Когда сердца бьются в унисон

      Ветки ломались под ногами с громким хрустом, отдававшим эхом по всему лесу. Холод пробирал до костей, я зябко куталась в кожаную куртку и радовалась отсутствию ветра. Избитое тело болело, сломанная рука ужасно ныла, но я не позволяла себе сделать перерыв и отдохнуть. Я знала: стоит остановиться, и я уже не найду в себе силы встать.       Я должна выжить, я обещала дать ему время.       Иногда приходилось останавливаться, чтобы прислушаться, но кроме моих шагов в лесу слышалось только уханье сов. Это успокаивало, но не сильно, возможно, Педро умеет быть тихим, когда это нужно. После каждой такой остановки я тяжело вздыхала и продолжала свой путь.       Я не имела ни малейшего понятия, куда вообще идти. Возможно, скоро я начну ходить по кругу, если уже не хожу, это – частая ситуация для тех, кто заблудился в лесу. Компаса у меня с собой, ясное дело, не было, так что отследить свое перемещение я не могла. Была идея порвать футболку и привязывать лоскуты к деревьям, но, во-первых, в ночном лесу было опасно терять тепло, так что даже такой тонкий слой одежды, как футболка, был важен. А, во-вторых, если Педро идет за мной, такие метки очень упростят ему поиски.       Вдалеке послышался треск, я тут же замерла, прислушиваясь. Звук больше не повторился, но это меня не успокоило, скорее, наоборот: возможно, кто-то идет за мной, просто сейчас его подвела случайная ветка. Стоять и вслушиваться дальше показалось бесполезной и опасной затеей, я продолжила путь.       Боль помогала сосредоточиться и обдумать план действий. Надеюсь, мне все же удастся выйти к цивилизации и найти телефон. Номер Питера я помнила наизусть: в старой вселенной я учила наизусть номера родителей, чтобы суметь им позвонить в случае чего, мне всегда казалось, что это может быть полезным. Останется лишь позвонить ему, и он меня заберет. Надеюсь, трекер сумел пережить все происходящее и по-прежнему четко показывает мое местоположение.       Дрожь сотрясала все тело, очень хотелось спать. Я подняла голову: толстый серп луны светил прямо над моей головой. Значит, сейчас глубокая ночь, до рассвета еще несколько часов, обычно это самые холодные часы. Плохо дело, я не была уверена, что протяну столько времени на холоде. Хорошо, что сейчас осень, зимой я бы точно погибла. Еще и есть хочется, черт возьми…       Каждый новый шаг давался труднее предыдущего, но я заставляла себя двигаться. Неважно, что мои силы на исходе, сейчас остановка будет равна смерти. Сколько я так уже иду? Наверное, час, хотя сложно было определить время. Жаль, я не взглянула на луну, как только вошла в лес, тогда я бы смогла хотя бы приблизительно рассчитать время.       Вдалеке снова послышался треск, я остановилась и вновь прислушалась. Спустя пару секунд треск раздался снова. И снова. Каждый раз звук раздавался все ближе и ближе.       Вот блять.       Я пошла так быстро, как только смогла, пытаясь смотреть под ноги. Это точно не Питер, он бы меня позвал, значит, Педро напал на мой след. Под ногами шелестела трава и хрустели мелкие веточки, которые я не могла заметить в ночной мгле. Только бы выйти куда-нибудь к людям, или хотя бы на свет, было бы гораздо проще, если бы не эта тьма…       Будто в подтверждение моим мыслям, я споткнулась о корень дерева, затерявшийся в траве, и упала. Падение пришлось на сломанную руку, я едва удержалась от крика боли.       Надо встать, надо встать и идти дальше, нельзя лежать.       Все, что я смогла сделать – скрючиться на холодной земле, прижимая к себе поврежденную руку, и тихо задыхаться от слез.       