Только ты, только твой

На то, чтобы всё приготовить, у Ганнибала ушло почти две недели. Всё это время он находился в крайне приподнятом настроении. В таком настроении, подумалось Уиллу, в каком обычно пребывают после предложения руки и сердца, а не хладнокровного убийства двух человек. Ганнибал направлял Уилла по данному пути, но это Уилл сделал ему такой подарок. Разумеется, простого способа похитить обоих мужчин одновременно не существовало, поэтому в итоге Уилл выбрал, чей черёд наступит первым. Горе-опекун получил небольшую передышку перед отправкой в мясницкую. Поскольку он крайне вряд ли вдруг бросился бы убивать случайных людей, Уилл не возражал, чтобы он получил эти дополнительные часы жизни. Их с Ганнибалом день начался как обычно, хоть сколько-нибудь отличаясь от остальных лишь подспудным предвкушением. Уилл не хотел об этом говорить, и Ганнибал, стоит отдать ему должное, не настаивал. Разумеется, тот факт, что они обсудят всё потом, был совершенно бесспорным. Ганнибал был слишком любопытным, чтобы позволить подобным подробностям пройти мимо него. Он словно стремился насладиться этими событиями со всех возможных углов, разнообразить свой собственный опыт какими-то новыми впечатлениями. Уилл не смог бы забыть о случившемся, что бы потом ни произошло. Так было всегда. С событиями, которые он видел лично, и восстановленными картины, пережитыми им в собственном воображении. С совершившими все эти преступления убийцами, выгрызшими себе внутри Уилла уютные уголки — хотя ни один не сделал этого так полновесно, как Чесапикский Потрошитель. Ганнибал занимал в сознании Уилла огромные пространства, настолько бескрайние, что было сложно понять, где заканчивался он и начинался Уилл. Это было интересное ощущение — когда кто-то обволакивал тебя и внутри, и снаружи. Хотя лёгкие несоответствия подсказывали Уиллу, что Ганнибал не до конца отбросил свою вежливую маску. Ради Уилла — или он просто уже и не помнил, как это сделать? Примерно в два часа ночи Ганнибал целомудренно чмокнул Уилла в губы и ушёл из дома. Уилл нарезал по своей небольшой комнатке один круг за другим. Его разбирали нервозность и неугомонность. Это не было воодушевление — не совсем, — но нечто похожее. В отсутствие Ганнибала время еле-еле ползло. Минуты тянулись, кажется, втрое медленнее обычного. Не то чтобы это длилось вечно, но Уиллу так казалось. Когда он услышал открывшуюся дверь в подвал, его уже начало клонить в сон, но с появлением их добычи всё это как рукой сняло. Майкл Данкирк. Он был крупнее, чем Уилл ожидал — и выше, и крепче сбитым, но находился в отключке благодаря каким-то препаратам. По-видимому, он оказался настолько тяжёлым, что Ганнибал не нёс, а волочил его завёрнутое в простынь тело вниз по лестнице, и приземление на каждую ступеньку сопровождалось гулким буханьем. Оставив Данкирка лежать на полу, Ганнибал снял свой надетый поверх одежды полиэтиленовый чехол. Сегодня — никаких сшитых на заказ костюмов. Никакой пластиковой защиты. На Ганнибале были лишь рубашка и брюки. Сегодня ночью речь шла не просто об убийстве, но о первом совместном опыте. Это требовало брызг крови на коже. Уилл был одет похожим образом, только вместо рубашки на нём была белая майка. Он молча ждал, пока Ганнибал закончит и подойдёт к нему. Всего один негромкий щелчок — и между ними исчезли все преграды. Уилл вышел из своей комнаты и посмотрел на Ганнибала. Такого знакомого, но в то же время Уилл видел проступающие очертания ворочающегося у него под кожей монстра. Жаждущего вырваться на свободу. Учитывая это, тёплая симпатия, с которой Ганнибал на Уилла смотрел, выглядела почти сюрреалистичной. Положив ладонь Уиллу на плечо, Ганнибал опустил её чуть ниже, направляя — он всегда Уилла направлял — к обмякшему на полу телу. Нет, не просто телу — ещё нет. Хороший или плохой, пока что у ног Уилла лежал человек. Наверное, Уилл должен был чувствовать по этому поводу нечто большее. Может, испытывать