Когда-то мы были драконами

Густой, темный шлейф поднимался с вершины горы, окрашивая небо в розово-фиолетовый цвет. Пар, пузырящийся из горячих гейзерных отверстий на склонах, затуманивал воздух, так что утром, с лежбища, Драконья гора казалась миражом из соли и дыма, склоны которого были скрыты белыми и серыми облаками. Однако гора не была иллюзией. Из подземных шахт исходил жар, из пещер вырывались запахи серы и гари, колючий ветер дул с моря. Ширен Баратеон выросла в тени горы. Она возвышалась над Драконьим Камнем, как замком, так и островом. Мейстер Крессен сказал ей, что именно вулкан привлек сюда валирийцев. Фригольд возвел цитадель как свой самый западный форпост, используя драконье пламя и магию для обработки камня, высеченного в горе. Драконы — как дикие, так и прирученные — устроили здесь свое логово, но больше ничего не росло здесь. На дымящейся скале в огромном, соленом море нельзя было возделывать урожай, а скот плохо пасся. Без рыбацкой деревни, курсирующей по водам залива Черноводной, гарнизон умер бы с голоду. Она никогда не чувствовала себя здесь комфортно. В последнее время ее дурное предчувствие усилилось. Причиной этого были не новые сторонники ее отца, борющиеся за влияние, или Красная Ведьма, проповедующая веру Рглора. Драконья гора была неспокойна. Струйки дыма превратились в столбы, пар с шипением вырвался из земли, и языки пламени покатились по сторонам. На склонах появились трещины, а воздух стал более горячим и сухим. В ее снах гора грохотала, и драконы взлетали в небо, с ревом бросая вызов людям и богам. Слуги и солдаты на Драконьем Камне приписывали возросшую активность горы Владыке Света. Мелисандра никогда не утверждала, что Рглор был ответственен за это, но и не опровергала слухи. Ведьму часто можно было увидеть на Драконьей горе, и простые люди шептались, что она знала тайные тропы, ведущие в сердце горы, где она совершала таинственные ритуалы во славу своего огненного бога. Ширен не знала, что и думать. Крессен утверждал, что валирийские лорды могли обладать достаточной магической мощью, чтобы управлять вулканом, но вряд ли такое под силу колдунье из Асшая. Однако Крессен был мертв, убит тем же ядом, который выпила Красная Ведьма. — Ширен! — подошедший мальчик был высоким для тринадцати лет, широкоплечим и крепким, с черными волосами, глубокими, голубыми глазами и сильной челюстью Дома Баратеонов. — Есть какие-нибудь новости, Эдрик? — Эдрик Шторм был двоюродным братом Ширен с обеих сторон. Его отцом был король Роберт, а его матерью была Делена Флорент, двоюродная сестра матери Ширен. За несколько лун кузены быстро подружились, объединенные неприязнью к королеве Селисе. Она так и не простила Эдрика за то, что он был зачат в ее первую брачную ночь королем Робертом и ее кузиной Деленой на их со Станисом ложе — Мы едем на Север! Робб Старк согласился предоставить нам безопасный проход к Стене, — Мальчик просиял, напоминая большого, чрезмерно дружелюбного щенка. Ширен подумала, что это заявление было более чем странным. Мелисандра утверждала, что видела в пламени Великого Иного и что Станнису, как избранному Владыкой Света, придется сражаться у Стены. Это было интересно и захватывающе, но никак не способствовало утверждению прав ее отца на Железный трон. Плавание за тысячу миль на Север не помогло бы им обрести союзников против Джоффри. То, что никто не осмеливался озвучить очевидные недостатки этого плана, было признаком власти Красной Ведьмы над королем Станнисом. — Мы плывем в Белую гавань? — из-за серой хвори она никогда много не путешествовала, только несколько раз видела Штормовой Предел и Королевскую Гавань. Это было много лет назад. — Нет, Старки строят новый город на своей восточной реке. Плачущая? — Эдрик сморщил лицо, пытаясь вспомнить название. — Рыдальница. Река, которая протекает через Дредфорт и впадает в Последнюю Реку. Давос говорит, что Белая Гавань — красивый город, но далеко от остальной части Севера. Наличие порта на полпути между Белой Гаванью и Восточным Дозором у моря поможет северянам в морской торговле. — Как ты думаешь, мы встретимся лицом к лицу с лютоволками? Рыцари говорят, что волки Старков могут начисто оторвать человеку голову, а боевые кони бегут, только почуяв их. У лошадей было больше здравого смысла, чем у рыцарей ее отца. — Винтерфелл предоставит нам проход. Отец встретится с Роббом Старком, чтобы заключить перемирие. Нет никакой необходимости в конфликте. Эдрик на мгновение задумался над этими словами. — Лорд Флорент говорит, что северяне не сильно любят короля, раз взяли в плен его посланника. Я надеюсь, что Давос цел и невредим. Алестер Флорент был дядей ее матери, у него было больше амбиций, чем преданности. Он был бы счастлив, если бы Старки забрали голову Давоса. — Мейстер Крессен говорил, что северяне суровы, но справедливы. В плохих отношениях нет никакого смысла. Что бы Робб Старк ни думал о моем отце, он презирает Джоффри и Ланнистеров больше. — А как насчет Джона Сноу? Говорят, он сжег всех Фреев в Близнецах. — Мелисандра, вероятно, сжигает кого-то, пока мы говорим, — криво усмехнулась Ширен. — По крайней мере, у Сноу были веские причины сжечь Уолдера Фрея и его потомков. Он также освободил заключенных в Близнецах. Волки могут быть безжалостными, но это не значит, что они жестоки. С наружного балкона донесся звон колокольчиков и шаги. — На дне морском, на дне морском, на дне морском, — Пестряк пел, когда он, шаркая, по-своему странно, направлялся к лежбищу. Шут был одет в тунику золотого и черного цветов, цвета Дома Баратеонов, прежде чем ее отец поместил королевского оленя в красное сердце на пылающем желтом солнце. Новые дополнения восхваляют Рглора, затмевая старую эмблему. — Пестряк, мы идем на север к Стене. Тебе лучше подготовиться к холодам, — Ширен заговорила, перекрывая звон колокольчиков, прикрепленных к рогам потертого жестяного шлема. — Тебе действительно нужно с ним говорить? Он совершенно безумен, — Эдрик почесал в затылке, когда Пестряк запрыгал и задергался, колокольчики зазвенели. — Я — единственная, кто у него есть. Если я оставлю его, слуги не будут даже кормить его. Они позволят ему умереть, — тихо сказала Ширен. — Тени собрались и пляшут, да, милорд, да, милорд. Не уйдут они отсюда, нет, милорд, нет, милорд. Будут они править, да, милорд, да, милорд. — Пестряк запрыгал с ноги на ногу и обратно, тряся колокольчиками. — Он сошел с ума. Что он имеет в виду под тенями? — Я не знаю. Но он пострадал, из-за нас. Наш дед, лорд Стеффон, нашел его в Волантисе и выкупил его, освободив от рабских оков. Корабль разбился в бухте Разбитых Кораблей в преддверии Штормового Предела. Оба наших отца наблюдали за этим. Все умерли, кроме Пестряка. Его нашли через три дня после крушения, замерзшего и разбитого. С тех пор он поет странные песни — о русалках, дыме и море. Я не брошу его. — Хорошо, миледи. Я последую твоему примеру, — Эдрик улыбнулся. — Пойдём, Пестряк, — Ширен протянула ему руку. Шут повернулся и указал пальцем. За пределами замка, на Драконьей Горе вспыхнул пожар, поджегший несколько чахлых деревьев, которые едва росли на склоне. У деревьев не было шансов, так как оранжевое пламя быстро поглощало маленький пятачок. — Горит. Тоскует. Превращается, — Слезы текли по покрытому татуировками мясистому лицу. С помощью Эдрика Ширен осторожно вывела шута из лежбища. Через несколько часов Станнис и его люди поднялись на борт «Ярости», чтобы отплыть на север. Ширен, Эдрик и Пестряк давно ушли, когда прибыл ворон из Девичьего Пруда. Позже тем же вечером новый мейстер Пилос, человек намного моложе умершего и похороненного Крессена, прочитал записку. К тому времени король Станнис уже плыл по заливу Черноводной в сторону Севера.