Никогда в своей жизни я не была сильной. Мне все время нужен был кто-то, на кого я могу положиться. Я не была героиней, мне всегда нужен был герой. Ни одного раза я не смогла защитить себя сама.       Ложь. Не смей себя жалеть. Вставай.       Слезы согревали замерзшие щеки. Может, так будет лучше? Я останусь здесь, Педро найдет меня и убьет. Питер расстроится, но очень быстро поймет, какая огромная ноша упала с его плеч. Он быстро оценит, насколько ему станет лучше без меня.       Не смей решать за него. Сдержи данное ему обещание. Вставай.       Я не умела бороться за свое счастье – и всю жизнь была несчастна. Я не умела бороться за жизнь – и всегда хотела умереть. Я не умела бороться за любовь – и любимый человек меня покинул. И Питер покинет, это лишь вопрос времени.       Странное чувство разожгло в груди необъяснимую ярость, мысли прояснились, у меня словно открылись глаза. Да, я не умела бороться за счастье, но я научилась, и теперь счастлива. Я несколько раз боролась за жизнь, потому что не хотела умирать. Я борюсь за свою любовь, теперь я это умею, я не перед чем не остановлюсь ради того, кто стал смыслом моей жизни, теперь я это знаю, я доказала это ему и самой себе.       Вставай вставай вставай       Опираясь на здоровую руку, мне удалось подняться. Шум и треск стихли, возможно, мой преследователь тоже заблудился. Тело отозвалось чудовищной болью, но это уже неважно, главное - двигаться. Спустя несколько шагов я увидела странные огни в глубине леса и едва ли не бегом поспешила туда. Надо же, цивилизация так близко, а я ведь хотела сдаться, как было бы иронично умереть в паре метров от спасения.       Я вышла на утоптанную просторную площадку, освещенную уличными фонарями. На ней было несколько столиков для пикника, а также парочка грилей. Поодаль стояло небольшое строение с двумя дверями, видимо, туалет. Я провела рукой по волосам: это, очевидно, зона для пикника. Да, она явно расположена в лесной глуши, но отсюда наверняка должна вести дорога в город, так что можно считать это прогрессом.       В ночной тиши раздался жуткий рев, я в ужасе отпрянула и едва подавила желание броситься обратно в лес. Педро точно не стал бы так шуметь, это что-то другое…       Из-за поворота ударил луч яркого света, я прищурилась и поняла, что это свет фары. Под фонарем остановился красивый черный мотоцикл, разрисованный желто-зелеными языками пламени. Водитель заглушил рычащий мотор, и в лесу наступила тишина. Он снял шлем, и в свете фонаря я увидела лицо своего мужа.       - Питер! – От облегчения и счастья по моим щекам снова потекли слезы. Я хотела побежать и броситься к нему в объятия, но мне едва удавалось переставлять ноги.       - Эль! – Он быстро преодолел расстояние между нами и захотел меня обнять, но остановился, увидев мое лицо. Он аккуратно погладил меня по щеке, рассматривая подбитый глаз. – Это он сделал?       - Ерунда, Питтс, правда. Рука меня куда больше беспокоит. – Я хихикнула, почему-то ситуация показалась мне смешной. Все стало казаться смешным и несерьезным, ведь теперь мы снова вместе. Питер, кажется, так не считал.       - Что с рукой? – Его голос стал низким и угрожающим.       - Сломана, я думаю. Но все в порядке, клянусь тебе.       Он бережно, словно я сделана из хрупкого стекла, прижал меня к себе.       - Я убью его за то, что он сделал с тобой.       Отговаривать его мне откровенно не хотелось. Я кивнула на мотоцикл, оставшийся стоять позади.       - Откуда у тебя мотоцикл?       - Одолжил у Вио. Ты была права, дорогуша, ты всегда была права. Фургон – поганая развалюха, когда это ничтожество тебя увезло, я тут же сел за руль, и эта груда хлама отказалась заводиться! – В его глазах загорелся темный огонь. - Как только вернемся домой, я его сожгу.       