Новый эльф мистера Люциуса Малфоя

А на утро Люциуса снова ждали фрукты, лепешки и недожаренное мясо. На этот раз он не стал терпеть, и даже не очень довольный взгляд владыки его не остановил — есть хотелось нестерпимо. Мясо отправилось на наколдованный шампур вместе с кусочками фруктов и грибов прямо под изумленным взглядом эльфов на остатке пира. Но время шло, Люциус уже наколдовал себе невысокий пенек неподалеку у костра, и невозмутимо жарил завтрак, пока владыка что-то обсуждал с начальником стражи. На него упала тень и он поднял голову. Знакомый конюх улыбался, протягивая ему лембас. — Я вспомнил твой трюк, и решил что он тебе пригодится. — Да, действительно, идти снова к столу мне совершенно не хочется. Поем тут. — Ты нас боишься? — А как ты смотришь на смертных? Владыке я нужен лишь из-за ребенка. Я такой же презренный смертный, как и для каждого из вас. Люциус отвернулся, но не смог сдержать слезы, вдруг потекшие из глаз. — Ну и еще может быть потому, что в постели я устраиваю больше эльфийских дев, в силу темперамента. И что же? Как я должен себя чувствовать? Вряд ли лучше племенной кобылы на разведение. — А мне кажется, наш владыка счастлив. Он даже сейчас смотрит на тебя. А мог бы запереть в покоях, или игнорировать как леди Айлу. — Это та, которая вешается на него? Конюх тихо хихикнул, глядя, как Люциус снимает с шампура фрукты на одну половину лембаса и второй помогает сдвинуть мясо. — Ты не мог бы подержать, пока я поем? Я ужасно голоден, мне все время тащат сырое мясо. А я не могу его есть. И не смей мне говорить, что я простой смертный! Эльф и не собирался спорить с этим злобным смертным, лишь присел рядом на землю, глядя, как тот наскоро расправляется с печеными грибами и фруктами. — Хочешь попробовать? Если в яблоки залить мед, то будет очень вкусно. Не понимаю, почему вы так не делаете. Они же становятся сахарными… Одна из дев прошла мимо них, и Люциус попросил у нее вина, на что она удивилась, но принесла. И в этот раз действительно вино. — Осторожно, для см… Для людей оно очень крепкое. Люциус удивленно взглянул, но пообещал быть осторожнее — действительно, никогда не знаешь, как готовят эльфы… — А где у вас тренировочный зал? Трандуил... Владыка разрешил мне тренироваться. А пока он занят своим начальником стражи, может быть ты поможешь мне? Если эльф и посмеялся над ним, то уверенный в своей быстроте, все же проводил его на тренировочный ринг. Вообще, грубо говоря, это была большая площадка, на которой тренировался молодняк и солдаты эльфов, огражденная только подобием лиан, чтобы указать границы. Даже трава на ней не была особенно вытоптана. — Ну так что предпочтешь? Мечи, лук, булавы? — Я владею шпагой И мечом тоже, только у нас они были меньше. И магией. — Люди не владеют магией. Она подвластна только эльфам. " Ах ты остроухий наглец", — вдруг подумалось Люциусу. Еще никто не смел называть его неумехой или сквибом. Да и тут он уже заметил, что сил магических у него прибавилось, как и то, что палочка стала более отзывчивой. Если бы он мог приобщиться к магии эльфов, то и беспалочковую свою магию тоже бы улучшил… Хотя этим он займется чуть позже. — Можем попробовать мою никчемную слабую смертную магию против твоей сабли, хочешь? — Люциус улыбался очень коварно. — Ты же лучше меня владеешь мечом, да и я для вас беременный смертный… Что я могу? Эльф согласился. Люциус ликовал, правда предварительно все же окружив себя протего. Он даже чувствовал, как вокруг завибрировало пространство, словно заключая его в мыльный пузырь. Эльф напал первым. Вот он стоял спереди, а вот он уже сбоку, замахивается мечом и… Люциус отращивает огненную плеть. Да, быть рядом с Лордом было полезно не только в плане власти. Это же заклятье он применял в битве в Министерстве магии, тем же Драко и его дружки сожгли Выручай Комнату, и Люциус опасался применять его дома. Но сейчас… Обида, злость, боль, что тут его воспринимают как игрушку — все это прекрасные подпитки для заклятий огня. Уметь бы удержать только свой гнев. Плеть больно кусает, хлопает, оставляя выжженые куски на земле, кружится, не подпуская к себе эльфа. Люциус, что перед боем еще и укоротил свое платье, чтобы не споткнуться и зацепиться за дурацкий подол, делает шаги, держит дистанцию и отгоняет от себя эльфа, позволяя огню в своих руках жить своей