Танец ненависти

Ави пробудилась в ранний час, почувствовав себя необычайно бодрой. Многие детали прошедшего вечера начисто исчезли из памяти, словно все это было продолжительной плотной иллюзией абсурдного сновидения. Лишь на мгновение вампирша встревожилась, вспомнив о своих новых беспечных знакомых – вдруг сейчас она находится в чужом особняке? Беспокойно осмотревшись, она все же узнает выбранную спальню. Больше не утруждая себя лишними мыслями, по привычке погружается в новостные ленты и сообщения. После, думая, чем себя занять, решает приступить к экскурсии по новому местожительству. Она принялась с интересом осматривать декорации, кататься по лестничным перилам, словно беспечное хулиганское дитя, рассматривать картины и без разбору дергать за дверные ручки комнат, бегло осматривая каждую незапертую. Новая обстановка хоть и была непривычна для нее, но явно пришлась по вкусу. Девушка погрузилась в привычные повседневные заботы, ощущая себя счастливой и свободной, несмотря на негативный окрас последних событий. Спустя некоторое время она продолжила изучать дом, и во время своих похождений по роскошным бескрайним коридорам набрела на открытую кладовую. Первым делом ее внимание привлекли большие коробки с пестрыми рождественскими украшениями. Не раздумывая ни секунды, Ави ловко подхватила сразу несколько и устремилась с ними на второй этаж. Спустя час просторный холл уже был окутан мерцающими гирляндами, золотистым сиянием и пышной мишурой. Настало время скрасить и другие пространства. Вампирша зашла в первую попавшуюся на глаза комнату, где принялась увлеченно развешивать декорации. Она была так погружена в свое дело, что даже не расслышала чужих приближающихся шагов. - Вообще-то, я просил этого не делать. Голос вошедшего Рейнхольда заставил встрепенуться от неожиданности. Ави чуть не упала со стремянки. - Прости, не смогла удержаться, - говорит она, спускаясь, - Как ты мог не заметить эти сокровища? Здесь все такое необычное. Знала бы о них – облагородила бы наш дом еще вчера. - Не могу разделить твоего восторга. Знаешь же, что не являюсь ценителем однотипных и бессмысленных украшательств. – демон опускается за рабочий стол, критично осматривая обновленный кабинет. - Ну что ты сразу ворчишь, - она приземляется в кресло поблизости, - Лучше расскажи, как вы вчера освоились, чем занимались? - Мы осмотрелись, распаковали вещи, тихо провели вечер и пошли спать. А вот что касается тебя... - Ты злишься, что я напилась в малознакомой компании? – стыдливо перебивает Ави. - Весьма насторожило то, что ты ушла шарахаться в одиночестве по незнакомой стране, ничего не сказав, и после до тебя невозможно было дозвониться. Очень уж интересно узнать, что за компанию ты успела себе найти. В неприятности хоть не попала? - Надеюсь, что нет. Я многого не помню. - Вчера стал свидетелем тому, как ты увлеченно обжималась с неким блондинистым аристократом у входа в поместье. Ничего не хочешь рассказать? - Не обращай внимания. Что между нами и общего, так это всего лишь несколько кутежей, - на щеках проступил легкий румянец, - Я просто была не в себе, давай не будем об этом, ладно? - Уже не в первый раз приходишь домой пьяная, в компании мужчин, да еще и такая счастливая. Я уж начал было думать, что ты никогда не повзрослеешь. - Ну все, прекращай! Неужто Хелен рассказала про ту ночь, когда Редклиф притащил меня с клубных побоев? - Да ладно, еще и подралась, моя хорошая, - беззлобно усмехается демон, - Учитывая твою везучесть, наверняка это была какая-нибудь дочь министра? - Брось, та девка выглядела как обыкновенная эскортница. Ей заплатили за молчание, но что это решает, если там была целая толпа, и некоторые гости могли меня знать... - Ладно, шутки шутками, но я всерьез подумываю о дуэте надежных телохранителей, которые будут сопутствовать тебе вне дома и не позволят заниматься поиском лишних приключений. - Нет, и еще тысячу раз нет, понятно тебе? Мы далеко от Нефлингтона, ничего плохого со мной тут не случится. - Как-то быстро ты почувствовала себя защищенной. Во-первых, не так уж и далеко, чтобы вовсе не думать об безопасности. Во-вторых, твоего присутствия в любой момент могут потребовать на студии или в агентстве, разве нет? - Я вполне могу за себя постоять, но лишняя пара рук в случае стычки и правда не помешает. - Надеюсь, эта мысль поможет тебе быстрее привыкнуть к сопровождению. - А знаешь что, - Ави сокрушается, внезапно вспомнив о приглашении Демиана, - Может, на первое время обойдемся без этих излишеств? Представляешь, как мне будет неловко, когда я заявлюсь в оперу с парой здоровенных амбалов? - И куда же ты собралась, на светский раут со своими новыми друзьями? Что это за внезапные планы, между вами ведь нет ничего общего, только незначительные пьянки? – спрашивает Рейн, передразнивая ее. - Меня пригласили, а отказываться неудобно, я уже пообещала. И если так заинтересован, можешь сходить со мной во вторник, у меня как раз несколько билетов. Я и сама немного побаиваюсь своих новых товарищей. - Было бы неплохо познакомиться с