Ophelia synd №48: Проводя реквием по мечте...

— И чем глубже я чувствовал, тем меньше я был способен ответить...

Легкая весенняя свежесть разносилась по читательскому залу библиотеки, безлюдным коридорам четырехэтажного здания, где молча и размеренно велись уроки, словно школа совершенно пустовала. Настолько тихо в округе, что шелест листьев оставался единственным источником шума, а маленькие птицы лишь изредка размахивали крыльями, когда садились на ветки и наблюдали за стенами и окнами немых помещений. Ученики увлеченно смотрят на доску, пишут что то в своих тетрадях, задают вопросы или отвечают учителю материал, но все это как будто проходит мимо тех, кто совершенно бессознательно любит смотреть на мир через стекло, находя более увлекательным занятием наблюдать за тем, что спрятано за рамами однотипных окон. Тогда еще перед Хосоком сидел мальчик, невероятно сильно походящий на него и согласный с тем фактом, что природа куда более интересна, чем бесполезный урок корейской литературы. Их зеркальные оценки, местами однотипная внешность, увлечения и много всего другого - удивляли. Но даже такой товарищ с трудом мог поладить с Чоном, скорее Хосок считал его более жалким, чем себя, поэтому общение ограничивалось передачей проверенных тетрадок и редкими приветствиями. Когда мальчика пересадили на второй ряд на последнюю парту прямо параллельно Хосоку, стало заметно не комфортно, особенно когда чужой взгляд с мира природы перешел на преграждающего вид одногруппника, считающего окно своей собственностью. Отпугивание злым выражением лица действовало какое то время, но после Чхве Мингон начинал хаметь прямо по часам. Тогда то помимо зрительных контактов, началась словесная перепалка, что переросла в неожиданно долгую игру в друзей. Почему игру? Сложно было считать сплетника и стукача кем то сильно близким, особенно в момент Хосок стал догадываться, что новые беды исходят именно от Чхве. В его тайной любви к Харуки сомневаться не приходилось, но и Хосок невероятно быстро попал под подозрение в симпатии, от чего соперничество только больше пустило корни в сухую землю ревности и неприязни. К счастью, решить проблему оказалось просто... Уже вторую неделю непрекращающегося контроля, обходов по территории, камер, следователей и охранников сопровождались отсутствием этого парня на своем месте. Ходили слухи, что Мингон связался с плохой компанией и забросил учебу, а кто то говорил, что он пропал без вести. Однако, Хосока это мало волновало, больше всего он ждал конца уроков, чтобы поскорее пойти домой и хотя бы до утра распрощаться с чувством загнанности в угол полицией. Взрослые пока не догадывались, что ищут далеко не Чона, а его новую версию друга, которую очень скоро придется представить неугомонным защитникам порядка... Чем дальше от школы, тем более темными становились сгустки тучей на небе, словно они висели именно над районом, где живет Хосок, над жилыми частными домами, не превышающими обычно пару этажей. Вполне простой с серыми кирпичными стенами и коричневыми дверями, скрипучим забором и заброшенной неухоженной лужайкой, заполненной непонятно какими растениями. Привычный щелчок замка от ключа, прежде чем парень в форме оказывается в темном холодном коридоре, по которому ползет его тень от заходящего солнечного света с улицы. Тишина даже радует, надежда на крепкий сон усиливается, лишь бы не вернулась мать, а осталась ночью на работе. Так сильно болит голова, жаль, что больше Чону нет до нее дела и отсутствие женщины только бальзам на душу. По полу почти беззвучно проходят белые носочки, с которых парень снял свою обувь, ставя ее в шкаф. На кухне стоит недопитый утренний чай, серой дымкой витает пыль в лучиках от малинового заката из редких окон. Диван так же поднимает сгустки, когда Чон бросает на него портфель и забирает со стола кружку сладкого перенасыщенного напитка. Он уверенно идет к двери под лестницей на второй этаж, перебирая в свободных пальцах ключи со звоном металла. Двойная плотная дверь открываются с тем же скрипом, а Хосок параллельно начинает посвистывать, как бы намекая, зачем от спустился в подвал. Хлопок за собой и щелчок одинокой лампочки в центре подземного помещения окончательно сообщили о его долгожданном нахождении здесь. Отпечатанная в памяти картина измученного