Одинокий Волк

Забияка последние три года старалась игнорировать Иккинга, некогда единственного, кто понимал их с братом тягу к хаосу. Иногда его пыл был неумолим. Но если Близнецы были его причиной. Иккинг был его эпицентром. Многие поражались, как все. Один ребенок мог превратить тихую и размеренную жизнь в череду пожаров, затоплений и даже землетрясений. Люди все чаще сторонились его, избегали. Даже близнецы. Но все поменялось в тот день. Во время крайней атаки он сумел привлечь её внимание. Выливая очередное ведро воды на, казалось, уже стихший пожар, Забияка оказалась ближе всех к опустевшей части на самой окраине деревни. Замечая знакомую фигуру, продолжающую путь к холму, перенося что-то отдаленно напоминая деревянный ящик с прибитыми колесами от телеги. По началу она старалась держаться подальше, игнорируя Иккинга, но прямо сейчас любопытство, сокрытое внутри, не помогало. Глаза цвета морской волны снова и снова устремлялись к таинственному орудию, задаваясь вопросами, на которых не было ответа. Наблюдая нечто. Странный механизм. состоящий из дерева и шестеренок, раскрывался на холме, превращаясь в одно из орудий, напоминающих своим видом неправильную изогнутую и уменьшенную катапульту. Сколько она наблюдала подобных на рядовых кораблях Олуха, сколько слышала историй, но это было чем-то иным. Минута сомнений минула так же быстро, как и пришла. Отбросив осточертевшее ведро и спрятавшись за одной из казавшихся целых построек поблизости, она наблюдала, как ловко Иккинг заряжает метательные шары, увенчанные цепями, в свое все ещё раскрывающееся оружие. Оттягивая рычаги с немалым усилием, он заставлял чудовищных размеров тетиву становиться все жестче. Натягиваться вопреки собственной сути. Лишь пару мгновений тишины давали ей понять - он что-то выцеливал, вглядываясь в темноту бесконечной ночи. Стараясь не дышать, Забияка, аккуратно приближаясь, наблюдала. Вопреки всему. тихий шелест травы заполонил пространство вокруг них. Давая ей оставаться незамеченной. Легкий ветер трепал косы, заставляя в очередной раз вздрогнуть от стужи, но все это казалось незначительным, едва тишина сменилась оглушительным ревом ночной фурии, заставляя волосы встать дыбом, а сознание кричало об опасности, призывая бежать, не оглядываясь. Но прямо сейчас любопытство победило страх. Иккинг лишь ухмыльнулся, наводясь на цель. Его решимость впервые заставила Забияку пожалеть о своем решении игнорировать подростка. Прямо сейчас смотревшего в бездну собственных амбиций. Давно выученная мантра всплывала снова и снова проносясь в голове: "Если ты долго смотришь в бездну, то бездна рано или поздно ответит своим собственным взглядом". Не взирая на опасности набега, быть непреклонным до самого конца. Она уважала это, позволяя собственному трепету буквально витать в воздухе. Её сердце замерло, когда произошел выстрел. Сила, с которой шары полетели по небу, казалась невероятной. Ни один из ныне живущих викингов не был способен на такое. И все же чудная по виду и форме машина разрывала понятия, глубоко закрепленные в понятии мира. Глядя в беспроглядную тьму ночи, она выжидала чего угодно: промаха, взрыва. Чего угодно, кроме этого. Если глаза не лгали, если это был не сон, Забияка могла поклясться перед всеми богами, что он попал! Сокрытая от глаз простых людей Ночная фурия взревела, явно пикируя к земле. Глаза все еще цеплялись за силуэт, пока мозг продолжал лихорадочно соображать. Одна и та же мысль всплывала, посылая импульсы чистой энергии по её юному телу: "Иккинг наконец-то смог. Иккинг смог повергнуть дракона! ". Уже готовясь подняться, дабы поздравить молодого викинга, Забияка замерла. Радость на её лице начала таять, превращаясь в ужас. Радость победы была столь нагло прервана одним из заплутавших в деревне кошмаров. Как бы не был готов Иккинг, как бы не был продуман его план. Каждый его успех омрачался ещё большей неудачей. Испачканный рот огнедышащей твари смотрел на него не более, чем на добычу, медленно сокращая дистанцию. Иккингу всегда удавалось все испортить. Многие говорили: это его проклятье. Невольный дар, наложенный какой-то из ведьм при его рождении. Забияка была склонна в это поверить. Её бывший друг, может, и не блистал феноменальной силой, но грани его разума были куда острее и подготовленней сотен умов сородичей. И даже сейчас, когда, казалось, он добился невиданного ранее триумфа. Все пошло не по плану. В попытке догнать свою жертву, огромный дракон сжег основание факела, опрокинувшегося прямо в доки, заставляя вспыхнуть один из немногочисленных прибрежных кораблей. Стремясь избежать обнаружения, Забияка смешалась с набежавшей толпой, наблюдая, как Иккинга вновь отчитывает отец, переполненный гнева. Но прямо сейчас все казалось иначе. Все внимание девушки было сосредоточенно на завораживающих и одновременно пугающих глазах наследника вождя. Они были куда более холодны, чем сам Олух. Что-то заставляло её снова и снова вглядываться в лицо поверженного сына вождя. Было ли то, как он держался, или возможно это были сжатые в кулак руки? Она не знала. Отец был слеп к словам сына, продолжая оскорблять и высмеивать его, как он считал мнимые подвиги посреди всей деревни. Пока толпа, подобно осевшим стервятникам, что неустанно следили за жертвой, которая вот - вот испустит дух. Ведомые голодом и наслаждаясь позором одного из них. Они выжидали, упивались и наблюдали. Именно тогда Забияка заметила то, чего, казалось, не видели другие. Внутри глаз Иккинга бушевала буря. Глубоко сокрытый гнев и отчаянье, готовое взорваться под холодной маской безразличия, едва удерживаемые волей одного робкого и одинокого мальчика среди толпы. Его последний взгляд, брошенный в толпу перед уходом, заставлял её сердце участить свой, казавшийся и без того сбившийся ритм. Однако, ведомый Плевакой, озлобленный мальчик ушел, скрываясь за основаниями деревянных домов. Лишь тогда толпа начала расходиться, обсуждая столь грандиозный провал "проклятого" Иккинга, возвращаясь к своим собственным делам. Кто-то шел домой или к тому, что от них осталось. Пока обрывки их речи не скрывались в ночи деревни. Дома на Олухе всегда были новые. Сколько бы разрушений боги или Хель не отправляли, все всегда возвращалось на круги своя. Даже со свойственным их роду усердием драконы не могли или не хотели разрушать богами забытую деревню на краю известных карт. Погруженная в собственные раздумья, казалось, впервые за последнее время, Забияка не знала, что делать. Та сцена, устроенная Стоиком посреди деревни, не давала ей покоя. Словно она что-то упускала или не замечала. Нет, она и раньше видела подобное, но тот взгляд, брошенный в толпу, был не просто иным, он был чуждым, чем остальные за все годы, встреченные ранее. Ведомая мыслями, она сама и не заметила, как добралась до родного дома. Тяжелый вздох окончательно заставил её мысли вырваться из событий недавнего происшествия. С усилием отталкивая дверь, она вернулась домой.