ними, но мне столько нужно успеть... как раз-таки в день вашей встречи я перемещусь обратно в Нефлингтон, и пробуду там до поздней ночи по местному времени. Не могу позволить Алексу разгребать всю эту итоговую рутину самостоятельно. В конце концов, я многим обязан ему за то, что он взял на себя инициативу управления организацией во время нашего отсутствия. - А с тобой за эти несколько часов, значит, точно ничего не случится? Тебе еще опаснее возвращаться на враждебную территорию. - Все это время я проведу в безвылазной роли офисной крысы за кипами бумаг, после чего во мгновение прибуду сюда. Все будет нормально, даю слово. - Что, если на «Спящий лес» нападут? Беспокоюсь об этом еще с самого начала всей этой истории. - Чистильщиков начали истреблять еще на границе, поэтому в городе все немного поутихло. Вероятность не исключена, но я предусмотрел это и нанял дополнительные охранные отряды. - Мы ведь не будем скрываться здесь на протяжении всей войны? В Сандгарте прекрасно, только неудобно, что все мы теперь оторваны от привычной среды. Из-за этого придется постоянно метаться между измерениями из-за дел, которые удерживают в родном месте. - Я еще ничего не знаю. Вне зависимости от того, как надолго мы тут останемся, нужно соблюдать осторожность. В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, новоприбывший вошел в комнату – это был Адлер. Демон даже не снял верхней одежды. Если обычно на его лице держалось выражение мрачного недовольства или равнодушия, то сегодня он казался непривычно спокойным. - Доброе утро, ну что, ты готов? – первым делом он обращается к Рейнхольду. - Не рановато ли для встречи в выходной день? – неожиданно встревает Ави, - Еще давно наблюдаю Вашу неприятную тенденцию ко внезапным визитам. - Если тебе есть до этого дело, то мы договаривались, - невозмутимый взгляд на секунду переменился, - И думаю, ты понимаешь, что тебе лучше уйти. - Будь добр, прекрати грубить. Я и сам не ожидал, что ты придешь пораньше, - настойчиво просит Рейн, - Извини, Ави, мне следовало тебя предупредить. - Я, конечно, без проблем уйду, - вампирша поднимается и старается с достоинством отвечать Адлеру, - Но не следует думать, что меня можно заткнуть парой резких слов и одним свирепым взглядом. - Ты еще ни в чем не провинилась, чтобы я всерьез раздумывался о воспитательных мерах в отношении тебя. А теперь вон отсюда. – грубо и коротко осадил он ее. Послав последний неприязненный взгляд и едва сдержав желание сказать что-нибудь колкое напоследок, девушка гордо удаляется. - Ну и дела, даже ты в ее возрасте был менее проблемный, – усмехается демон тут же, - Что это было? - Как видишь, ты ей не нравишься, и она не хочет этого скрывать. - Уже успел рассказать, какой я плохой? - Делать мне больше нечего. Я очень благодарен за твою помощь, но мои близкие все еще не доверяют тебе; пока не могу на это повлиять. - Все было отлично, просто твоей духовной дочери не помешало бы поучиться самообладанию. Давай уже забудем об этой никчемной выходке и направимся к месту назначения. - Так завуалированно выражаешься, будто тебе не терпится показать мне тайную секту. Хотя бы намекни, куда мы собираемся? - Оттягивать момент лишними разъяснениями тоже нет смысла, узнаешь все в скором времени. Адлер подходит к стене и легким нажатием открывает потайной ход. Рейнхольд недоверчиво косится на демона, облачаясь в теплую мантию. Оба молчаливо заходят в непроглядный бетонный коридор, держась вместе. Дверь исчезает, как только они продвигаются на несколько шагов вперед. Рейн следует за отцом, чутко прислушиваясь к звуку его шагов, и так проходит несколько секунд. В какой-то момент кромешная тьма сменяется холодным дневным светом, а тело чувствует легкий магический импульс, как при телепорте. Протерев ослепленные резкостью белизны глаза, демон замечает перед собой вход дворцовой резиденции Сандгарта и смятенно присматривается еще раз. - Все в порядке? – спрашивает Адлер. - Это шутка такая? Нам и вправду сюда нужно? – во взгляде Рейна проскальзывает злость и нетерпение. - Не понимаю, чем подкреплены твои сомнения. Демон хватает его под руку и ведет ко входу. Рейн подчиняется, продолжая изучающе осматривать новую территорию. Широкие заснеженные мраморные дорожки по какой-то причине совершенно пустовали. Были заметны только редкие силуэты дворцовых стражников, бездвижно стоявших на своих постах. - С кем бы ты там не имел связей, у меня нет ни пропуска, ни официальной причины, чтобы сюда явиться. - Ничего из этого тебе не понадобится. - Хотя бы сейчас можешь объяснить, что происходит? - Слушай, я все понимаю, ты впервые при дворе, с полным непониманием того, что тебе предстоит, но нельзя ли немного помолчать? – проявляет недовольство демон. Рейнхольд ничего не ответил, так как они уже приблизились к чинным королевским гвардейцам, которые почтенно расступились перед ними. Массивная центральная дверь распахнулась сама по себе. Внутри было так же тихо и пусто: мрачная роскошь, коснувшаяся каждого участка пространства, выглядела несколько вычурно и давяще, а