человека, прикованного и привязанного тугой веревкой к стулу у стены, встретила довольное выражение лица убийцы, что вообще в принципе не переживал за сохранность этого существа дома. Мать Хосока слишком занята своей личной жизнью, работой, что подвал ее вряд ли когда либо интересовал, собственно, как и уборка в доме, от чего было проще заниматься тем, что Чону действительно нравится. Пытки стали его хобби только после того, как он бросил танцы, похоронил мечту стать известным танцором, провалил несколько конкурсов и потерпел кучу поражений в гремучей смеси с болью и унижениями так называемых друзей. Первый стал лишь стечением обстоятельств, второй мешался под ногами и так же был обузой, от них пришлось избавиться после ряда воспитательных процедур, а на третьего ушло времени чуть больше, в случае последнего Хосок наконец то смог постичь реальное удовольствие от своего нового увлечения, приплетая всё новые и новые способы изнеможения и издевательств. Пройдя с полу пустой кружкой в центр зала, где было много инструментов, шкафов с ненужными вещами, старый велосипед, пару ножей, что были задвинуты на верхней полке столешницы - всё это отдаленно напоминало кладовую, но Чон нашел ей более подходящее применение. — Тебя не было пару недель в школе, а уже столько изменилось. Харуки нашла себе другого парня, связалась с полицией и сейчас помогает нам разобраться, кто же в конечном счете будет ее достоин. - сделав глоток, Хосок остановился где то на лестничной площадке, присаживаясь на ступеньку. - У меня есть план, в котором ты поможешь... — Я сделаю всё, что вы скажете. - хрипловатый голос доносился из под опущенной головы, склоненной вперед близко к коленям, словно парень был сломанной куклой, не в состоянии выпрямиться без своего кукловода. — Прекрасно. — Эй, Хосок, ты не видел Мингона? - через какое то время после долгого отсутствия парня, стали интересоваться другие одноклассники, пытаясь выяснить, куда же он мог запропаститься спустя неделю. Родители были в таком же неведении, как и учителя, друзья могли вечером ходить по дворам и пытаться спрашивать прохожих, не видел ли кто без вести пропавшего школьника, что на удивление появился через две недели так же неожиданно, как и пропал. Только Чон привык к ощущению пустоты с правой стороны и парты напротив во втором ряду, как снова это чудовище в последний раз сгорбленно и запуганно зашел в класс, сел на свое место и больше не поднимал голову, не говоря уже о том, чтобы смотреть в сторону Чона. А вот самому убийце изрядно хотелось любоваться результатом своего труда, ведь долгие две недели держания этого изгоя в подвале собственного дома, действительно пошли на пользу. Психика мальчика была мягко говоря сломана за эти долгие дни, Хосок хорошо поработал, пытаясь воспитать из одногруппника послушную марионетку, которая обещала выполнять всё, что он скажет. Первый приказ не заставил себя долго ждать. — В параллельном классе есть парень Ким Лисин, он любит Харуки, избавься от него. - вкладывая в слабые пальцы чистый и сверкающий нож, Хосок передал оружие поникшему парню, а после добавил. - И о себе не забудь позаботиться. Для Чона собственный шепот походил на змеиное шипение, в то время как одноклассник услышал лишь то, что не может не выполнить, убежать или отказаться, ему не позволена такая роскошь, ведь Хосок его Царь и Бог, открыл ему глаза на то, какой Чхве настоящий. Ничтожество, способное только так помочь другому грешнику обрести покой. И чтобы избавиться от тяжелого бремени, парень совершает самоубийство сразу же после того, как зарезал нового ухажера Харуки... Все с интересом собрались вокруг двух трупов, пока некоторые преподаватели с представителями правопорядка не пробрались сквозь толпу и не распустили ребят, сообщая, что сегодня занятий больше проводиться не будет. Чхве с незасохшими слезами на мертвых глазах лежал на боку рядом, придерживая одной рукой торчащий из собственного тела нож. Кровь разлилась вокруг него, пересекаясь с такой же густой неподалеку. Жертва с испуганным выражением лица покоилась на животе, а многочисленные ранения на спине к моменту прибытия Джина уже запеклись, испуская неприятный запах. Убийство произошло в кабинете Лисина, его застали одного врасплох, когда все ушли готовиться к физкультуре, а он забыл