Герои Энвелла: Next Generation

После того происшествия с деревом Слава изменилась и в то же время нет. Так, вышло не совсем складно. В смысле, она по-прежнему была во многих вопросах тихой, но за время первой недели из неё можно было едва слово вытащить, а тут совсем другое дело! Вон и своё мнение стала иногда выражать, не убегать, чаще ходить по квартире, а не только в туалет, на кухню и во двор, но что самое главное — она держала слово. Она обращалась за помощью. Если что-то случалось, она не пыталась разобраться с этим сама, а шла к Артёму. Мужчина уже не раз успел мысленно похлопать себя по плечу за то, что придумал установить то правило, потому что теперь он смог получше узнать Славу. С хороших сторон… и не очень. Итак. Во-первых, Слава — чистюля, и, похоже, не от лучшей жизни. *** Слава выбежала из своей комнаты и со всей дури захлопнула за собой дверь. Артём, который в это время смотрел в Интернете примеры сдачи квартиры в аренду, ведь надо же было что-то делать и с этой, когда он переедет, удивлённо моргнул, когда Слава подошла к нему и обиженно спросила: — Ты зачем у меня в комнате окно открыл?! — А что такого? — не понял мужчина. — Я её проветрил, только и всего. — Я специально не открывала, чтоб не забралось ничего! — отчаянно вскинула руки Слава. — А теперь ко мне паук заполз! — Мир, ты чего? Ноябрь на дворе, какой паук? — Огромный! — чуть ли не в истерике воскликнула девочка. — Вот такой! — Судя по всему, паук был размером с птицееда, не меньше. Артём мысленно закатил глаза на эту суету на ровном месте, но вслух сказал: — А ну дай я посмотрю. Когда он вошёл в комнату, Слава осталась стоять на пороге, тыкая дрожащим пальцем в потолок. Артём присмотрелся. Девочка не соврала, паук действительно был, наверняка ещё с лета остался, но это был не птицеед, а самый обыкновенный паук-долгоножка. У которого длина тела едва до 10 миллиметров доходит. — Мир, ну ты серьёзно? Смотри, какой он маленький! Слава немедленно спряталась за дверь. — Да он же безвредный совсем! — принялся втолковывать Артём. — Полезный даже, насекомых ловит. — Мне всё равно! Он по мне ночью ползать будет, в голову через уши залезет и все мозги слопает! — Мира, повторюсь, он питается на-се-ко-мы-ми. Ты не в его сфере вкусов, да и… — Я тут спать больше не буду, — поставила точку в споре Слава. Артём тяжело вздохнул и хотел привести какой-нибудь другой аргумент, но вспомнил паука под потолком в квартире Смагиных, который был намного больше этого, и решил не спорить. Она ещё ребёнок, вот вырастет, сама будет смеяться над тем, каких глупостей боялась. Ведь есть вещи намного страшнее пауков. Артём быстро заскочил на кухню за стаканом, накрыл им паука, подложил бумажку и вытряхнул в окно. Ничего ему не будет, найдёт, где перекантоваться. — Всё, — сказал Мещеряков, повернувшись к Славе. — Прошу. Слава очень внимательно просканировала комнату и наконец-то соизволила войти, хотя сама по-прежнему подозрительно щурилась. Только Артём решил, что на этом всё, как девочка кинулась с остервенением разбирать свою раскладушку. — Эй, ты чего? — удивился Артём. — Он наверняка с собой дружков привёл, — прошипела Слава, отшвыривая в сторону подушку. — У меня дома так и было! Вся кровать в коричневых мелких жуках была, её выкинуть пришлось! Лишь через несколько минут Артём с содроганием осознал, что она говорит о постельных клопах. *** Во-вторых, поскольку её любимой книгой оказалась энциклопедия про болезни, она выросла той ещё паникёршей. *** Артём шёл развешивать бельё, но наткнулся на сидящую перед раскрытой книгу Славу. Девочка таращилась на что-то у себя в ладони широко раскрытыми глазами. — Чего там у тебя, Мир? — поинтересовался Артём. Та подняла на него полные испуга глаза и чуть ли не пропищала: — Арт, у меня падотит. — Чё-чё у тебя? — приподнял бровь мужчина. — Падотит! — воскликнула девочка. — Вот! — Она ткнула пальцем в книгу. Артём отставил миску с одеждой и присел на корточки. Через несколько секунд он невпечатленно оглянулся на девочку: — Мира, нет у тебя никакого пародонтита. — Нет, есть! — возразила девочка панически. — Во время него зубы выпадают, вот, смотри! Оказалось, что в руке она держала