***

Никакое количество полировки не помогло бы броне. Когда он проснулся, Эдрик Дейн вытер и высушил нагрудник тряпками, полируя и смазывая маслом. При жизни лорд Берик любил черный цвет — он ездил верхом на черном скакуне и носил черный атласный плащ, украшенный звездами. После смерти Лорд Молний больше не заботился о внешности. Черная сталь потускнела, на раздвоенной фиолетовой молнии появились трещины, а семнадцать белых звезд были потускневшими и потрепанными. Он больше не был оруженосцем Берика Дондарриона. Однако от старых привычек трудно избавиться, а Эдрик служил Лорду Молний с тех пор, как ему исполнилось семь. Он удалил всю грязь и ржавчину, какую смог, прежде чем взять поднос с ломтиком бекона и яйцом всмятку на вчерашнем хлебе. Если Эдрик и заметил легкую улыбку хорошенькой служанки, то не подал виду. — Мой лорд, — Он поставил еду на стол в пивной. — Любезно с твоей стороны, парень, но в этом нет необходимости. Я не был голоден с тех пор, как Клиган убил меня, — Берик подтолкнул поднос обратно к Эдрику. — Тем не менее ты бы не отказался от стакана виски, — ухмыльнулся Торос. Священник был в веселом настроении, так как вчера вечером за ужином изрядно набил живот. — Виски было допито на пиру, — Эдрик расколол яйцо и обмакнул подгоревший бекон в желток. Парни из Зимнего города были щедры со своими бутылками со спиртным, держа пари, что пьяные лорды проспят отплытие корабля Мандерли. Они были правы. — Я думал, ты бросил пить, старый друг, — съязвил Берик. — Мужчине нужны вино и эль, чтобы иметь дело с Оленной Тирелл. Особенно когда она злая. Громкий стук в дверь возвестил о появлении Тиреллов. Эдрик закончил трапезу, когда в комнату ворвались два семифутовых гиганта. Конюх постоялого двора «Старый плуг» подбежал к ним, но ему только махнули рукой. Раздраженная леди Оленна шла впереди сира Гарлана и сира Бейлора. Позади нее Эдрик мог видеть Песчаных Змеек, Барристана Смелого и многих морских капитанов. — Где он? Где все северяне? — потребовала Оленна. — Его светлость покинул Девичий Пруд до восхода солнца, — ответил Берик. — Я и так это знаю. Куда они делись? — На Север, «Волчий ветер» направляется в Белую гавань. Капитаны бросились вперед, разразившись какофонией вопросов. — А как насчет лекарства? Сдержит ли король свое обещание? Лорд Молний поднял бледную руку, призывая к тишине. — Деймон Таргариен — человек своего слова. Эдрик опустился на колени и открыл сундук, оставленный ему северянами. Содержимое было гораздо ценнее золотых слитков, особенно выделялся тонкий журнал с именами, кораблями, количеством и вероятными пунктами назначения. — Это запись ваших просьб и решений короля, записанных Мальчиками из Зимнего города. Сейчас я раздам все — эликсир, формулы и свитки. Его Светлость поручает вам доставить лекарство больным по всему миру от его имени. — Но почему Сноу ушел ночью? — спросила Оленна. — Королю не нужно ваше одобрение, чтобы уйти, — строго сказал Торос. — Зачем ему оставаться? Деймон Таргариен сделал все, чтобы покончить с чумой. — Это правда, миледи, — Ломис, седовласый мейстер из Хайгардена, изучил первый свиток. — Письменные инструкции совершенно ясны. С помощью чертежей, оборудования и расходных материалов можно производить большое количество эликсира. — Мы можем начать с копирования свитков. Мы отправим их воронами по частям остальным, чтобы убедиться, что во всех городах будут готовы бочки и кукуруза. На то, чтобы плесень появилась, уйдут недели, но лорды и простые люди будут рады этой новости, — Добавил Оуэн. — И история о потерянном принце Таргариен будет распространяться и распространяться. — огрызнулась Оленна. — Такова была сделка, бабушка. И это очень справедливо. Подумайте о том, сколько страха и страданий принесла чума. Никто не хочет, чтобы дети и женщины умирали в одиночестве, а мужчины бросали свои семьи и дома, — сказал Гарлан. — Это правда. Эта лошадь уже покинула сарай. — Оленна слегка просветлела. — Я полагаю, что Простор будет первым из Семи Королевств, где будет начато производство лекарства. — Разве не Север? — спросил Гарлан. — Нет, Сноу создал лекарство в Девичьем Пруде. Я сомневаюсь, что в ближайшее время он будет производить больше лекарства. А в Цитадели сотни мейстеров. Должны же они быть на что-то годны, — Оленна перевела взгляд на Берика. — Какие у тебя планы? — Сегодня вечером мы поплывем через залив в Долину. Если галера или когги нас не возьмут, то мы можем нанять речное судно или даже ялик. — Леди Лиза не будет счастлива. Она была странно влюблена в Мизинца. Ей будет неприятно видеть только его голову, — Сказала Оленна. — Мы не собираемся в Орлиное Гнездо. В Долине есть и другие дома, которые стоит посетить — лорды и леди, которые будут более восприимчивы к новостям об истинном Короле. Оленна Тирелл ушла, оставив Гарлана и Бейлора разбираться с мейстерами. Берик и Торос вернулись к своей трапезе, в то время как конюх принес кувшины с разбавленным вином. Эдрик раздал эликсир, формулу и свитки, оставив одну порцию для себя. Капитаны ушли, не поев и не выпив, стремясь поскорее вернуться на корабли.

***

Закончив свою работу в Девичьем Пруде, Эдрик попрощался с лордом Бериком и Торосом, гадая, когда они снова встретятся. Последний год научил его тому, что на войне жизнь может быстро измениться. Год назад Эдрик был оруженосцем в Королевской гавани. Теперь у него было только две связи — его верность Солнечному Копью как знаменосца и его верность драконам. Дядя Эртур, последний Меч Зари, умер за принца Рейгара. Эдрику хотелось, чтобы он тоже мог доказать свою состоятельность и преданность делу. Доки были переполнены матросами, лихорадочно готовившимися к отплытию. Команды пели морские песни, чтобы не отставать, пока люди тянули канат и ставили паруса. Работа была тяжелой, особенно для тех, кто наматывал капстраны, чтобы поднять якоря. Припев состоял из смеси голосов — в основном на общем языке, но также и на диалектах валирийского из Вольных городов и гортанных слов из таких странных мест, как Иббен и Старый Гис. Эдрик остановился перед кораблем-лебедем. Он знал, какие капитаны планировали отправиться в Пентос и Браавос. «Коричный ветер» обещал принести лекарство торговцам и корабелам Летних островов. Конечно, кораблю придется пришвартоваться во многих портах, прежде чем он достигнет города Высоких деревьев. — Стой. Кто идет? — крикнула темнокожая женщина. Через плечо у нее был перекинут лук из златосерда с натянутой тетивой. — Эдрик Дейн. Я ищу путь в Дорн. И готов заплатить. — Ты тот мальчик, который раздавал лекарство от принца-дракона. Я Коджа Мо, первый помощник капитана «Коричного ветра». Конечно, ты можешь отплыть. Но почему ты не с остальными? — С остальными? Аллерас посмотрела через перила. Кожа Песчаной Змеи была орехово-коричневого цвета рядом с угольно-черной кожей Островитянки. — Коджа Мо имеет в виду нас. Мои сестры и я на борту. Пойдем, Эдрик. Мы хотели бы поговорить с тобой.