какие-то колебания насчёт их изначального плана. Наклонившись, Ганнибал снял с Данкирка простыню. У того оказались короткие каштановые волосы и бледная кожа. Он выглядел старше и более потрёпанно, чем на фотографии, хотя, с другой стороны, Уилл не знал, когда та была сделана. От него отчётливо пахло алкоголем и застарелым кислым потом. Несколько секунд они с Ганнибалом просто смотрели вниз на свою добычу, а затем Ганнибал отошёл к стене, и Уилл услышал, как он достаёт что-то из шкафчиков в другом конце подвала. А потом Ганнибал на мгновение прижался к спине Уилла, задев его шею губами и обдав горячим дыханием. И протянул Уиллу рукоятку короткого ножа. — А теперь — так, как мы говорили, — сказал он. Встав над Данкирком, Уилл вспорол ножом его рубашку и обнаружившуюся под ней старую выцветшую футболку. Ткань легко разошлась и чуть скомкалась, обнажив на удивление гладкую кожу. Уилл сделал шаг назад, чтобы освободить Ганнибалу достаточно пространства для работы, чувствуя странное спокойствие теперь, когда у него появилось задание. В своём воображении он проделывал это уже сотни раз, причём гораздо более изощрённо. Взяв длинный тонкий нож, Ганнибал опустился над телом Данкирка на колени и, развернув лезвие под нужным углом, начал погружать его в плоть, когда Данкирк вдруг ударил его кулаком в бок и вскочил, вполне пришедший в сознание и очень разозлённый. Другой рукой Данкирк стукнул Ганнибала сначала в висок, а потом по горлу. От неожиданности Ганнибал с придушенным звуком упал на пол, а Данкирк напрыгнул на него и, схватив его за шею, начал душить. Они продолжили бороться. У Ганнибала не было ни возможности вывернуться, ни преимущества в физической силе. Он обмяк. Всё это произошло так быстро, что Уилл даже не успел задуматься над своими действиями, просто начал двигаться. Всего секунду назад он наблюдал за происходящим, а уже в следующую — оказался у Данкирка за спиной и вонзил в неё нож. С силой оттолкнув Ганнибала, Данкирк обернулся к Уиллу и переключился на него, не обращая внимания на торчащий в своей спине нож. Схватив Уилла за плечи, Данкирк швырнул его на стену. Правую половину лица Уилла прошила боль. От силы удара его голова отлетела от стены, а рот наполнился вкусом крови. Его захлестнули страх и адреналин. Он попытался защитить голову — и тут рядом возник Ганнибал, оскалив зубы в свирепой гримасе. Его широко распахнутые глаза ярко блестели. Он выглядел ужасно злым. Уилл даже не знал, что Ганнибал способен испытывать подобное бешенство — учитывая, что он всегда казался таким спокойным и великолепно владеющим собой. Ганнибал ударил Данкирка зажатым в руке ножом, и тот перешёл от борьбы к бегству. Юркнув между Данкирком и стеной, Уилл скользнул на пол и отполз на четвереньках на несколько футов назад. После чего, разинув рот, уставился на Ганнибала, наносящего Данкирку серию быстрых ударов ножом в живот. Шесть раз… Семь! Восемь! Девять!.. Навалившись на потерявшего равновесие Данкирка, Ганнибал толкнул того на пол. От его бешеных атак их обоих оросил красный фонтан. Кровь забрызгала ближайшую стену и потекла на пол, пятная им рубашки и пропитывая ткань на коленях брюк. И тем не менее… Тринадцать! Четырнадцать! Пятнадцать!.. Ганнибал просто продолжал бить Данкирка ножом. Его удары сопровождались тяжёлыми гулкими шлепками, выдавая прячущуюся в каждом отточенном движении физическую силу. Издаваемые Данкирком звуки перешли в булькающий хрип, а затем и вовсе прекратились. Половину лица, волосы и ресницы Уилла усеивали капельки крови. Он шокированно-завороженно наблюдал за Ганнибалом, уже потеряв счёт его ударам. Живот и нижняя часть торса Данкирка превратились в ярко-красное месиво, настолько хаотичное, что было невозможно определить, откуда именно текла кровь. — Ганнибал… — позвал Уилл. И тот его, должно быть, услышал, несмотря на своё разъярённое состояние, потому что вдруг замер. Подняв взгляд на Уилла, Ганнибал медленно встал, оставив