1. Intent is Everything and Sharing is Key | Намерение – это всё, а обмен – это ключ

Деревянные ставни на окнах были закрыты, но яркий послеполуденный свет всё же проникал сквозь щели. Один из лучей падал на серебристую голову Вэнь Кэсина. Возникающее в результате свечение делало его похожим на неземное создание, которого коснулся божественный свет. Ученик Цинь Хуайчжана определённо так и думал, судя по сентиментальной, благоговейной улыбке на его лице. Е Байи закатил глаза от подобной нелепой мысли. Вэнь Кэсин был не более чем бывшим Повелителем Долины Призраков; дерзким, горластым, невоспитанным паскудником, чьей спасительной милостью была его преданность своей родственной душе. И его довольно вкусный рыбный суп. По-видимому, не обращая внимания на их взгляды, – один восхищённый, а другой бесстрастный, – Вэнь Кэсин вытащил из глубин своего рукава книгу и положил её на стол. – Старый монстр, ты знаешь, что это? – Разумеется. Я умею читать, – тон Е Байи был сухим. Он не сделал ни единого движения, чтобы взять книгу. Ученик Цинь Хуайчжана откашлялся. – Мы нашли это в Арсенале. В ней объясняются техники медитации и упражнения, помогающие сохранить свои навыки после освоения Шести Слияний. – И запреты? – бывший бессмертный не мог удержаться от того, чтобы снова заговорить об этом. Вэнь Кэсин нахмурился и открыл рот, но успокоился, когда его чжицзи слегка подтолкнул его локтем. – Лао Вэнь не сказал мне, чем он должен был пожертвовать, чтобы исцелить меня, – продолжил ученик Цинь Хуайчжана. – Когда я увидел его волосы и понял, что произошло… Он замолчал, качнув головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. – …я, в свою очередь, был полон решимости спасти его. – Используя свою обновлённую ци? – Частично. Видите ли, когда лао Вэнь исцелил мои повреждённые меридианы, он также передал мне технику Шести Слияний. Е Байи моргнул и повернулся к Вэнь Кэсину, который теперь выглядел, за неимением лучшего слова, самодовольным. – Я ничего не говорил об этом, – сказал старший мужчина резче, чем намеревался. – Знаю. Ты лишь рассказал мне, как использовать эту технику для лечения А-Сюя, но это означало, что знание должно было умереть вместе со мной. – И что? – И что? – Вэнь Кэсин взглянул на него с недоверием, прежде чем тряхнуть головой, из-за чего серебристые локоны поймали солнечный свет и вновь привлекли внимание его чжицзи. – А-Сюй стоит каждой жертвы… – он проигнорировал второй толчок локтем. – …но было бы расточительством позволить знаниям Шести Слияний исчезнуть из этого мира. – У вас есть эта книга, – указал Е Байи. – Хотя её тоже следует уничтожить. Больше проблем, чем пользы. – Нет. Я оставлю её себе, – тут же проговорил Вэнь Кэсин, беря книгу и запихивая её обратно в рукав с по-детски надутыми губами. – Мы позаботимся об этом, – пообещал ученик Цинь Хуайчжана. Е Байи переводил взгляд от одного к другому. – Так у кого из вас сейчас Шесть Слияний? – У обоих! – с торжествующей улыбкой объявил Вэнь Кэсин. Е Байи уставился на него, прежде чем повернуться к ученику Цинь Хуайчжана, который слегка улыбнулся и пожал плечами. – Ты передал знания обратно? – потребовал ответа он. – Не совсем. Я… разделил их с ним. – Это невозможно! – Нет, это не так. – Да, это так! Ученик Цинь Хуайчжана покачал головой. – Е-цяньбэй, мой покойный наставник однажды сказал мне, что намерение – это всё. Бывший бессмертный смотрел на него и чувствовал вес его убеждённости, твёрдой и непоколебимой. Воспоминания нахлынули на него, отключив восприятие окружающего мира и вернув его в ту роковую ночь. Он вспомнил лицо той женщины, бледное от страха, и лицо Чанцина, ещё более бледное; кровь струилась из его глаз, носа и рта. Он вспомнил, как прижимал трясущиеся руки к груди Чанцина, когда отчаянно искал и выдёргивал эту проклятую технику из него в собственное тело. Он паниковал так сильно, что даже не чувствовал боли; в его мозгу не осталось ни единой мысли, кроме бесконечно повторяющегося «Спасти Чанцина», «Спасти Чанцина». Он спас своего возлюбленного, но оставил от него оболочку его прежней личности, превратившейся из могущественного мастера в посредственного за одну ночь. Если бы он знал, если бы забрал себе часть, а не всё, это бы что-то изменило? Эта мысль была подобна отравленному шипу, пылающему и вонзающемуся в него всё глубже, отказывающемуся быть извлечённым или проигнорированным. – …цяньбэй? Е-цяньбэй? Подняв голову, Е Байи моргнул несколько раз, прежде чем размытые лица его визави вновь обрели фокус. Он прочистил горло. – Значит, у вас обоих есть эта техника. При чём тут я? – Мы хотим разделить нашу ци с вами, – сказал ученик Цинь Хуайчжана. – Как мы делаем это друг с другом. – Мы также хотим разделить с тобой Шесть Слияний, – добавил Вэнь Кэсин. – А-Сюй доказал, что это возможно. Почему они сейчас так мягко говорили с ним? Старший мужчина поёрзал на подушке и кашлянул, пытаясь избавиться от раздражающей боли в горле. Луч солнца упал на его лицо, обнажив складки на лбу и морщинки вокруг глаз. – Это мир принадлежит таким молодым людям, как вы, – сказал он и улыбнулся. Или, по крайней мере, попытался. – Я и так прожил слишком долго. Он удивлённо моргнул, когда они оба потянулись к нему, крепко обхватив пальцами его запястья. – Недостаточно долго, – настойчиво проговорил ученик Цинь Хуайчжана, но его улыбка была ласковой. – Не так уж и долго, – согласился с ним Вэнь Кэсин, и его улыбка была дерзкой. Е Байи переводил взгляд с одного на другого, и его разум вновь не находил слов. Он хотел отказаться, он должен был отказаться, но… – Е-цяньбэй, у нас тоже есть скрытый мотив, – сказал ученик Цинь Хуайчжана. Он отпустил его запястье и склонил голову. – После того, как мы вернёмся в поместье Четырёх Сезонов, мне понадобится помощь в управлении кланом, а также в обучении и руководстве двадцатью учениками. Я не справлюсь с этим в одиночку. А. Они нуждались в нём. Что ж, это было ему знакомо. – Теперь у тебя есть он, – сказал Е Байи, дёрнув подбородком в сторону Вэнь Кэсина. – Используй его. – Эй, я вообще-то здесь! – Лао Вэнь хочет сосредоточиться на наследии, оставленном ему родителями. На исцелении, – сказал ученик Цинь Хуайчжана с мягкой улыбкой. – А-Сюй, я здесь! Но ты прав, я не могу одновременно готовить, изучать целительство и тренировать наших детей, – Вэнь Кэсин принял очень жалобный, очень фальшивый вид. Е Байи вздёрнул бровь, глядя на него. – Ты будешь готовить? – Конечно. Мой А-Сюй и наш маленький дурачок безнадёжны на кухне. – Я могу готовить, если захочу, – пробормотал ученик Цинь Хуайчжана, выглядя весьма сконфуженным. – Что насчёт алкоголя? – прямо спросил бывший бессмертный. – В поместье Четырёх Сезонов есть погреб. – А-Сюй, ты никогда не говорил… – Комната? – перебил его старший мужчина. – На ваш выбор. – А-Сюй и я, разумеется, займём главную спальню, – поспешно добавил Вэнь Кэсин, проигнорировав третий, более сильный толчок. Е Байи с затаённой надеждой вгляделся в их лица и почувствовал, как непривычное стеснение, терзавшее его горло, воцарилось теперь и в груди. – Хорошо, – сказал он и снова кашлянул, чтобы прочистить горло. – Не пожалейте об этом.