***

Арья нашла своего брата на левом борту «Волчьего ветра», уставившегося на берег. Земли к востоку от Девичьего Пруда были густо покрыты деревьями, некоторые из которых сбрасывали оранжевые и красные листья, но другие были здоровыми и зелеными, как сосны, секвойя и ели. Джон сидел с Призраком и Нимерией, глядя на юг, на холмы, болота и кустарники. Она протянула ему полную миску бургу, вареной овсянки с патокой. Джон скармливал волкам куски соленой говядины и свинины. — Что здесь такого интересного? — спросила Арья. — Это Крабий Залив. Здешние Дома верны Таргариенам. — Из-за Висеньи. Висенья Таргариен полетела вниз на своей драконихе Вхагар, размахивая Темной Сестрой. Неудивительно, что люди Расколотой Клешни подчинились. Ее брат усмехнулся. — Висенья, должно быть, представляла собой устрашающее зрелище. Но они также сдались, потому что Эйгон тогда сжег Харренхолл. Дома Крабьего Залива хотели поживиться трофеями победы. Людьми движут жадность и страх. Арья подумала о Крапиве, драконьей всаднице, которая приручила дикого дракона во время Танца. Овцекрад, скорее всего, охотился на этих землях. — Очень жаль, что у тебя нет дракона. — У Дейнерис Таргариен их три. Барристан подтвердил эту историю. — Как ты думаешь, она даст тебе одного? — с волнением спросила Арья. — Драконами нельзя распоряжаться как вещами, даже их матери. Дейнерис, возможно, и родила их в огне и крови, но, как и у лютоволков, у драконов есть своя воля, — Джон ласково потрепал Призрака по шее, — Они выбирают себе хозяина. — Но было бы невероятно прокатиться верхом на драконе. Просто подумай, Джон. Летать по небу! Ты же возьмешь меня с собой, не так ли? — сказала Арья. — Если я смогу. Было бы удивительно, но самонадеянно предполагать, что я создам связь с драконом. Миэрин далеко, а драконы своенравны. Они всегда были такими. Тем более у Дейнерис полно дел. Сир Барристан многое мне рассказал. Он беспокоится за мою тетю, как и я. Она сталкивается со многими опасностями. — Но у нее три дракона. Она легко может сокрушить своих врагов. — Это не так просто. Ее драконы молоды, и даже драконы не могут выигрывать каждую битву. Дейнерис освободила рабов, но она не положила конец рабству. Залив работорговцев — не место для освободителя. Эссос — необычное место. Гибель Валирии все еще отбрасывает там длинную тень. — Есть кое-что еще, Джон. Перед праздником Якен Х’гар говорил со мной, — Арья повторила слова Безликого о принцах Эссоса, о том, как они могут отреагировать на эликсир и Железный банк. Он изо всех сил старался выразить свою озабоченность. — Он хочет, чтобы мы отправились в Браавос, — сказал Джон. — Да. Но почему? — спросила Арья. — Безликие планируют убить тебя в Браавосе? Якен сказал, что он не будет тебя убивать, но он не может говорить за остальных. — Безликие могут убить кого угодно и где угодно. На Севере это было бы труднее сделать, но не невозможно. Головорез чуть не убил Брана в Винтерфелле, и этот убийца был стар, слаб и ему заплатили всего девяносто серебряных оленей. Я чуть не умер от арбалетных болтов, а Бейлиш не Безликий, — Джон отставил миску с густой кашей. — Перед пожаром Х’гар хотел получить эликсир. Только после того, как я раскрыл свою личность, он упомянул Железный банк. — Неужели Железный банк настолько силен? — Никто на самом деле не знает. Железный банк так же окутан тайной, как и Черно-Белый Дом. Безликие могут захотеть убить меня, но Железный банк также может захотеть оценить мои притязания на Железный Трон. Это может быть и то, и другое, или ни то, ни другое. Кто может сказать, чего на самом деле хочет Х’гар? — Ты поедешь в Браавос? — Хотел бы. Это город, основанный рабами, построенный в тайне и расположенный вдали от основных торговых путей Эссоса. И все же, несмотря на свои небольшие размеры и неудачное расположение, Браавос стал самым богатым и могущественным из Вольных городов. Там живут лучшие актёры, самые знаменитые мечники и куртизанки, большой флот, Железный банк и конечно же, Безликие. Мы все могли бы многому научиться у Браавоса. Они лучшие торговцы в мире. — Но мы не знаем, желает ли Якен добра или нет. — Нет. Мне нужно поговорить с Роббом. Я должен был рассказать ему о своих родителях до того, как мы покинули Белую Гавань, но не было подходящего времени. Вместо этого узнает об этом из послания, как и все остальные, — Джон поморщился. — Я сомневаюсь, что он будет рад, узнав об этом не от меня. — Он будет счастлив, что мы вернулись и что чума была побеждена. Тебе не нужно ни у кого спрашивать разрешения. Ты — король, Джон. — Робб — другое дело. Он мой брат. Мы вместе сражались против Ланнистеров. Я хочу лучшего для Винтерфелла. И Робб тоже. Арья надеялась, что это будет правдой, но она знала, что интересы ее братьев с этого момента разошлись. Роббу нужно было править Севером для Дома Старков. Джон претендовал на Семь Королевств для Дома Таргариенов. У этих двух семей никогда не было хороших отношений. — Позволь мне поехать с тобой, если ты поедешь в Браавос. Я хочу увидеть Вольные города. Я хочу увидеть драконов. Ее брат долго смотрел на нее и наконец похлопал по руке. Арья была рада. Какие бы неприятности ни пришли, они встретят их вместе.

***

Лошади были оседланы, и двадцать стражников Ланнистеров были упакованы и готовы, ожидая своего лидера. Конвой должен был сопровождать нескольких мейстеров по королевской дороге. Другие караваны намеревались отправиться в Сумеречный Дол и свернуть на дорогу Росби. Третьи планировали отправиться на восток и найти лодку вдоль побережья залива Черноводной. Ворота в Девичий Пруд были полны лошадей и повозок, готовых отправиться в путь, как корабли в гавани. Более молодой Джейме уже уехал бы, надеясь опередить наплыв Тиреллов и речников в Королевскую Гавань. Он больше не был тем мальчиком, полным мочи и уксуса, мечтающим о славе. У него не было никакого желания возвращаться в Красный Замок. Мысли Джейме перенеслись на шестнадцать лет назад, когда он тоже хотел вырваться из этого замка. В тот день другой Таргариен отклонил его желание. Рейгар покидал Красный Замок, чтобы сражаться с повстанцами в Трезубце. Джейме умолял Серебряного принца взять его с собой, чтобы Джейме мог сражаться на войне. Он бы хорошо проявил себя на поле боя. Вместо этого он был вынужден оставаться заложником в Королевской гавани, и убийство Эйриса навсегда определило его судьбу. Он думал, что никогда не сотрет пятно со своего белого плаща, но потом появился последний Таргариен. Джейме мог бы искупить свою честь, служа сыну Рейгара, но этот путь тоже был закрыт. Прошлой ночью Герион подошел к нему на пиру. Мальчик передал ему сообщение для Тириона. Герион не простил Ланнистеров, но отложил своё суждение о Тирионе. В конце концов, что он мог чувствовать к человеку, которого никогда не знал? Когда мальчик вернется на Север, он спросит у своей матери правду. Джейме задавался вопросом, насколько это было бы ужасно, если бы Тиша сказала правду о действиях Тайвина… Но это было бы лишь еще одним позором для Дома Ланнистеров. Отвратительный, конечно, но мало значимый по сравнению с другими проступками. Чем было изнасилование простолюдной жены Тириона по сравнению с разграблением и изнасилованием целого города? Тайвин Ланнистер никогда не беспокоился о том, чтобы испачкать руки, чтобы продвинуть семью. Каким-то образом все пошло наперекосяк. Его отец надеялся на династию, которая просуществует тысячу лет, и наследников, которые будут носить фамилию семьи. Он получил Джоффри. — Сир Джейме, — Подошел старик, одетый для путешествия в толстый, коричневый плащ поверх простой, серой туники. В руках он держал крепкий посох. — Барристан. Пришел на спарринг? Тебе понадобятся доспехи и меч. Я не буду бить тебя палкой. — Нет, сир. Я пришел, чтобы высказать свое мнение. Я отплываю до полудня. — В Вольные города? Я полагаю, что они лучше, чем Королевская гавань. Меньше предательства и обмана. И бойцы там неквалифицированные, так что старику легче победить в бою. — Я готов сразиться своим клинком с любым, но я пришел не для того, чтобы сражаться, — Барристан слегка поморщился. — Сир Джейме, я все еще думаю, что вы нарушили свои клятвы, но я не знал о пиромантах и заговоре дикого огня. Если бы я знал, я бы судил вас менее сурово за ваши преступления. — Мои преступления? Я спас Королевскую Гавань. — Убив человека, которого мы поклялись защищать. Если бы вы остановили Россарта, не убив Эйриса, тогда вас бы не знали… — Как Цареубийцу, — Джейми рассмеялся. — Но ведь это мое прозвище, не так ли? Я убил короля, который был недостоин этого титула. Недостойный своего дома. Это был мой лучший поступок, и я горжусь им. — Ты опозорил Королевскую Гвардию. Опозорен был не только твой плащ, но и наши! — Наши плащи были испачканы задолго до этого. Я служил безумному королю два года. Ты прослужил ему двадцать лет. Мне не стыдно быть Цареубийцей — даже если бы королем был не Эйрис. Ты ничего не сделал, Барристан. Ты, как и я, наблюдал, как Эйрис начал войну, когда сжег лорда Рикарда Старка и его сына. — Я сдержал свои клятвы, — упрямо сказал старый рыцарь. — А я этого не сделал. Один из нас спас город от пожара, и это был не ты. Я буду соблюдать клятвы, которые имеют значение, — Джейме еще раз подумал о своем обещании принцу Рейгару.

