Жизнь как триллер

Солнечный свет, проникнувший через оконное стекло, разбудил Лину. В квартире было холодно, и девушке совсем не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла в морозный и жестокий мир, но её организм думал по другому – если проснулась, девочка, больше не уснёшь. Недовольная и раздражённая недосыпанием Малькова медленно приподнимается с постели, идёт босиком по холодному полу, направляясь на кухню. Там никого нет. Видимо, Екатерина Андреевна ещё не проснулась. Конечно, адекватные люди не встают в воскресенье, единственный выходной, в 6 часов утра. Лина тихо, чтобы никого не разбудить, садиться на стул и берёт в руки свой вечный спутник – телефон. Одиноко, печально, холодно – самое время написать новую главу для триллера. Немного посидев перед пустым документом, Малькова поняла, что в голову ничего не приходит. Не совсем та атмосфера, чтобы писать про убийства, жестокость и насилие. В квартире царит невидимая меланхолия и, видимо, под её давлением, Лина впервые в жизни пробует написать стих. Основная тема приходит сразу после того, как девушка бросает взгляд на улицу — безответная любовь. Сначала ничего не получается — прозу писать намного легче. Но Лина не любит искать лёгких путей. Противные слова даже и не пытаются складываться в стих, они то слишком сложные, то слишком короткие, то слишком выбиваются из ритма стихотворения. Можно, конечно, срифмовать «любовь» и «морковь», но причём здесь вообще оранжевый овощ?! Уж лучше срифмовать «любовь» и «кровь». А нет, мы же не триллер пишем… Думаем дальше. Да, поэтессой Лине никогда не стать. Она выключает телефон, предварительно стерев две написанные строчки, медленно встаёт из-за стола и подходит к окну. Облокачивается на подоконник и, подпирая холодными руками голову, смотрит на улицу. Под окном проржавевшая и пустая детская площадка, которую трудно рассмотреть из-за тумана, чуть правее — очень живописная и очень уместная помойка. Природа создаёт пейзажи намного лучше, чем человек. Почти вся листва с деревьев уже опала, и стволы стоят голые, окружённые огромными кучами разноцветных иссохших листьев. — Подумать только, совсем скоро начнётся зима, — непонятно-задумчивым голосом произносит сзади уже проснувшаяся Екатерина Андреевна и ласково приобнимает Лину за плечи.