свою новую форму в сумке у стола, поэтому побежал обратно в аудиторию классного руководителя, чтобы взять ее. Но здесь же его поджидал ученик со спрятанным за спиной ножом, который был вполне известен Киму. Они ведь даже когда то дружили, но оказались в разных классах, так что общение прекратилось. Со спины было нанесено три удара в лопатки, но из за костей сделать это хорошо не представилось возможным, поэтому Чхве опустился к пояснице, пыряя в нее еще четыре раза и всаживая лезвие до предела. От жутких криков и всплесков сочащейся крови мгновенно заложило уши, а Мингон отшатнулся от бедного мальчика, начиная приходить в себя, осознавая, что Хосок специально ввел его в транс своими оккультными практиками, белым шумом и телесными издевательствами. Тогда по коридору уже слышались посторонние шаги, спешащие к месту происшествия, но Чхве было слишком плохо, он задыхался, истерика нахлынула с новой силой, он сильно зажмурился, как следует замахнулся дрожащей рукой и вонзил нож в свой живот, падая на парту позади и скатываясь с нее на пол. Уже не в состоянии шевелиться, голова безжизненно упала, а глаза замерли со слезами в мертвом взгляде. — Вероятно это и есть виновник всего. - описывая в документах дела увиденное, стоя в маске перед трупами, подытожил офицер в форме, безэмоционально передвигая кисть в быстром письме. - Что думаете, детектив Ким? Прислонившись к стене, мужчина с русыми волосами продолжал благородно курить свои любимые сигареты, чтобы хоть как то перебить для всех ту вонь, которая образовалась за несколько часов гниения кровоточащих ран. Джин в новом, хорошо сидящем на нем костюме занес свободную руку на затылок, расчесывая пряди идеальной прически, придавая ей больше беспорядка, видимо, показывая, что он в замешательстве, но делать поспешных выводов не собирается, напротив, глубоко задумался над этой ситуацией, проходя мимо мертвых ближе к окну, удосужившись в итоге открыть его. — Ваши умозаключения так же должны быть включены в протокол. - хорошо сложенный следователь с открытой папкой посмотрел в сторону преподавателя математики, что оперся руками о подоконник, начиная среди уходящих из школы учащихся искать одного того единственного, на которого положил глаз буквально недавно. - Вы ведь были поставлены на эту работу с целью предотвращения подобного. В конечном счёте мы получили... — Двойное убийство. — Что? — Я считаю, что они оба жертвы. Это довольно очевидно. - выпуская серый дым, мужчина прищурился, замечая среди детей некоторых из ребят его класса, которые только сейчас уходят домой. — У вас есть веские доказательства? — Да, неосторожность и глупость. Преступник совершенно не такой, он умнее, он не совершил бы суицид таким образом, прилюдно, устранил бы соперника более опытным способом, как делал это раньше, но сейчас он не стал пачкать руки, ведь теперь знает, что я за ним наблюдаю. — Вы знаете его? Почему не арестовали сразу? - повысив голос, следователь захлопнул папку. — Пока что я не понимаю его, нужно еще немного подождать. — На кону стоят жизни детей, сколько можно ждать? Вы хоть понимаете уровень ответственности, детектив Ким? - прежде чем слух уловил очередное недоверие от коллеги, Джин продумал новый план, замечая умеренно идущего в толпе школьников того самого паренька, который казался чересчур спокойным и даже в приподнятом настроении. — Я знаю. - то ли отвечая полиции, то ли своим мыслям, Джин сорвался с места и побежал по коридору к лестнице. На втором этаже ему уже было некогда спускаться на первый, поэтому пройдя в коридор, он открыл окно и спрыгнул на лужайку за зданием, с легкостью приземляясь на ноги и продолжая спокойно идти к парадным воротам за углом, как и остальные. Хосок все еще был в зоне видимости, его расстегнутый пиджак развивался на ветру вместе с лепестками сакуры, деревья благословленно пропускали его через ворота, как и многочисленные подъехавшие машины полиции, которые отозванны буквально пару минут назад. Думали, что учеников не выпустят и будут выяснять у каждого подробности обстоятельств, но опросить всех сегодня было непосильно, преступник бы все равно испарился, так что в оцепке местности не было смысла, но все же в кое чем Сокджин видел суть. Идя на внушительном расстоянии от Чона, детектив выбросил сигарету и засунул