Когда сердца бьются в унисон

      Я стояла возле дверей криминалистического центра, пряча лицо от холодной вьюги. Поскорее бы Питер приехал…       На парковку въехал сияющий новенький пикап ярко-синего цвета. Я подошла к нему и залезла внутрь, после чего чмокнула Питера в щеку. Тот на мое приветствие ответил встревоженным взглядом.       - Тебе плохо? Может, поедем в больницу?       - Не преувеличивай, Питтс, я просто заболела. Наверное, простыла или отравилась, у моего организма на все одна реакция.       Питер еще раз подозрительно на меня взглянул, после чего выехал с парковки на дорогу.       На работе мне вдруг стало нехорошо: живот заныл, будто от отравления, к горлу подступила тошнота. Я игнорировала симптомы, пока Кэти не заметила, что я стала белее собственного лабораторного халата. После короткого визита в медпункт, а затем – к начальству, мистер Картер отпустил меня домой на остаток дня: похоже, мой вид напугал и его. Я тут же позвонила Питеру и собралась домой: наверняка, какая-нибудь мелочь, зато смогу побездельничать.       Когда мы подъехали к дому, я почувствовала, что мне стало совсем хорошо: тошнота отступила, я достала телефон, фронтальная камера показала, что лицо тоже вернуло розоватые краски. Я едва удержалась от победного клича: это странное недомогание прошло, а у меня теперь был отгул на полдня. Весьма довольная произошедшим, я вышла из машины и любовно погладила ярко-синюю дверь, уж больно мне нравилась наша недавняя покупка.       Самочувствие вновь испортилось через пару дней. Я перекладывала белье из стиральной машины в сушилку, и вдруг к горлу подступила тошнота, а перед глазами поплыли цветные пятна. Я тут же прислонилась к машинке, пытаясь прийти в себя. Теперь я не была уверена, что это простуда или что-то такое, уж очень странные были симптомы. Питеру я об этом не сказала: он бы наверняка перепугался, а это, возможно, проблема с давлением или с чем-нибудь еще.       Мне удалось игнорировать происходящее еще неделю, пока у меня не закружилась голова прямо за обеденным столом. Я бы упала на пол, но Питер успел сорваться и подхватить меня.       - Эль, что с тобой?!       - Слушай, это похоже на сотрясение. – Язык не слушался и как будто распух во рту. – Может, я тогда ударилась головой, но не заметила за всем остальным?       Его лицо потемнело, я увидела злость в его глазах. Он помог мне выпрямиться на стуле.       - Поехали в больницу, сделаем рентген.       …       Спустя примерно час я, обескураженная, возвращалась в машину и прижимала к груди заключение врача: судя по снимкам, со мной все было в порядке, насколько это вообще может быть. Заметен был лишь старый след от трещины, но в остальном я была здорова. Я перечислила симптомы, которые меня беспокоили, но врач лишь отрицательно покачал головой.       - Слишком много времени прошло с последней травмы. Да, такие повреждения оказывают влияние на организм, но Вы описали, скорее, симптомы свежего сотрясения. Нужно искать причину в чем-то другом.       Я пристегнулась и откинулась на спинку сидения, Питер завел мотор. Какая, черт возьми, может быть причина, ясное дело, что-то не так с головой. Я закрыла глаза: первый раз мне стало нехорошо тогда, на работе. Но голова тогда не болела, болел живот, вкупе с тошнотой, я решила, что это отравление. Симптомы были слишком разные и никак не хотели сходиться в одну болезнь, может ли это быть какое-то другое недомогание?       Я распахнула глаза и едва не засмеялась от облегчения: ну, конечно может! Я вспомнила, что тошнота и странные случайные боли беспокоили меня всегда, едва ли не с двенадцати лет, когда начались первые месячные. Наверняка это просто ПМС, особо жесткий на фоне недавнего стресса… Я достала телефон с приложением для отслеживания цикла, чтобы подтвердить догадку.       