***

В трюме корабля пахло чем-то теплым, сладким и землистым, навевая Эдрику Дейну счастливые воспоминания о праздниках в честь именин, когда он был мальчиком в Звездопаде. В воздухе витал слабый аромат перца, гвоздики, имбиря, кардамона и корицы. Последнее было неудивительно, учитывая, что он был на «Коричном Ветру», корабле, что родом из Городов Высоких Деревьев. Летние острова славились златосердом, жемчугом и драгоценными камнями, но более ценным экспортом были специи, тщательно добытые на Малабарском побережье, кишащем мухами, змеями и осами, которые откладывают яйца под кожей как животных, так и людей. Некоторые даже утверждали, что свирепые ящерицы и василиски строили гнезда из палочек корицы, и их можно было заманить только свежим мясом. Неудивительно, что специи, которыми была пропитана дорнийская кухня, высоко ценились. Эдрик стоял между Тиеной и Аллерасом, в то время как две старшие дочери — Обара и Нимерия — охраняли дверь. Их отец склонился над мирийским фонарем, в серой металлической раме которого горел фитиль в масле, покрытый стеклянными линзами. Горящий свет был затемнен до тех пор, пока Оберин Мартелл не повернулся, держа полосу желтого металла так крепко, что она, должно быть, вонзалась в сжатые кулаки. Принц Дорна выглядел неважно. Его черные волосы были растрепаны, а глаза покраснели от слез. Безумие и горе правили мрачным лицом. — Ты знаешь, что это такое? Эдрик присмотрелся повнимательнее. Оберин держал тонкую золотую филигрань, высокого качества, но простую. — Обруч, мой принц. Его надевают леди, чтобы убрать волосы. — Это обруч моей сестры. Я ношу его с собой много лет. Когда Нимерия высадилась в Дорне со своим флотом тысячу лет назад, она вышла на берег с тиарой из кованого золота. Ее обруч был богато украшен и замысловат, украшен резными цветами и символами Ни Сара и Ройны. Когда Элия стала взрослой женщиной, моя мать, принцесса Дорна, попросила ее выбрать украшение. Это был выбор Элии — простой и чистый — как и она сама. Она носила его в тот день, когда вышла замуж за своего Серебряного Принца, в тот день, когда родила ему детей, и в тот день, когда ее убил Гора. Она была бы жива сегодня, если бы Рейгар не бросил ее ради этой северной шлюхи. — Прошу прощения, мой принц, но вы не можете быть в этом уверены. Я скорблю о вашей потере, но мы не знаем, что произошло между Рейгаром и его женами, — сказал Эдрик. — Женами? Рейгар был женат на моей сестре в Септе Бейлора, — Оберин мог бы сделать что-нибудь более опрометчивое, если бы Эллария не положила руку на обруч Элии. — Эйгон Завоеватель правил с двумя женами. Судя по всему, все трое были счастливы. У Мейгора Жестокого было шесть жен, и все эти браки были ужасными. Был бы Рейгар Эйгоном или Мейгором, знают только боги. Если бы Восстание не произошло, Элия все еще могла бы быть королевой, а ее сын — наследным принцем, а Деймон — принцем Летнего Замка. — Если бы Рейгар не сбежал с девушкой Старк, Восстания бы не произошло. — Это может быть правдой, но принц не мог ожидать, что лорд Рикард Старк и его наследник отправятся в Королевскую Гавань или что Эйрис сожжет их обоих. Какое бы преступление они ни совершили, Рейгар и Лианна теперь мертвы. Джон Сноу жив — и он не несет никакой вины за то, что произошло в прошлом. Он еще не родился, когда умерла принцесса Элия. — Эдрик, — Нимерия Сэнд сменила тему, прежде чем ее отец смог ответить. — Как ты его теперь называешь? Джон Сноу или Деймон Таргариен? — Немного того и другого, миледи. Еще два дня назад никто не знал, что он Таргариен. Я знаю его как Сноу уже девять лун. Деймон не так легко слетает с языка, — Эдрик не упомянул, что Торос считал, что истинное имя Сноу — Азор Ахай. — А ему не все равно, как ты его назовешь? — спросила любопытная Аллерас. — Его светлости плевать как его называют. Команда Зимнего городка и Пташки не уверены, нужно ли им кланяться или делать реверанс, но Сноу считает, что такие вещи не имеют большого значения. Он — король. Ему не нужно напоминать нам об этом. — Хватит об именах — или о том, Сноу он или Таргариен, бастард или король, — Оберин вновь обрел самообладание. — Почему ты здесь, Эдрик? Зачем ты ищешь путь в Дорн? — Чума, мой принц, — Эдрик был озадачен, думая, что ответ очевиден. — Я возвращаюсь домой из-за чумы. — Тебе не нужно этого делать. Дом Мартелл доставит эликсир в Дорн, — сказала Аллерас. — Лекарство может достичь Солнечного Копья, но Звездопад находится в семистах милях к западу. Я лорд Дома Дейн и несу ответственность за своих людей. Я послал ворона тете Аллирии, прося ее послать мейстера, дабы тот встретил меня в Солнечном Копье. Как только он получит эликсир и свиток, Моффет позаботится о том, чтобы земли вокруг Быстроводной были избавлены чумы, — сказал Эдрик. — Это хорошая идея, — сказала Аллерас. — Отец, мы должны рассказать другим домам. От Солнечного Копья до многих населенных пунктов долгий путь по тракту. Наши знаменосцы по достоинству оценят наши усилия. Они будут у нас в долгу. — Точно так же, как мы в долгу у Сноу. Это единственное объяснение, Эдрик? Или есть другие причины твоего возвращения? — Что вы имеете в виду, принц Оберин? — Отец хочет знать, не шпион ли ты. Джон Сноу послал тебя шпионить за Дорном? Ты проинформируешь его о том, что происходит в Солнечном Копье? — ласково спросила Тиена. Эдрик ошеломленно покачал головой. — Вы преувеличиваете мою важность. Я разговаривал с Джоном перед праздником. Я выразил свою озабоченность тем, что Красные горы находятся далеко от Солнечного Копья и Староместа, и что мало кораблей останавливаются в Звездопаде. Земли вокруг Быстроводной процветают, но река слишком быстрая и узкая для рыбачьего промысла. Я беспокоюсь за своих людей. Сноу дал свое благословение на взятие рецептов. Он выразил надежду, что однажды я вернусь к нему на службу. Это все, миледи. — Значит, он не замышляет заговор против Ланнистеров? — разочарованно сказала Обара. — Я не посвящен в мысли короля, и я никогда не сражался в битве со Сноу. Но я слышал, как он говорил о войне. Победа приходит к тем, кто знает, когда сражаться, а когда не нужно. Он нанесет удар, когда будет готов. — Но как? С какими войсками? И когда? — спросила Нимерия. — Я не знаю. Но я доверяю своему королю. Первый Деймон победил узурпатора в Танце Драконов. Он захватил Королевскую Гавань врасплох, — сказал Эдрик. — Но черные не смогли удержать город. Деймон и Караксес вскоре умерли в битве на Божьем Оке против Вхагара. Рейнира умерла до конца года. Эйгон II пережил ее всего на шесть месяцев. Это была ужасная война. Север, Долина и Речные земли против Штормовых земель, Простора и Западных земель. История может повториться, — сказала Аллерас. — Зачем нам нужно так много крови? Действительно ли этому Деймону Таргариену нужно сжечь Семь Королевств, чтобы вернуть себе трон? Когда все это закончится? — пожаловалась Эллария. — Это не вина Его Светлости. Ланнистеры разорили Речные земли. Если лорд Тайвин подчинится и покинет Королевскую Гавань со всей своей семьей… — ответил Эдрик. Оберин фыркнул. — Валирийская Имерия вернется во всей своей красе до того, как это произойдет. Свиньи полетят, Стена упадет, а Мейс Тирелл станет чемпионом на турнире. Все это более вероятно, чем то, что Ланнистеры преклонят колено перед Сноу. — Предпоследнее не является невозможным, отец, — улыбнулась Тиена. — Это если я не буду участвовать. Я был бы счастлив посадить Жирного Розана на его гигантскую задницу, — поддразнил Оберин. — У нас нет шпионов на Севере. Одна из нас должна отправиться в Белую Гавань. Это был бы лучший способ понять, что будет делать Джон, — сказала Аллерас. — Это не сработает. Лорд Мандерли не дурак. За незнакомцами, которые останавливаются в Белой гавани, следят. И за каждым, кто покинет город, чтобы отправиться на Север, будут следить. Старки будут знать, — сказал Эдрик. — Мы идем на Юг — все мы. Я послал ворона в Солнечное Копье, но я должен поговорить с Дораном напрямую. Дорн должен решить, что он будет делать в предстоящей войне, — сказал Оберин.