до невозможности идеальная тишина и полное отсутствие признаков чьего-либо присутствия казались абсолютно неестественными для такого огромного замка. Они входят в элегантные апартаменты. Адлер запер дверь, и упорно сохраняя молчание, снова разомкнул поддавшееся его движению пространство за стеной. Рейнхольд зашел в помещение, похожее на небольшой читальный зал. В нос ударил аромат свечного воска с примесью чего-то сладкого. Центральный стол окружали высокие позолоченные шкафы с упорядоченными по алфавиту книгами в дорогих переплетах, а над ними были закреплены живописные исторические портреты, помещенные в барочные рамы. Раздевшись, Рейн присаживается, сложив мантию на соседний стул, после чего настороженно впивается взглядом в Адлера. Повернутый к нему спиной и небрежно перебирающий литературу, демон не увидел подозрительности в его глазах, но наверняка прочувствовал ее. - Я так по-идиотски себя веду, потому что мне действительно стыдно перед тобой, - тихо произносит Адлер, опускаясь рядом с ним и попутно раскладывая на столе книжные тома вместе с документами, многие из которых пожелтели под влиянием времени, - Из-за меня у тебя возникло много неприятностей, но помимо этого я еще и не подпускал тебя к самому главному. Не буду больше испытывать тебя; просто знай, что я являюсь здешним монархом. Этот дворец, это государство – все принадлежит и тебе в той же степени, что и мне. Рейн ошарашенно молчит, не зная, как ему реагировать на резкие откровения и неправдоподобную новость. Он испытующе всматривается в стремительно меняющееся и поникшее выражение лица напротив, ожидая дальнейших разъяснений. - Я ничего не рассказывал о нашем происхождении, коротко констатируя, что все родственники давно мертвы, а какая-либо информация о них утеряна. Лишь первое было правдой. Клара, знающая о моей связи с королевской династией, не проливала свет на прошлое семьи по моей просьбе. Но теперь я не вижу смысла скрывать. На самом деле, я многое обдумывал, долго искал удачный момент для этого разговора. Мы долго жили в неоправданной ненависти. За эти годы ты значительно изменился, обрел влияние и известность. Я многое о тебе слышал, хоть мы были далеки друг от друга. В последнее время окончательно убедился в том, что тебе можно доверять без опасений. И стоило бы с самого начала. Ты не из тех, у кого алчно вспыхнут глаза, если вдруг посчастливится получить большую власть. Умеешь хранить тайны и быть преданным делу. Не хочу вынуждать тебя резко менять планы на жизнь и призывать исполнять долг перед страной в миллионы жителей, ведь окончательный выбор последует за тобой. Мы находимся в семейном архиве. Здесь сохранена история нашей родословной, берущая начало во второй половине шестнадцатого века. Если ты до сих пор в ней заинтересован, то в этих документах и книгах сможешь найти все, что нужно. В неловкости Рейнхольд пролистнул несколько страниц первого попавшегося под руку тома. Взгляд бездумно скользнул по старым страницам с мелким шрифтом, по бесцветным иллюстрациям. Собравшись с мыслями после длительного молчания, он наконец спросил: - По приезду я выяснил, что местный правитель строго сохраняет инкогнито. Ни одна живая душа в Сандгарте не знает, кто стоит во главе королевства. Никто не знает, как ты выглядишь, никто не знает твоего имени. Многие думают, что ты – фальшивка, и подлинного правителя уже давно не существует. Почему ты скрываешься и как тебе это удается? - Все, кто пытались рассекретить меня, давно мертвы. Гвардейцы и члены совета, способствующие ведению политических дел, должны молчать, если не хотят поддаться той же участи. Причина в том, что я не посвящаю себя целиком и полностью Сандгарту. Связи с оппозиционерами в Масверии, участие в военных действиях на других территориях – все это создало мне много серьезных проблем и недоброжелателей. Я не хочу, чтобы земные агенты узнали о моей власти, ведь тогда они непременно рванут сюда, чтобы устроить террор. Не хочу подвергать народ опасности, ведь Сандгарт и без того пережил слишком много войн в прошлом. Я готов сделать все возможное, чтобы обезопасить королевство, и править, не выходя из тени – одна из первых мер необходимости. - Не в моем праве заявлять, как бы я поступил на твоем месте, но для меня навсегда останется уму непостижимым то, как далеко ты заходишь в войне и политике. - Я пытался жить без лишних авантюр. Размеренная аристократическая жизнь в Европе вместе с вами обеспечивала приятную стабильность и уверенность в завтрашнем дне, но не была моей конечной целью. Я занимался тем, что не причиняло серьезной угрозы нашей семье. Пробился в высшем свете и получил возможность оказывать влияние на земную политику. Но обыденность, узость возможностей, необходимость скрывать свою сущность и беспрестанная возня людей, которые никогда бы меня не приняли, ужасно изнуряли – в конце концов, я и задолго до этого жил практически так же. Нет ничего хуже, чем пустая трата способностей. Я не соответствовал собственным ожиданиям, чувствуя, что должен многое сделать для общего блага. - Но