нож торчать у Данкирка в животе. Он прерывисто дышал и продолжал зло скалить зубы. Его волосы были растрёпаны, а сам он — залит разными телесными жидкостями Данкирка и собственным потом. К этому мгновению, со всей его неприглядной уродливостью, нельзя было подобрать слова. Ганнибал просто смотрел на Уилла, а Уилл, в свою очередь, во все глаза разглядывал Ганнибала и учинённый им хаос. Он никогда раньше не видел у Ганнибала во взгляде столь отчётливого желания причинить кому-то боль. До сих пор заметного, несмотря на то, что Ганнибал почти разорвал Данкирка на куски. Потенциальная жестокость мерцала в глубине его тёмно-красных глаз, словно раскалённые угли. Когда Ганнибал сделал несколько шагов к Уиллу, тот отшатнулся, издав полупридушенный нечленораздельный звук. Каким бы ни было выражение его лица, оно заставило Ганнибала остановиться. Ганнибал сделал глубокий вдох, затем ещё один. Швы его человеческого костюма снова стянулись воедино и скользнули на свои места. Откорректированные. На мгновение закрыв глаза, Ганнибал постарался успокоиться, прежде чем снова приблизиться и протянуть Уиллу руку. На этот раз Уилл потянулся навстречу и схватился за его ладонь, дав себя поднять и привлечь поближе. Ненадолго прижав его к себе, Ганнибал развернулся и зашагал к лестнице. — Подожди… — окликнул Уилл. — А как же?.. — он указал в сторону лежащего на полу трупа. Уж конечно, им не стоило просто оставлять его вот так здесь валяться. — Меня не волнует, что с ним будет, — сухо ответил Ганнибал. «Меня волнует, что будет с тобой», — сказал он Уиллу когда-то раньше. И сейчас он смотрел только на Уилла. С неослабевающим и пристальным вниманием. Уилл позволил отвести себя к лестнице, а оттуда — в основную часть дома. Поднявшись на второй этаж, они двинулись к Ганнибалу в спальню. Зайдя в ванную, Ганнибал включил ближайшую к зеркалу лампу. Всё помещение залил такой яркий свет, что Уилл поначалу даже зажмурился. Открыв глаза, он увидел в зеркале отражение собственного лица с царапинами от ногтей Данкирка и окровавленным носом. Ганнибал запустил пальцы ему в волосы. Не в качестве одного из своих обычных ласковых прикосновений, а как-то более изучающе. Методично, дюйм за дюймом, он ощупал кожу у Уилла на голове, проверяя наличие повреждений. — Тебе не обязательно… я в порядке. Со мной всё хорошо. Он в основном разукрасил мне лицо и руки, — пробормотал Уилл и попытался отойти, но Ганнибал загородил ему дорогу, прижимая обратно к раковине (так что её край упёрся Уиллу в бедро), явно полный намерения продолжить свой осмотр. Это не стоило того, чтобы начинать ругаться. — Дай я посмотрю, — настоял Ганнибал. Непреклонно. И Уилл послушно расслабился у него в руках. Не из-за этих слов и даже не из-за его уверенности, но из-за выражения его лица. В недовольном изгибе Ганнибаловых губ по-прежнему читались злость и беспокойство, но они были направлены вовсе не на Уилла, а на человека в подвале и, как Уилл вдруг тихо сообразил, на самого Ганнибала: за то, что он допустил, чтобы Уилл пострадал. Положив ладони Ганнибалу на талию, Уилл схватился за него, чтобы удержать равновесие, пока тот осторожно поворачивал его голову в разные стороны. Наконец Ганнибал удовлетворился, и его пальцы перешли от врачебного ощупывания к обычным поглаживаниям. Уилл поднял лицо, чтобы на него посмотреть. Ганнибал выглядел в полном беспорядке — они оба так выглядели, и Уилл вдруг не смог больше выносить этого зрелища. Потянувшись, он начал без спроса расстёгивать пуговицы у Ганнибала на рубашке. Когда он закончил, Ганнибал, словно следуя некой негласной взаимной договорённости, потащил вверх края его футболки, снимая ту с Уилла. Предмет за предметом, их одежда отправилась в умывальник, скомканная, чтобы не запачкать ничего кровью. Ганнибал выключил лампу, и Уиллу показалось, будто снова наступила та ночь на лестнице — проникающего сквозь дверь и окно света едва хватало, чтобы он хоть что-то