жизнью. Он выдыхает в него всего себя и живет, живет в этот момент так, как не жил последние несколько лет. Он чувствует себя живым, глаза его горят, на губах появляется предвкушающая улыбка… и эльф, равно как и собравшиеся неподалеку зрители, как и Трандуил, вдруг понимают, что этот презренный человечек их… не боится. Нет в его крови ничего, что преклоняет местных людей перед эльфами и их силой, нет… Люциус кидается вперед, подсекает эльфа, замирает над ним, чувствуя, как недовольно огонь трещит, пожирая кислород, но не ударяет по противнику, в последний момент понимая, что перед ним живой и ни в чем не повинный конюх, и опускает руку, позволяя гневу уйти, а огню испариться. Плеть исчезает, как и отблеск в глазах Люциуса. Он протягивает ладонь эльфу, помогая ему встать, и будто бы неловко улыбаясь. — В следующий раз научишь меня управляться с мечом, договорились? Он поворачивается к нему спиной, поправляя обратно платье, и идет к выходу, замечая как поджимает губки та самая девица, стоящая возле короля. Айла, так ее зовут. Только в этот раз она отводит взгляд, когда странный человечек ловит его и смотрит в глаза так холодно, с презрением и вроде бы явным указанием своей силы. Для нее это неприятно, что человечишка не так-то прост и кроме смазливой мордашки да ребенка, может что-то еще противопоставить ей, просто родившейся эльфийкой знатных кровей. — Мне кажется, ваше Величество, что Вашим подданным пора бы понять: я не нуждаюсь ни в их жалости, ни в их перешептываниях за спиной. Люциус вроде бы говорил тихо, но уж эльфы-то с их слухом прекрасно слышали все, что он сказал. Трандуил в этот момент любовался им. И конечно, стоило выйти за пределы поля, как Люциус оказался у него на руках. — Ты достойный воин, — прошептал он ему на ухо, — но можно было отложить доказательство до более удачного времени. — Тебе легко говорить, — было ответом, и эльф невольно согласился, — а теперь пусти. — Ну, хорошо, хорошо, — сказал Трандуил, отпуская недовольного Люциуса на землю и глядя, как тот одергивает подол одежды. — А теперь не согласишься ли ты полюбоваться на мои владения? Если желаешь, мои слуги понесут тебя на паланкине, или я могу посадить тебя на коня перед собой, — и он положил ладони ему на пояс. Но ответный взгляд говорил о том, что его избранник этому рад не будет и вообще предпочитает свободу. Ему подвели выбранного им коня, уложили на спину скакуну мягкое седло, и Люциус вскочил на него — может, не очень-то элегантно, но довольно уверенно. Держаться он старался, назло Трандуилу, подальше от него и редко давал хотя бы погладить себя по спине, чем огорчал его. Зато летний лес был так хорош, как только можно. Он вовсе не походил на глухую и вечно темную чащу, и едва они вышли за пределы дворца, то увидели и золотистый солнечный свет, падающий сквозь свежую листву, и душистые травы под ногами, и просторные тропы, и мелких птиц, которые стаями перелетали с одного дерева на другое, когда их вспугнула кавалькада эльфийских наездников. Он был огромный, дикий, почти нетронутый, поскольку эльфы заботились о животных и не истребляли их полностью. Мелкие разноцветные птицы были Люциусу незнакомы, и он с интересом рассматривал их. Трандуил держался впереди, как положено королю, но часто оглядывался — Люциус отставал и никак не хотел ехать бок о бок с ним. Так было, пока они не добрались через пару-тройку часов до границ леса и одного из сторожевых постов. К ним из устроенного в ветвях деревья укрытия спрыгнули несколько стражей. Они начали рассказывать об обстановке, скорее всего (Люциус не понимал по-эльфийски), и он начал скучать, пока не увидел возле себя ту самую эльфийку. — Леди Айла? — Скука, верно? Там, в долине, куда интереснее. Люциус последовал ее совету не столько из согласия, сколько потому, что устал ехать и хотел пройтись. Он, отодвинув ветви, выбрался на край леса: тут был простор, впереди простиралось широкое поле, на горизонте в голубоватой дымке видны были пики гор. Река текла между холмов, и Люциусу показалось, что он может разглядеть нечто вроде деревни - жаль, что магов там было не найти и даже назло эльфу сбежать бы не удалось... За этими размышлениями его и застал Трандуил. Он неслышно подошел сзади, обняв его. — Как ты мог выйти за пределы леса? Разве я не говорил тебе, как это опасно? — Вовсе нет. — Край