***

Холодно. Самое точное слово, которым можно описать погоду на улице. Ещё подойдут серо, скучно и ветрено. Лина шла, как и всегда, спешно, но ровно. Параллельно осматривая окружающие виды, девушка предавалась своим типичным (т.е. негативным) мыслям. Как человек, обожающий психологию, Лина часто проходила всякие тесты и всегда, вопреки своей недоверчивости, всерьёз верила в их результаты. Когда-то давно, поотвечав на 8 странных вопросов, Малькова узнала, что её тип привязанности — тревожно-избегающий. Тогда она не придала этому значения, но сейчас в полной мере осознала его. Такой привязанностью называется болезненное состояние, при котором человек нуждается в эмоциональной близости с кем-то, но одновременно боится её из-за недоверия, страха, каких-то своих фобий, рамок и ограничений. С одной стороны, она была рада сближению с Екатериной Андреевной и ни о чём не жалела, но с другой стороны ей было страшно — когда-то она уже доверилась другому человеку, и ничего хорошего из этого не вышло. Похоже, мыслительные процессы девушки были полностью направлены на размышления об их странных с Катей отношениях, и конечности справлялись как могли, просто выполняли свою работу, то есть несли девушку куда-то по понятному только им маршруту. Что такое мышечная память Лина в полной мере осознала, придя к школе. Облезшее и всюду разрисованное здание мрачно возвышалось в тумане, будто логово некого фэнтези-злодея. «Ну, школа, так школа» — подумала Лина и вошла в школьный, пустующий по воскресеньям, двор. На асфальте уже начали появляться первые, ещё совсем маленькие сугробы. Она, в абсолютном неведении касательно того, что делать дальше, просто подошла к крыльцу и присела на каменные, но, как ни странно, нехолодные ступеньки. Размышления о тревожно-избегающем типе привязанности продолжились и поэтому Малькова была сильно дезориентирована, услышав странное, больше похожее на вопрос, «привет». Она обернулась, чтобы удостовериться, что ей не послышалось, и вдруг увидела Миру. Малькова испугалась и вздрогнула, но блондинка, казалось, не собиралась её бить. — Мы можем поговорить? — спросила Мирослава, чем ещё больше повергла Лину в шок. — Я понимаю, как всё это звучит, но… — голос хулиганки дрожал, а речь обрывалась на полуслове. Малькова была полностью парализована. Она смотрела на «собеседницу» широко открытыми глазами и не произносила ни слова. — Что молчишь, Лин? — спрашивает девушка, и садится рядом. Малькова немного отодвигается и ничего не отвечает. — Ладно. Я же просто хочу поговорить. Лина хочет уйти, но что-то держит её и не даёт сделать это. Она просто молча смотрит на одноклассницу и хлопает глазами. — Да, я понимаю, ты не хочешь меня слушать... — говорит девушка, и Лина даже слышит небольшие нотки вины в её обычно твёрдом голосе, — Но... Можно, конечно, поддержать её, например, сказать, что Малькова готова выслушать её, что бы она ни хотела ей рассказать, но Лина не собирается этого делать. В конце концов, Мира столько издевалась над ней, почему бы (чуть-чуть) не поиздеваться над ней в ответ? На минуту воцарилось молчание, и, кажется, обе девушки восприняли эти 60 секунд как передышку. Мирослава достала из сумки уже начатую пачку сигарет с типичным ужасающим изображением и вынула одну сигарету, подожгла её и закурила. — Будешь? — любезно предложила она сигарету Лине. — Обойдусь. Кажется, прозвучало довольно грубо, но Мальковой как-то нет до этого дела. Её, как писателя, заинтересовало, в какую сторону может перейти их внезапный диалог. — Я скучаю по временам, когда мы с тобой были подругами, — выдохнув очередное облако никотина, призналась блондинка. По интонации было слышно, что эти слова весьма тяжело ей дались. «Да неужели» — про себя ухмыляется девушка, но виду не подаёт, — «Я как-то не заметила...» — Не веришь? — поворачиваясь к ней, спрашивает Коркина. — Абсолютно, — отвечает Лина, и не понимает, что это: грубость или пока ещё прямолинейность. — Я понимаю. Но... Слушай, это твоё полное право. Я просто хочу извиниться, за всё зло, которое тебе причинила... Ей ничего не ответили. — Просто перед переходом в новую жизнь хочу полностью освободиться от старой, — она слабовато и очень натянуто улыбнулась, а затем встала и направилась прочь. Пора включаться в диалог, иначе нить будет утеряна и, возможно, навсегда. — Что случилось? — спрашивает ей вслед Лина. — Не хотела бы об этом говорить, — оборачиваясь, отвечает ей бывшая подруга, — Я, наконец-то, освободилась от оков. Не знаю, что ждёт меня впереди, но надеюсь на лучшее... Она продолжила свой путь и уже подошла к калитке школьного забора, когда Лина, переполненная чувствами, снова крикнула ей: — Я не держу на тебя зла и искренне за тебя рада! Мира оглянулась, широко улыбнулась и кивнула Лине. Малькова кивнула в ответ, и тогда Коркина со спокойной душой ушла в неизвестном направлении. Лина же так и осталась сидеть на школьном крыльце, среди потоков ветра и снега, обдумывая произошедшие сегодня события и вообще всё, что происходит с её жизнью: их отношения с Екатериной Андреевной, внезапное воссоединение с бывшей подругой, и, конечно, убийства, основанные на её триллерах. Теперь же к этому списку добавился ещё один момент: что же случилось с Мирой и о какой «новой жизни» она говорила? Телефон издал звук сообщения, и Лина достала его из кармана. Ей пришло сообщение от Екатерины Андреевны: Екатерина Андреевна :) 9:12 Скоро вернёшься? Лина Малькова 9:12 Наверно) Екатерина Андреевна :) 9:13 Уже нагулялась? Лина Малькова 9:13 Да вроде бы Скоро приду) Она поднялась со ступенек, стряхнула снежинки с каштановых волос, и шагнула прямо в объятия холодной метели. Спускаясь по лестнице, она продолжала размышлять о причинах изменений в характере Коркиной, абсолютно не смотрела под ноги, и, как следствие, поскользнулась и упала лицом в сугроб. Возможно, другого человека бы разочаровало падение в снежную кучу, но Лина, любящая ностальгировать и впадать в детство, этому только обрадовалась. Она звонко рассмеялась своей неуклюжести и, пускай было чуть-чуть холодно, продолжила лежать в сугробе. Девушка, наверно, выглядела глупо, но в данный момент это её совсем не волновало, она продолжала улыбаться, валяясь в снегу, и радоваться жизни. Именно в такие, короткие, но ёмкие и полные впечатлений мгновения, она и осознавала подлинную ценность жизни.