***

Из всех вещей, которые могли бы пережить его прискорбную свадьбу, Тирион не ожидал бы увидеть книгу. И все же Книга Братьев осталась — два фута высотой, почти столько же шириной, с тысячей страниц, на которых была записана непрерывная история королевской гвардии. Том хранился в общей комнате Башни Белого Меча, и дикий огонь повредил, но не уничтожил реликвию. Обложки погнулись и почернели, а древние листы пострадали от дыма и пепла. Белая книга выдержала, даже если она сильно нуждалась в ремонте. Тирион задался вопросом, был ли в этом какой-то урок. Означало ли это, что белые плащи, даже потускневшие, все еще имели ценность помимо того, что были стражами короля? Или это был странный кожаный переплет, который сопротивлялся огню, изготовленный из материалов, привезенных Таргариенами из Валирии? С другой стороны, это, вероятно, вообще ничего не значило. Тирион слишком устал от того, что складывал кусочки воедино. У каждого рыцаря королевской гвардии была страница для записи его деяний и подвигов. Там были такие знаменитые гвардейцы, как принц Эймон Рыцарь-Дракон, Райам Редвин и сир Дункан Высокий, но также и люди, которых лучше всего забыть, такие как бесславный Мерин Трант и Борос Блаунт. Тирион нанял писарей, чтобы восстановить поврежденные страницы и начать новые. Он зарезервировал любое редактирование для Джейме. Это было обязанностью лорда-командующего. — Смотри, дядя. Сир Барристан Смелый, — воскликнул Томмен. Запись Барристана Селми была одной из самых длинных в Белой книге. Под гербом дома Селми, тремя стеблями желтой пшеницы на коричневом поле, огромный блок текста с подробным описанием подвигов на поле боя и турнирных достижений. — Сир Барристан определенно любит писать о себе, — Тирион знал, что это высказывание было несправедливым. Большая часть страницы была написана жирным почерком сира Герольда Хайтауэра. Только более поздние части рассказа — спустя годы после того, как Рейгар погиб на Трезубце — были введены Барристаном более мелким, корявым почерком. Старый рыцарь написал всего несколько предложений о том, как он служил Роберту Баратеону. Белый Бык был гораздо более напыщенным, — Подай мне новые страницы. Томмен порылся в стопке пергаментов, вытаскивая пестрого кабана Крейкхоллов и пурпурного единорога Браксов. Джейме назначил Белыми плащами сира Лайла и сира Роберта, обоих доверенных западников. Тирион вставил записи позади сира Бейлона Сванна и сира Ариса Окхарта. Теперь не хватало только двоих — Рыцаря Цветов и Пса. Тиреллы хотели, чтобы септон нарисовал щит Лораса из трех золотых роз на зеленом фоне. Никто не был уверен, заслуживает ли страницы в Белой Книге Сандор Клиган, учитывая его краткую и сомнительную службу. — Дядя, — нерешительно спросил пухлый мальчик. Томмен был добросердечен, но слишком застенчив для принца. — Как ты думаешь, когда закончится чума? Болезнь буйствовала в столице меньше двух лун. Хотя казалось, что прошло два года. Теперь город превратился в кладбище, где почти отсутствовала торговля. Врата Красного Замка были заперты. В порту царила тишина, и только рыбацкие лодки бороздили залив. Стража у городских ворот не пускала больных в Королевскую Гавань. Тирион подумал, что это абсурдно. Чума уже была здесь, распространяясь по улицам и площадям. — Надеюсь, скоро. У меня заканчиваются вино и женщины, — Тирион уже несколько недель не заходил в публичный дом. Лучшие из них были закрыты. Что же касается тех, что все еще были открыты, то он был не настолько глуп, чтобы рисковать чумой ради своего члена. — Я скучаю по Целле, дядя. У нее всегда было время для меня. Мы вместе бродили по Красному Замку. Почему ей пришлось уехать? — Мирцелла должна была выполнить свой долг, — Если бы Дорн присоединился к Северу, это было бы катастрофой для Ланнистеров. — Возможно, Серсея могла бы найти для тебя новых компаньонов. — Мама занята. Она проводит все свое время либо с дедушкой, либо с Джоффри. Она не покидала Крепость Мейгора уже несколько недель. С тех пор как лорд Тайвин заболел, Джоффри забаррикадировался в королевских покоях, приказав королевской гвардии следить за тем, чтобы никто не приближался к его покоям. Это фактически разделило крепость на две части — мейстеры и стражи Ланнистеров на одной половине, а белые плащи и подхалимы — на другой. Серсея металась между двумя сторонами, что, по мнению Тириона, было бесполезным занятием. Тетя Дженна присматривала за их отцом, а Джоффри со временем становился все более неуправляемым. К счастью, мальчик-король был слишком занят сохранением своей жизни, чтобы править. Тирион достал свежий кусок пергамента. — Пойдем, Томмен. Давайте напишем Мирцелле. От ее любимых брата и дяди. В конце концов, он был единственным дядей Мирцеллы. Томмен взял перо. Прежде чем мальчик успел нацарапать хоть какие-то слова, раздался громкий шум. Бум. Бум. Бум. В городе звонили колокола — множество колоколов, эхом разносившихся по комнате. Колокола зазвонили снова, громкий, долгий звон, который вибрировал по Красной Башне. — Бронн! — крикнул Тирион. — Что, во имя Семи Преисподних, происходит? Наемник прошел через дверь, его длинный меч уже был обнажен. — Кто-то звонит в колокола в Великой Септе. — И без тебя знаю. Зачем? Наемник пожал плечами, больше стремясь оставаться начеку, нежели отвечать на вопросы. Дополнительные охранники, красные плащи и золотые плащи, ворвались в комнату, прежде чем Тирион махнул им обратно в зал. Из-за окна донесся низкий гул. — Когда умер отец, в Королевской гавани позвонили в колокола, — сказал Томмен. Верховный септон звонил в колокола, чтобы объявить о смерти короля. Он был пленником в Орлином гнезде, когда умер Роберт Баратеон. На мгновение счастливая мысль о кончине Джоффри пришла в голову Тириону. Было бы еще лучше, если бы Тайвин и Серсея тоже умерли. Томмен был бы хорошим правителем, готовым следовать указаниям умного дяди. Он мог бы снова стать Десницей. Тирион стряхнул с себя приятный сон о том, что его отец, сестра и племянник-идиот мертвы. — Это не может быть Тайвин или Джоффри. Красный замок узнал бы новости первым, а не Септа, — сказал Тирион. — Колокола так же звонят во время нападения. Что, если за воротами будет Сноу? — сказал Бронн. — Что, если он возглавляет штурм на Королевскую Гавань? — Сноу напал бы неожиданно. Он не предупредил бы септонов, и его войска штурмовали бы Красный Замок, а не Септу Бейлора. — Мы в опасности, дядя? — Томмен пискнул. — Неужели северяне придут, чтобы убить нас всех? — Не бойся. Я буду защищать тебя, — заявил Тирион. Бронн фыркнул в ответ на это бахвальство. — Как? Если Тиреллы предали нас, нам крышка. Если у Сноу будет больше воинов, мы трупы. — Нет необходимости тревожить мальчика. — Ложь тоже не поможет. Он должен знать правду. Мы понятия не имеем, что происходит. Тирион осторожно подошел к окну. С его наблюдательного пункта внизу раскинулся город — длинная улица, ведущая к центральной площади и двум другим холмам, смешанная с тесными площадями, кривыми улицами и извилистыми переулками. Слева от него на холме Висеньи продолжали звонить колокола Великой Септы. На холме Рейнис в разрушенном Драконьем Логове было тихо и темно. Фигуры бегали взад и вперед по улицам, но они выглядели как обычные торговцы и простые люди, а не вооруженные солдаты. Почему люди бежали? Он не видел никаких пожаров или причин для тревоги. — В городе что-то происходит, — объявил Тирион. — Неудивительно, что люди думают, что ты такой умный, — ухмыльнулся Бронн. — Что нам теперь делать? — Мы должны доставить Томмена в безопасное место, — Тирион схватил со стены плащ. Наряд Пода был слишком велик, но скрывал ярко-малиновый камзол его племянника. Он завернул мальчика в тяжелую шерсть. — Томмен, никто не должен знать, что ты Ланнистер. Притворись оруженосцем или слугой. Бронн сможет вывести тебя отсюда. В Близнецах Сноу убил Фреев, но не слуг. Раздался сильный стук в дубовую дверь. Бронн стоял с мечом и кинжалом, но Тирион протолкнулся вперед, чтобы наемник мог прикрыть Томмена своим долговязым телом. Тирион мог использовать слова, чтобы отвлечь незваных гостей, выигрывая у остальных время, чтобы, возможно, сбежать. Дверь открылась, и на пороге появилось мрачное, неулыбчивое лицо сира Кивана Ланнистера. — Дядя, какие новости в городе? — спросил Тирион, не подавая никаких признаков облегчения. Сир Киван бросил многозначительный взгляд в сторону Бронна. Появился робкий Томмен, сбросив коричневый плащ. — Есть новости в городе и новости в замке. Прилетели вороны. Вот почему звонят колокола Великой Септы. — Вороны? От кого? — Сноу отправил только одного ворона в Красный Замок, но Септа Бейлора получила множество птиц из септ в Речных Землях. Это еще не все. Есть вороны из Сумеречного Дола, Росби и Дрифтмарка. Все они несут одно и то же послание. Тириону не понравилось, как это прозвучало. — То же самое сообщение? Что могло заставить наших знаменосцев послать так много воронов? И почему здесь замешана Вера? Что сделал Сноу? — Дедушка! Джон Сноу нашел лекарство от чумы? — спросил Томмен с приливом возбуждения. — Во всех письмах утверждается, что это правда и что Сноу раскроет рецепт. Мейстеры покинули Девичий Пруд с лекарством. Первые должны прибыть в Королевскую Гавань через три-четыре дня. — Это замечательно! — восторг Томмена испарился при виде сурового выражения лица сира Кивана. — Разве мы не должны быть счастливы? Люди больше не будут умирать. — В этой истории должно быть что-то еще, — тихо сказал Тирион. — И там намного больше, чем ты думаешь, — Киван протянул ему открытую записку.