что насчет матери? Ты говоришь, что она знала. Разве вы с ней не разделяли власть в Сандгарте? - Клара изначально дала понять, что не заинтересована в правлении. Периодически я возвращался к своему предложению, но она продолжала отказываться, говоря, что не готова к такой власти. Мне оставалось только принять это. - Всегда было интересно, каковы масштабы твоего влияния. Я был готов узнать что угодно, но не это, - Рейн в задумчивости стучит пальцами по столу, - Признайся честно, рассказал бы ли ты об этом в случае, если бы я остался человеком? - Если бы ты не убил себя после этой романтической трагедии, то абсолютно все сложилось бы иначе. Может быть, мы не порвали бы связи. Тогда я не смог бы долго молчать. Мог признаться во всем еще в тот момент, когда предлагал бежать от преследования агентов вместе со мной, но, к сожалению, не нашел в себе решимости. Конечно, рассматривал потенциальных претендентов, которые связаны со мной только общим делом, но мне все равно предпочтительнее думать, что в дальнейшем управлять Сандгартом будешь ты, а не то кто-либо другой. - Очень непривычно от тебя такое слышать, ведь в течение всей нашей совместной жизни я чувствовал себя большим родительским разочарованием. Поэтому, узнай я об этом раньше, то был бы уверен, что ты рассмотришь любые кандидатуры, но не меня. - Безусловно, рассматривал и другие варианты, но со временем я разглядел в их действиях несправедливость и неумение руководить процессом. Бывало так, что мои приближенные, наворотив дел, в итоге только беспомощно ждали, когда все будет отлажено мной или советником. - А что ты делаешь, когда возникает необходимость выступать на большую аудиторию? На каких-нибудь официальных церемониях, к примеру. И проживает ли при дворце кто-то помимо тебя? - Я очень редко появляюсь на публике. Как правило, в альтернативном облике, темной демонической тенью без каких-либо человеческих черт. В воплощении, по которому никто не сможет меня опознать. В персонале, за исключением дворцовой охраны, я просто не нуждаюсь. Без высокой концентрации людей вокруг легче засекретить личность. Но если случится так, что я в ближайшее время помру, и ты решишься возглавить королевство, то знай, что не обязан следовать тем же принципам. - Давай не будем делать таких прогнозов, ты еще всех переживешь. А мне с одной только мыслью о принадлежности к знати нужно будет свыкаться полгода, если не больше, - Рейн окинул коротким взглядом верхние портреты, - Раз уж времени у нас достаточно, можешь ли ты вкратце рассказать что-нибудь о каждом из прославленных предшественников нашего рода? - В таком случае мы проведем тут не одни сутки. Знаешь, некоторые из них недостойны пристального внимания, поскольку подло убивали близких ради того, чтобы взойти на трон, а потом еще и тянули Сандгарт на дно своим неумелым правлением. Так было в первые годы восхождения династии. Тебя вообще интересует, с чего все начиналось? - Я заинтересован во всех мелких подробностях. Настолько, что даже почти не злюсь на тебя за то, что ты так долго оставлял меня в неведении. - Тогда приготовься к долгим и утомительным историям. Не представляешь, сколько времени я потратил на изучение всего этого. Первые правители заселились сюда в далекие времена переворотов и сомнительных реформ, настроивших народ против власти. Трио братьев Штернфельсов – демоны, сбежавшие с Земли, получили огромное признание среди жителей, так как им неведанными способами удалось свергнуть нечестивую власть. Таким образом самый старший был признан новым монархом, а его братья – приближенными по полномочиям, что, конечно же, сразу накалило отношения между ними. С того момента, как они положили начало новой династии и создали свои семьи, все стабильно шло к чертям из-за вечных разногласий, что привели к борьбе за полноправную власть. Из-за этого политика страны была слишком неустойчива; всего лишь за первые полвека существования нашего рода сменился не один правитель. Так что, видимо, ужасные отношения в нашем роду были изначальной неизбежностью. – в последней фразе проскользнула ирония. - Значит, это самый смутный этап, и до сих пор нельзя с точностью установить, кто кого поубивал? - Можно и так сказать. Дольше всех Сандгартом правили Хидельберт и Гретель, - Адлер указал на центральные, самые выразительные по технике исполнения портреты, - Гретель значительно пережила своего мужа, правила в одиночку после его смерти, затмила всех былых правителей своей жестокостью и далеко идущей славой. Придворное окружение изначально было настроено против их союза, потому как Гретель являлась вампиршей-полукровкой, и к тому же, не имела знатного происхождения. Создать себе имя, репутацию и войти в аристократические круги ей удалось в поразительно короткие сроки. Она буквально возникла из ниоткуда и неизвестно как обрела связь с монархом. Это вызвало большой протест в обществе. Хидельберт, несмотря на то, что был дипломатичен и податлив во многих вопросах, не позволил никому помешать его намерениям и женился. Рейн обратил внимание на портреты. В