Лекарство от скуки

      Прошло несколько дней, и от кратковременного разнообразия остались только обрывочные воспоминания. Жизнь неумолимо вернулась в привычную и уже так сильно надоевшую колею, где приходилось мириться с прелестями аристократического общества. Да, статус и связи обеспечивали Юсупова властью и стабильным доходом, которые он тратил на все, что душе было угодно, но с остальным ему приходилось именно что мириться. Светская жизнь уже давно перестала приносить ему удовольствие: она была, скорее, работой, даже необходимостью. Время от времени ты попросту должен проверять, не забыли ли о тебе, не оборвались ли нити, за которые ты дергаешь, и не изменилось ли к тебе отношение в самых высоких кругах. Но даже это иногда приходилось делать через силу, хотя сам князь предпочитал называть это разборчивостью: он даже в собственном театре не всегда появлялся, что уж говорить о многочисленных приглашениях на балы, из которых он позволял себе выбирать. В этот раз мероприятие стало одним из немногих исключений. Опера перед основным приемом у него дома обещала идти меньше часа, и такое, пожалуй, вытерпеть можно было хотя бы попытаться.       Будучи в настроении сыграть образ загадочной хозяйки большого дома, увидеть которую – великая удача, он подобрал для своей затеи соответствующий наряд: княгиня Юсупова сегодня для всех будет выглядеть ангелом, иллюзией в золотисто-белых одеяниях, умело сливающейся при должном желании с богатством интерьеров дворца. Шёлковая вуаль на шляпке была куда меньше, чем та, что он использовал для выхода на улицу, и лишь частично закрывала лицо, поэтому ей в пару решено было взять дорогущий перламутровый веер, который когда-то был куплен по причине "какая симпатичная безделушка". Хотя, если подумать, в современном обществе уже мало кто смотрит на лицо, когда на шее красуются бриллианты.       Проходя по пустым коридорам, Феликс все еще не был уверен, хочет ли он выходить к гостям в фойе: этот вечер не был каким-то особенным, приглашениями лично он не занимался, а следовательно, как минимум, в театр мог прийти самый разный контингент, в том числе и те знакомые, видеть которых не хотелось. В аванзале он остановился у подножия лестницы и прислушался к голосам сверху, словно это могло ему помочь убедиться в собственных размышлениях. Ожидаемо, много информации это ему не дало: люди сновали по залу, обсуждали десятки вещей, и все это сливалось в один ровный неразборчивый гул. Мимо лестницы постоянно кто-то ходил, и взгляд охотнее цеплялся за гостя, отрешенно стоящего на месте и изучающего либретто в руках. Хотя и его бы не наградили должным вниманием, если бы в чужое лицо вампиру вдруг не показалось знакомым.       – Это Вы, – не удержался от негромкого удивленного возгласа князь, делая шаг ближе к лестнице и слегка щурясь.       Молодой человек, не сразу поняв, что обращаются к нему, закрутил головой в поисках источника голоса. Когда он, наконец, догадался посмотреть вниз, и они заметили друг друга, сомнений не осталось – это был тот самый молодой практикант из Мариинской больницы. Выгнув брови, Юсупов пока придержал дальнейшее изумление, вместо этого поманив того к себе. Парень же оказался либо не слишком догадливым, либо, что вероятнее, крайне скромным, потому что в ответ на свои жестикуляции Феликс получил лишь недоуменный взгляд, и только после повторного призыва гость, предварительно оглядевшись, спустился к нему. Ей богу, словно сбегает из-под присмотра.       – Вот так встреча, – улыбнувшись, князь протянул ему руку. – Неожиданно Вас здесь увидеть.       Вблизи выяснилось, что чужой костюм не был черным, как казалось издали, а имел глубокий темно-алый оттенок. Его владелец явно имел представление о театральном этикете и моде последнего времени: белый шейный платок и лайковые перчатки были тому дополнительным доказательством.       – С правильными знакомствами можно достать билеты куда угодно. К тому же, я не мог упустить возможности посетить ваш театр.       