– о –

Отодвинув в сторону маленький стол, они сели на пол, скрестив ноги, и образовали неровный круг, соприкасаясь коленями и прижавшись ладонями друг к другу. Руки двух негодников согревали его собственные. Прижимая правую ладонь к гладкой левой ладони Вэнь Кэсина, а левую – к более мозолистой правой ладони ученика Цинь Хуайчжана, Е Байи ощущал себя скорее их сверстником, чем старшим. Ему не нужны были Шесть Слияний, чтобы знать, что их силы и возможности сейчас превосходили его собственные. Без сомнения, он всё ещё мог противостоять большинству из Цзянху, но этим двоим… он не был уверен. Это показалось ему почти смешным, когда он вспомнил, как легко победил их той ночью. Они имели полное право хранить свою драгоценную ци после всех трудностей, которые пережили, после всей несправедливости, которую перенесли. На самом деле, он не мог представить ни одного человека, который поделился бы такой редкой и востребованной техникой с кем-либо, не говоря уже о той, которую они только что обрели. Жун Сюань определённо не стал бы. Чанцин, возможно, тоже. Е Байи переводил взгляд с одного мальчишки на другого, сидевших неподвижно с закрытыми глазами. Он чувствовал, как их необъятная ци поднимается внутри них, образуя парные волны чистой энергии. Воздух вокруг них начал нагреваться и потрескивать, поднимая длинные волосы и развевая рукава ханьфу. Тонкие волоски на затылке и руках бывшего бессмертного встали дыбом, пока точки, которыми они соприкасались, – его ладони и колени, – становились всё горячее. Когда они одновременно распахнули глаза, сердце Е Байи пропустило удар. Их глаза светились. Их ладони вжались в его собственные, а пальцы скользнули между его пальцами, крепко сжимая. Это было всё предупреждение, которое он получил, прежде чем их обновлённая ци хлынула в него с обеих сторон. Он резко вдохнул. Это было почти как в тот раз, когда он впустил в себя Шесть Слияний, но это ощущалось в два раза мощнее. Чистая энергия разлилась внутри его тела и нашла его ядро, наполнив его, прежде чем заструиться по его истощённым духовным путям. В отличие от первого раза, когда он принял эту силу, сейчас ему было совсем не больно. Он чувствовал себя бодрым и помолодевшим. Он чувствовал себя… возродившимся.