***

Уже почти стемнело, когда они наконец вывели Джоффри из королевских покоев. Он кричал Тириону и Серсее, чтобы они оставили его в покое. Сира Кивана выставили за дверь. Именно тетя Дженна, бесстрашная, со своим острым языком, наконец-то вынудила надутого мальчика-короля выйти, назвав имя Тайвина. Джоффри бросил на нее злобный взгляд, но неохотно вышел. За то время, что потребовалось на сбор, пришло еще больше писем. Поток воронов был так велик, что у каждого Ланнистера была своя собственная записка. Тирион сверил свое послание, отправленное из замка Стокворт, с тем, что лежало перед Томменом, отправленным из Тамблтона. Слова были те же самые, что указывает на то, что мейстеры просто скопировали оригинальное письмо. Сколько воронов было отправлено из Девичьего Пруда? Тирион подумал о старой пословице — темные крылья, темные вести. Дела Дома Ланнистеров определенно выглядели мрачно. Эти вести будут распространяться и распространяться среди септонов, торговцев, мейстеров и высокородных. — Ложь! Это грязная ложь! — Джоффри стукнул кулаком по столу из златосерда. Только шесть Ланнистеров, включая Дженну и Томмена, сидели в зале Совета. Попытка уединиться была совершенно тщетной. Каждый стражник и слуга поблизости могли слышать визг Джоффри. — Конечно, милый. Кто мог поверить в историю о потерянном принце Таргариенов? — Серсея усмехнулась. — Старк любил Роберта как брата, больше, чем любой из его настоящих братьев. Нед Старк слишком глуп и благороден, чтобы лгать Железному Трону. Тирион задался вопросом, был ли это тот же самый Нед Старк, которого Джоффри казнил за ложь и измену год назад. — Это не обьясняет, почему лорд Старк привез младенца из Дорна. Он пробыл в Дорне всего несколько лун. Этого едва ли достаточно, чтобы стать отцом бастарда. — Он мог привести с собой шлюху во время Восстания, — возразила Серсея. — Нед Старк держал шлюху в лагере, пока вел северян, чтобы отомстить за своего отца, брата и сестру? Никто в это не поверит. Он не Роберт Баратеон, — сказал Киван. — Ходили разговоры об Эшаре Дейн. Она присутствовала на турнире в Харренхолле вместе с королевой Элией. Она могла бы быть матерью Сноу, — сказала Дженна. — Конечно. Все эти дорнийские женщины — шлюхи. Скорее всего, она соблазнила его там — вероятно, с помощью Элии и ее плоской груди, — Серсея хихикнула. Тирион подумал, что со стороны его сестры было довольно самонадеянно называть другую женщину шлюхой. Кроме того, временная шкала не подходила. Войны длились дольше, чем предполагало большинство людей. Турнир в Харренхолле состоялся весной 281 года. Брандон Старк по глупости поехал в столицу год спустя, когда Лианна пропала без вести. Восстание началось несколько месяцев спустя, после гибели Брандона и его отца от дикого огня. Потребовалось несколько лун, чтобы собрать войска, еще несколько лун для марша, а затем еще много лун для сражений и подготовки северян, чтобы отправиться на самый Юг. Между Харренхоллом и прибытием Неда Старка в Дорн прошло два года. Если бы у Эшары Дейн был здоровый годовалый мальчик, она бы никогда не покончила с собой. Она бы плюнула в лицо Неду Старку. — Мы не знаем, есть ли какие-либо записи. Возможно, еще жив лорд или рыцарь, который может засвидетельствовать истинность этого вопроса, — хмурился Киван. — Нет никакой истинности, — Джоффри закричал. — Я прикажу выпороть любого, кто повторит эту ложь. Я вырву им языки. Их головы будут прибиты гвоздями к столбам на Аллее Предателей. Палачам не хватило бы столбов, и мест в подземельях. — А как насчет нас, ваша светлость? Мы говорим о Деймоне Таргариене. Нашим знаменосцам и союзникам будет интересно узнать, что произошло Девичьем Пруду. И как поступят лорды Простора. — Тирион прав, — Сир Киван посмотрел на короля с презрением. — Воронов не остановить. Любой лорд, получивший письмо, обсудит его со своими рыцарями. Септоны тоже знают. Вы намерены объявить войну Вере? Невозможно помешать людям говорить об этом. Мы должны подойти к этому по-другому, не прибегая к грубой силе. — Тогда что нам делать? — спросила Дженна. — Откуда мы вообще знаем, что это правда? Возможно, мы можем просто сказать, что Сноу — лжец, безумец и дурак, — Сказала Серсея, присоединяясь к точке зрения Джоффри. Киван фыркнул. — Чтобы это доказать, леди Леонетта должна быть мертва. Сноу — это не Бейлиш. Он не стал бы лгать, обманывать и воровать у больных, как Мизинец и его фальшивые врачи. Как бы невероятно это ни звучало, Джон Сноу нашел лекарство от чумы. — Возможно, он Таргариен, — сказала Дженна. — Как еще он и Робб Старк могли победить Тайвина? Убийство Фреев, погром в Красном Замке. Я помню принца Рейгара. Он преуспел во многом — в мече, арфе, книгах. Королева Рейла говорила Джоанне, что никогда не видела, чтобы мальчик читал так рано. — Мой отец был лучшим человеком, — Джоффри усмехнулся. — Все знают, что Рейгар изнасиловал волчью суку. Вот почему мой отец проломил грудь Рейгару. Сноу — ублюдок, а ублюдок не возьмет мою корону. Не все бы с этим согласились. Судя по словам его тети и сестры, многие в Семи Королевствах все еще хорошо относились к принцу Рейгару. А Джейме всегда восхищался Серебряным принцем. Какой же странный мир, где бастард Ланнистеров был королем, а принц Таргариен был бастардом. — Даже если Сноу — сын Рейгара от Лианны Старк, он может и не быть наследником. И его отец, и мать погибли на войне. Мы можем утверждать, что они не были женаты, и что Деймон не имеет никаких прав на Железный Трон. Он может быть Сэндом, Сноу, или Уотерсом, но он незаконнорожденный, — сказал сир Киван. — Тогда сделай его Блэкфайром, а не Таргариеном. — сказала Дженна. Киван кивнул. — Высокородные все еще помнят Восстания Черного Пламени. Дома, находящиеся сегодня у власти, боролись против Блэкфайров. Это лишит его возможных союзников. — С этим есть проблема, дядя, — сказал Тирион. — Вороны прибудут первыми, сообщив миру, что он Таргариен и что он нашел лекарство от чумы. Люди будут спорить, правда ли это. Тогда исцеление придет, как дар богов. Когда люди поймут, что Сноу спас их жизни и их семьи, они поверят всему письму. — Тогда мы должны готовиться к войне, — мрачно сказал Киван. — Я хочу его голову! — крикнул Джоффри. — Скажи Тиреллам, чтобы принесли мне его голову. Тирион вздохнул. Головы, несомненно, покатились бы. Он надеялся, что его голова не будет одной из них.