видел. Только теперь Ганнибал был голым, а Уилл — не боялся. Струи воды полились на пол душевой кабины. Вода быстро нагрелась, и Уилл с Ганнибалом дружно шагнули под неё. Ганнибал закрыл стеклянную дверь душевой, а потом прижался к Уиллу в поцелуе. Его язык настойчиво толкнулся к Уиллу в рот, так непохоже на Ганнибаловы обычные скромные коротенькие поцелуи. С той самой ночи, когда Уилл впервые его поцеловал, Ганнибал вёл себя довольно целомудренно. Он никогда не пользовался преимуществом своего положения. Никогда не давил, никогда ничего не требовал. Он не был отстранённым, но и не пытался нарастить существующее сексуальное напряжение. Он целовал Уилла так, словно едва мог сдержаться, но в то же время всегда оставался джентльменом. Однако сейчас Ганнибал обхватил лицо Уилла ладонями и начал медленно поглощать его рот. У его губ был привкус тёплой воды и крови. В его движениях сквозило отчаяние, на которое Уилл пытался отвечать с не меньшим пылом. Ласково потёршись носом об его ухо, Ганнибал забормотал что-то на незнакомом Уиллу языке. Впрочем, его тона было достаточно. Уилл чувствовал и понимал значение этих слов. Понимал, что те не были чем-то, что Ганнибалу было легко сказать или принять — поэтому они и оставались от Уилла наполовину спрятанными. Уилл закрыл глаза, когда поцелуи переместились на его шею. Что бы Ганнибал ему ни сказал, эти несомненно жестокие или романтические слова не имели значения, потому что теперь Уилл получил щемящий опыт его прикосновений. Уилл чувствовал крепкое и сильное тело Ганнибала, тесно прижимающееся к его собственному, и потянулся дотронуться до него в ответ. Мазнув пальцами по Ганнибаловым бёдрам, Уилл, осмелев, обнял того за талию. Почувствовав его нервозность, Ганнибал отстранился и взглянул на Уилла. — В чём дело? — спросил он. Уилл отвёл глаза и облизнул губы, пытаясь подобрать слова. — Я не знаю, как далеко это может зайти, — сказал он в итоге. — Ты передумал, — заключил Ганнибал и начал отодвигаться. Уилл почти почувствовал острую горечь отказа. Он вцепился в Ганнибала. — Нет! Дело не в этом. Я хочу, просто… — вздохнув, он посмотрел на Ганнибала, решив выложить всё как есть. — Я никогда раньше этого не делал. Я даже не знаю, что окажется для меня приемлемым. Внимательно изучив его лицо, Ганнибал снова ласково его поцеловал. — Мы выясним, что нам подходит, Уилл. Нет никаких правил, определяющих, что мы должны или чего не должны делать, никаких конкретных ожиданий. Мне достаточно знать, что ты тоже этого хочешь и готов попробовать. Уилл задумался, будет ли этого действительно достаточно для них обоих. Примет ли Ганнибал, как много — или мало — Уилл сможет ему дать. Ганнибал привлекал Уилла в самых разных смыслах, во многих из которых, наверное, не должен был. Уилла привлекали его руки и знание, на что они способны; его слова, ум и живущая там темнота. Все эти черты, и многие другие, которые вместе образовывали стоящего сейчас перед Уиллом человека. Ганнибал потёрся носом о его щёку и прошептал: — Расслабься. Просто дай мне о тебе позаботиться. С этими словами развернул Уилла лицом к стенке душевой кабины, зажав между ней и собственным телом. Затем он переплёл с Уиллом пальцы и, подняв их руки, прижал их к стене, после чего уткнулся лицом Уиллу в шею. Его зубы прихватили нежную кожу, сперва легко, а затем — всё сильнее посасывая. Уиллу тут же вспомнились фотографии жертв любителей кусаться, с этими яркими характерными засосами прямо по центру. Он знал, что после сегодняшнего у него останутся отметины. Ганнибал позаботится, чтобы они остались. Красноречиво прижав его ладони к стене, Ганнибал убрал руки, оставив Уилла держаться за стену и просто принимать всё, что Ганнибал ему даст. Этот жест тоже был своего рода подарком. Он избавлял Уилла от необходимости принимать решения и неловко действовать наугад, стараясь не отставать от Ганнибала. Вместо этого Уилл мог просто сосредоточиться на своих ощущениях и