Оказавшись напротив, врач вежливо подхватил чужую ладонь. Кожу вдруг резко обожгло, и не дернуться Феликсу стоило немалых усилий. Уже жалея о том, что пренебрег театральным этикетом и надел кружевные перчатки вместо обычных, он, наконец, убрал руку, ища глазами причину собственной боли.       – Интересное кольцо… – с дельным любопытством впился он взглядом в аксессуар на чужом пальце.       – М? – парень коротко глянул на кольцо и от чего-то неловко улыбнулся: – А, ничего особенного. Можете считать, что фамильное.       – Какая, – князь с трудом сдержал слово «гадость», – прелесть…       Решив отложить размышления на эту тему до лучших времен, он развернулся и пошел в сторону театрального зала, кивком головы предлагая следовать за собой. Пока очевидной была только одна вещь: это случайное знакомство теперь представляло для него куда больше интереса, чем раньше.       – Раз уж фамильное, то извольте представиться, как полагается, – он посмотрел через плечо: – Как-то неправильно, что я знаю только ваше имя, и то услышав его не от Вас, не считаете.       – А Вы думаете, что когда-нибудь услышите его еще раз? – молодой человек шутливо улыбнулся.       – Всегда стоит иметь в виду молодых специалистов с потенциалом, – с готовностью отозвался Юсупов, непринужденно поводя плечами. – Свежую кровь, если можно так выразиться. К тому же, ведь интересно заводить новых друзей, не так ли?       – Не льстите мне перспективами дружбы с вами, Ваша светлость.       Тем не менее, видимо, доводы оказались исчерпывающими, потому что следом парень добавил:       – Моя фамилия Орлов. Если совсем по правилам представляться – Сергей Орлов.       – Ну наконец-то, а то хожу и гадаю, – Феликс улыбнулся своей самой теплой и располагающей улыбкой, между делом уже перебирая в голове все, что знает и когда-либо слышал о чем-то подобном. Его ждало великое разочарование: на памяти вампира одних дворянских династий Орловых было штук пять, не меньше, что уж говорить о том, что фамилия эта спокойно могла принадлежать как купцу, так и какому-нибудь, прости господи, казачьему роду. Проще и понятнее чужая личность не стала, и князь с трудом сдержал раздраженное цыканье, вместо этого резко возвращаясь к своему светскому допросу:       – Любите театр?       – Именно. Испытываю к нему крайнюю слабость.       Они вошли в пустую залу театра, и за спиной у Юсупова раздался восхищенный вздох. Обернувшись, он увидел совершенно умилительную картину Сергея, крутящего головой во все стороны и чуть ли не с открытым ртом осматривающего представшую перед ним роскошь и великолепие. Любоваться на самом деле было чем: практически все поверхности декорированы золоченой лепниной, с бортиков балконов и даже с потолка вниз смотрят различные картины удивительной красоты.       – Это просто невероятно…       – Я знаю, – довольно хмыкнув, князь осмотрел пока что пустующие ряды кресел. – Какое у Вас место?       – В последний момент успел достать себе билет в партер, – молодой человек кивнул на правую половину зала. – Где-то здесь, полагаю.       – А не хотите посмотреть из ложи? – неожиданно предложил Феликс, разворачиваясь к собеседнику.       – Вы, должно быть, шутите.       В чужом голосе так и струилась недоверчивость на пару с неверием.       – Отнюдь, – качнув головой, вампир указал закрытым веером наверх: – Императорской семьи у нас сегодня не ожидается, а мне не особо хочется сидеть там в одиночестве. Вы хотите или нет?       – Хочу, разумеется! – спохватился Сергей, моментально смущаясь собственной эмоциональности.       – Так идемте.       Они покинули партер и заново пересекли аванзал, начав подниматься по одной из боковых лестниц. За их спинами прозвучал первый театральный звонок, после которого моментально стал нарастать гул голосов: гости из фойе спешили спуститься вниз.       Пока они шли, парень, видимо, решил попытаться разрядить обстановку повисшего между ними молчания:       – С вашей стороны было замечательной идеей дать поставить «Моцарт и Сальери» именно в вашем театре.       – Правда? – невольно удивился Юсупов: делами театра он давно не интересовался. Он даже не знал, что конкретно сегодня показывали, а только то, что идти это «нечто» будет недолго.       – Разумеется, – Орлов серьезно кивнул, вторым заходя в княжескую ложу. – Композитор специально взял оркестр уменьшенного состава: это произведение не рассчитано для большой оперной сцены. Римский-Корсаков, конечно, рассуждал о том, что его вообще надо исполнять в комнате под одно фортепиано, но, тем не менее, мне кажется, что в камерности вашего театра опера заиграет новыми красками.       Говоря все это, он подошел к бортику ложи и опустил голову, изучая постепенно заполняющийся людьми зал:       – Отсюда все выглядит не менее красиво.       – Приятно, что Вам нравится, – рассеянно отозвался князь. Не то чтобы он совсем не слушал юношу, но где-то треть его слов точно прошла мимо него: – Посмотрим, что из этого выйдет.       Они сели рядом под звук уже третьего звонка. Достав откуда-то из складок платья золотистый футляр, Феликс в предвкушении отщелкнул крышку, но вдруг замер, физически ощущая на себе чужое неодобрение. Подняв голову, он действительно встретился с непроницаемым взглядом юноши, который, заметно, чуть ли не силой заставлял себя молчать.       – Да бросьте, – после коротких переглядок фыркнул Юсупов. – Не заставляйте меня жалеть о моем предложении.       – А Вы правда считаете, что Вам это нужно?       Вампир прищурился, снова превращая их разговор в гляделки. Сергей же теперь смотрел на него совершенно спокойно, даже как-то уверенно-снисходительно, словно объяснял маленькому ребенку, почему нельзя есть снег зимой. Обычно за такое отношение князь не прощал никого, либо осаживая сразу же, либо записывая несчастного в список отмщения, но сейчас… Сердиться на молодого человека не получалось. Были ли тому причиной невинное лицо и ясный взгляд, или беспокойство случайного человека, все же, нашло отклик в независимой вампирской душе – неясно. Тем не менее, еще секунд через пять Феликс сдался: закатив глаза, демонстративно захлопнул коробочку и спрятал где-то в подоле.       – Довольны? – выгнул он брови, опираясь о подлокотник кресла и подпирая подбородок.       – Вы были вольны меня не послушать, – Орлов улыбнулся. – Но я, безусловно, рад, что Вы согласились насладиться музыкой без дополнительных стимуляторов.       – Как Вы сложно выражаетесь, – чуть ли не обиженно вздохнул Юсупов, отворачиваясь к сцене. В зале начинал постепенно гаснуть свет, а он все думал, как так легко поддался на уговоры, которых, если подумать, даже и не было.       Большую часть существующих спектаклей, будь то балет, театр или опера, князь видел еще в день их премьеры вместе с императорскими семьями. Сегодняшний тоже не стал исключением, но было это относительно давно, что он решил дать опере шанс, тем более после чужих разговоров о камерной атмосфере его театра.       На сцене “Сальери” жаловался на то, как долго и тяжело он добивался славы и признания, и с каждой минутой слушать его князю становилось все тяжелее. Во-первых, это было попросту скучно, во-вторых – это опять было жалкое человеческое нытье о несправедливости бытия. Вампиры уже давно знали, что жизнь – штука несправедливая и жестокая, которую нельзя пускать на самотек, и все эти завистливые завывания не находили у Феликса никакого отклика. Точнее, он почти искренне старался проникнуться происходящим, но окончательно сдался уже минут через пятнадцать:       – И все-таки это просто невыносимо.       – Что Вы имеете в виду?       – Я все это уже видел, даже не один раз, – князь страдальчески потер переносицу, прикрыв глаза и поджав губы. – Это так однообразно.       – Если Вас это утешит, то я это тоже уже видел.       Ожидая услышать что угодно, но не это, Юсупов уставился на молодого человека с искренним непониманием.       – Что? – Сергей растерянно выгнул брови, не понимая, сказал ли он сейчас что-то не так.       – Ну как “что”, – вампир экспрессивно тряхнул веером. – Вам не скучно?       – Нет, а должно?       – Но Вы же смотрите на одно и то же раз за разом! – мужчине все сильнее казалось, что над ним просто издеваются.       – Тут ведь немного другой принцип, – невозмутимо начал Орлов, не поддаваясь чужой эмоциональности. – Мы же любим танцевать вальс, хотя движения в нем не меняются с прошествием десятилетий. Люди покупают картины, вешают у себя в спальнях и смотрят на них каждое утро, хотя на них ничего не происходит. Вы же не жалуетесь на скуку музыки Чайковского, когда ноты в ней всегда одни и те же. Не всегда что-то должно быть абсолютно новым, чтобы просто приносить удовольствие.       Возможно, он хотел сказать еще что-то, но отвлекся на происходящее на сцене:       – Прошу прощения: мне очень нравится этот момент.       Отвернувшись, молодой человек полностью переключил свое внимание на фантазию*, исполняемую “Моцартом”, оставив собеседника наедине с собой. Феликс еще долго смотрел на чужое умиротворенное лицо, прежде чем медленно повернуться обратно к сцене. Он никогда не рассуждал в подобном ключе, и чужие слова прозвучали чуть ли не как откровение, мнение, которое до этого никто не высказывал. Чем это все так зацепило его, вампир понять не смог, но после этого разговора он внимательно досмотрел оперу до самого конца, не сказав ни слова. И даже позабавился в момент, когда на слова Моцарта о том, что оба они гении, а “гений и злодейство — две вещи несовместные”, Сальери ответил “Ты думаешь?”, именно в этот момент добавляя яд в стакан коллеги. Была в этом какая-то удивительная ирония, заигравшая новыми красками в самом конце, где все тот же Сальери в отчаянии пытался себя убедить в том, что он гений, несмотря на свой поступок. Неуверенность в решениях, глупые оправдания, страх перед тем, что ты уже сделал – человеческая натура, как она есть: несерьезная, вялая и бесхребетная. Как же, все-таки, хорошо, что он вампир.       После волны аплодисментов в зале снова загорелся свет, и они неспешно покинули ложу.       – Ну как впечатления? – оказавшись в коридоре, тут же поинтересовался Сергей.       – Знаете, а мне даже понравилось, – после короткой задумчивости отозвался Юсупов. – Концовка особенно позабавила. А Вам?       – Более чем, хотя, пожалуй, театр или балет мне прельщают больше, чем опера.       – Вот как, – князь ненадолго замолчал, но, когда они подошли к лестнице на первый этаж, резко остановился и притормозил спутника, коснувшись веером его предплечья:       – Не хотите остаться до конца приема?       – Простите, но, думаю, что я не могу себе позволить дальше злоупотреблять вашим гостеприимством.       – Бросьте, – вампир махнул рукой, между делом уже ловя юношу под локоток. – Я благодаря Вам оперу вытерпела – скрасьте мой оставшийся досуг. В благодарность за ложу, м.       Одарив Орлова максимально проникновенным взглядом из-под вуали, он мысленно добавил: “Я еще недостаточно разузнал о тебе, родной.”       – Видимо, Вы не оставляете мне выбора, – Сергей сконфуженно улыбнулся уголками губ.       – Именно, – кивнув головой, Феликс развернулся и увлек молодого человека в противоположную сторону от лестницы. Миновав еще несколько коридоров и комнат, он привел гостя в танцевальный зал, куда уже стеклась большая часть зрителей театра. Оркестр тоже перебрался сюда, облюбовав угол в противоположном конце.       – Да не менжуйтесь вы так, – хмыкнул князь, заметив, какими оленьими глазами парень уставился на толпу аристократов, – никто Вас тут не укусит. Будете? – он кивнул на проходящего мимо слугу с подносом шампанского. – Поможет расслабиться.       – Вот от чего точно откажусь: я стараюсь много не пить. Тем более, мне завтра на работу.       – Понимаю. Но если передумаете – не стесняйтесь, – с этими словами Юсупов начал неспешное шествие по залу, приветствуя мимолетными улыбками тех или иных гостей. Больше он, правда, был озабочен мыслью, как можно узнать больше информации о человеке иначе, как без помощи алкоголя. Простой путь опять оказался закрыт, и надо было выдумать более изощренные проверки. И идея, неожиданно, пришла сама собой.       – Умеете танцевать?       – М? Немного, а что?       