слегка заляпанный кровью зуб. Арт, увидев его, чуть не расхохотался, но вовремя сдержался. Не хватало, чтобы она на него обиделась. — Слав, у тебя просто молочный зуб выпал, — объяснил Артём. — И что это значит?! — чуть не взвизгнула та. — Что ты растёшь, — успокаивающе положил руку ей на плечо мужчина. — Просто у детей зубы нежнее, чем у взрослых, поэтому они в какой-то момент начинают меняться, то есть выпадать. — Слава немедленно побелела, поэтому Артём поспешил добавить: — И на их месте вырастают новые, коренные, уже постоянные. Ты что, этого не знала? Мотание головой. Интересно, ей это тоже не удосужились объяснить, прямо как насчёт месячного проживания с ним или просто не успели? — У меня ещё не выпадали зубы. Ни разу. — Ну, тогда поздравляю с первым выпавшим молочным зубом. — Артём поднялся. — Не ешь несколько часов, чтоб десны затянуться успели. И пальцем не трогай, хорошо? Слава кивнула и поинтересовалась: — А с зубом что делать? — Ну, если он тебе не нужен, можешь выбросить, — пожал плечами Артём. — Или можем заказать из него украшение, будешь его в кольце или браслете носить. Некоторые так делают. Что, нет? — усмехнулся он, завидев на лице Славы чистейшее отвращение. *** В-третьих, и это было самое худшее осознание, Слава — недосмотренный ребёнок. Он привёз Славу домой со школы, сказал, что пойдёт приготовит чего-нибудь, и предложил прийти к нему на кухню, если Слава хочет. Та пришла вместе с тетрадью и учебником по математике. Арт улыбнулся краем рта, когда девочка спокойно села за стол, уткнулась в домашку и ни разу не посмотрела на него краем глаза. Ему было очень приятно это доверие. Слава подпёрла рукой голову и принялась что-то чиркать. Ты гляди, а он только сейчас заметил, что его подопечная левша. Мужчина положил этот факт на метафорическую полочку, отвернулся к кастрюле и принялся мешать содержимое. Наверняка Мире понравятся макароны по-флотски. Вкусное блюдо, а главное, питательное. Пока он занимался своим делом, на столом явно царила борьба. Борьба между учеником и одним из самых ненавистных предметов. Слава высовывала язык, вертела голову, перечеркивала и начинала заново, но явно тщетно. В какой-то момент Артём повернулся и увидел, что девочка лежит на столе, уткнувшись лицом в тетрадь. — Что, жизнь дала трещину? — цыкнул сочувственно языком Арт. Та подняла голову и кивнула, жалобно угукнув. Мужчина отошёл от плиты и подсел поближе к ней. — Если хочешь, давай помогу. Слава тут же подвинула к нему учебник и ткнула в нужную задачу. Артём прошёлся по ней глазами. Звучала задача так: «Три курицы несут три яйца за 3 дня. Сколько яиц снесут 12 куриц за 12 дней?». А внизу было приписано: «Подсказка: правильный ответ не 12». Мужчина усмехнулся. А задачка-то оказалась с подковыркой! — Клементина Андреевна сказала, что тому, кто решит эту задачу поставят дополнительный балл. Но я не понимаю, как правильно, — проныла Слава. — Сейчас я тебе объясню. — Артём взял у Славы ручку и листок бумаги и принялся писать. — Если три курицы за три дня несут три яйца, то одна курица за те же три дня снесёт сколько яиц? — …Одно? — несколько неуверенно ответила Слава. — Правильно, — кивнул Артём. — А вот сколько снесёт одна курица за двенадцать дней? Если каждые три дня она несёт одно яйцо, то на сколько нужно разделить двенадцать? — Разделить? — переспросила Слава. — Ну да? — Артём непонимающе нахмурился. — Вы разве ещё не проходили деление столбиком? — Нет, а что это? Артём поднял бровь. Странно, насколько он помнил, деление начинают проходить уже в третьем классе. — Неважно, — выкрутился он. — Сколько троек поместится в двенадцати? Слава молча позагибала пальцы и сказала: — Четыре. — Правильно. Значит, за двенадцать дней одна курица снесет четыре яйца. А если куриц двенадцать, то за двенадцать дней они сколько снесут? Я тебе подскажу — тут нужно умножить. — Умножить? — опять спросила Слава. Да что ж такое? Она ещё и про умножение не знает? Что не так с этой школой? — Ладно, перефразирую — прибавь к двенадцати ещё три двенадцатки. Слава беззвучно пошевелила губами, потыкала себе в пальцы и наконец-то воскликнула: — Сорок восемь! — Молодец! — Артём опять-таки аккуратно