***

Вороны летали днем и ночью. Птица доставила письмо в Орлиное гнездо, где леди Лиза проигнорировала сообщение, заботясь только о том, когда вернется ее милый Петир. Еще один прибыл на Переправу, и Черная Рыба задумался, каким домам он мог бы доверить вернуть Речные земли. Вороны летели на Север, Запад и Юг, неся весть на темных крыльях. В Золотом зубе леди Алисанна, как и многие в Западных землях, ахнула от шока. Замки вдоль Мандера получили письма и послали гонцов — людей и птиц — в Хайгарден за советом. В Хайтауэре лорд Лейтон сидел со своей дочерью, Безумной Девой, просматривая книги и свитки в поисках каких-либо соответствующих пророчеств или предзнаменований. Два замка требовали особого упоминания. Они были на Севере и Юге, и, кроме Староместа, это были самые дальние пункты назначения, куда вороны добирались из Девичьего Пруда. В Винтерфелле Робб позвал своих братьев и сестру в солярий и прочитал вслух записку. Санса была поражена, Рикон смущен, а Бран невозмутим, его лицо ничего не выражало. — Ты знал? — Да. Я видел, как Рейгар женился на Лианне на Острове Ликов. Они дали свои клятвы перед Чардревом. — Седьмое Пекло, Бран. Почему ты мне не сказал? Или кому-нибудь еще? На мгновение сломленный мальчик, казалось, был встревожен вопросом своего брата. Затем в серых глазах исчезли все следы эмоций. — Это не имело бы значения. Джону требовалось время, чтобы принять свою личность сына Рейгара. Это не изменило бы ход войны против Ланнистеров. — Ты не можешь этого знать. На войне даже тривиальные вещи могут быть важны. Мы могли бы выиграть больше сражений, — проворчал Робб. — Ты выиграл все битвы, в которых сражался. Но в Речных Землях не осталось ни одного приверженца Таргариенов. Хостер Талли позаботился об этом. Тетя Лиза запретила Рыцарям Долины присоединиться к Северу. Ничего бы не изменилось, — сказал Бран. Робб сдержал ругательство. По правде говоря, он винил себя в том, что Север не смог нанести смертельный удар Ланнистерам. Он поехал в Горький Мост, чтобы встретиться с Ренли. Если бы он вернулся со свежими войсками от Тиреллов или спас бы жизнь Ренли, все могло бы быть по-другому. Простор и Штормовые земли могли напасть на Тайвина. С другой стороны, Ренли был претендентом на Железный Трон. Ни один Баратеон не хотел возвращения драконов. — Робб. Что мы будем делать? — спросила Санса. — Мы поддержим Джона, разумеется. Или Деймона Таргариена, или как там он себя называет. Джон — наш брат, — ответил Робб. — Разве он не наш двоюродный брат? — сказал Рикон. Робб лишь отмахнулся. — Может, он и сын тети Лианны, но Джон вырос в Винтерфелле. Он сражался за Север. Он отдал бы за нас свою жизнь. Его верность нам делает его нашим братом. Если он хочет Железный Трон, то Дом Старков поддержит его. — Это не так просто. Север вел войну, чтобы свергнуть Таргариенов. Наш отец призвал знамена, чтобы отомстить за Рикарда и Брандона Старков и вернуть Лианну домой, — сказала Санса. — Она вышла замуж за принца Рейгара в Речных Землях. Я не знаю, кто виноват в Восстании, но это не Джон. Он наш брат. — Это не то, о чем подумает наш знаменосец. Они будут видеть в нем причину войны. Север не любит драконов, — предупредила Санса. — Джон сражался за дом Старков. Он спас мне жизнь, и многие из наших знаменосцев были пленниками в Близнецах. Кого еще Север поддержал бы в борьбе за Железный трон? Мы никогда не преклоним колено перед Джоффри, — сказал Робб. — Борьба за Железный Трон не имеет значения. Враг находится к северу от Стены. Иные более смертоносны, чем любая другая сила в Семи Королевствах, — Произнес Бран нараспев своим странно ровным голосом. Робб вздохнул. С тех пор как Давос принес известие об опасности Стене, Бран продолжал болтать об Истинной Войне и Великом Ином. Но Бран ничего не мог сказать о численности, о том, когда может начаться атака, или о том, как можно пробить Стену высотой в семьсот футов. Скоро ему придется встретиться со Станнисом. Робб не с нетерпением ждал возможности приветствовать убийцу родичей на Севере.

***

Последний ворон прибыл в Солнечное Копье, замедленный жарой, горами и морем. Мейстеры быстро доставили письмо принцу Дорану. В то утро Мирцелла играла в кайвассу с Арианной. Тристан наблюдал, как и два стражника в белых плащах и стражники Мартелла, возглавляемые высоким рыцарем с каштановыми волосами и коротко подстриженной бородой. Фигурки из оникса и слоновой кости были убраны вместе с доской, когда их вызвали в солнечную. Мирцелла сидела со своим женихом, пока Арианна брала на руки детей Элларии — дикую Элию и Обеллу, озорную Дорею и маленькую Лобезу. Сначала она была удивлена тем, что принц так открыто поделился этой информацией. Затем она поняла, что эту новость невозможно скрыть ни в Дорне, ни где-либо еще. В кратких словах Сноу было так много всего, что нужно было разгадать. — Потерянный принц Таргариен? Он нашел лекарство от чумы? — с удивлением спросила Арианна. — Это звучит как сказка из Эпохи Героев. — В это действительно трудно поверить. Но Сноу вылечил Нимерию. Нед Старк также привез новорожденного из Дорна и кости своей сестры. Как бы мне ни не нравился принц Рейгар, он не позволил бы причинить вред Лианне Старк. Смерть при родах — наиболее вероятное объяснение. — Но что все это значит, отец? — нервно сказал Тристан. — Я не знаю, — Доран покачал головой. — Дитя Рейгара живо, но не Эйгон или Рейнис. Деймон Таргариен — сын леди Лианны, а мы не питаем любви к Старкам. — Что ты об этом думаешь? — Арианна обратилась к Мирцелле. — Это несправедливый вопрос, — запротестовал Тристан. Принц Доран сложил руки домиком и подождал когда шум в солярии утихнет. — Нет, это не так. Принцесса Мирцелла, вы можете ответить или отказаться. Выбор за вами. Не сказать, что это был выбор. Мирцелла на мгновение замолчала, чтобы собраться с мыслями. — Я никогда не встречала Джона Сноу. Он был в Цитадели, когда я посетила Винтерфелл. Я была в Дорне, когда он увез Сансу со свадьбы с моим дядей Тирионом. Он сражался против Железного Трона, потому что Джоффри заключил в тюрьму и казнил лорда Старка. Я не виню Сноу за это. Он сражался за Винтерфелл и Дом Старков. Что касается того, должен ли он быть королем, я не могу сказать. Я не знаю, были ли леди Лианна и принц Рейгар женаты. — Хорошо сказано. Но это не меняет сути проблемы. Если письмо правдиво, то Джон Сноу имеет серьезные права на Железный трон. Принц-разбойник был мстительным человеком с большой жаждой крови. Этот Деймон кажется столь же опасным. — Принц Доран. Срочное сообщение, — В комнату вошел невысокий, толстый, лысый мужчина. — Жрицы Ройны приказывают тебе прибыть в Дощатый Город. — Приказывают? Мы — Дом Мартелл. Как они смеют нам приказывать! — Сказала Арианна. — Тише, дочь, — Принц выглядел встревоженным. — Что случилось, Калеотта? — Верховная мать умирает.

