Nocturne of Remorse

      Когда тяжёлая, стальная дверь подвала заскрежетала, недовольная тем что её вновь открывают, его это не разбудило. Так же он не поднял головы ни когда на лестнице раздались шаги, ни когда его обдало столь соблазнительным запахом людской крови, ни когда незнакомый гость устроился с книгой за столом. Его глаза открылись лишь спустя несколько минут тишины, ведь не произошло ничего из того, что происходило обычно: с ним ни кто не заговорил пытаясь выведать какие-то тайны которых не было, не пытался ударить очередной плетью просто измываясь, не ставили опыты в попытках найти новое уязвимое место. Слышался только редкий шелест перелистываемых страниц. Не поднимая головы, вампир совершенно незаметно окинул взглядом пришедшего и в недоумении едва не заговорил первым.       Рядом с ним, за столом с достаточно опасным количеством химических реагентов, сидел ребёнок — девочка лет десяти, что беззаботно читала что-то из школьной программы. Это было так странно, что он даже осмелился вновь поднять голову, лишь бы рассмотреть её. Разум говорил, что не могли же они подослать невинного ребёнка в надежде что он не только не тронет её, но и начнёт отвечать на вопросы, на которые не имел ответов. Тем временем интуиция напротив, твердила что опасен любой охотник, даже столь юный и стоит не обманывая себя, ожидать того что в следующую же секунду хрупкая ручонка всадит в его плечо очередной кол или освящённый гвоздь. Всё же, желание избежать боли и страданий заставило его подчиниться интуиции и вновь повесив голову продолжать притворяться безсознательным. Только шум пульсирующих в живом теле вен немного раздражал — кровь не касалась его клыков уже более месяца.       В тот день, девочка как пришла молча, так и ушла не сказав ни слова. Подобное повторилось на следующий день и день после того, а потом ещё и ещё. Она приходила достаточно часто, просто садилась за стол читая в одни дни и делая домашнее задание в другие. Изредка, закончив она поднималась и стояла напротив, просто с невинным интересом рассматривая подвешенного на кресте мужчину, что упорно продолжал не подавать признаков жизни. Но так, на вторую неделю, можно сказать что они привыкли друг к другу: девочка больше не боялась соседства с хищником и её рука перестала дрожать при письме, а он в свою очередь всё более беспечно поднимал голову наблюдая абсолютно спокойно, но всё ещё не особо понимая причины, по которой та сюда приходила.       К третьей неделе девочка не стеснялась уже совсем и, просидев за одной из задачек до самого вечера, уронила голову на тетрадь с тяжким вздохом. Наблюдая столь простодушную сцену, ему наконец-таки не удалось сдержать тихий, но искренне сочувствующий смешок и вампир осмелился заговорить: "не стоит так расстраиваться. Эта задача тебе не по возрасту, но могу объяснить, если хочешь".       Услышав впервые этот незнакомый, но на удивление ласковый бархатный голос полный тепла, девочка в момент подскочила на ноги отходя к двери на несколько шагов. Естественно он её напугал, как минимум внезапностью подобного, так что наблюдал реакцию без особой обиды и даже с интересом ожидая того, как привычная гостья себя поведёт. На самом деле, ребёнку было впору убежать позвав взрослых, но разве могла себе позволить подобное будущая охотница? В её глазах, побег от добычи стал бы недостойной трусостью, а потому, пересилив себя она поправила волосы и спокойно подошла обратно к кресту. Если подумать, мог ли быть опасен скованный, истощённый голодом вампир? Конечно не мог, ведь давно бы сбежал, а не продолжал покорно висеть в заточении, так что девочка подошла ещё ближе с ещё большей уверенностью и смотрела ему в глаза наконец улыбнувшись.       — Раньше вы со мной не разговаривали.       — Ты и сама приходила и уходила, не сказав ни слова. Даже не назвавшись, могу заметить.       — Я знаю как зовут вас, но господин Алукард не знает как зовут меня. И правда, не очень честно. Ну, то что я из рода Дюпрэ очевидно, а имя Мишель.       — Какой, уважающий себя вампир, не знает род Дюпрэ. Но, если вы знаете кто я, зачем же задавать все эти глупые вопросы?       — Какой, уважающий себя охотник, не слышал о принце вампиров? А вы правда не знаете ничего, что они спрашивают?       — Принц вампиров? У вас, людей, поразительная фантазия. И нет, никогда не лез в дела отца, даже при его жизни. А уж после его кончины сам ни чем подобным заниматься и не думал. Вы слишком много обо мне придумали и убедили себя в этих фантазиях.       — А вы правда предложили мне помочь с заданием?       — Не сказать что у меня найдётся занятие лучше.       Неуверенно осмотрев своего неожиданного помощника ещё одним скептичным взглядом, всё что Мишель могла сделать, это виновато улыбнувшись закивать и счастливо устроившись обратно за стол слушать наставления. Конечно же, для многовекового вампира, подобные детские задачки были не более чем пустяком позволяющим отвлечься от своего положения и возможно, узнать чего полезного у этой беспечной юной особы. Вот только, они говорили, много, каждый день и обо всём что приходило в голову, но вместо того чтобы выведать друг у друга секреты, совсем скоро это превратилось в достаточно противоестественное дружеское общение.       На самом деле, Мишель просто не могла рассказать ничего серьёзного. Мало того что она была самым младшим ребёнком нынешнего главы рода Дюпрэ, так к тому же дочерью. И конечно, крайне консервативные охотники не могли даже подумать о том, чтобы пустить в свои ряды женщину. Не важно, владеет ли та магией или знаниями что превзойдут их собственные, каких бы высот не добилась, семья никогда не признает за ней права ходить на охоту. Нужно ли говорить, насколько подобное было не по душе девочке, что грезила семейным наследием?       Едва ли не с гордостью Мишель рассказывала о том, что приходила к нему в подвал именно в надежде привыкнуть к работе с малых лет. Ведь вампиры — главные враги Дюпрэ и она была просто уверенна, что преодолев страх перед пленником, в будущем сможет не испугаться ни одного другого вампира. Правда, когда в ответ послышался снисходительный смешок, тонкие губки обиженно надулись и ему пришлось, продолжая хихикать, оправдываться что просто не считает себя достаточно страшным для подобного, после чего сделал задумчивую паузу и удивил свою маленькую собеседницу одной фразой: "Впрочем, я даже не вампир". Когда поражённый взгляд юной особы едва не прожёг, уставившись на Алукарда неотрывно на целые минуты, пришлось закатив глаза таки объясниться.       — Не уж то вы и правда понятия не имеете? Мишель, ты же знаешь, кто такие дампиры?       — Конечно! Полукровные дети вампиров и людей, притом обычно вампир — мать, так как редкий человек способен пережить такого ребёнка.       — О, правда? Впрочем, тогда мне ясно почему Дюпрэ не знают об этом, решив что не могло быть женщины, способной выносить дитя Дракулы.       — Хочешь сказать, что ты дампир?       — Иначе я был бы уже мёртв от всего, что твоя чудеснейшая семейка со мной сделала.       — Но разве это не значит, что ты должен быть на нашей стороне? Разве обычно дампиры не были и сами охотниками на вампиров?       — Ты определённо хорошо читала историю своего рода. По словам отца, первый Дюпрэ никогда не охотился сам. Не смотря на святое оружие, именно его напарник-дампир был кошмаром любого, на кого они нацеливались. Но, похоже что нынешние охотники, как и Дюпрэ, не только забыли о том, а ещё и приравняли нас с простыми вампирами. Впрочем, не сказать что я против, пока не оказываюсь в подобной ситуации.       Слушая Алукарда, по какой-то не ясной ей самой причине, Мишель ощутила что сочувствует ему и сильно сожалеет о том, что отношения между охотниками и дампирами настолько изменились. Утонув в собственных мыслях, девочка не сказала больше не слова, лишь продолжая завороженно смотреть в пол забрала со стола книгу и бросила его вновь, подвешенного в полном одиночестве забыв и попрощаться.       