SONG

      И что вот так просто взять, отдаться, использовать момент который был под стать случаю?       Аль-Хайтам лишь смотрел, вникал в красные глаза Кавеха, пытаясь найти в нем благоразумие, истину его намерений, но видимо все они все равно склонялись к мнимой нелогической похоти, вызывая скрежет зубов.       Кавех не церемонился, но все равно старался, в этой молчаливой паузе, делать все аккуратно, прикасаясь к нижним частям тела, склоняясь и вдыхая чужой аромат — пестрый и невыносимый.       Это всего лишь проверка его чувств, ничего страшного, но застывший взгляд Аль-Хайтама честно говоря пугал до дрожи.       — Сиди смирно… — говорит его голос томной тональностью, вынуждая изнеженного ученого покорно сидеть и ждать, пока чужие перебинтованные пальцы добираются к заветным штанам, чуть оглаживая бугорок, мысленно не веря, что подобное он делает с ним.       С самым ненавистным человеком на свете…       Смущение накаляется, но Аль-Хайтам как и прежде не отталкивает его, а наоборот смотрит в наблюдении, изучает и… ему что было интересно? Архитектор непроизвольно улыбнулся, стягивая с того нижнюю одежду, тем самым рассматривая занимательный обнаженный вид.       Он даже внизу был прекрасен, под стать его вкусовым рецепторам и если исходя из его слов: Аль-Хайтам был невиннее некуда, но его каменное лицо до сих пор вызывает отторжение.       Мягкая, бледно-розовая кожа, слегка вытянутый половой орган, все максимально гладкое и нежное. Не под стать тем стенам, которые он выстроил вокруг себя. Увлеченный Кавех приподнимает взгляд на Аль-Хайтама вблизи — неизменный.       Неужели даже обнаженность не сможет сделать его лицо чуточку проще? Нет. в тот раз, когда они были наедине, он смог сделать лицо, что не было ему ведомо, так что Кавех был заинтересован увидеть еще. Его пальцы начали действовать, полностью раздвинув перед собой ноги, чувствуя как в его собственном нутре нарастает теплота.       У него слишком давно не было прямого контакта…       А перед ним еще невинная омега…       В голове заскочил небольшой туман, но опытный альфа не позволит взять животному вверх, так что Кавех был аккуратен как и обещал самому себе. Сперва это был один палец, что даже не ввелся на половину, а Аль-Хайтам уже насторожился, сжимаясь пальчиками ног. Кавеха это чуть-чуть заставило улыбнуться, ведь скала дрогнула, а значит вводить еще второй было только занимательнее: аккуратно, не в попытках спугнуть, а только дать почувствовать то, что не дано простому обывателю, добраться к заветным местам чужого тела, надавить и прочувствовать как девственное нутро сжимает пальцы по струнке.       Вот оно — изменение, которое Кавех хотел заметить в самом начале своего предложение. Аль-Хайтам сжал зубы, отводил взгляд и собирал воздух в легких, пытаясь дышать ровно, уравновешенно, легко, как на приёме у доктора… но когда длинные пальцы подобрались чуть выше, ему пришлось легко подпрыгнуть на месте, скрывая под широко раскрытыми глазами заветный стон.       «Смущаешься?»       Аль-Хайтам этого не признавал, а Кавех смотрящий на занимательное представление своего каменного соседа был вполне удовлетворён. Нутро девственника действительно лучшее — мягкое, никем не тронутое, сжатое до предела.        Конечно опытные омеги также были прекрасные, но Аль-Хайтам, что до недавнего случая жил жизнью альфы, вызывал свой определенный спектр эмоций между громким хохотом, страхом и возбуждением?       Кавех точно не мог предположить, что конкретно он чувствовал к изнеженному ученому. Однако, сейчас об этом лучше не стоит задумываться, ведь пальцы обрамленные в изобилии природной смазки говорили сами за себя: он годами жил с очаровательной омегой, что попросту ждала времени своего цветения.       Кавех заметно улыбнулся, чувствуя на себе взгляд Аль-Хайтама. Неужели тот перевозбудился или просто оценивает его этим пронзительным взглядом? Занимательно, но раз для него это все было впервые, то пусть насладится по полной — Кавех угощает.       Опускаясь между ног, его губы аккуратно начали покрывать оголенные части кожи, слыша умиротворённые вдохи, да следя за самой миниатюрной дрожью, которая мурашками проходила по коже ученого.       Неужели ему щекотно от поцелуев? Реакция была до безумия забавной, но забавнее она стала тогда, когда Кавех решил аккуратно облизнуть головку приподнятого полового органа, чувствуя этот легкий солоноватый привкус. Аль-Хайтам снова вжался. Томные вздохи, дивные звуки, что приглушенно издаются из-за шумо-подавляющих наушниках.       Он даже слышал как громко бьется его сердце, как жар равномерно расходится по телу, пока Кавех жадно заглатывает половой орган до конца, не забывая пальцами и далее изучать его нутро.       — КХ… — издается не в силах сдержаться, от чего Аль-Хайтам прикрыл губы ладошкой, явно не позволяя архитектору насладится своими стонами, и сделав тем самым еще хуже… ведь в попытке закрыться от истины, он также начал перекрывать себе дыхание, делая лишь снова и снова томные вдохи и выдохи.       — Кавех… перестань… — прошептал он все же через долю огромного смущения, опуская взгляд вниз, там где засел себе увлеченный блондин в изумительной картине обсасывающего члена.       — Перестать что? — смело поцеловал тот головку, все же обратив свой внимательный взор в глаза Аль-Хайтама. он так сильно покраснел, что Кавех невольно сглотнул на месте, даже не зная продолжать ему или просто смотреть на картину, что не представлялась ему даже в страшных снах.       Они застыли на долю секунды, пока глаза одного из них не видоизменились, вынуждая второго задать соответствующий вопрос:       — Что с тобой…?       Кавех почувствовал себя не в своей тарелке, сперва изогнув бровь от недопонимания, а после почувствовав, что его уши стали более длинными, мягкими и пушистыми… как у тигра ришболанда.       Свирепые звери, обитающий в горах и лесах Сумеру. Цари леса.       Эти существа считают всё лесное царство своей территорией, и часто обходит владения, как настоящие короли. Преувеличенно пушистая шерсть на висках, по мнению учёных, служит для измерения расстояния…       Говорят, что в лесах когда-то жил настоящий «тигр», божественный зверь, который защищал леса. После его смерти, эти существа, больше похожие на кошек, стали преемниками его могучего имени. Однако, после этой занимательной истории они стали частью людского общества, как те немногие расы, что сохрани в себе человеческой и звериный образ…       Таков был народ Сумеру, а Кавех как один из таких представителей и вовсе был обыденностью ведь их популяция была уж больно обширная, просто Аль-Хайтам видимо был далеким от интереса как же узнать кто ришболанд, а кто кецлайн.       И тем более далеким от постельных тем.       — А вот это очень плохо… — со взмахом длинного хвоста, Кавех немедля соскочил с «места преступления», попытавшись привести свои звериные уши в порядок. Это конечно была естественная черта, но для архитектора это уж было от слишком смущающего, до невыносимости пугающего.       Аль-Хайтам не проронил ни слова, но должно был заинтересован в особенности своего соседа, так что хоть их «небольшой эксперимент,» был прерван, он не стал наседать. Он лишь надел на себя обратно портки, оправляя чуть взлохмаченные волосы с небывалым интересом глядя на то, как львиный хвост машет туда сюда в попытках найти себе место.       Кавех… с этими длинными ушами и хвостом был действительно изумителен.       — Когда… когда альфа или омега слишком возбуждаются у них проявляются подобные черты. Тебе стоило хотя бы почитать об этом книгу, Аль-Хайтам. — дрожь было не унять, а осознание небывалой привлекательности к его соседу вовсе выбивало Кавеха из нормального состояния.        Все же он был прав, внутри он был абсолютно прав и эти ушки и хвост лишь подтвердили его догадку.       Аль-Хайтам нравился его зверю, но не самому Кавеху…       Он романтик, разумный романтик с большим будущем, светоч академии, а Аль-Хайтам просто камушек на побережье с гениальным светлым умом.       И все же…       — Это был… занимательный опыт. — Он слышал только шаги Аль-Хайтама позади и то как он быстро ретировался в свои апартаменты, оставляя длинный шлейф из своего запаха.       В тот момент… Аль-Хайтам был невыносимо прекрасен, а сейчас его тонкий аромат клубками ниток танцует по пространству, вынуждая альфу смирно стоять на месте и пыхтеть от изобильного запаха.       Может он хотел его просто трахнуть?       Быть с ним на одну ночь, забрать у омеги его первый раз и обрадоваться хотя бы подобной неизменной победе?       Или же здесь было, что-то куда глубже?       А ведь раньше он мог назвать его другом, а сейчас... попросту не может разобраться в своих маленьких чувствах подобно школьнице на первом звонке сумерской академии.       Кавех попросту сел на пол, взялся за голову и с немым криком закрылся ладошками от всего света, обращая свои вытянутые ушки тигра обратно в человеческие.       — Я должен это прекратить.       В этих чувствах все равно не будет ничего хорошего.       Его сосед буквально не создан, чтобы любить.       Да и ему не нужно пытать ложных надежд.       Кавех остался при первом варианте развитии событий.       Холодного отказа.       

***

      Слушая песню из чудо устройства на небольших ушах, Аль-Хайтам направлялся на пару с соседом к старому знакомому и новому другу с которыми они успели познакомится в ходе недавних событий.       Приглашение было проще некуда: прийти и выпить в местном пабе, отметить про себя несколько незамысловатых фактов о жизни, ведь эти четверо никогда не собирались в таком обществе, да и тем более за одним столом.       Каждый по своим углам: Сайно — генерал, Тигнари — рейнджер, Кавех — архитектор и Аль-Хайтам — временный мудрец академии Сумеру.       Четверо людей собрались не просто так, отпивая медовый алкоголь с пряными травами их любимого края.       Вопросы были политическими, военными, жизненными.       Но что из этого получится?       Особенно когда песня в наушниках перестала течь, вынуждая его все же не пренебрегать разговорами, а наоборот прислушаться и продолжать общую песнь в одном едином такте.