определять, что ему нравилось или не нравилось. Ганнибал вёл себя уверенно. Он знал что делал и происходящее было для него комфортным. Это явно не был его первый раз. Благодаря тесному контакту их тел, Уилл чувствовал его твердеющую эрекцию. Его ладони… эти ладони. Удерживающие Уилла в плену, так бережно за ним ухаживающие, любовно готовящие для него еду… Эти ладони, убившие больше людей, чем кто-либо знал, теперь заявляли на Уилла свои права. Проведя пальцами по внутренней стороне бёдер Уилла, Ганнибал накрыл ладонью его член и слегка сжал. Что ж, такие действия были для Уилла чем-то приемлемым. И даже знакомым. Свободная рука Ганнибала скользнула вверх, остановившись у Уилла на горле. Держа Уилла за шею, Ганнибал потянул его назад, прижимая к себе, чтобы начать об него тереться. После секундной паузы Ганнибал чуть сменил позу, и его член скользнул Уиллу между бёдер. Прикосновение столь интимных частей его тела было и интригующим, и странным. Уилла возбуждало не само действие, но тот факт, что это был Ганнибал. Убрав одну руку со стены, Уилл опустил её к себе между ног, чтобы Ганнибала потрогать, погладив кончиками пальцев шелковистую кожицу головки. А потом ему пришла в голову идея получше. Пожалуй, он всё-таки мог кое-что для Ганнибала сделать. Что-то простое, не требующее от него очертя голову нырнуть в неизвестное. Даже если у них с Ганнибалом никогда не дойдёт до проникновения, Уилл мог ему дать по крайней мере это. Заведя руку назад, он положил её Ганнибалу на тазовую кость, чтобы тот остановился, а затем свёл ноги вместе и покрепче сжал мышцы бёдер. Издав глухой одобрительный стон, Ганнибал отстранился и взял флакон кондиционера для волос. Уиллу не нужно было смотреть назад, чтобы догадаться, что Ганнибал делал. Он и сам иногда к такому прибегал, когда мастурбировал в душе. А потом Ганнибал протиснул уже скользкий член ему между бёдер и накрыл ладонью его собственный член. Прижимая Уилла к стене, вжимаясь в него сзади и ритмично двигая бёдрами. Отыскав ртом мясистую часть плеча Уилла, Ганнибал его укусил и, посасывая захваченный участок кожи, ускорил свой ритм. Уилл ойкнул от боли и прикосновения чужих зубов, но это быстро переросло в глухой стон, когда Ганнибал крепче сжал пальцы на другом его плече. Уилл не сомневался, что его ждут синяки, а вот удовольствие от того, как Ганнибал подмял его под себя, оказалось неожиданным. Потянувшись, Ганнибал сгрёб его за волосы и заставил слегка запрокинуть голову, выпустив его многострадальное плечо изо рта лишь для того, чтобы укусить снова, чуть повыше. Уилл знал, что подобных укусов окажется целая цепочка, и каждый следующий вызывал у него новую жаркую вспышку возбуждения. Ганнибал кончил ему между бёдер с тихим, почти беззвучным оханьем, крепче впившись в Уилла зубами. Не будь его рот так близко от уха Уилла, Уилл мог бы этого и не услышать. Когда Ганнибал отстранился, всю правую сторону шеи и плечо Уилла защипало от воды. Уилл заморгал. Ему казалось, что мир вот-вот опрокинется на бок. Несколько долгих мгновений он переваривал реальность произошедшего, после чего повернулся к Ганнибалу. Их губы встретились, на этот раз с гораздо меньшим изяществом и большим голодом, и Ганнибал возобновил размеренные движения ладони по его члену. Уилл был возбуждён, но этих расслабленных поглаживаний было недостаточно, чтобы толкнуть его за грань. Они больше дразнили, чем приносили полноценное облегчение. Только когда Ганнибал улыбнулся и у него в глазах заплясали лукавые искорки, Уилл сообразил, что он ещё не закончил. Оторвавшись от его губ, Ганнибал начал опускаться ниже, покрывая поцелуями шею Уилла. Затем поцеловал ключицу и поставил смачный засос прямо под ней. Посмотрев Уиллу прямо в глаза, Ганнибал встал на колени и схватил Уилла за бёдра, прижимая к стене так, что тому не оставалось ничего другого, кроме как уцепиться за его плечи. Прикрыв веки, Ганнибал наклонился и приоткрыл рот, но не стал сразу вбирать