Увиденное слегка меня озадачило: я не отметила начало последнего цикла. Странно, обычно я всегда за этим слежу, он у меня и так нерегулярный. Я задумалась, пытаясь вспомнить, когда же был последний раз.       Тело заполнила странная, необъяснимая тревога, я почувствовала, как быстрее забилось сердце, хотя осознание пришло лишь через несколько секунд. Последнего раза не было. В этот раз цикл не начался, как положено. Дрожащими руками я убрала телефон в карман. Нет, это невозможно, такого просто не может быть, мы же всегда предохраняемся, вообще всегда…       Не всегда.       Я вспомнила тот раз, перед которым мы говорили о Педро и моих травмах, бешено стучащее сердце пропустило удар: мы не предохранялись, и я совсем не придала этому значения. Я коротко выдохнула и запустила руку в волосы.       - Дорогуша, все в порядке?       Я перевела взгляд на Питера. Хорошо, что он следил за дорогой и не смотрел на меня: могу представить, каким напуганным и затравленным сейчас был мой взгляд.       Сначала выясни, а потом паникуй.       - Питтс… Можешь остановить возле аптеки, пожалуйста?       Он бросил на меня быстрый взгляд и как-то заторможено кивнул. Спустя пару минут он остановился возле аптеки и попытался отстегнуть ремень, я тронула его за плечо.       - Я схожу одна, ладно?       - Эль, в чем дело?       - Все… – В горле пересохло, я сглотнула слюну. – Все нормально. Просто мне нужно сходить одной. Прошу тебя.       Идея ему явно не понравилась, но он кивнул и откинулся на спинку сидения. На ватных ногах я вышла из машины.       Провизор равнодушно пробила какой-то навороченный тест, когда я дрожащим голосом попросила самый дорогой. Мне надо было знать наверняка, хотя, черт возьми, ради этого надо было сдать анализы. Но я хотела начать с этого. Коробочка спряталась в кармане толстовки, я вышла на заснеженную улицу и тут же залезла в машину. Питер ничего не сказал, и мы молча поехали домой.       …       Возле дома я выскочила из автомобиля чуть ли не на ходу, Питер едва успел припарковаться. Мне никак не удавалось повернуть ключ в замке дрожащими руками, но вдруг мою руку накрыла теплая ладонь и парой четких движений открыла замок. Не глядя на Питера, я вошла в дом и начала стаскивать с себя куртку, он схватил меня за руку.       - Дорогуша, в чем дело, почему ты так разволновалась?       Горло тут же свело судорогой. Любимый, я даже думать об этом боюсь, а ты просишь меня произнести это вслух. Я сделала несколько вдохов, чтобы судорога прошла.       - Дай мне несколько минут, и я все объясню, хорошо? Просто доверься мне.       Кажется, я почти исчерпала весь его лимит доверия. Он снова нехотя кивнул и стал снимать пальто. Наспех повесив куртку, я заперлась в ванной.       Коробочка никак не хотела открываться, мне пришлось порвать ее, чтобы достать содержимое. Внутри оказался большой листок с инструкцией и сам тест, который был больше похож на электронный градусник, чем на вещь, способную свести меня с ума.       Инструкция так тряслась в моих руках, что я едва могла разобрать буквы. Я коротко выдохнула, закрыла унитаз крышкой и села сверху. Сделав несколько глубоких вдохов, я снова поднесла инструкцию к глазам, руки уже не дрожали.       Спокойно, еще рано для паники.       