теплые руки в карманы, продолжая следовать за мальчиком. Чем дальше от школы, тем более разряженнее становился процент обучающихся в форме между ними, словно все расходились по своим дорогам домой, но Хосок как будто наматывал круги по прямой дороге на набережной, идя куда то за город. И когда посторонних не осталось вовсе, он остановился, ощущая, что Ким так же сзади замер на месте, смотря ему в спину на расстоянии пяти метров. Речная свежесть, редкие возгласы птиц, звук мимо мчащейся машины на дороге или ехавшего на велосипеде ученика. Все это моментами сходило на тишину, а Хосок выжидал случая, чтобы повернуться и мрачно посмотреть на взрослого мужчину. — Что вам нужно? - длинная челка подростка скрывала блеск его хитрых недовольных слежкой глаз, но со стороны это казалось отчаянием. Джин долго не говорил ни слова, а в одну из секунд сделал шаги навстречу, видя, как парень постепенно начал зажиматься, но не сдвигался с места. Детектив спокойно сокращал расстояние, но в конечном счете прошел мимо мальчика, замершего в непонимании. Пройдя еще несколько метров вперед, он остановился, снова поворачиваясь к странно отреагировавшему Чону. — Что, Харуки так тебя игнорировала всегда, да? — Что? Причем здесь она? - оставляя голос твердым, Чон поправил спавшую с плеча лямку школьной сумки, чуть больше поворачиваясь к собеседнику. — Она ведь тебе нравится. Ты думал, я не узнаю? — Вы ошибаетесь. - ветер немного подвинул длинную челку с глаз, что Хосок стал заметно более угрожающим, чем раньше. — Неужели? Если сможешь обосновать почему, я так и быть, отпущу тебя сегодня к твоей матери, которая вероятно даже не вернется домой после клуба. — Откуда вам это известно? - подтолкнувшая ненависть и обида заставили парня сделать пару шагов к Джину, что казалось перестал проявлять интерес к разговору, начиная заниматься своими делами. — У меня самые разношерстные друзья, я знаю всех в этом городе, для меня это не проблема. - достав новую сигарету, мужчина подпалил ее белой зажигалкой, уклоняясь от ветра и поворачиваясь спиной к мальчику. — Мне все равно. Я не собираюсь с вами откровенничать. - проходя быстрым шагом мимо, Чон почувствовал, как большие пальцы схватили его за предплечье и сильно сдавили. От этих ощущений сердце Чона забилось еще быстрее, когда мужчина силой остановил школьника рядом с собой, захватывая того сразу за шею. — Почему? Я ведь тебе не враг, могу даже помочь, если ты мне все расскажешь. - Джин неожиданно приблизился, приобнимая мальчика за плечи и наклоняясь к его лицу, выдыхая терпкий ароматный дым, сменяющийся на свежесть ветра. — Вы мне и не друг. — Ну, это как посмотреть, я ведь твой учитель, единственный, кто может тебя выслушать и понять. - ладонь осторожно прошлась по спине Хосока, от чего по его телу побежали мурашки, а он попытался освободиться, начиная упираться в Джина руками. — Это ложь. — Чистая правда, а вот ты мне врешь регулярно, что с Харуки, что со сном... — Я не люблю Харуки. - с силой толкнув мужчину в накаченную грудь, подросток отшатнулся назад, оступаясь о поребрик и почти падая на проезжую часть, но Ким успел его схватить, пока мимо проезжающая машина не задела мальчика и не сбила насмерть. Оказавшись еще ближе к горячему телу, которое через рубашку явственно пылало в любом месте, где проходились пальцы Хосока, окутавшего руками мужчина за талию под расстегнутым классическим пиджаком, в висках от давления кровь начинала пульсировать еще интенсивнее. Сокджин тоже это чувствовал, такое мягкое молодое тело, прижавшееся к нему, тяжело заходившееся в дыхании и стрессе от испуга, что оставалось только в ответ обнять и легонько прикоснуться щекой к густым волосам Чона, пока он комкал ткань в кулаках, утыкаясь в грудь Кима лицом. Сигарета валялась неподалеку, непотухшая, горящая красным и черным пеплом. От Джина веяло спокойствием, он жалел того, кто не заслуживает, подарил такую долгую ласку, гладил по голове и собирал собой те порочные слезы, которые было не сдержать. Он сам не знал, почему Хосок так интересен, почему так привлекает и будоражит нутро, щекочет нервы и делает Джина зависимым от их контакта. — Я не могу любить ее. - спустя долгое молчание, сказал Чон, поворачивая голову вбок и распуская руки за спиной детектива. - Я ничего не испытываю к женщинам...