гордых и отрешенных лицах, помимо одинаковой мимики, было удивительно много похожего. Только взгляды отличали их. Непроницаемый лед светлых глаз Хидельберта контрастировал с ониксовыми омутами Гретель. Облик королевы на мгновение показался ему четким прототипом из недавнего рассказа Клары, но Рейнхольд списывал это обстоятельство на случайное совпадение. - Естественно, ходило много слухов, и все были уверены в том, что Гретель намерена подмять под себя всех, включая короля, - продолжал Адлер, - Но они правили на равных условиях, и искренне любили друг друга. Время показало, что народ был доволен их политикой – они обеспечили Сандгарту множество ошеломительных побед и небывалое процветание. У них родился единственный сын – Персиваль. Несмотря на незаурядные способности и глубокий ум, он пренебрегал всем, что обязывало его к будущему правлению. С самого детства исключал перспективу управления государством, ежедневно сталкивался с давлением и со стороны родителей, и со стороны придворных, по принуждению изучал то, что его совсем не интересовало. Для демона из рода Штернфельсов он был очень чувственным и наивным. Однажды на территории Сандгарта развернулось первое кровопролитное противостояние земным агентам. В первую же его ночь в процессе дворцового штурма был убит его отец. Персиваль помог в обороне, но на следующий день бесследно пропал – сбежал на Землю. Гретель мгновенно сочла его предателем, но не спешила выискивать и наказывать, потому что с этого дня ей был присвоен статус единственного правителя. Однако гораздо позже она все равно дала волю своему гневу. - Но перед его выбором стояли множественные магические территории, большие возможности. Земля – это последнее, что следовало бы выбирать демону. Почему он принял такое необдуманное решение? - Потому что когда-то давно узнал от родителей о проживающих в Земном измерении родственниках, оторванных от королевства. Это была семья Северина – погибшего брата Хидельберта, который в годы его юности занимал должность регента. Однажды Северин был изгнан из Сандгарта за то, что поднял оружие на брата и почти убил его. Взрывного, гордого и сильного демона очень злил тот факт, что погибший в войне отец счел более мудрым правителем не его, а Хидельберта, который, к тому же, страдал шизофренией, но об этом строго умалчивалось. Северин, стараясь забыть о прошлой жизни, со временем стал придворным чиновником в Бельгии, нашел избранницу, которая тоже являлась демоном. Как и мы когда-то, они вливались в обычную людскую жизнь, скрывая свою сущность. Однако через несколько лет правительственные агенты все равно добрались до них, настигнув прямо в усадьбе. В момент наступления Северин настаивал на том, чтобы его жена, забрав все ценности, способные обеспечить безбедное существование, сейчас же спасалась с детьми. Такой шаг дался ей очень тяжело, но она это сделала. Адлер в задумчивости прервался, посмотрев на Рейнхольда. Он продолжал внимать ему, не сводя любопытствующих глаз. - Персиваль, прибыв на Землю и выследив текущее местонахождение живых родственников, обратился к этой женщине, надеясь на понимание. Она тепло приняла его, помогла адаптироваться в земном мире. С того момента они жили как истинно близкая семья, поддерживая друг друга и старательно сохраняя общую тайну. Персиваль связал свою жизнь с творчеством, со временем стал широко известным и состоятельным актером. Игра на сцене была для него целой жизнью. Свою любовь он обрел также в театральной труппе. Эта смертная женщина, Ирма, была во многом похожа на него. Такая же мягкая, во многом беззащитная, харизматичная и открытая этому миру. Они стали предельно близки. Конечно, не обошлось без ублюдочных страданий со стороны Персиваля. «Ты меня никогда не примешь, ведь каждый человек счел бы меня чудовищем», и все такое, - Адлер насмешливо возвел глаза к потолку, - Но Ирма не боялась его сущности, и в скором времени они скрепили отношения браком. У них родился Флемминг – мой отец, который с каждым годом все сильнее и агрессивнее проявлял свой деструктивный нрав. Персиваль видел в его характере воплощение своей матери – нелюбовь к людям, снобизм, конфликтность, высокая склонность к насилию, мышление истинного завоевателя. Часто он слышал от сына, что растрачивает свой потенциал впустую. Флемминг в принципе не разделял взглядов родителей и считал себя во многом лучше них, но все равно любил. Он успешно осваивал оружие, боевые искусства, магию. Имел страсть к охоте, причем не только на животных. Нередко он убивал людей. На этой почве довольно часто конфликтовал с родителями. Когда ему было всего пятнадцать, и казалось, что этой демонической озлобленности нет предела, произошло то, что ожесточило его еще больше. Гретель ворвалась к ним в дом в сопровождении королевских гвардейцев. Таким образом она осуществляла месть за предательство, и ее ничуть не останавливало то, что Персиваль – родной сын, которого она все же когда-то любила. Он был силен, но не мог сравниться с королевой. Еще во времена молодости в сражениях ей не было