявкнул Барнс, выставив ладонь перед собой. — Я убийца, Ева. Не один десяток людей умерло от моих рук, — как на духу, выложил мужчина, смотря, как она с каждым словом отдалялась от него. — Меня зовут — Джеймс Бьюкенен Барнс. Я — Зимний солдат. Оружие Гидры, — в глазах Евы вспыхнул испуг. Она явно знала о событиях в Вашингтоне. Но Джеймс продолжил. — Я опасен. Для тебя и для всех окружающих. И уж тем более не заслуживаю твоей доброты. Страх — единственное, что ты должна испытывать рядом со мной. Джеймс замолчал, но его слова все еще звучали у неё в голове. Стоун медленно, шаг за шагом, протискивалась к входной двери, боясь… Боясь чего? Что он набросится на неё? Так мог сделать это множество раз, когда она добровольно шла к нему, ничего не опасаясь. Но страх, о котором так спокойно говорил Барнс, всё же завладел её разумом. Девушка смотрела на него, боясь даже моргнуть, всё ближе приближаясь к прихожей. — Что, теперь я не заслуживаю твоего сострадания, Ева? — горько усмехнулся Джеймс. Девушка застыла в паре метров от него. Он покачал головой. — Обувайся и уходи, — твердо сказал Барнс и отошел к окну. Через несколько секунд хлопнула дверь. Он смотрел, как Ева бежала от его дома, не оглядываясь и врезаясь в прохожих. «Так лучше для всех». — подумал Джеймс и отправился в ванную.