Так, закончился первый год их общения, их странного знакомства и сначала неловких, а затем достаточно легкомысленных диалогов за домашними заданиями. Весь следующий месяц, юная Дюпрэ в подвал не спускалась заставляя своего постоянного собеседника вновь изнывать от скуки. Правда, не спускалась не только она, но и ни кто другой, что уже показалось ему странным, пока наконец-таки серьёзно не задумался над этим вопросом. Пришлось заставить себя вспомнить детали, но достаточно скоро Алистера осенило — праздники. Лучшее время года, а именно его конец, был уже совсем близко и естественно, что даже охотничья семья всё же остаётся семьёй и как бы они не вели себя в обычное время, скорее всего эти дни проводили все вместе, весело смеясь, рассказывая байки о собственных подвигах.       Подобные мысли начинались сладко, а заканчивались неприятной горечью и нотками зависти. Его собственной семьи не было в живых уже несколько веков. А даже когда и были, разве могли они отмечать праздники так же как обычные люди? Хотя матушка и умела найти подход к самому Цепешу, уж в этом он был непреклонен — всегда строгий и серьёзный, каким был человеком, таким остался и вампиром, от чего сын никогда не мог понять, за что же его полюбила та светлая женщина. Конечно, в его памяти всё ещё теплились и приятные воспоминания, когда отец пытался быть ласковым и заботливым опекая семью, но таких было прискорбно мало. "В конце концов, тут сухо и достаточно тепло, можно даже сказать что уютно, у Дюпрэ есть класс и стоит уже благодарить судьбу за то, что нахожусь не в тех отвратительных замковых подвалах, которые служили тюрьмами в мои ранние годы", успокаивал он себя из раза в раз, когда ставало уж слишком печально от мысли о бушующем на улочках города Рождестве.       Когда знакомые лёгкие шаги эхом разлетелись по всему подвалу, Алистер уже не опасаясь поднял голову рассматривая фигурку маленькой девочки что всё казалась ему совсем крохотной. Тихо вздохнув, он уже решил что и праздники давно прошли, но эта мысль застыла на полпути стоило ножу сверкнуть в её руке. Сначала он даже удивился не очень понимая, ведь едва ли ему можно навредить подобной мелочью, но вскоре оказалось что удар лезвия предназначался не дампиру. Мишель думала не долго, она совершенно не боялась ни боли, ни крови, спокойно оставляя на руке достаточно глубокий порез. Ожидаемо, стоило почуять этот пьянящий запах ещё яснее и алые глаза среагировали в момент заставляя попытаться сорваться из плена. Разум затуманило и Алукард даже обнажил клыки едва слышно зашипев — его голод едва ли когда-то был столь силён, чтобы мужчина забылся и был готов напасть на человека, но сейчас это свершилось.       К счастью Дюпрэ, её родители знали толк в удержании добычи, а потому ни крест, ни пленник не дёрнулись даже и это стало гарантом безопасности. Как минимум, так она думала в тот самый момент. Наконец выдохнув, девочка подошла не скрывая страха. Конечно, со стороны могло показаться что она дразнит его поднося свою кровь так близко, но это не могло быть дальше от правды. Её всё ещё немного трясло, но отважная с малых лет Мишель не отступала и подвинув лестницу ножкой по ближе к Алистеру забралась на неё. Теперь, кровь была у самого носа и стоило повернуть голову как он раздосадованно взвыл — оставалось всего несколько миллиметров, но дотянуться не выходило.       Этого и не требовалось, та сама поднесла порез ближе, уже окончательно закрыв глаза и готовя себя к чему угодно. Естественно было предположить что будет больно, но она не ощутила даже укуса. Вместо того чтобы впиться в кожу и плоть, клыки на удивление бережно зажали меж собой предложенную руку практически даже не создавая дискомфорта. Открыв глаза и непонимающе глянув на дампира, к её удивлению оказалось, что тот слегка виновато отвёл взгляд вернув себе самообладание. Впрочем, куда больше её интересовало то, что алые глаза, которые она считала обычной для их вида чертой, теперь оказались куда более естественного серебряного оттенка, что выделялся лишь неким нелюдским блеском. Не успела Мишель спросить об одном, как за ним последовало ещё одно потрясение — Алистер отстранился, не оставив на детской ручке и следа, притом не только от своих клыков, но и от пореза тоже.       — Я, всё же опасен. Не делай так больше.       — Буду. Не знаю, как долго они собираются держать тебя тут и пускай от голода дампиры не умирают, но ты не заслуживаешь такого!