равных, и к тому моменту стала более совершенным бойцом. Во время их боя Флемминг отбивался от гвардейцев, защищая мать, и убил всех до одного, но не успел помочь отцу. Гретель решила расправиться и с ними, но вид свирепого окровавленного мальчишки, едва стоявшего на ногах и при этом закрывающего собою обессилевшую мать, видимо, заставил ее проникнуться глубоким уважением. Вампирша начала искушать его большой властью, едко высказывалась о побеге Персиваля, и призывала не уподобляться ему, приглашая отправиться с ней в Сандгарт. Притом она обещала, что если Флемминг согласится, то ее мать больше ни в чем не будет нуждаться. Он ответил гордым отказом, поскольку не намерен был прощать убийство члена семьи и не хотел оставлять мать одну, понимания, что сейчас он ей очень нужен. Гретель, несмотря на свою бескомпромиссность, поняла его, и уходя, дала напутствие: «Повзрослеешь – приходи, чтобы сразиться на равных. Если мне придется слишком долго ждать, то я найду тебя сама и убью». С этого момента его заклинило на идее бешеного саморазвития: он продолжал осваивать все то, что вдохновляло, помогало стать сильнее и подпитывало желание убить императрицу. Вместе с тем уделял много внимания родственникам и своей матери, так как постоянно готовился к тому, что их тоже захотят устранить. К моменту его совершеннолетия Ирма умерла от тяжелой болезни, что на какое-то время выбило из колеи и погасило все стремления. Большую часть жизни он считал свою мать заурядным и слабым человеком, но был безмерно благодарен за все, искренне желая защищать любой ценой. После нападения они стали так дороги друг другу, как никогда не были прежде. Ирму можно считать единственным человеком, которого мой отец любил всей душой. Однако, смирившись с утратой спустя какое-то время, он снова сконцентрировался на своей главной цели. Адлер останавливается, и секундное выражение печали, отразившееся на его лице, давало понять, что ему нелегко говорить об этом. Вероятно, он часто называл его по имени, потому что это помогало воздержаться от излишних эмоций. - К двадцати годам Флемминг наконец решил приступить к реализации плана мести, хотя все еще не чувствовал себя достаточно совершенным для такого боя. Но нетерпение сделало свое дело. Прибыв в Сандгарт, он обнаружил, что в стране начались народные волнения: многих не устраивал ужесточившийся характер правления. Дошло до того, что мятежники создавали свои объединения и втайне развивали планы по свержению власти. Не задумываясь, Флемминг присоединился к самой многочисленной группировке, где завоевал доверие единомышленников, сумев разумно посодействовать. Он понимал, что ему, скорее всего, не удастся убедить соучастников на личное сражение с Гретель. Каждый хотел нанести ей хотя бы один удар. Во время дворцовых штурмов представители власти обычно пускаются в бега или прячутся в тайных помещениях, но гордость вампирши не позволила ей отступить. В тот злополучный день, когда в городе поднялось восстание, дошедшее до резиденции, она дала понять, что не каждый сможет подобраться к ней достаточно близко. Все знали, что Гретель сильна, но никто не предполагал, что настолько. Она уничтожала десятки мятежников с такой легкостью, будто у нее имелся нескончаемый энергетический запас. Позднее стало известно, что такой мощью она обладала из-за особых заслуг перед правителями мира мертвых. Это суждение оказалось не обычными второсортными слухами, а подтвержденной информацией. Поэтому, вероятно, она никак не заплатила за свое властолюбие, а удостоилась собственной престижной вечеринки на том свете. Но это отдельная история, - Адлер делает недолгую паузу, собираясь с мыслями для продолжения рассказа, - Из-за стремительных убийств ко дворцу стали подступать с осмотрительной осторожностью. Флемминг, воспользовавшись моментом, незаметно отбился от наступающего отряда и настиг императрицу, когда она была одна. Вампирша узнала его с первого взгляда. Завязался долгий бой, которому никто не мог помешать, поскольку они сражались под созданным ею непроницаемым куполом. У Флемминга, в противоположность королеве, была светлая магическая энергетика, и в сочетании с отлично развитыми боевыми способностями она давала ему некоторое преимущество. Не без усилий он все-таки смог убить Гретель, по большей части благодаря хитрости. Те, кто оказались мимолетными свидетелями их боя, по окончании осады дворца провозгласили его новым императором, и позднее, узнав об истории, предшествующей этому сражению, поверили ему без сомнений. Эти события значительно изменили его. Нельзя сказать, что исключительно лучшим образом. Принимая власть, Флемминг был к ней не готов, но у него не оставалось выбора. Вероятно, спустя столько лет он наконец понял чувства своего отца, уклонившегося от престолонаследия. В один миг жизнь, полная личного счастья, показалась ему более значительной, чем огромная ответственность перед миллионами людей. И все же, вопреки своим желаниям, с того самого момента он поклялся себе, что никогда не будет отступать перед трудностями. Правительственные