леса охраняют мои защитные чары, и ты мог попросту не войти обратно. — И был бы рад, освободившись от плена, - возразил он. — Люциус, тебе давно пора оставить свою строптивость. Степь опасна, там живет множество отвратительных тварей, и если ты попадешь им в лапы, возможно, даже я не могу тебя спасти. — Ты еще не убедился, что я в состоянии защитить себя сам? — Ты не всесилен, — увещевал его владыка. — Хорошо, ты справился с одним или двумя противниками на поле боя, когда тот велся по всем правилам, но если ты достанешься нескольким троллям или гоблинам? Они не будут щадить тебя или терпеливо ждать, пока ты расправишься с ними поодиночке, а навалятся вместе. Я не хочу тебя терять. Люциус издал недовольный вздох, но позволил увести себя. — Хорошо, если ты устал и тяготишься обществом, мы могли бы пройтись в долине реки наедине, — предложил Трандуил, чем снова не вызвал восторга. В ответ Люциус пробормотал что-то о том, что оставаться наедине с владыкой опасно. — Да ведь с тобой все страшное уже произошло, а я лишь хочу показать красоту моих владений... — И почти наверняка там найдется уединенный грот, куда ваше длинноухое величество затащит меня, зачаровав, чтобы уложить там, да? Трандуил начинал злиться. — Я мог бы запереть тебя в одних покоях и не выпускать из дворца, а я дал тебе свободу... А ты распоряжаешься ею неразумно. "Честное слово, я от него сбегу. Отыщу, как он открыл проход между мирами, и сбегу", — подумал Люциус. Но вслух неожиданно для себя произнес: — Хорошо, владыка. Наверное, это была очередная уловка эльфа, но спорить сил уже не было. Трандуил усадил Люциуса рядом с собой. Началось нечто вроде обеда на лесной опушке, за которым шла беседа — нечто вроде военного совета. Леди Айла бросила недовольный взгляд на жалкого смертного, занявшего ее место рядом с владыкой, сам же Люциус вновь сожалел о том, что не понимает ничего, но вслушивался старательно. Перед ними развернули широкую карту, в которую он с любопытством вгляделся. Владения эльфов были не так уж огромны, но лес был сильно вытянут с севера на юг, и конечно, этот клин частенько пересекали орки с гоблинами, спускавшиеся с гор. Трандуил пояснял ему отдельные моменты, чем опять же вызывал недоумение части других знатных эльфов. — Зачем вы делаете это, владыка? — Возможно, он может дать совет. — Жалкое смертное племя? Ха-ха, все знают, что они могут воевать разве что палками и камнями. После этого легкомысленного высказывания Трандуил еле удержал Люциуса, выхватившего палочку, от испытания боевых заклятий на этом эльфе. — Ты не понимаешь. Я должен выучить ваш язык. Тогда я смогу хотя бы достойно ответить этому наглецу. Впрочем, кому я это объясняю? Я существую лишь для того, чтобы греть твою постель. И Люциус решил завтра непременно попросить объяснить ему алфавит и научиться читать хотя бы самые простые слова. Однако утро началось для него с боли в спине — сказалась вчерашняя прогулка. Трандуил, услышав жалобный стон со стороны омеги, вскоре медленно растирал мазь по его пояснице, сопровождая лечение увещеваниями и просьбами поберечься и посидеть во дворце — даже согласился к нему прислать дворецкого, чтобы тот поучил его эльфийской грамоте. И сурово осадил его, когда тот тоже начал высказываться в том духе, что людской разум не способен воспринимать такую вещь, как синдарин — эльфийский язык и алфавит. Вот только владыка мог быть с ним не постоянно, и стоило ему уйти, как мерзкий дворецкий вернул свою манеру общения. Люциус терпел как мог, поджимал губы, но в итоге… — Пошел вон. — Что ты сказал? — Я сказал, пошел вон, пока я тебя не испепелил на месте, и не сказал владыке, что так и было.. Убирайся. Я выучусь и сам, и твоих одолжений мне не надо. Эльф фыркнул, задирая нос еще выше, но ушел, оставляя Люциуса в расстроенных чувствах. Ему ужасно хотелось плакать, а еще больше хотелось завернуться в одеяло, и чтобы никто не трогал. Все складывалось как-то не так! Не так, как он планировал. Да еще и малыш начал пинаться, почувствовав эмоции отца. В дверь заглянула эльфийка, услышав всхлипы, и замерла на пороге, не зная, стоит ли подходить. — Что такое? Если надо куда-то идти, то я не хочу. Люциус вытер слезы с пергамента, куда записывал буквы, и поднял на девушку глаза. Та будто бы покачалась на носках, прикусывая губу и что-то решая. — Я могу