взъерошил девочке волосы, но та уже не вздрогнула, а улыбнулась. Хороший знак. — Правильный ответ сорок восемь. Осталось это только записать. Слава схватила ручку и принялась судорожно выписывать примеры, а Артём тем временем прокомментировал: — Странно, конечно, что ты про умножение-деление не знаешь. Нам про него ещё во втором классе объясняли, а ты уже в третьем. — Я не в третьем классе учусь, а в первом, — не поднимая головы, ответила Слава. Это обыденно брошенная фраза обрушилась на Артёма бомбой. — В смысле в первом классе?! — вопросил он чуть громче, чем хотел, от чего Слава немедленно подняла голову и упёрлась в него взглядом. — Ты ничего не перепутала? Слава настороженно мотнула головой. Артём повернул учебник обложкой. Перед ним предстали геометрические фигуры в виде животных, фрукты, непонятно чему улыбающиеся дети в школьных формах и совершенно очевидная жирная цифра один. Теперь ему стал ясен инцидент в школе. Он-то думал, что его просто спровадили, а он, оказывается, не в том классе искал! — Но почему? — наконец-то озвучил он своё недоумение. — Ты должна быть уже как минимум в третьем классе, почему ты только в первом?! — Я не знаю… — Слава на всякий случай отодвинулась от него. Артём, заметив это, немедля смягчился: — Всё хорошо. Просто же… ты слишком умная, чтобы сидеть с первоклашками. Как так получилось? Ты болела? — Нет, — ответила Слава всё ещё настороженно. Тогда в чём дело? Почему её бабушка с мамой не записали её пораньше? Искали школу подешевле? Или поближе? Или же… Тут ему в голову пришла мысль совсем другого коленкора. Или же они просто забыли? Не сочли нужным? Артём открыл учебник на первой попавшейся странице и протянул Славе с просьбой: — Прочти вслух, что тут написано. Слава послушно придвинула книгу и начала читать, водя по буквам пальцем: — Эм… В… В а-тель-е по п-по-ши-ву жен-ской о-де-жды от р-ру-ло-на ма-те-рии… Каждый среднестатистический ребёнок в свои восемь умеет бегло читать. Слава же читала по слогам, при этом сбиваясь и иногда заикаясь. Словно совсем недавно овладела этим искусством. — Слав, — с ужасом спросил Артём, — ты не умеешь читать? Девочка покраснела от стыда и жалобно возразила: — Нет, нет, я умею! Просто… молча у меня получается чуть быстрее. Ведь если подумать, Слава для своего возраста слишком самостоятельная. Сама моется, готовит, гуляет, ходит в школу, делает уроки, даже просить о помощи её пришлось учить! Ну не может это быть просто так! Да и к тому же, что именно привело Славу к нему? То, что бедной Клавдии нужно отдохнуть, а противной Славе усвоить урок. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы видеть, что акцент больше делался на здоровье матери Славы, но ни разу на благополучии самой девочки. Они не оставили ей телефон, чтобы мать и дочь могли поговорить. Не объяснили, где и с кем она будет жить. Да что там, они даже Артёму ни разу не позвонили, чтобы хотя бы узнать, как она, жива ли, здорова ли! Это была самая настоящая родительская халатность. Пока Вера Авксомовна хлопотала над дочерью, сдувая с неё пылинки, она даже не подумала при этом помочь Славе. А дочь наверняка слушает её, и тем самым вредит своему ребёнку! Нет, так продолжаться не может. Слава заслужила, чтобы к ней проявляли ту же любовь, если не больше. Поэтому как только Вера Авксомовна вернётся вместе с дочерью, он усадит их и поговорит с ними. Вежливо и цивилизованно. Они обсудят, как они обращаются с Мирославой и как это можно улучшить, Артём им объяснит, что детдом — это не выход. Наверняка они его послушают, да, они сложные люди, но мозги ведь у них есть. Он ещё сможет обеспечить этой девочке жизнь получше, прежде чем уедет. Она её заслужила. — Мира, — поинтересовался вслух Артём, — хочешь, вместе в книжный магазин сходим и выберем тебе ещё книг? — Зачем? — спросила девочка. — Ну, а ты разве не хочешь почитать что-нибудь, кроме медицинской энциклопедии? Слава побегала глазами. — Мы сходим, посмотрим, что там есть, и ты выберешь себе книжку, — принялся на всякий случай разжевывать Артём. — Сама. Можешь даже две, если захочется. Слава долго думала. Затем у неё загорелись глаза. — А три можно? — Можно, — усмехнулся Артём.