обязанности, восстановление города после войн и бунтов, официальные аудиенции с правителями других империй – все это довольно быстро стало для него повседневностью. Его окружали политики-интриганы, и только тем земным родственникам он мог доверять. Конечно же, он поддерживал с ними связь и первым делом устроил их при дворе. Вместе с ним начался самый беззаботный этап в жизни всего королевства. Он неустанно вкладывался в развитие Сандгарта, а личную жизнь устроил лишь спустя двадцать лет с момента восхождения на трон. Хельга, моя мать, была чистокровной знатной вампиршей с большими амбициями. Они познакомились благодаря тому, что она согласовывала с королевской властью процесс реставрации церковного храма. Своей симпатии друг к другу изначально не скрывали, появлялись вместе на людях. Несмотря на то, что все окружающие замечали теплоту их отношений, они были достаточно сложными. Церемония бракосочетания состоялась спустя полгода. В целом, я смутно помню родителей, так как рано потерял их. Узнал чуть больше только благодаря старшей сестре. Голос демона понизился и приобрел мрачную серьезность. - Четче всего я помню то, как сильно они ненавидели людей. У них на то множество причин, и в нас с сознательного возраста воспитывали эту ненависть. Было много хороших моментов, но основная часть времени проходила в бесчисленных тренировках и теоретическом обучении. Можно едко заметить, что мои психологические проблемы начались с банального «в детстве не долюбили», но беда в том, что они даже не успели побыть хорошими родителями. Остальных членов семьи, которых я даже не вспомню, однажды нашли в спальнях убитыми. Мне на тот момент было пять лет. Тут же началось расследование, но в этом не было никакого смысла: через неделю были убиты и родители точно таким же образом. Подло, тихо, без каких-либо зацепок. Еще до того, как я осознал весь ужас ситуации, сестра сказала, что нам необходимо покинуть королевство. Она была еще неподготовлена к правлению, и потому большая часть государственных дел перешла к советнику, который, как и я, решил засекретить свою личность. Это подняло волну огромного недоверия ко власти, но так нужно было в целях нашей безопасности. Многие думали, что и нас убили, либо похитили. Никто, кроме него и нескольких сопровождавших нас стражей, не знал о нашем выезде. С тех времен мы скитались по измерениям, ненадолго появляясь в королевстве для решения определенных вопросов. У нас не было ни постоянного дома, ни спокойной жизни. Часто приходилось иметь дело с чистильщиками, поскольку на нас открыли охоту. Тогда же стало известно, кто был причастен к убийству родителей. Сестра, не тратя времени на лишние раздумья, убила их в одиночку. Жаль, что из-за недостаточного опыта я в тот момент мог только наблюдать. В детстве и юности в голову часто лезли суицидальные мысли. Хотелось сдохнуть, чтобы больше не видеть всех этих людей, которым приходится лгать; чтобы не придумывать себе очередной жизненный сценарий, не сходить с ума от того, как невыносима эта вынужденная скрытность и бесконечные побеги. Поначалу мне очень трудно было говорить неправду. Тем не менее, это пришлось принять и довести до привычки, да и сестра порой знатно выбивала из меня дурь. Она стала очень жестокой по отношению ко мне, но это не обижало. Все равно я знал, что могу доверять до самого конца только ей. С годами мы пришли к большему взаимопониманию. Возможно, поехали крышей, и вовсе не немного, потому что начали находить удовольствие в некоторых убийствах. И, конечно, в том, что имеем превосходство над людьми, ведьмаками и прочими соперниками благодаря своему непрерывному развитию. Именно от своей сестры я перенял инфантильную привычку уродовать трупы чистильщиков, посланных меня уничтожить. Может, это глупо, но я всегда с теплотой в душе вспоминаю, как упаковывая труп агента с сожженным кислотой лицом перед отправкой в его же организацию, она своим каллиграфическим почерком выводила записку следующего содержания: «У него была омерзительная рожа. К счастью, теперь ее вообще нет». Эти животные многое видят в течение своей прислужнической жизни, и таким их не напугать всерьез, но это и не было нашей главной целью. Среди бесконечной работы над собой, отнимающей всю энергию, помимо изнурительных битв, постоянного напряжения и тайной политики в Сандгарте, мы пытались рассматривать в нашей жизни что-то хорошее. Оптимизм, иногда хоть и вынужденный, помогал продержаться в особенно трудные времена. Только было не до него после одной битвы в лесу, когда на нас напали эти правительственные шавки. В тот раз на нас двоих их оказалось слишком много. Мы держались стойко, но в последний момент один урод воспользовался слабостью сестры и убил ее. Сразу после того, как свернул шею последнему своему противнику, я застал только то мгновение, когда она осела у его ног на землю, умирая. Глаза Адлера стали влажными. Держа каменное лицо, он напряженно поджал губы и чуть запрокинул голову назад, словно стыдился своих слез больше всего на свете. Достаточно быстро