Если бы у меня были силы, я бы запрыгала от радости. Что ж, хоть что-то хорошее во всей этой истории.       - Как ты меня нашел?       - Трекер, дорогая. Я увидел, что ты идешь в сторону этой пикниковой зоны и поехал сразу сюда. Если бы ты не вышла, я бы просто пошел за тобой отсюда.       - А на складе ты меня видел?       - Да. – Он бережно поцеловал меня в лоб, его лицо выражало боль и раскаяние. – Мне так жаль, дорогуша, я подумал, что ты выбралась одна, поэтому и позвал тебя. Если бы я знал, что он рядом, я бы не стал так тебя подставлять.       - Да я сама себя подставила, Питтс, он велел тебя не звать.       Питер хотел мне ответить, но за моей спиной раздался шорох, мы стали вглядываться в лесную мглу. Оттуда вышел Педро, его одежда была усыпана листочками и обломками веточек, глаза горели яростью. В руке у него был блестящий охотничий нож. Значит, я не ошиблась, он шел за мной по пятам. Возможно, услышал наш разговор.       - Извините, что помешал счастливому воссоединению. – Он широко улыбался и тяжело дышал. – Но мне нужно забрать одну непослушную сучку.       Питер жестом завел меня к себе за спину. Я не видела его лица, но готова была поклясться, что он снова похож на змею, готовую атаковать. Он снова стал тем самым чудовищем, способны уничтожить целый мир из любви ко мне.       Глядя на это, Педро рассмеялся громким, глумливым смехом.       - Серьезно, думаешь, тебе хватит сил ее защитить?       - Хватало до этого. – Голос Питера стал совсем другим, мрачным, зловещим. В его руке блеснул нож-бабочка. – Не ты первый, кого я уничтожу ради нее.       Педро усмехнулся и приподнял бровь, будто сказанное его удивило. Он чуть наклонился вперед и расставил пошире ноги, готовясь атаковать.       - Эль, назад.       Дважды повторять Питеру не пришлось, спотыкаясь, я отошла подальше и села на одну из скамеек. Я никогда не видела, как он убивал. Я, разумеется, знала, что он это делал, следы одного из убийств я смывала с его черного свитера. Я помнила тело Сары, лежащее посреди гостиной. Но я ни разу не видела, как он это делал.       Что ж, теперь увижу.       Они были такие разные: Педро, взъерошенный, похожий на бешеного волка, и Питер, выпрямившийся, напряженный, словно огромная кобра.       Педро атаковал первым. Его выпад был яростным, импульсивным, он целился в сердце. Питер увернулся и попытался нанести удар в спину, но Педро перекатился и снова оказался на ногах. Я смотрела на них, замерев от восхищения и ужаса: их битва напоминала танец, смертоносный, прекрасный. Ножи блестели в желтоватом свете фонарей.       Выпад, золотистое сияние лезвия – и брызнула алая кровь. Питер зашипел от боли, на его плече появилась багровая полоса. Педро осклабился, довольный таким началом.       - Неплохо дерешься, но долго ты так не протянешь.       Питер рванул вперед, я услышала, как звякнули скрещенные ножи. Они смотрели друг другу в глаза с ненавистью и яростью. Только сейчас я заметила, каким невысоким был Педро, наверное, немногим выше меня.       Они оттолкнули друг друга, Питер сделал какое-то быстрое, ловкое движение и вогнал лезвие ножа сопернику в бедро, после чего выдернул лезвие и быстро отскочил назад. Педро зарычал, бросив беглый взгляд на рану.       У Питера шансы выше, он мог повредить ему бедренный сосуд.       Они продолжили свой смертельный танец, но движения Педро стали более медленными и неловкими, видимо, боль сильно его отвлекала. Воспользовавшись этим, Питер сумел зайти к нему за спину и попытался нанести удар в шею, но Педро дернулся, и нож угодил в плечо, ближе к шее. Педро взревел от боли, когда Питер выдернул нож.       