Конкретно этот тест можно было провести двумя способами: помочиться на него самой или окунуть в емкость с соответствующим содержимым. Я поняла, что буду не в состоянии выйти на кухню в поисках подходящей емкости, так что решила выбрать первый вариант. Только бы не облажаться…       Я сделала ровно все, что требовалось, чувство неловкости ненадолго вытеснило панику. Я положила тест на край раковины и засекла две минуты, после чего сползла на пол, ожидая приговора. Тело затрясло, как в лихорадке. Это – ошибка, это должна быть ошибка, не может же все время что-то происходить, черт возьми…       Когда таймер на телефоне запищал, я вздрогнула. Выключив его, я закрыла глаза и наощупь забрала тест с края раковины.       Давай же, пора принять реальность.       Открыв глаза, я увидела полоску в контрольном окошке, подтверждающую, что я все сделала правильно.       И огромный жирный плюс в окошке результата.       Тест выпал на пол из моих ослабевших пальцев, по щекам тут же потекли слезы, я почувствовала, что задыхаюсь. Черт возьми, я не могу быть беременной, что мне вообще с этим делать…       Всхлипнув, я положила руки на живот, хотя, разумеется, там еще ничего не шевелилось. Я – психически неуравновешенная идиотка с кучей ментальных проблем, этот ребенок – дитя человека с тяжелым диагнозом, который, к тому же, употребляет серьезные препараты. В конце концов, мы – два монстра, кого мы можем родить и воспитать, кроме как еще одного монстра? Я вспомнила то, как обращались с нами наши родители и закрыла рот рукой, чтобы заглушить рыдания: мы выросли никем не любимыми уродами, разве мы можем воспитать кого-то нормального?!       Можете. Ты ведь уже его любишь.       Я не удержалась от громкого всхлипа. Разум твердил, что я должна была сделать аборт и оставить вопрос о рождении ребенка до лучших времен, по крайней мере, пока хотя бы один из нас не восстановит свое ментальное здоровье. А сердце уже любило этого ребенка.       Я никогда не надеялась, что у меня будут дети. От Нее я, само собой, ребенка родить не могла, а больше у меня никого и не было. Но теперь у меня был Питер, и этот ребенок был, наш с ним ребенок, который уже стал мне дороже всего на свете. Я обняла живот и заплакала сильнее.       Я не могу от него избавиться, просто не могу. Это глупо, опрометчиво и не рационально, но я просто не могла себя заставить. Я ведь могу постараться. Наш ребенок никогда не узнает холода обступающего одиночества и нелюбви, потому что мы с Питером знаем, как это больно, и не позволим ему это испытать. Я погладила живот, как будто он уже мог что-то почувствовать.       - Я постараюсь, малыш, я очень постараюсь. Мы с папой будем очень сильно тебя любить, обещаю. – Мой шепот был тихим и прерывистым, слезы так и продолжали течь по щекам. Всхлипнув, я взяла тест и поднялась с пола, после чего вышла из ванной.       Питер сидел на диване, но тут же вскочил и подлетел ко мне, увидев мое заплаканное лицо.       - Дорогуша, скажи хоть что-нибудь! – Я видела, что он сходит с ума от страха и тревоги. Продолжая всхлипывать, я протянула ему тест. Он взял его и рассматривал в полном молчании несколько минут.       - Эль, это…       Я закивала и судорожно вздохнула, после чего вытерла щеки. Когда я снова взглянула на Питера, я увидела, что мысленно он как будто был не здесь.       - Питтс, я понимаю, нам, наверное, не стоит… Но я хочу его оставить. Я хочу родить этого ребенка. – Я прикрыла руками живот, будто защищая его. Питер выронил тест и схватил меня за плечи, его глаза светились.       - Ты… не против?       Я издала короткий смешок, слезы полились с новой силой. Я улыбнулась и кивнула, взглянув на него. В его светящихся глазах тоже заблестели слезы. Он поцеловал меня и прижался лбом к моему лбу, улыбаясь и плача, я смеялась, слезы текли по моим щекам. В этот момент я почувствовала себя самой счастливой на свете.       …       Спустя положенное время, одним особенно холодным сентябрьским днем, на свет появилась сероглазая черноволосая девочка, невероятно похожая на своего отца - Оливия Роксана Кинг.