опомнившись, демон продолжил. - И больше всего меня бесило то, что этот малодушный выблядок начал спасаться, как только наши глаза встретились. Мои силы были на исходе, но прилившая злоба скорее всего уравняла бы нас. Вместо того, чтобы достойно сразиться, будь даже это последний бой для нас обоих, он предпочел сбежать. Все, что я успел – несколько раз ударить. В любом случае, уверен, что за такое упущение в агентстве его могли если не убить, то мучительно наказать. Так, чтобы он думал, что лучше было бы откинуться. Сглатывая подкативший к горлу ком, он снова остановился и посмотрел на Рейнхольда. Он, в отличие от отца, он не пытался сдерживаться. Из глаз, наполненных горьким сочувствием, катились слезы. - Я, очень впечатлен тем, что ты решился на этот шаг, и твоя история правда увлекает, - произносит он сдавленным приглушенным голосом, - Но не продолжай больше, пожалуйста. Должно быть, последние события сделали меня излишне сентиментальным. Не понимаю, как в тебе хватает выдержки толкать слезы обратно в глаза после всего, что довелось пережить. - Все в порядке. Я проживал этот момент столько раз, что уже просто бессмысленно сокрушаться, - говорит Адлер, в неловкости наблюдая за тем, как Рейн утирает глаза кончиками пальцев, - Спасибо, что прислушиваешься ко мне, в то время как у тебя есть миллион поводов послать меня. Я правда виноват. - Прошу, хватит, я уже понял, что до тебя дошло. Ты никогда не позволял узнать себя так хорошо, а за такое доверие я готов простить что угодно. - Еще раз тщательно подумай над тем, что ты сейчас сказал. - Ты и сам не замечаешь своей склонности к драматизму. Твердишь, что тебе нет прощения, отказываясь поверить в то, что сейчас я говорю от души. И да, я был обижен на тебя еще с того самого пустякового момента в детстве, когда заметил твои клыки и поинтересовался, как такое возможно, а ты ответил, что загрызешь меня, если я буду чересчур любопытен. Эти слова прозвучали предельно серьезно, но Рейн, будто с опозданием уловив их смысл, коротко усмехнулся. - Забавно, что через пару дней после этого они прорезались и у тебя. – вспоминает Адлер, легко улыбнувшись. - Мне было совсем не весело, а вот ты, старый черт, явно обрадовался тому, что у твоего нерадивого человеческого отпрыска проявились вампирские корни. Между прочим, с того момента я перестал широко улыбаться, чтобы не наводить подозрений в человеческом обществе. - Охотно верю в то, что ты оттаял, но знаю, что уже никогда не восстановлю твоего доверия. - Ты бывал несправедлив ко мне, но все равно продолжал заботиться. Я не понимал, на кой черт оно было нужно, если я тебе так противен, но временами все же улавливал твою искренность. В конце концов, в тот роковой день после моего перерождения подрались мы тоже потому, что ты хотел мне помочь, а моя гордость не позволила этому произойти. День нашего расставания на Земле я буду помнить до конца жизни, потому что крайне тяжело проживал и отпускал это событие. Однако после всего, что ты для меня сделал, после твоей открытости, после того, как я узнал, чем была наполнена твоя жизнь, мне будет сложно злиться на тебя. Если не возражаешь, возьму почитать все это на досуге, - внезапно отвлекшись, демон складывает книги в одну стопку, - Однако то, что рассказал ты, гораздо ценнее для меня, правда. - Я рад. Если быть честным, твоя компания в определенной мере помогла мне прийти к осознанию кое-чего важного. Увидев вас тогда за непринужденной болтовней в баре, я понял: ты обладаешь тем, чего я давно лишился. Столько лет ушло на самовнушение. С давних времен я думал, будто рожден для одиночества; думал, что настоящие чувства и привязанности делают тебя уязвимым. Быть черствым – практично, но избрав такой путь, следует также отдавать себе отчет в том, что все подавленные эмоции в один прекрасный момент просто уничтожат тебя. - Что мне теперь сказать моим верным друзьям, которые, оказывается, подарили тебе осознание? Учитывая то, как сильно они тебе не доверяют, меня могут допросить по приходу домой. - Расскажи им обо всем, если считаешь достойными этой тайны. Я не буду против. - Но прикончишь того, кто не сможет молчать? - Ты удивишься, но я им доверяю и уверен, что никто не станет об этом распространяться. Скажи, я смогу рассчитывать на твое содействие в политике, если того потребуют обстоятельства? – демон испытующе посмотрел на Рейнхольда. - Я бы сказал, что ты хитрый ушлепок, но не хочу оставаться в должниках. Абсолютно точно можешь, но мне нужно немного времени, чтобы все изучить, расставить приоритеты и понять, каким образом я вообще смогу помочь, если тебе это будет необходимо. Или лучше сразу расскажешь, что от меня требуется? - Не так я себе это представлял. Ты, как обычно, воспринимаешь все как договор, требующий срочного исполнения. Обдумывай ровно столько, сколько будет нужно для окончательного решения, грузить тебя раньше времени я не собираюсь, и приму любые твои условия. - Преувеличу, если скажу, что жил ради этих слов, но это действительно очень важно для меня. Спасибо за доверие, отец.