Атаки Питера все больше стали напоминать змеиные: он делал короткие быстрые выпады, нанося урон своей жертве. С каждым новым ножевым ранением Педро слабел на глазах. Я уже не всегда замечала, куда именно наносился удар. Одежда Питера окрасилась кровью его соперника, он был сосредоточен и двигался изящно и ловко. Окровавленный и серьезный, сейчас он был особенно прекрасен.       Настоящий бог, Немезида в мужском обличии.       Педро, ослабленный, остановился и закашлялся, нож выпал из его ослабевших рук. Питер тут же подлетел к нему и нанес четкий и быстрый удар в шею. Издав протяжный хрип, Педро упал на землю и больше не двигался.       Вот теперь – конец.       Я поднялась со скамейки и на ватных ногах подошла к мужу. Он тяжело дышал, видимо, этот бой его измотал. Он бросил нож и приобнял меня за плечи.       Вдалеке послышался вой полицейской сирены, я удивленно вытаращила глаза. Откуда здесь полиция? Я подняла взгляд на Питера, он напряженно смотрел на дорогу.       - Они были на связи все это время, я сказал, куда за тобой поехал. Не прошло и года…       Не могла не согласиться с ним: пока они ехали, меня бы уже сотню раз могли убить или утащить обратно. Оперативность определенно была у них не на высоте.       Автомобиль остановился рядом с мотоциклом, из него тут же вышел высокий мускулистый мужчина. Его гладкие светлые волосы, зачесанные назад, блестели в свете фонарей. Он быстро приблизился к нам и остолбенел, увидев труп Педро. Он перевел напряженный взгляд на нас. Я знала этого полицейского, я сразу узнала его суровое лицо с грубыми чертами.       - Лейтенант Саммерс, добрый вечер. – Я вела себя так, будто мы ведем светскую беседу, а не стоим над трупом серийного убийцы. Он моего настроя не оценил и начал испепелять взглядом Питера.       - Кинг, мы разговаривали гребаных сорок минут назад. Что ты успел сделать за это время?!       Тот в ответ пожал плечами.       - Я нашел свою жену и защитил ее от этого психа. Ничего особенного.       - А убивать было обязательно?!       - Он не то что бы шел на контакт. – Питер посмотрел на Саммерса, как на идиота. Я была с ним согласна.       - Лейтенант, этот урод избил меня до полусмерти, мне пришлось бежать от него через лес. – Я продемонстрировала Саммерсу сломанную руку, в свете фонарей стало заметно, как она потемнела и распухла. Тот внимательно посмотрел на меня, после чего перевел взгляд на тело Педро.       - Так. – Он снова посмотрел на нас. – Скажите мне, ребятки: вам охота объясняться в суде по поводу смерти этого ублюдка?       Мы отрицательно помотали головой. Саммерс достал табельное оружие и сделал два выстрела в затылок трупа. От громких хлопков я взвизгнула.       - Сделаем вот что. – Лейтенант убрал оружие обратно в кобуру. – Ты, Кинг, защищал жену, потом приехал я и застрелил ублюдка, который уже почти тебя убил. У тебя есть ранения?       Питер продемонстрировал порез на плече, брови Саммерса удивленно поползли вверх.       - Маловато, ну да ладно. Вас будут допрашивать, расскажете именно это. Я договорюсь, чтобы вас особо не таскали. А мы сможем рассказать журналюгам про превосходную работу полиции по поимке особо опасного преступника.       - Сэр, а что делать с ранениями? – Я указала на тело Педро. Лейтенант задумчиво почесал бровь.       - Ну, его все равно ждал электрический стул, после моего протокола тело осматривать не будут.       Мы замолчали, легкий порыв ветра пошевелил листву. Саммерс достал телефон, видимо, чтобы вызвать сюда полицейских, после чего посмотрел на нас. Я не смогла понять, что означал его взгляд.       - Вы, ребятки, странные. Оба.       Мы правда были странными для него: я, которая охотно допрашивала маньяка, и сумевшая от него сбежать, и мой муж, сумевший его убить. Я улыбнулась и посмотрела на Питера, он ответил мне улыбкой.       - Может, поэтому мы и вместе. – Теперь голос Питера звучал совсем обычно. Я хихикнула.       Лейтенант как-то коротко вздохнул и набрал номер.       …       Рука уже совсем замерзла, обложенная холодными грелками, но выбора у меня не было: если не хочу часто менять гипс, то придется подождать, пока пройдет отечность, прежде чем мне его наложат. Хотя, как ни странно, сломанная рука по-прежнему оставалась не самой большой моей проблемой.       Оказывается, новость о моем похищении уже была по всем новостным каналам: получилось так, что я оказалась единственной выжившей жертвой Педро. Возле больницы собралась толпа журналистов, мечтающих урвать кусочек сенсации. Пока я слабо представляла, как можно будет выйти из здания больницы незамеченной.       Полицейские, приехавшие на место происшествия, довольно легко поверили в изложенную нами версию: в конце концов, Лейтенант Саммерс оставался опытным и уважаемым полицейским. Всем гораздо легче было поверить, что опасного и жестокого маньяка убил именно он, а не худощавый высокий паренек, муж несчастной жертвы. Что ж, нам это было на руку.       В больницу меня привезли на полицейской машине, у входа уже стояла толпа журналистов. Мы сразу поняли, что это означает: Питер надел капюшон, я сняла куртку и накинула ее на голову. В таком виде мы пробрались в больницу, осыпанные градом фотоаппаратных вспышек. В больнице меня осмотрели, провели кучу обследований и занесли в свои записи каждый мелкий синяк. Рука в ярком больничном свете выглядела совсем нехорошо, меня усадили в палату, дали холодные грелки и велели ждать, собственно, именно этим я и занималась, умирая от усталости. Поскорее бы домой…       В палату зашел Питер. Он улыбнулся, подошел ко мне и поцеловал.       - Как ты, дорогуша?       - Прекрасно – Я указала на больную руку. – Пока это самая интересная моя травма, полученная от похитителей.       - А трещина в черепе?       - У меня было сотрясение в детстве, не так интересно.       Он покачал головой: мой оптимизм явно внушал ему беспокойство.       - Эль, милая, у тебя ушиб почек, помимо этого.       - Черт, серьезно? А то я думаю, почему так больно. – Боль в пояснице сильно меня беспокоила, больше, чем поврежденная рука. Хорошо, что теперь я хотя бы знаю причину. – Есть еще что-нибудь?       - Нет, как мне сказали врачи, остальные органы в порядке.       Я удовлетворенно кивнула. Воспоминания о журналистах заставили меня скорчить страдальческую гримасу, Питер это заметил.       - Больно?       - Нет, не в этом дело. Думаю, как пройти мимо журналистов. – Я жалобно взглянула на него. – Мы сможем убить их?       Питер нахмурился, задумавшись.       - Это будет сложно, дорогуша, нужно что-то для массового поражения. Хорошо бы собрать бомбу, но в больнице вряд ли есть взрывчатые вещества.       - Питтс, я вообще-то пошутила. – Я закатила глаза. – Убийство не способно решить все проблемы, когда ты это запомнишь?       - Дорогуша, ты каждый раз это говоришь, но почему-то во всех случаях только убийство наши проблемы и решает.       Не хотелось это признавать, но он был прав. Я решила перевести тему.       - Кажется, руке уже лучше. Можешь позвать кого-то из врачей?       Он кивнул и скрылся за дверью. Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Это была чертовски длинная ночь, но она наконец-то закончилась.       За ночью всегда приходит день. Это – закон мироздания.