в него член Уилла. Вместо этого он легко поцеловал головку, пробуя Уилла на вкус и почти благоговейно трогая губами. Когда он снова открыл глаза, Уилл увидел в его взгляде множество эмоций. Желание, разумеется, но также обожание, восхищение, жажду… может, даже любовь, если бы Уилл готов был это признать. Убрав ладонь с его плеча, Уилл погладил Ганнибала по щеке. Открыв рот шире, Ганнибал медленно погрузил в него член Уилла, но неглубоко. Изучая наблюдающего за ним Уилла и двигая губами ровно настолько, чтобы это было соблазном — просто лёгкие прикосновения и подразнивания языком. Сам намёк на то, во что это могло перерасти, заставил Уилла полностью сосредоточиться на происходящем. Он хотел большего. Гораздо большего. Положив ладони Ганнибалу на затылок, Уилл слегка толкнул того к себе, и Ганнибал издал одобрительный звук. — Чёрт… Ганнибал расслабил губы, освобождая для Уилла больше места во рту, когда тот отодвинулся и ещё немножко толкнулся вперёд, на этот раз бёдрами. Уиллу пришло в голову, что Ганнибал нарочно так его расположил, чтобы он немного разбалансированно опирался на стену. Он снова качнул вперёд бёдрами. «Ганнибал этого и хочет», — подумал Уилл, восхищаясь огромным контролем, которым Ганнибал над ним обладал — и который давал ему взамен. Требовательный, даже давая. Но это настолько превосходило любые ожидания Уилла… Когда он снова толкнулся вперёд, Ганнибал накрыл ладонями его ягодицы, побуждая продолжать двигаться. Уилл смотрел, как его член исчезал между этими бархатными губами. Он понимал опасность находящихся совсем рядом зубов, но это каким-то образом лишь добавляло происходящему остроты. После очередного лёгкого толчка Ганнибал сильнее потянул его на себя, заставив ещё глубже погрузиться в свой рот. — Хочешь начать давиться? — спросил Уилл. Отсутствие ответа со стороны Ганнибала было весьма красноречивым. Ухватившись за его плечо, другой рукой Уилл крепче вцепился в его потемневшие от воды волосы и толкнулся сильнее. Ганнибал издал немного сдавленный звук, но не стал протестовать. После всех разочарований, смертей и неуверенностей, он позволял Уиллу эту маленькую жестокость. И Уилл вымещал на нём всё пережитое, тихонько охая и выстанывая его имя. И зная, что Ганнибал одобрял его действия, судя по энтузиазму с которым он мял и гладил зад Уилла. Уилл всё сильнее чувствовал накапливающееся удовольствие. Его пик был рядом, совсем близко, но когда Уилл уже решил, что скоро кончит, Ганнибал начал двигаться по-настоящему. * * * — Думаю, я могу уже просто забрать этот халат себе, — улыбаясь, сказал Уилл. И вздрогнул, когда Ганнибал до него дотронулся. Ганнибал на секунду убрал от его кожи косметический ватный диск — лишь для того, чтобы прижать снова. Нос Уилла наполнился запахом изопропилового спирта, странно успокаивающим своим обещанием чистоты. Это не меняло того факта, что спирт адски щипал. — С моей стороны было бы ложью заявить, будто мне не нравится тебя в нём видеть, — ответил Ганнибал. Он тоже улыбался. Редкой мягкой улыбкой, не покидавшей его лица с тех пор, как они вышли из душа. В настоящий момент он обрабатывал повреждения Уилла: как маленькие отметины Данкирка, так и более яркие засосы, оставленные его собственным ртом. В паре мест он даже прокусил кожу, и вероятность шрамов была весьма велика. Уилл попытался ощутить из-за этого недовольство, но у него ничего не получилось. Вместо злости он чувствовал лишь умиротворение, расслабленный и вымотанный самым приятным образом. — Угу, не сомневаюсь. Я — в твоём вычурном пиджаке для курения родом из пятидесятых годов. Вскинув бровь, Ганнибал ущипнул Уилла в качестве наказания, однако в уголках его глаз появились весёлые лучики. Да и щипок оказался совсем лёгким, заставив Уилла лишь со смехом завертеться. Нанеся на чистые пальцы мазь с антибиотиком, Ганнибал аккуратно смазал ранки Уилла. Самые глубокие уже были забинтованы и залеплены медицинским пластырем, чтобы защитить