Не успел Сергей закончить вопрос, как чуть не налетел на компанию юных девушек. В какой именно момент и каким образом его успели втолкнуть в самую толпу, он совершенно не понял и, разумеется, растерянно забегал глазами в поисках хозяйки торжества, вот только… она словно испарилась! Княгини рядом и в помине не было, а вот леди перед ним, теперь заинтересованно наблюдавшие за кавалером, – очень даже. Понимая, что оказался в тупике, молодой человек не мог сделать ничего, кроме как мило улыбнуться и пригласить на танец одну из них.       Феликс же никуда не исчез и не убежал, а всего лишь создал все необходимые условия и ретировался в удобное для созерцания место. Лениво обмахиваясь веером, он наблюдал за тем, как его подопытный выходил в центр зала, ведя под руку свою неожиданную партнершу. По залу разнеслись первые аккорды мазурки, и князь не сдержал довольной улыбки: раз уж Орлов заявил, что умеет танцевать, оставалось выяснить, как хорошо, и лучшего танца для проверки способностей и придумать было нельзя.       Тем временем чужое “немного” удивляло вампира все больше и больше: танцевал юноша очень хорошо, даже, пожалуй, лучше многих вокруг себя. Более того, он вел себя согласно всем правилам этикета: оберегал девушку от толчков и столкновений, солнечно улыбался и то и дело беседовал с ней о чем-то.       – Вот и проснулся аристократизм в скромной интеллигенции, – задумчиво пробормотал мужчина, склоняя голову чуть на бок. С одной стороны, он не мог понять, является ли его заинтересованность обычной паранойей (к которой он, кстати, был не склонен), с другой – слишком много мелочей, которые пока не хотели складываться в ровную единую картинку у него в голове.       Танец тем временем закончился, и Сергей галантно проводил девушку обратно к подругам, где откланялся и снова заозирался по залу. Дав себя заметить коротким взмахом руки, Феликс постарался принять максимально невинный вид.       – Вы бросили меня на произвол судьбы, – беззлобно заметил молодой человек, подходя к нему.       – Вам нужно было развеяться, – парировал князь, отмахиваясь веером. – Еще скажите, что Вам не понравилось.       – Отчего же, понравилось. Но почему не дали пригласить Вас?       – Ну надо же было убедиться, что Вы не отдавите мне ноги, – Юсупов повел плечами, а потом чуть ли ни игриво усмехнулся, складывая веер: – Можете пригласить меня на вальс, если хотите. Только молю, снимите кольцо: я все смотрю и переживаю, что оно слетит и потеряется.       – Вряд ли за один танец моя рука так сильно похудеет, – юноша хмыкнул, но неожиданно легко согласился: – Если Вам так будет спокойнее…       Он снял кольцо и, спрятав его во внутренний карман фрака, протянул руку в приглашающем жесте. Довольно вздернув подбородок, вампир вложил ладонь в чужую.       На этот раз они вместе вышли в центр зала с другими гостями. Феликс чувствовал на себе короткие взгляды знати, но был даже рад: многие из присутствующих прекрасно знали и его самого, и его характер, а потому подобное внимание ему только льстило. К тому же, когда оркестр начал играть, все дружно забыли друг о друге, концентрируясь только на своей паре. Закружив по залу, вампир намеренно несколько раз делал небольшие ошибки, сбиваясь с ритма или траектории движения. Как он и ожидал, каждый раз его своевременно подхватывали, спасая от столкновения с другой парочкой или помогая заново поймать ритм.       – Вы сильно поскромничали, когда говорили о своих навыках, – начал разговор первым Юсупов: почему-то теперь заводить беседу молодой человек не торопился.       – Наверное, порой лучше немного поскромничать, чем заявить себя слишком хорошо.       – Резонно. Тем не менее, Вы отлично танцуете. Учились где-то?       – Увлекался в юности.       – Какой же необычный у Вас список увлечений: медицина, театр, танцы, – не выдержав, Феликс комично прищурился: – Вы вообще настоящий? Может, еще и стихи пишете? Говорите на латыни?       – Et taedet et triste! ad neminem vero adire       Miseriiae animi horis…       Optata... quid usus aeterno et vane gestire?       