***

Вороны из Девичьего Пруда отдыхали после своих полетов, но новости продолжали распространяться за пределы городов и великих замков. Самый быстрый гонец Тиреллов добрался до Тамблтона, чтобы обеспечить проезд по Мандеру для скоро прибывающих мейстеров и рыцарей. Сир Джейме был всего в дне пути от Королевской гавани. Сир Гарлан был медленнее, но он шел с тысячами людей против двадцати гвардейцев Ланнистеров. Берик и Торос высадились Чаячьем Городе. Принц Оберин, Песчаные Змейки и Эдрик проплыли мимо Драконьего Камня. В Вестеросе и Эссосе свирепствовала чума, принося разрушительные жертвы. Мужчины и женщины молились о помощи, и лишь горстка людей знала, что надежда уже в пути. По Узкому морю плавали баркасы и галеры с грузами эликсира, плесени и свитков. Корабли приходили из многих портов, но на устах капитанов и экипажей было одно имя — Деймон Таргариен. Примечания автора: Описание Драконьей Горы взято из пролога к книге «Битва королей». Мейстер Крессен представляет Ширен и Пестряка перед смертью в попытке убить Мелисандру ядом. Эдрик Шторм дружит с Ширен. В книгах Давос отправляет его в Лис, боясь, что Мелисандра сожжет его заживо. В этой истории он отправляется на Север со Станнисом. Я собираюсь сделать Ширен немного старше, чем в книгах. Думаю, скорее, как Арья — лет двенадцати или тринадцати. Чаячий Город — это северо-восточная оконечность залива Крабов, или юг Долины, недалеко от Узкого моря. Орлиное гнездо находится почти в центре. Резиденция Дома Аррен может быть неприступной (защищенной Лунными Вратами и горами), но расположение неудобное. Это показывает, насколько неважны путешествия и торговля в средневековом мире. Современные города почти всегда находятся на реках и оживленных торговых путях. Морские лачуги — это народные песни, встречающиеся в основном на британских и европейских торговых судах. Интересно, что они возникли, когда рабочие разгружали хлопок в южных портах США. Морская лачуга, похоже, больше похожа на торговую площадку, предназначенную для того, чтобы помочь группам объединиться. Итак, это произошло, когда корабли стали больше, а торговля стала более важной. Связать взрослого дракона узами преданности трудно даже Таргариену. Это заставляет задуматься, почему в книгах Квентин Мартелл думал, что может использовать хлыст, чтобы укротить одного из них. В лучшем случае у него был шанс получить результат как у некоторых бастардов Таргариенов, но многие из них погибли, пытаясь это сделать. Большинство всадников выросли вместе со своим драконом. Есть очень мало исключений — Крапива и Овцекрад (и еще несколько бастардов Таргариенов). Первый Деймон Таргариен был вторым всадником, но Караксес вырос в королевской семье. Браавос находится в плохом месте. Он расположен на севере Эссоса, недалеко от Белой Гавани, вероятно, самого маленького из городов Вестероса. В Браавосе живет десятки тысяч людей, гораздо меньше, чем в Волантисе. Так что интересно, что он намного сильнее и богаче своего реального положения. Аналог из реальной жизни — Венеция — была сильна, потому что находилась на торговом пути с Османской империей. Динамика Ланнистеров завораживает. Тайвин, похоже, проделывает отличную работу, продвигая свой дом. Он исправляет ущерб, нанесенный Титосом, он правит как Десница в течение двадцати лет, и его внуки сидят на троне. И все же его потомки — это настоящий беспорядок. Насколько в этом можно винить личность Тайвина, помешанного на контроле, — большой вопрос. Контраст между Барристаном и Джейме очень важен. Они оба в высшей степени искусные бойцы до глубокой старости и потери руки. Интересно, что три великих бойца в ПЛиО — Эртур Дейн, Барристан Селми и Джейме Ланнистер — все побеждены более слабыми противниками. Джейме начинает как высокомерный и мерзкий — выталкивает Брана из башни, — но он способен на героические подвиги. Одна из моих любимых глав — это когда он честно обращается с Блэквудами и Бракенами. Барристан выглядит как рыцарь песни, но он неэффективен. Он может насмехаться над Джейме, но что он сделал как лорд-командующий? Джейме винит себя за качество других рыцарей — «Я открыл дверь и ничего не сделал, когда паразиты начали заползать внутрь». Но на самом деле это Барристан впустил Транта, Мура и Блаунта. Специи играли очень важную роль в экономическом развитии современного мира. На протяжении тысячелетий арабские торговцы контролировали эту торговлю в Индийском океане. Они даже распространяют истории о свирепых птицах-людоедах с гнездами, сделанными из палочек корицы. Такой птицы не существовало, но эта история препятствовала конкуренции и позволяла повышать наценки. Невероятно, но греки и римляне верили в эту чушь. Только в 1498 году первый европеец, Васко Де Гама, добрался до Малабарского побережья, нарушив арабскую монополию. Идея золотого головного убора взята из фотографий принцессы Нимерии и Элии Мартелл в Вики «Лед и пламя». Элия не носит много украшений, но у нее есть простой, золотой обруч. Мне нравится идея, что Оберин хранит память о своей сестре. Победа приходит к тем, кто знает, когда сражаться, а когда — нет. Это перефразировано из главы 3 «Искусства войны». Эдрик, проведя много месяцев с северянами, имеет базовое представление о том, как мыслит Джон. В шоу Эллария кровожадна и убивает Дорана, Тристана и Мирцеллу. В книгах она больше заботится о безопасности своих маленьких детей. Книжная Эллария — это совсем не то, что показано в сериале. Белая книга кажется тривиальной вещью — только имя, герб и запись, написанная лордом-командующим. Это очень важно для Джейме и появляется в трех его главах. Джейме много думает о том, как люди будут помнить его. Интересно, как Киван Ланнистер, кажется, трансформируется в книгах. Пока Тайвин жив, его описывают как тень и силовика. Киван был тем, кто выполнил приказ сжечь Речные Земли. Он выпускает на волю Григора Клигана, Варго Хоута и Амори Лорха. По словам Вариса, после смерти Тайвина, Киван считается разумным человеком, который своими добрыми делами скрепляет королевство. Но я не думаю, что он отлично справляется с работой. С Джейме, королевским гвардейцем, и Тирионом, бежавшим в Эссос, Киван — ясный глава Дома Ланнистеров. Он мог бы заставить Серсею вернуться в Утес Кастерли и отказаться от Томмена. Очевидно, что это было бы правильным решением, а не мелодраматические повороты и прочее. В конце концов, Киван — всего лишь сюжетное приспособление, переходящее на ту роль, которая требуется Мартину. Однако оскорбление Серсеи довольно устрашающее. Ланнистеры будут утверждать, что Джон Сноу — бастард Рейгара. Я не верю в телевизионную идею о том, что Сэм и Джилли могли бы найти единственный документ в огромной библиотеке, в котором записан брак. Даже если бы этот документ всплыл, почему Железный Трон не сказал бы, что это подделка? Вопрос в том, насколько это будет актуально. Вильгельм Завоеватель, первый нормандский король, был незаконнорожденным. Деймон Блэкфайр почти завоевал Семь Королевств. Много говорится о том, что Эйгон IV узаконил своих ублюдков, но Деймон был великим бойцом, которого погубило безумие Бейлора Благословенного. Его отец и мать оба были Таргариенами. Почему он должен кланяться какому-то королю? В Первой книге Брану уже снятся Земли за Стеной. Я не уверен, видит ли он Одичалых, но он боится Сердца Зимы. В телешоу личность Джона раскрывается, когда Бран встречает Трехглазого Ворона. В этой истории этого еще долго не произойдет. Я представляю, как у этого Брана много снов из разных времен и мест — чтобы сделать его ненадежным рассказчиком. Он видит вещи, но не уверен, реально ли это, было ли это в прошлом или это уже произошло. В шоу никогда не бывает ясно, насколько Трехглазый Ворон говорит правду или просто манипулирует вещами. У Сансы больше сомнений по поводу позиции Робба — «К черту все, мы поддерживаем Джона». Вы определенно можете утверждать, что она более проницательна. Эта поддержка сложна по нескольким причинам, самая важная из которых заключается в том, что одичалые находятся у Стены. Для целей этой истории Робб и Джон настолько близки, насколько это возможно, но у них разные мотивы. Робб должен защищать Север, Джон должен разобраться в своем прошлом и будущем. Арья — крутая закадычная подруга. Юлий Цезарь писал, что «на войне важные события являются результатом тривиальных событий». Итак, Робб довольно раздражен тем, что не знал, что Джон был сыном Рейгара и Лианны. Его также раздражает, что у Брана бывают все эти видения, и он никому ничего не рассказывает. Это главная критика 8-го сезона. Мне нравится Мирцелла Баратеон как персонаж. В книгах она самая умная из трех королевских детей, с лучшим темпераментом. По общему признанию, это мало, о чем говорит, но я действительно думал, что весь сюжет «отрезать ей ухо» в книгах был убогим. Убийство маленьких детей как способ продвижения сюжета кажется идиотским. Аргумент заключается в том, что каждый находится в опасности и любой может умереть. Это шок, когда Брана толкают, а Леди убивают вместе с Микой в Речных Землях. Но колодец высыхает, когда вы повторяете и промываете это — Томмен, Ширен, Тристан, Мирцелла. Я оставлю это на усмотрение зрителей и читателей, чтобы решить, насколько подход «Запомни мое имя» к эликсиру был преднамеренным или случайным. Это зависит от того, как вы видите Джона Сноу.