простыни и одежду Уилла от случайных пятен крови. Поправив на Уилле халат, Ганнибал запахнул его получше и завязал на пояс. После чего толкнул Уилла ладонью в грудь обратно на кровать, запечатлел у него на губах лёгкий поцелуй и встал. — Подожди меня здесь, — сказал он. Только когда за ним закрылась дверь спальни и раздался звон датчика, Уилл почувствовал какое-либо сожаление. Этот звон напомнил ему обо всех остальных обстоятельствах. Украл у него какую-то часть радости. Несмотря на всё, что они с Ганнибалом сделали, все новые вещи, которые они попробовали, всегда будет этот звук, напоминающий, что Уилл здесь находился не по собственной воле. Сев на кровати, Уилл осмотрелся и понял, что он совсем один. В комнате было тихо и уютно. В воздухе до сих пор витали запахи аптечки первой помощи и геля для душа. Но это была всего лишь очередная клетка. Просто на этот раз — без настоящих прутьев. С первого этажа не доносилось никаких звуков, но дверь была закрыта. Уилл напряг слух, стараясь услышать какое-то движение, хоть что-то, но услышал лишь завывающий снаружи ветер. Он опустил на вощёные доски сперва одну босую ступню, затем другую, и медленно встал с кровати. Когда он двинулся к двери, доски слегка заскрипели под его весом. Прижав ухо к дверному полотну, Уилл снова прислушался. Круглая дверная ручка находилась прямо у него под носом. Дверь не была заперта на замок. Уилл видел у Ганнибала в шкафу и куртки, и ботинки. Он мог просто взять нужную одежду, надеть поверх своего халата, а потом… а что потом, собственно говоря? Уилл дотронулся до холодной дверной ручки. Ощупал её по всей длине, словно некий новоявленный исследователь обычных вещей. До того, как сюда попасть, он никогда раньше не уделял столько внимания деталям повседневных предметов. Уилл повернул ручку, но не стал открывать дверь, вместо этого предоставив металлическому язычку просто защёлкнуться обратно. Всё это время он придерживал дверь ногой, чтобы та случайно не распахнулась. Его напряжение немного спало. Вздохнув, Уилл шагнул назад. Ганнибал находился в подвале. Так подсказывал здравый смысл. Они оставили после себя ужасный беспорядок, который, если его не убрать, быстро начал бы портиться и проникать в дом способами, которые было бы весьма непросто замаскировать. Уилл лишь не совсем понимал, почему Ганнибал не попросил помочь ему с уборкой. Секунды и минуты ползли в молчаливой нерешительности. Уилл точно не знал, сколько времени он так простоял, споря с самим собой, но в итоге он принял решение. Ганнибал отреагирует или с жестокостью, или с добротой, Уилл лишь не мог угадать, как именно. Повернув ручку, Уилл открыл дверь и вышел в коридор. Датчик издал мелодичную трель. Уилл прошёл по длинному коридору, добрался до лестницы и спустился на первый этаж, но там свернул не ко входной двери, а на кухню. Когда Ганнибал пулей вылетел из кладовки, готовый броситься на его поиски, Уилл ждал на своём обычном стуле. На том самом, где подолгу сидел по утрам, составляя Ганнибалу компанию, пока тот готовил. Ганнибал уставился на Уилла. Тому потребовался весь его самоконтроль, чтобы не улыбнуться. — Я голодный. — Голодный… — повторил Ганнибал, словно проверяя, не ослышался ли. — Я бы съел что-то сладкое, — объяснил Уилл и, наклонив голову, попытался прибегнуть к вежливости, надеясь, что это поможет сбавить напряжение. — Если можно. Ганнибал выглядел настороженным и подозрительным (вполне оправданно), но быстро оправился в достаточной степени, чтобы ответить. Ему не нравилось терять контроль над ситуацией и поступок Уилла не укладывался в рамки ожидаемых от него действий. И уж точно не совпадал с предыдущими действиями Уилла, когда тот оказывался на свободе. — Я могу нарезать каких-то фруктов. — Я подумывал скорее… о том пудинге, который ты мне как-то готовил. Ты тогда сказал, что это твой любимый десерт, — ответил Уилл. Собственный голос показался ему смущённым. И даже игривым. — Sanguinaccio