***

Слава вышла из книжного магазина с жутко довольным видом и с четырьмя книгами в кульке. Им повезло — действовала акция «Купи три книги — получи четвёртую в подарок». Над выбором попотеть, конечно, пришлось, но они в конце концов остановились на: «Ветер в ивах», «Денискины рассказы», «Волшебник изумрудного города» и «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Насчёт последней Артём попытался объяснить, мол, это про насекомых, ты же их не любишь — ни в какую. Так что этим же вечером, когда Артём посоветовал Славе почитать вслух тренировки ради, произошёл такой обмен. — Арт, почему ты мне не сказал, что тут насекомые будут?! — Я тебе буквально так и сказал! Ещё в магазине, но ты ж не послушала! — Так я думала, это про маленьких! А эти огроменные, фу! — То есть, стрекоза на обложке размером с человека тебя не смутила? — Так я же думала, это как с мышью-доктором — просто картинка! — Это ты про Микки Мауса, штоль? Короче, «Карика и Валю» решили отложить до лучших времен и взялись за «Денискины рассказы», которые пришлись Славе по душе намного больше. Хотя… тут тоже один инцидент был. Дело в том, что в книге затесалась ещё горстка рассказов Носова. Почему-то. На следующий день после покупки Артём застал Славу на раскладушке, в стороне от книги, свернувшейся в комок внутри одеяла под стеной. Артём мысленно напрягся и постучал в открытую дверь. — Мира? В щели в одеяле мелькнул слезящийся зелёный глаз, но тут же спрятался. — Что случилось? — спросил Артём. Комок отодвинулся к краю постели. Явный признак нежелания разговаривать. — Может, всё-таки попробуешь сказать? Чтоб я хотя бы знал, как помочь. Слава шмыгнула носом и молча ткнула в книгу. Артём аккуратно вошёл, присел на раскладушке и заглянул. О, этот рассказ был ему хорошо знаком. «Огурцы». Мальчик по имени Котька украл вместе со своим другом с грядки огурцы, сбежал от сторожа и принёс их домой. Узнав о его проступке, мать устроила сыну головомойку за кражу и велела вернуть огурцы. Вроде всё правильно сделала, но вот как именно она при этом выразилась… «Не пойду я! У дедушки ружьё. Он выстрелит и убьёт меня». «И пусть убьёт! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор». Кажется, Артём понял причину Славкиного дистресса. Особенно когда дошёл до фразы, на которой заканчивалась страница. «Или неси огурцы, или совсем уходи из дома, ты мне не сын!» Артёму этот рассказ никогда не нравился. Да, он понимал, что написан он был в тридцатые годы, когда за любую мелочь можно было запросто отсидеть, но разве можно говорить ТАКОЕ ребёнку? Ведь эти слова с ним будут всю жизнь. Мать в своём стремлении преподать сыну урок о том, что брать чужое нельзя, скорее научила его тому, что сыну нельзя обращаться к ней со своими проблемами и тому, что её любовь очень даже небезгранична. Интересно, каково было Котьке осознавать, что самый близкий ему человек может от него отвернуться? Славе наверняка стало жаль бедного мальчика, вот она и расстроилась. Да и характер у мамаши в книге ничуть не лучше, чем у её собственной бабки. Её можно понять. Поэтому мужчина подсел поближе и погладил комок, как он надеялся, по спине. В ответ ему раздался дрожащий вдох. — Ну всё, всё, Мир, успокойся, — нежно произнёс Арт. — Это же просто рассказ, он не настоящий. И с Котькой всё будет хорошо, он вернёт огурцы и пойдёт домой. Слава шмыгнула носом. — А пока его нет, мама подумает над своим поведением, сделает выводы, и по его возвращении извинится, — добавил Арт. — С ними всё будет хорошо. Не волнуйся. И слегка притянул комок к себе. Осторожно, потому что обнимать Славу он ещё не пробовал. Но она не отшатнулась, что уже хорошо. Значит, сейчас успокоится и кризис будет разрешён. Он бы не думал так, если бы услышал, как Слава едва слышно прошептала: — Не будет.