Nam transeunt anni, qui sunt potiores!**       С готовностью проговорив четверостишие, Сергей тихо рассмеялся:       – Разумеется, я знаю латынь: я же врач.       – Действительно, – князь невольно усмехнулся следом, поддаваясь чужому настроению, но мысленно о собственной выходке уже пожалел: спрашивать о действительно популярных среди знати языках теперь было неуместно.       – И что же Вы мне только что рассказали?       – Это Лермонтов, – пояснил молодой человек, следом чуть смущенно улыбаясь: – В академии когда-то было задание на перевод русской классики, вот я и запомнил. Если Вам понравилось, могу прислать письмом весь текст.       – Обязательно, я хоть что-то новое почитаю, – моментально согласился Юсупов, замечая, как от подобного внимания у его партнера порозовели кончики ушей. Какое восхитительное кровообращение.       После вальса они еще больше часа просто общались на отрешенные темы. Вампир лишний раз убедился в воспитанности и начитанности своего собеседника, но, к своему глубокому разочарованию, действительно важных для себя вещей добиться от Орлова не смог, равно как и того, чтобы развязать тому язык: ограничившись парой бокалов игристого, молодой человек поспешил откланяться по наступлении полуночи. Оправдываясь необходимостью раннего подъема, он несколько раз извинился и поблагодарил за такое теплое отношение к себе, после чего удалился. Проводив его взглядом чуть ли не до самых дверей, Феликс задумчиво поджал губы, а потом развернулся и направился к выходу из танцевального зала, моментально забывая и о танцах, и о гостях.

***

      Переступив порог дома уже ближе к первому часу ночи, Сергей молча отмахнулся от слуги, показывая, что ничего от него сейчас не хочет и слушать в том числе. Поднявшись к себе в комнату, он сразу же подошел к письменному столу, открывая один из ящиков, где лежали дневники и записи времен его обучения.       – Ты задержался, – неожиданно раздалось у него за спиной, и парень буквально подпрыгнул на месте от неожиданности, чуть ли не роняя на стол все, что держал в руках.       – Твою..! – с трудом сдержав ругательство, он судорожно глотнул ртом воздух и развернулся на каблуках, находя глазами высокую фигуру в другом конце комнаты:       – Неужели нельзя было так меня не пугать?! – сверля сидящего на его кровати в полутьме мужчину взглядом, Орлов прищурился, пытаясь определить точно, кто перед ним, и вместе с этим почувствовал, как с каждой секундой от него уходит вся уверенность. Фигура между тем совершенно не двигалась и сверлила его строгим непроницаемым взглядом в ответ.       Напряжение вокруг нарастало порядка десяти секунд, пока незваный гость, наконец, не выдержал и не расхохотался звонко, следом включая прикроватный ночник. Пятно теплого желтоватого света тут же выхватило темную форму, чуть ли не сияющий от веселья взгляд и такие же светлые, как у хозяина дома, волосы.       – Боже, это ты, – Сергей облегченно выдохнул, опираясь бедрами о стол и закрывая лицо рукой. – Я уж думал Лёня.       – А что, было похоже? – весело поинтересовались у него.       – Даже слишком.       – Значит, у меня уже хорошо получается. А ты многого хочешь: брат в первопрестольной так и сидит. К тому же он это…       Мужчина поднял руку и приложил указательный палец себе под нос.       – Что? Неет, ты шутишь, – Сергей недоверчиво нахмурился, с трудом сдерживая смешок. – Он отпустил усы?!       – Ага! – в отличии от младшего, старший Орлов усмешки не скрывал: – Думает, что он так выглядит солиднее.       – Ужасно, – хмыкнув, парень положил тетради на стол и скрестил руки на груди: – Ты мог меня хотя бы предупредить о своем визите.       – Я хотел сделать сюрприз! – мужчина поднял руки в сдающемся жесте. – Я как раз проездом в Петербурге, вот и решил к тебе зайти. Приехал точно ко времени, как ты должен был вернуться из театра, но, как видишь, прогадал и был вынужден развлекать себя самостоятельно.       Он кивнул на книжный шкаф у стены, а потом поднял лежащую рядом с собой на кровати книгу.       – Ты после учебы читаешь вообще хоть что-то не о медицине?       – Читаю, и вообще не твоего ума дело! – сконфуженно ощетинился младший.       – Да я ведь не против! – добродушно заметил мужчина, отложил фолиант и встал с кровати:       – Ты лучше скажи мне, с каких пор ты стал добровольно оставаться на светские приемы? – подойдя к Сергею, он обнял его за плечи, как вдруг наклонился ближе и повел носом: – Ба, да ты пил!       – Миш, отстань! – взвившись, молодой человек вывернулся из чужих рук и отошел, беря книгу и возвращая ее на место в шкафу: – У меня были причины задержаться.       – Вряд ли кому-то там стало плохо, – Михаил хмыкнул, занимая позицию у стола: – Хотя у большинства аристократии от вида богатства Юсуповых сердце прихватить вполне может. Ладно, тем не менее: как тебе театр?       – Замечательно, – немного успокоился Сергей. – Спасибо, что помог достать билеты в последний момент.       – Да не за что, – старший повел плечами. – Хотя до сих пор не понимаю, почему тебе так это интересно. Ты же и Пушкина никогда особо не любил.       – Дело не в Пушкине, – фыркнул Орлов, – А во всем остальном. К тому же, мне было интересно оказаться в Юсуповском театре. Мне даже разрешили посмотреть спектакль из княжеской ложи.       – Да ну? – брови Михаила мгновенно взвились вверх. – Это поэтому ты согласился задержаться?       – Да какая вообще разница? – Сергей сердито хлопнул по ряду книг рукой, поворачиваясь к брату: – Даже если и поэтому, то что такого? Я вполне себе неплохо провел время, познакомился во время танца с милой девушкой. Кажется… да, ее зовут Наташа. Я выбрался в свет, так чем ты опять недоволен?       – Я – ничем, – миролюбиво произнеся это, мужчина чуть наклонил голову, глядя на Сергея. Казалось бы, в нем ничего не изменилось, и только младший мог заметить эти крохотные полутона в чужом голосе, мимолетные перемены во взгляде, чтобы понять, что брат его начал держаться серьезнее, пусть и не показывая этого. Все эти изменения исчезли так же молниеносно, как и появились, и уже через секунду Михаил расслабленно хлопнул ладонями по краю стола.       – Ладно, я и так пробыл у тебя дольше, чем планировал, – окинув взглядом комнату, он улыбнулся младшему, – Хотел проведать, как ты – вижу, что хорошо. А тебе рано вставать, так что не буду больше отнимать твое время, мне еще свои дела закончить надо.       Направившись к дверям, в них он неожиданно остановился:       – Но все же, Серёж, – Орлов оглянулся через плечо, встречаясь с братом глазами: – Если твоя кокаинетка вдруг выкинет что-то необычное, прошу, дай нам с Леонидом знать. И носи наше кольцо.       С этими словами он вышел из спальни, оставляя Сергея в абсолютной тишине и недоумении. С минуту он просто стоял и молчал, глупо глядя в дверной проем, где недавно стоял его старший брат. Последнее время его постоянно посещало чувство того, что он один единственный не знает чего-то важного, пока остальные не торопятся ему что-либо объяснять, и после этого разговора ощущение это усилилось настолько, что аж засосало под ложечкой. Желая сбить это состояние, парень подошел к столу и плеснул себе в стакан воды из графина. Осушив его за пару глотков, он взял в руки нужную тетрадь и после недолгих поисков открыл на нужной странице. На стол высыпались вкладыши и обрывки заметок о переводе каких-то определенных слов, но с разворота на него смотрели два аккуратных столбца на двух языках. Невольно улыбнувшись, Сергей перечитал первый:       И скушно и грустно! — и нѐкому руку подать       В минуту душевной невзгоды...       Желанья... что пользы напрасно и вечно желать?       А годы проходят — все лучшие годы!       Любить — но кого же? — на время не стоит труда,       А вечно любить невозможно...       В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа,       И радость, и муки, и все там ничтожно.       Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий        недуг       Исчезнет при слове рассудка,       И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем        вокруг —       Такая пустая и глупая шутка!