dolce. Но у меня нет для него крови — она испорчена препаратами. Я могу сделать версию без крови, но вкус от этого пострадает. — Нет нужды идти на компромисс. У меня есть всё, что тебе нужно, и, по крайней мере, ты знаешь, что я чист как стёклышко. — Уилл… Всего одно простое слово, его собственное имя, и Уилл снова почувствовал себя могущественным. Ганнибал так тихо это пробормотал, словно упрашивал. Он хотел, чтобы Уилл перестал? Подобное предложение так много значило? Самому Уиллу так не казалось, однако для Ганнибала это могло значить что угодно. По крайней мере, ему должен был быть в новинку сам факт добровольного предложения вместо необходимости отнимать желаемое силой. Повернув руку внутренней стороной вверх, Уилл протянул её Ганнибалу и приподнял бровь. — Слишком странно? — поинтересовался он. — Нет. Твоё предложение неожиданно, но вовсе не нежелательно. Какое-то мгновение Ганнибал разглядывал Уилла, после чего наконец отмер и снова скрылся в кладовке. Он вернулся из подвала с оборудованием для флеботомии. Сам факт, что он ушёл, оставив Уилла сидеть на кухне без присмотра, превосходил любые ожидания последнего. Уиллу потребовался весь его самоконтроль, чтобы не попытаться сбежать. Когда Ганнибал поставил стул перед его собственным, Уилл снова протянул ему руку. — Ты выглядишь нервничающим. Нам необязательно это делать. — Я этого хочу, — ответил Уилл, и с удивлением понял, что действительно имел это в виду. — Это напоминает мне о начинаниях. — Начинаниях чего именно, скажи на милость? — уточнил Ганнибал. Но Уилл не ответил — просто улыбнулся. Протерев спиртом сгиб его локтя, Ганнибал воткнул ему в вену иглу. Та кольнула совсем легонько, почти не больно, особенно по сравнению со всем, что Уилл уже пережил. Потекла кровь. Уилл смотрел, как она струится по пластиковой трубке и стекает в медицинский пакет. Почувствовав на себе Ганнибалов взгляд, Уилл поднял на него глаза. У Ганнибала были до сих пор влажные волосы; более влажные, чем после их совместного душа. Он снова принял душ, разобравшись с трупом, сообразил Уилл. Ну разумеется, принял. Наверное, для этого в подвал и были проведены вода с канализацией. Не то чтобы Ганнибал провёл их специально для Уилла. Уилл протянул руку, чтобы дотронуться до Ганнибала. Тот поймал его ладонь, прижал к щеке и просто продолжил на него смотреть. — Поцелуй меня, — прошептал Уилл. Ганнибал послушался. Он поцеловал подушечку каждого пальца, а затем и саму ладонь, прежде чем остановить набор крови и вытащить иглу. Залепив ранку ватным диском, он быстро отнёс частично заполненный кровью пакет к кухонному острову. Там Ганнибал вскрыл пакет кухонными ножницами и вылил его ещё тёплое содержимое в небольшую кастрюльку. — Этого хватит? — Как раз, — ответил Ганнибал, хотя он явно не стал брать у Уилла всю необходимую порцию крови. Уилл подошёл к нему. Добавив в кастрюльку молока, Ганнибал зажёг огонь. Повинуясь его негласной просьбе, Уилл встал между ним и плитой и начал помешивать содержимое кастрюльки, чтобы Ганнибал мог заняться другими вещами. — Здесь чуть меньше, чем половина от моего предыдущего рецепта. Нам понадобится примерно двести граммов сахара, двести граммов тёмного шоколада и чуть-чуть корицы, — сообщил Ганнибал, отмеряя нужные ингредиенты. Затем он медленно всыпал в кастрюльку сахар, и тот тут же начал растворяться. — Продолжай равномерно помешивать, — напомнил Ганнибал. Он натёр на тёрке плитку шоколада и палочку корицы. Вручную, одетый лишь в пижамные штаны. Затем он отошёл к миске с апельсинами и снял с одного немного цедры, отправив в кастрюльку. После этого он разрезал небольшой апельсин пополам, аккуратно выскоблил обе половинки, отложив мякоть в сторону, и поместил получившиеся органические «чашечки» в креманки. Взяв чистую ложку, Ганнибал зачерпнул немного шоколадной смеси и поднёс к губам. — И как я на вкус? — поинтересовался Уилл. У Ганнибала на лице отразились мириады сложных эмоций.