вам чем-то помочь? — Если только ты можешь мне объяснить азбуку. Но судя по тому, кого мне дал в учителя владыка, все кто обладает тут хоть какой-то властью — отъявленные мерзавцы. Эльфийка тихо и мелодично рассмеялась, подходя и по пути захватывая плед с окна, заботливо укрывая сидящего смертного, ловя его благодарный взгляд и опускаясь рядом с его столиком на мягкую подушку. Ей было интересно хотя бы попробовать, не говоря уже о том, что просто стало его жалко… Но об этом она предпочла смолчать. Что ж, а Люциус утерев слезы решил ловить каждую возможность для того, чтобы учиться. Поэтому послушно повторял буквы, и даже короткие слова, пока язык совершенно не отвалился от усталости из-за непривычной артикуляции. — Мне кажется, для одного дня вполне достаточно, ты большой молодец. Люциус расплылся в улыбке, наконец-то хоть кто-то догадался его похвалить! Правда, сын тут же напомнил пинком под ребра, что он вообще-то не намерен так сидеть вечно и неплохо было бы его отцу размяться, раз уж он расслабился и перестал реветь. Да так напомнил, что Люциус аж вскрикнул, поморщившись. Девушка встревоженно глянула, потянулась к его животу и замерла — для эльфов это было признаком величайшего доверия, вообще касаться тела, и… — Он пинается. Весь в неугомонного владыку. Хочешь потрогать? Люциус приоткрыл плед и эльфийка едва ли не с благоговением коснулась купола живота, поглаживая и правда ощущая пару толчков. И лицо ее озарилось такой радостью, что Люциусу стало даже неудобно за свое нежелание ребенка и за то, что для него это было обузой, а здесь не у всех даже одного получалось завести. — Мы будем его очень очень любить, обещаю тебе. Девушка подняла сверкающий взгляд на омегу и улыбнулась ему открыто, без угрозы, даже ласково. И в этот момент подходяще зашел владыка, чтобы увидеть, как его вредный и непослушный Люциус оттаивает и принимает эту улыбку. Благодарный взгляд правителя стал девушке наградой, когда она заметив его поклонилась и, конечно же, вышла. А вот сам Трандуил подошел к Люциусу и сразу заметил и следы слез на его лице и на пергаменте. Мда, почему-то уже скоро Люциус пожалел о том, что не скрыл их, потому что эльф явно был не в восторге от произошедшего, но сейчас продолжать не стал, подняв ворчащего Люциуса на руки и усадив его к себе на колени, мягко целуя в плечо и шею. Люциус замер. Ему казалось, что каждое прикосновение — это попытка его уложить в постель и поиметь, но владыка уже понял его опасения и на этот раз продолжать не стал, приручая строптивца к рукам медленно и постепенно. Вот он велел принести ему ужин прямо сюда и кормит с рук. Вот остается ночью и не распускает руки, только снова массирует все тело и прячет ледяные ноги своего омеги в свои, обнимая и ласково поглаживая живот. Вот как-то утром остается и сам расчесывает и заплетает волосы Люциуса, которые он ужасно хотел уже остричь, но… Ты что, это же красиво, не надо стричь! Вот снова вывозит на прогулку и сажает рядом с собой на очередном военном совете, ободряюще приобнимая за талию и внимательно выслушивая первые робкие попытки помочь. Да, действительно, ядовитые кусты сухой горной травы на пути спускающихся с гор орков могут помочь. Если не им, то хотя бы тем, к кому эти орки будут бежать потом. Вот зовет на очередной пир, но не настаивает и спустя время Люциус приходит сам. В том платье, что когда-то Трандуил сам подарил ему. Да-да, то самое, мужское, но кажущимся слишком открытым для него, воспитанного в строгих традициях. А учитывая что за это время он похорошел, отдохнул, да и в близости не отказывал эльфу, хоть сам и не проявлял инициативу, то и от старого больного человека там не осталось и следа. Лет тридцать, красивый и уверенный юноша, подошел к королю и опустился рядом с ним. Какая-то из очередных делегаций только изумленно следила за тем, как кто-то явился позже короля к официальной части, да еще и король ему ладонь целует, глядя в глаза так пронзительно, будто бы разговаривая о чем-то. Что ж. Если общаться с нужными людьми, даже ненавистное становится менее… раздражающим. И Люциус таких нашел. Девушка-служанка, конюх, девушки, что занимались сбором трав для зелий. Все те, кому власть была не нужна. Да и кажется, Трандуил оказался единственным, не испорченным этим высокомерием, с ним еще можно было общаться хоть как-то.